шки.
   "Здесь, при свидетелях, миледи?" - сказал он. - ?И при епископе?"
   "При епископе-Дерини," - возразила она, вызывающе вздернув подбородок,  -
"который уже подчинил моего брата Вашей воле. Почему бы ему не сделать то же
самое со мной, если Вы того пожелаете? Вы  можете  сделать  это  сами,  если
захотите. До нас доходили слухи о том, как вы получили свою корону с помощью
черной магии."
   Дункан возмущенно посмотрел на короля, но  Келсон  покачал  головой,  уже
сформулировав ответ.
   "Вы действительно верите, что  стал  бы  принуждать  Вас  к  свадьбе?"  -
спросил он мягко. - "Или что епископ одобрил бы  это,  или,  что  еще  менее
вероятно, принял бы участие в таком принуждении?"
   "Вы оба - Дерини. Я не знаю на что вы способны."
   "Сидана,  я  не  буду  использовать  никакую  силу,  ни  физическую,   ни
деринийскую, чтобы принудить Вас поступить против своей совести. Брак -  это
церковное таинство. Это кое-что значит для меня, и это кое-что очень важное.
Но важно и то, что  наша  свадьба  может  означать  для  наших  стран  конец
кровопролития, связанного с престолонаследием,  мир  до  конца  наших  дней.
Неужели мысль о том, чтобы  стать  королевой,  настолько  отвратительна  для
Вас?"
   Она на несколько секунд склонила голову, ее плечи вздрагивали.
   "Как насчет моих родителей?" - спросила она наконец. - "И моих братьев?"
   Келсон поглядел на неподвижного Лльювелла и вздохнул. - ?Я  бы  предложил
Лльювеллу отречься от любых прав на престол Меары, о которых  заявляет  ваше
семейство. Как только у меня будет его слово, я наделю его всеми титулами  и
имуществом, соответствующими его положению брата королевы."
   "А Ител? А мои мать и отец?"
   "Я знаю, что Вы хотите от меня услышать," - ответил он, - "но я  не  могу
давать Вам ложные надежды. В любом случае, если мы  намереваемся  установить
длительный мир, я должен убрать наследников, стоящих перед Вами, чтобы никто
не мог оспорить право наших наследников управлять  и  Гвинеддом,  и  Меарой.
Судьба ваших родителей и ваших братьев зависит от  их  дальнейших  действий.
Мне не нужны их жизни, но я не задумываясь возьму их, если это сможет спасти
сотни, а, может быть, и тысячи других."
   "Я понимаю."
   Она медленно перевела взгляд на своего брата и безразлично  уставилась  в
окно, опершись обеими руками на стекло  и  глядя  на  холмистую  равнину  за
стенами Ремута, бело-бронзовую от заходящего солнца.
   "Значит, у меня нет выбора," - сказала  она  через  несколько  мгновений.
- ?Откажу я Вам или нет, мое семейство все равно обречено, как и моя страна.
Мы выгодно расположены, но мы - маленькая страна по сравнению с Гвинеддом, и
мы  -  люди,  а  не  Дерини.   Мы   не   можем   сопротивляться   могуществу
повелителя-Дерини. Я давно об этом догадывалась. Наше  дело  было  проиграно
еще не начавшись, даже если моя мать не хочет признать этого. И я знаю,  что
часть моего семейства умрет, вне зависимости от того, что я сделаю.  Они  не
сдадутся."
   "Тогда подумайте о своем народе," - тихо сказал Келсон, вставая  рядом  с
ней и желая, чтобы у него была возможность предложить ей  что-то  лучшее.  -
?Неужели быть средством для достижения мира  столь  ужасно?  Неужели  Вы  не
видите ничего хорошего в том, чтобы быть королевой?"
   "Королевой, но не в своих землях?"
   "Королевой страны, в которую входит Ваша собственная," - поправил Келсон.
- ?И женой человека, который сделает все, что в его силах, чтобы сделать Вас
счастливой."
   "В браке, заключенном в интересах государства и ради удобства,  с  врагом
моей страны," - ответила она, опустив  глаза.  -  ?Быть  заложницей  в  игре
династий и королей всегда было участью женщин."
   "Как и участью королей, миледи."
   Дрожа, Келсон снял свой перстень и,  отложив  его  в  сторону,  опустился
рядом с ней на одно колено. Он страстно хотел дотянуться до  нее,  коснуться
хотя бы одной пряди ее блестящих волос, но он слишком нервничал и чувствовал
присутствие Дункана, молча сидевшего справа от него, и лежащего  у  него  на
коленях Лльювелла, молчащего, но знающего обо всем, что происходит.
   "Я? такой же заложник как и Вы, Сидана," - продолжил он негромко. - ?Отец
Дункан может подтвердить, что я всегда мечтал о браке, основанном на  любви,
или, в крайнем случае, на страсти, но  я  всегда  осознавал,  что,  когда  я
соберусь  жениться,  интересы  династии  должны  стоять  выше  моих   личных
желаний."
   Он нервно прокашлялся. - ?Но даже брак из государственных интересов может
принести удовлетворение. Я не могу обещать, что Вы будете  счастливы,  выйдя
за меня замуж. Но я даю Вам свое слово короля и мужчины, что я буду честен с
Вами, и сделаю все, что смогу, чтобы стать добрым и  нежным  мужем,  и  буду
молить Бога, чтобы со временем мы смогли полюбить друг  друга.  Может  быть,
это не все, чего Вы желали бы, и это не все, чего хотел бы я,  но  это  все,
что  я  могу  предложить.  Вы,  по  крайней   мере,   подумаете   над   моим
предложением?"
   Она долго не двигалась, и он был уверен, что  она  откажет  ему.  Вопреки
благоразумию, он мысленно потянулся к ее разуму  и  обнаружил  ее  смятение:
беспомощный  гнев,  смешавшийся  с  чувством  долга  и  чести,  и  некоторое
сострадание, которое дало ему повод для надежды.
   Выйдя из ее разума, поскольку ее эмоции были  слишком  сильны,  чтобы  их
можно было выдержать долгое время без  ее  просьбы  и,  тем  более,  без  ее
ведома., он поднял руку, чтобы погладить  растрепавшуюся  каштановую  прядь,
запутавшуюся  в  складках  ее  платья,  и  собрался   упрашивать   ее.   Это
прикосновение оказалось подобно молнии и поразило его настолько сильно,  что
он суть не ахнул. Он  отдернул  руку,  как  будто  его  ужалили,  и,  слегка
покачнувшись,  всмотрелся  в  ее  лицо,  видевшееся  ему  профилем  на  фоне
темнеющего стекла. Он старался не думать о том, что настойчиво напоминало  о
себе в его разуме, но не мог сделать этого. Он знал, что если  она  все-таки
откажет ему, то вне зависимости от того, что он  говорил  раньше,  он  снова
рассмотрит возможность применения силы.
   От самого себя его спасла Сидана. Она так и не  посмотрела  на  него,  но
через несколько секунд ее руки безвольно упали.
   "Я выйду за Вас замуж," - прошептала она, и по ее щеке скатилась слеза.
   Не осмеливаясь сказать что-нибудь,  чтобы  не  заставить  ее  передумать,
Келсон взял ее за руку и поцеловал ее, чувствуя как с  поцелуем  через  него
проходит новая волна облегчения и радости. Все равно, она почувствовала это.
Когда он перевернул ее руку, чтобы  прикоснуться  губами  к  ее  ладони,  он
почувствовал как она вздрогнула.  Воодушевленный,  он  поднялся  и  неуклюже
обратился к Дункану.
   "Отец, Вы не засвидетельствуете согласие леди?"
   Кивнув, Дункан переместил Лльювелла в сидячее положение  и  встал,  кладя
свою освященную руку на руки Келсона и Сиданы Лльювелл пошевелился и  открыл
глаза, но, казалось, это было все, на что он был способен.
   "Вы планируете это на какой-нибудь конкретный день, Сир?"
   "Через двенадцать дней после сегодняшнего дня, на Крещение."
   "Подходящий день для того,  чтобы  коронации  королевы,"  -  тихо  сказал
Дункан,  сочувственно  улыбаясь  дрожащей  принцессе.  -  "Сидана  Меарская,
обещаешь ли ты и  обязуешься  по  своей  доброй  воле  и  желанию  заключить
благородный брак с Келсоном Гвинеддским через двенадцать дней после сегодня,
согласно обрядам нашей Святой Матери Церкви?"
   Ее глаза наполнились слезами, но она сглотнула и быстро кивнула.
   "Я обещаю и обязуюсь, и да поможет мне Бог."
   "Келсон Гвинеддский, обещаешь ли ты и обязуешься по своей доброй  воле  и
желанию заключить благородный брак с Сиданой Меарской через двенадцать  дней
после сегодня, согласно обрядам нашей Святой Матери Церкви?"
   "Я обещаю и обязуюсь, и да поможет мне Бог," - уверенно сказал Келсон.
   "Тогда   я   свидетельствую   и   подтверждаю,   что   согласно   брачной
договоренности между Сиданой Меарской и Келсоном Гвинеддским, они соединятся
в священном  супружестве  через  двенадцать  дней  после  сегодня,  согласно
обрядам  нашей  Святой  Матери  Церкви.  О  браке  будет  объявлено  завтра.
Достигнутые договоренности считаются  такими  же  обязывающими  как  брачные
клятвы, и не могут быть расторгнуты." -  Он  осенил  крестным  знамением  их
руки, соединенные вместе. - ?Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь."
   Услышав это, она отдернула руку, отвернулась и,  зарыдав,  опустилась  на
кушетку возле окна. Келсон  хотел  было  успокоить  ее,  но  Дункан  покачал
головой и позвал Мерод и Риченду, и, прежде чем выйти из  комнаты  вместе  с
Лльювеллом и Келсоном, вкратце рассказал о том, что  случилось.  Оцепенелого
Лльювелла он поручил заботам стражника, чтобы того отвели в его жилище.
   Келсона он проводил обратно в  королевские  апартаменты,  где  его  ждали
Морган, Дугал и Найджел. Затем он  и  Келсон  рассказали  им  о  достигнутом
соглашении, и король распорядился начать приготовления.

Глава 19

   Веселое сердце - благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости.
   Притчи Соломоновы 17:22

   Следующие полторы недели Келсон избегал любых  встреч  со  своей  будущей
невестой, надеясь, что время поможет ей  принять  то,  что  они  оба  должны
сделать, с  меньшей  болью.  Продолжавшееся  присутствие  Риченды  оказалось
удачным, поскольку Сидана  явно  предпочитала  ее  общество  обществу  любой
другой придворной дамы, несмотря на то, что всем было известно, что  Риченда
была женой Дерини. Келсон  не  спрашивал,  пыталась  ли  Риченда  помочь  их
отношениям каким-нибудь сверхъестественным путем; ему было достаточно  того,
что его сватовство обошлось без применения его способностей Дерини.
   В любом случае, Риченда  смогла  справиться  с  этим,  и  припадки  почти
истеричного плача Сиданы постепенно сменились каменной стойкостью,  покорным
послушанием и даже застенчивой радостью, когда свадебные одежды были скроены
и примерены, и Риченда начала осторожно рассказывать своей юной подопечной о
привилегиях и обязанностях, которые  вскоре  у  нее  появятся.  Единственное
серьезное происшествие случилось в середине недели, когда приватная  встреча
Сиданы и ее брата закончилась криками и  приступам  плача.  Узнав  об  этом,
Келсон запретил все дальнейшие контакты с братом до конца  дня,  на  который
была назначена свадьба, и попросил, чтобы  в  оставшееся  до  свадьбы  время
Риченда оставалась с принцессой днем и ночью. Морган грустил о том, что  его
ложе пустует, но изменения, происходившие в Сидане, были столь  значительны,
что он посчитал такую  жертву  стоящей.  Однажды,  когда  он  проходил  мимо
солярия королевы, он даже услышал как  Сидана  пела  с  Ричендой.  Когда  он
рассказал об этом Келсону, тот весь вечер просто светился.
   По мере приближения Крещенской  ночи,  продолжались  и  приготовления  на
военном и церковном фронтах. Наутро  после  Рождества  архиепископы  сделали
следующий шаг для того, чтобы опустить Лориса на колени, расширив  отлучение
мятежных епископов и королевского семейства Меары до полного отлучения  всей
Меары. Келсон сомневался в долгосрочной пользе  этой  меры,  поскольку  было
очень маловероятно, что Лорис подчинится этому,  но  он  разрешил  отправить
извещение об этом вместе  с  формальным  объявлением  войны  с  наступлением
весны. Дабы соблюсти правила приличия, он также сообщил о своих намерениях в
отношении Сиданы: просто официальная копия объявления о браке, сделанного  в
Ремуте тем же утром, засвидетельствованная почти дюжиной епископов и лордов,
как и женихом и невестой. У  меарцев  не  было  ни  единого  шанса  помешать
свадьбе, поскольку никто не мог успеть  доехать  до  Ратаркина  и  вернуться
прежде, чем свадьба состоялась  бы;  что  же  касается  остального,  то  все
решится весной.
   "Ее родители, наверное, предпочли бы, чтобы она была  мертва,"  -  мрачно
сказал Келсон, потягивая дорогое фианнское вино  вместе  с  самыми  близкими
друзьями в ночь накануне свадьбы. - ?Может быть,  она  тоже.  Я  думаю,  что
Лльювелл думает так же. Я уверен, он жалеет, что я жив."
   Дугал, на котором выпитое за вечер  сказалось  гораздо  сильнее,  чем  на
короле, покачал головой и хихикнул, усиленно подмигивая Моргану и Дункану.
   "Конечно, Лльювеллу жаль,  что  Вы  не  мертвы,  Сир,"  -  сказал  он.  -
?Лльювелл - ее брат. Какой брат когда-либо подумает, что кто-то другой может
быть достоин его сестры?"
   "Однажды моя  сестра  нашла  себе  достойного,"  -  ответил  с  грустной,
задумчивой улыбкой Морган, глядя поверх своего кубка на Дункана.
   Это замечание удивило обоих парней - и Дугала, который не имел понятия, о
чем говорит Морган, и Келсона, который слишком хорошо знал  об  этом.  Когда
Келсон  опустил  глаза,  явно  опечаленный  воспоминаниями,  Дугал   перевел
озадаченный взгляд на Дункана, который вздохнул и приподнял свою чашу.
   "За Кевина и Бронвин, соединившихся навечно."
   Он поморщился и осушил свой кубок, не глядя, как  Морган  и  Келсон  пьют
вслед за ним. Дугал, еще более заинтригованный, обернулся к Келсону.
   "Они умерли или как?" - прошептал он, мгновенно протрезвев.
   Келсон откинулся на спинку стула и закрыл глаза. - "Или как."
   "Что это значит?" - настаивал Дугал. - "Они были? Дерини?"
   Вздохнув, Морган поднял кувшин с вином  и,  избегая  взглядов  остальных,
снова осторожно наполнил кубки.
   "Бронвин была. Она была моей единственной сестрой. Кевин был единокровный
брат Дункана, но человек. А при дворе герцога Джареда был молодой архитектор
по имени Риммель, который увлекся Бронвин, но в то время никто  об  этом  не
знал, и тем более - сама Бронвин. В общем, Риммель дико ревновал  к  Кевину.
За два дня до того, как Бронвин и Кевин должны были пожениться, Риммель,  по
всей видимости, решил устранить своего конкурента."
   "Вы хотите сказать, что он убил Кевина?" - выдохнул Дугал.
   Морган замер с кувшином вина в руке и  невидящим  взглядом  посмотрел  на
огонь.
   "Нет? не совсем так," - сказал он, немного помолчав. - ?Он  заполучил  от
старой ведьмы, жившей на холмах, любовный талисман.  Она  сказала  ему,  что
талисман заставит Бронвин разлюбить Кевина и полюбить его. Но  талисман  был
плохо сделан. Произошел откат энергии. Бронвин? попыталась прикрыть  Кевина.
Они оба погибли."
   "Какой кошмар!"
   Еще раз вздохнув,  Морган  тряхнул  головой  и  продолжил  наливать  вино
королю, явно пытаясь изменить общий настрой.
   "Извини. Я думал, что все знают. И  я  прошу  Вас,  мой  принц,  извинить
меня." - Он поставил кувшин на камин и поглядел на Келсона. - ?Вряд  ли  это
подходящий разговор  для  вечера  накануне  Вашей  свадьбы.  Нам  стоило  бы
поговорить о менее несчастных союзах: Ваши тетя и дядя, Ваши родители?"
   "Может быть, Ваш собственный брак?" - спросил Келсон со  слабой  улыбкой,
его губы были красными от вина, которого он только что хорошенько отхлебнул.
   Когда Морган заколебался, на лице его мелькнули не поддающиеся  прочтению
эмоции, а Дункан вежливо  хмыкнул,  Дугал  пьяно  хихикнул  и  приветственно
поднял свой кубок, пошатываясь при этом.
   "Вот, вот, Ваше  Сиятельство!  Вы  -  единственный  из  нас,  кто  женат.
Расскажите моему девственному брату, чего ему ждать от первой брачной ночи!"
   "Я? сомневаюсь, что нашему государю нужны какие-то серьезные инструкции в
этом вопросе," -  сказал  Морган  после  небольшой  паузы,  подозревая,  что
Келсону они могут понадобиться,  но  не  желая  обсуждать  слишком  интимные
подробности в присутствии более опытных людей,  которые  к  тому  же  немало
выпили.
   "Но суть брака - не в первой брачной ночи," - продолжил он, - "а  в  том,
что происходит позже. Я подозреваю, что брак  Келсона  будет  похож  в  этом
отношении на любой другой брак. Вне зависимости от того, насколько он и  его
невеста будут заботиться  друг  о  друге  -  дай  Бог,  чтобы  действительно
полюбили друг друга - у них будут хорошие дни? и дни, не слишком удачные." -
Он пожал плечами и улыбнулся. - ?Он сам разберется."
   Келсон удивленно посмотрел на него. - ?Это что, голос опыта,  Аларик?"  -
тихо сказал он. - ?Странно, но мне никогда не приходило в голову, что  Вы  и
Риченда не были безумно счастливы. Вы казались так сильно влюбленными?"
   "И мы все еще влюблены," - сказал Морган, задумчиво поднимая брови. - ?Но
это не значит, что никаких  проблем  не  возникает.  Келсон,  она  -  умная,
настойчивая женщина, а я? наверное, я - самый  упрямый  человек,  какого  Вы
когда-нибудь можете повстречать. Я не хотел бы обманывать  Вас  и  говорить,
что у нас не бывало дурных дней, но могу Вас уверить, что  ночи  наши  почти
всегда превосходны."
   "Готов поспорить, что так оно и есть," -  хихикнул  Дугал,  приветствующе
подняв чашу, когда Келсон удивленно посмотрел на него. - ?Я слышал про  Вашу
жену, Ваше Сиятельство!"
   "Правда?"
   Сухой, оскорбленный тон Моргана был несерьезен, поскольку  он  знал,  что
слова Дугала означали не то, как они прозвучали,  но  испуганным  выражением
лица парня, осознавшего что он сказал, нельзя было не воспользоваться. Пусть
он лучше узнает о  последствиях  выпивки  в  компании  друзей,  а  не  среди
незнакомцев, которые могли бы оскорбиться на самом деле, и Бог знает, к чему
это могло бы привести.
   "Ваше Сиятельство,  извините!"  -  сумел  прошептать  парень,  его  глаза
расширились настолько, что Морган задумался, а видит ли тот хоть  что-нибудь
вокруг. - ?Я имел в виду?"
   "Что Вы имели в виду, граф Траншский?" - негромко спросил Морган. -  "Что
моя жена красива?"
   "Да! И все!"
   Прямо у них на глазах Дугал позеленел, причем столь быстро, что даже  сам
был застигнут врасплох.
   "Кажется, я перепил!" - смог прохрипеть он, пошатнувшись, и,  спотыкаясь,
выбежал из комнаты, чтобы исчезнуть в гардеробной, откуда  вскоре  раздались
звуки рвоты. Келсон, не менее пьяный чем Дугал, но все-таки державший себя в
руках, подавил смущенное хихиканье и икнул.
   "П-п-пардон.  Я  не  должен  смеяться.  Думаю,  что  я   тоже   перебрал.
Кто-нибудь, посмотрите, как он там."
   "Я пойду," - сказал Дункан,  вставая,  чтобы  присмотреть  за  несчастным
Дугалом.
   Морган оглянулся на выходящего епископа, затем опять  перевел  взгляд  на
все еще хихикающего короля.
   "Вы уверены, что с Вами все в порядке?" - спросил он Келсона.
   Келсон покачал головой и закрыл глаза, прижимая ко лбу прохладный кубок.
   "Нет. Я чертовски боюсь завтрашнего дня. Я женюсь, Аларик! А я ей даже не
нравлюсь. Что я делаю?"
   "Вы нашли лучший способ решить проблему,  как  и  всегда  в  вопросах,  с
которыми имеете дело," - ответил Морган. - ?Что же касается того,  нравитесь
Вы ей или нет, то почему бы не дать ей шанс, прежде чем говорить, что Вы  ей
не нравитесь? Вы убедитесь, что она сильно изменилась с того дня,  когда  Вы
видели ее прошлый раз. А Вы уже признали, что она привлекательна. Пусть  это
сработает. Влюбиться вовсе не сложно. Я влюблялся много раз."
   Келсон фыркнул и открыл глаза. -  ?Я  знаю  про  один  раз?  что  с  Вами
произошло? Аларик, что, между Вами  и  Ричендой  что-то  не  так?  Может,  я
чем-нибудь? что за чушь я несу!" - Он еще раз  быстро  отхлебнул  из  своего
кубка и посмотрел  на  удивленного  Моргана.  -  ?Ну  вот,  я,  перепуганный
предстоящей женитьбой, спрашиваю  взрослого  женатого  человека  могу  ли  я
чем-нибудь помочь ему. Да я пьян как Дугал!"
   "Нет, если Вы имели в виду то, что сказали," - ответил Морган,  задумчиво
глядя на короля.
   "Что я пьян? А? что я хочу помочь," - ответил Келсон, повторяя терпеливый
кивок Моргана.
   "Да".
   "Очень хорошо. Что?"
   "Что?"
   "Что Вы хотите, чтобы я сделал, чтобы помочь Вам?" - сказал Келсон, делая
свободной рукой жест, торопящий Моргана. - ?Давайте, говорите."
   С коротким, решительным вздохом Морган наклонился  ближе,  обеими  руками
поигрывая кубком, и пристально посмотрел на короля.
   "Я бы