ие за ним, подбежали немедленно, чтобы оказать помощь.
     Однако когда Целитель осматривал огромный, уже побагровевший синяк,  он
не  обнаружил  в  пациенте  ничего  подозрительного,  только  обычный  страх
человека, когда ему приходится иметь дело с дерини. Объявив, что кость цела,
Тавис залечил травму в несколько минут и забыл о ней. В  тот же день  поздно
вечером  Джеффрэй, наблюдавший за Дэвином, мог  только облегченно вздохнуть,
узнав об инциденте. Первый барьер удалось преодолеть.
     Возвращение Тависа О'Нейлла к привычной жизни  и любимому  делу не было
безоблачным. Его ожидали и неприятные встречи.
     По  настоянию   Таммарона,  регенты   назначили   регулярный   патруль,
объезжавший дороги и ловивший банды представителей  обеих рас. Это подливало
масла в  огонь  утверждений,  что дерини, напавшие на  Тависа, на самом деле
хотели схватить  принцев, и уверения Тависа  в обратном ничего не  меняли. С
пойманными из людей имели дело регулярные выездные суды, вынося приговоры за
вандализм,  неумышленные  повреждения  или  просто  непристойное  поведение.
Дерини  же  Хуберт повелел доставлять  на  суд  в Ремут,  ведь именно дерини
напали  на  Целителя  принца  Джавана.  Как  и предупреждал  Джеффрэй, Тавис
получил возможность найти среди пленников своих мучителей.
     Тавис,  особенно поначалу,  не нуждался  в дополнительных приглашениях,
страстно желая отомстить за нанесенное увечье. Он  не хотел предавать дерини
вообще, но  хотел выявить  среди пленников тех, кому он обязан изуродованной
рукой.  Он  прибегал  к  убеждения,  угрозам,  даже,  при  необходимости,  к
специфичным для дерини наркотикам, чтобы пробиться сквозь защиты.
     Едва узнав; что они не имели никакого отношения к нападению на него, он
терял к ним всякий  интерес и  не утруждал себя дальнейшим погружением  в их
сознание для неутомимого Хуберта, который искал любой предлог, чтобы казнить
или по крайней мере засадить в  тюрьму дерини.  Шли Недели, и огонь мщения в
Тависе поостыл, зато в Хуберте росло раздражение.
     Однажды Тавису удалось  проникнуть  в сознание пленного  дерини, прежде
чем  тот успел закрыть неприступные защиты. Его звали  Дафидд Лесли, он  был
племянником того самого Джоверта Лесли,  который до  своей  смерти несколько
лет  назад  был  членом  Совета  при  Имре   и  Синиле  и  другом  некоторых
высокопоставленных дерини, в том числе Дэвина и Энселя МакРори.
     Но Дафидд не был тем, кто отрубил Тавису руку, и даже тем,  кто  держал
его перед мясником. Тавис не успел вытянуть из него больше  ни слова--Дафидд
запаниковал,  чувствуя,  как  вторгаются в его мозг, и предпочел умереть, не
выдав своих друзей.
     Хуберт  тщетно  пытался  заставить  Тависа  применить  чтение  мертвых.
Епископ слышал о такой процедуре и был уверен, что Целитель со способностями
должен ей владеть. То, о чем  просил  Хуберт, было из  области тайных знаний
дерини, а Тавис всегда имел дело только с искусством Целителя.  Но даже если
бы он и  знал, как это делается, он  все равно  никак  не  был расположен  к
такому  методу  дознания.  Кроме  того,  Дафидд наверняка перед смертью стер
память. Даже дерини с такими навыками, о которых упомянул Хуберт, не смог бы
достичь хоть сколько-нибудь приемлемых результатов.
     Хуберт не  мог понять,  почему дерини-дворянин, баловень судьбы  Дафидд
Лесли готов ценой собственной жизни скрыть преступление другого.  Дафидд был
лишь свидетелем чинимых обид, пожелай он назвать имена своих сообщников, его
бы отпустили. Самоубийство  пленного только утвердило Хуберта в уверенности,
что тот был в какой-то тайной организации.
     Хуберт для  себя  все уже решил, а Тавис мало что выяснил, разве только
то, что после смерти Дафидда уже ничего не раскопать. Однако его энтузиазм к
допросам  пленников Хуберта заметно ослабел. Встреча с Дафиддом являлась ему
в  ночных  кошмарах. Просыпаясь, Тавис снова и  снова возвращался к ужасному
дню и ночи  после ранения и к  неоценимой  роли  Джавана,  который помог ему
пережить случившееся.  Это напомнило ему  о таинственных защитах Джавана и о
том, что могло произойти в ночь смерти Синила. По молчаливому соглашению они
не  обсуждали эту тему. Джаван,  вероятно, потому, что  чувствовал, что  для
физического и душевного исцеления Тавису требуется время, а Тавис -- потому,
что предпочитал не думать об этом.
     После смерти Дафидда Тавис несколько дней провел в размышлениях, решая,
как начать разговор об этом со своим юным хозяином. Однако сам Джаван сделал
первый шаг.
     В тот день зарядил дождь, не пуская  их  на прогулку к холмам,  поэтому
они  удалились  в  комнату  Джавана,  где  Целитель  думал  показать  принцу
сделанную им копию с  бюджетного отчета, который они обсуждали уже несколько
раз, и Тавис знал, что его молодой хозяин интересуется финансами.
     Джаван внимательно  просмотрел  первые  несколько  колонок,  написанные
убористым почерком, потом отложил свиток  в  сторону и посмотрел  на Тависа.
Из-за дверей слышался спор  братьев Джавана об игре в чашки и треугольники и
наставления отца Альфреда. На столе между ними горела тусклая свеча, которая
должна была разогнать полумрак дождливого дня, но ее свет  падал  только  на
выступающие скулы мальчика и превращал его глаза в два бездонных озера.
     -- Тавис, нам нужно поговорить,--тихо сказал он.
     --  Разве мы не этим  занимаемся?--спросил Тавис, приподняв темно-рыжую
бровь.
     -- Ты знаешь, я не это имел в виду,--зашептал Джаван.-- Что случилось в
ночь смерти моего отца?  Я не  спрашивал Раньше, потому что  думал, что тебе
нужно время, чтобы выздороветь.  Теперь ты здоров. Я хочу знать и то, что ты
со мной сделал в ночь нападения. Я хочу знать также и о моих защитах.
     Тавис вздохнул и потер глаза.
     -- Слишком много вопросов, мой принц.
     -- А ты от меня не многого просил, когда. лежал в Валорете при смерти?
     -- Да.
     Снова вздох.  Тавис поднялся и знаком попросил мальчика подойти к окну.
Они  сели--Тавис  у  серого  от  дождя окна,  Джаван  слева  от него.  Тавис
массажировал культю ладонью правой руки.
     -- По-моему, больше  всего вас интересует то,  что  случилось  с вами в
ночь  нападения,--спокойно  сказал он.--Обычно в общении  с  людьми я такого
себе не позволяю, но, кажется, вы именно этого и хотели. Вашу энергию я смог
использовать для себя, хотя ни на минуту не переставал думать о том, как это
возможно.  В  ту  ночь  вы упомянули  о  защитах и  были  правы.  Они у  вас
действительно  были и есть сейчас, похоже, вы можете опускать и поднимать их
по собственному желанию, Я никогда не слышал, чтобы люди могли делать такое.
     Джаван нахмурился.
     -- Эти защиты... Ты думаешь,  они как-то связаны с  ночью  смерти моего
отца?--спросил он после минуты задумчивости.
     -- Я не знаю. Возможно, у вас эти защиты уже давно, просто я об этом не
знал. Я помню,  что вы долго  не хотели  открываться  мне,  когда  я впервые
пришел  в  замок.   Когда  вы  поверили   мне,  в  вас  осталось  только  то
сопротивление,  которое можно  ожидать от мальчика, желающего делать то, что
считает нужным, а не то, чего от него хотят взрослые.
     Мимолетная улыбка озарила лицо мальчика.
     -- Я был для тебя просто бедой, Тавис?
     --  Только иногда,  мой  принц.  А  в ночь нападения  вы  были всем чем
угодно, только не бедой.--Он  опустил глаза и понизил голос.--Если бы не вы,
не  знаю, что бы со мной стало. Безо всяких  сомнений, мне бы не удалось так
быстро исцелиться и душой, и телом.
     -- Что я сделал?--спросил Джаван.
     -- На час  вы  отдали  свою  душу  в мои руки,--мягко ответил Тавис.--Я
просил позволения забрать у вас немного жизненной силы и  молился, что смогу
заставить себя не  забирать  слишком  много,  и вы  полностью отдались в мои
руки... или  нет, в руку. В ту ночь я мог убить вас, Джаван. Должно быть, вы
чувствовали  это.  Но у вас  не  было и  тени  сомнения. Вы  дали  мне  силу
исцеления и жизни.
     Пока Тавис  говорил, глаза Джавана становились все больше и больше,  он
наклонился и взял руку Целителя.
     -- Разве  не  ты проделывал со мной то  же  самое  множество раз?--тихо
спросил мальчик.--Я был  немного  испуган, но горд, что мог сделать это  для
тебя. И все-таки...
     -- И все-таки?
     -- И  все-таки,  Тавис,  по-моему,  люди не  могут сделать  такого ради
дерини. Почему же я смог?
     --  Я не знаю,--прошептал Тавис.--Я правда не знаю. Но мне кажется, что
так было не всегда. До смерти вашего  отца я готов был поклясться, что между
нами были отношения пациента и Целителя.
     --  Что  же  тогда случилось, что  изменило это?--спросил  Джаван.--Что
случилось в ту ночь, когда умер мой отец? Рис сам говорил, что сделал что-то
с тобой. Мы также  знаем,  что  в  ту ночь он  дал мне и  моим  братьям  так
называемое лекарство. Возможно,  он и со мной что-то сделал. Как думаешь, мы
сможем это выяснить?
     --  Не  знаю,--задумчиво  произнес Тавис.--Видит Бог, я старался  найти
что-нибудь в  своей  памяти,  но, может быть...--  Он  осторожно взглянул на
Джавана и сжал его руку.--Вы поможете мне, Джаван? Возможно, с вашей помощью
нам  удастся вернуться в  ту  ночь.  Чем больше  я  думаю о том времени, тем
больше убеждаюсь, что ключ к разгадке в нем.
     -- Что я должен  делать?--спросил  Джаван.--Ты же знаешь, я хочу помочь
тебе. Скажи, что я должен делать.
     -- Хорошо.
     Тавис  быстро  повернулся на диванной подушке  лицом к Джавану и поджал
левую ногу.  Джаван  сделал  то  же  самое и поджал правую. Тавис мягко взял
левую руку мальчика в свою правую и почувствовал, что  правая  рука  Джавана
легла На его левый локоть, закрепляя контакт. Он глубоко вдохнул и выдохнул,
видя, как Джаван следует его примеру.
     -- Хорошо,--мягко  сказал  Тавис.--Я хочу, чтобы вы расслабились, как в
ту ночь,  когда  помогли мне. Вы опять почувствуете, будто что-то тянет вас,
но теперь  вы  должны  оставаться  в  полном сознании. Возможно, вы  начнете
дремать,  но не засыпайте. Постарайтесь полностью сконцентрироваться  на той
ночи,  когда  к вам пришел Рис и дал  вина. Вы видите себя и  своих  братьев
снова в Валорете.
     Тавис  почувствовал, что мальчик  входит в состояние транса  так легко,
словно делал  это всю жизнь. Полдюжины вдохов  и выдохов--и он закрыл глаза,
погрузившись так же глубоко, как в ночь нападения на Тависа, и  точно следуя
движению Целителя.
     Тавис легко установил контакт, давая  Джавану сначала почувствовать его
просто как напряжение соприкосновения.  Он умело вел  свои мысли  к событиям
той ночи, ощущая,  что и Джаван перемещается во времени вместе с ним.  Тавис
закрыл  глаза,   воскрешая  в   памяти  картину  событий,   сплетая   ее   с
воспоминаниями мальчика.
     После ужина три принца  и их слуги собираются вокруг Риса, тот  достает
из  мешочка  пакет и высыпает его содержимое  в  кувшин со сладким фианнским
вином, которое приносит один из слуг. Тавис с любопытством наблюдает за этим
действом со своего места у окна, вино разлито по бокалам и выпито принцами и
слугами. Потом все молятся на ночь и сонные укладываются в постели.
     Теперь они читали воспоминания  Тависа:  Целитель  подходит к  столу  и
берет пустой кувшин, удивляется, что мог дать им Рис.
     -- Что это?--спрашивает Тавис.
     --  Я  же  говорил, лекарство  от  простуды. Так приказал  король. Если
хочешь, можешь попробовать.
     Тавис  качает головой, ставит  кувшин и  смотрит, как Рис идет к двери.
Зевнув,  Тавис  подобрал  свиток  и направился  к  шкурам, лежащим у камина,
почитал немного и стал засыпа... Нет!
     Тавис вернулся к самому началу.
     Вернись к тому  моменту,  когда  ты заснул,--приказал  он Джавану.--Рис
вернулся в общую комнату, но кувшин не был пуст.
     Джаван отзывался на вопросы мозга. И Тавис вспомнил.
     Вот он поднял кувшин, понюхал его содержимое и был потрясен.
     -- Ты лгал,--прошептал он.
     --Да?
     --  Это  было не средство против простуды.  Ты  усыпил  их.  Этой  дозы
хватит, чтобы они проспали до утра. Что ты собираешься делать?
     -- Собираюсь?  Я просто выполняю волю Его  Величества, наблюдая,  чтобы
сегодня ночью дети хорошо спали.
     Он  подозрительно  дотронулся  пальцем до  капли  на стенке  одного  из
бокалов и поднес его к носу.
     --  Скорее всего отдохнули  с  миром. Ты не против, если я спрошу у Его
Величества, действительно ли... что это?--Он  не мог  поверить себе,--Волчий
яд и мер... Рис, ты не мог?
     Его защиты закрылись мгновенно. Он почувствовал, что мозг Риса пытается
осторожно  пробраться  в  его, и  еще крепче  сжал  защиты,  решая, как  ему
поступить.
     Неожиданно  Рис ударил его кулаком в солнечное сплетение!  Когда  Тавис
упал на  пол,  хватая ртом воздух, Целитель  схватил кувшин с  вином, прижал
сосуд к его губам и заставил выпить.
     Какая боль! В  груди, старающейся  дышать, в горле, вынужденном глотать
снова и снова... Возмущение. А теперь настоящий страх. Хотя функционирование
организма начало восстанавливаться, его мысли стали путаться--зелье  оказало
действие.
     --  Прости,  что  пришлось ударить  тебя,  Тавис,--сказал Рис.--Но тебе
необходимо было это выпить, раз уж ты имел несчастье оказаться здесь сегодня
вечером. Я сомневаюсь, что ты сделал бы это по собственному желанию.
     В голове Тависа все перемешалось, и ему удалось только выдавить из себя
слова:
     -- Но  зачем? О, Господи, Рис! Ты  дал им м-м-мерашу! И...  и  ангалон,
Мераша и ангалон, а ведь они даже не дерини!
     --  Это  было  сделано  по  приказу  Его  Величества  и  с его  полного
согласия,--пробормотал Рис.--Кроме  этого,  я  больше  ничего не  могу  тебе
сказать. Но даже если бы я мог, ты бы все равно ничего не вспомнил... не так
ли?
     Но Тавис вспомнил сейчас и снова  почувствовал, что взор  туманится,  а
защиты становятся все более хрупкими  под действием  наркотиков  и открывают
его мозг для Риса.
     Теперь он знал, что изменил Рис, и знал, как вернуть это.
     Но  вернуть  можно  было   совсем  немного,  потому  что  беспамятство,
вызванное Рисом, нельзя повернуть вспять.  Нельзя вернуть память о том, чему
не был свидетелем.
     Оставалось только вернуть возможное и решить, что бы это могло значить.
Когда Джаван вышел из транса и посмотрел на Тависа, его глаза расширились.
     -- Почему он сделал  это?--пробормотал Джаван.--По  какой-то причине он
усыпил нас в ту ночь, а  тебя заставил забыть об этом.--Он помолчал  минуту,
потом взглянул  на  Тависа,  ужаснувшись своему  подозрению.--Тавис, как  ты
думаешь, он мог знать, что мой отец умрет?
     Тавис   рассеянно   посмотрел  на   принца,  не   отваживаясь   довести
предположение до логического заключения.
     -- Как он мог знать об этом, Джаван?
     Задрожав,  Джаван отвернулся и, не глядя на  Тависа,  прижал  колени  к
груди и положил на них подбородок.
     -- Нет, это невозможно. Он Целитель. Целители не убивают людей.
     --  По  крайней  мере,  не намеренно,--пробормотал  Тавис.--А если  Рис
заранее знал, что Синил умрет, то тут должно быть намерение.--Он раздраженно
стукнул кулаком  по диванной подушке.--Все это бессмысленно. Он сказал,  что
усыпил тебя и твоих  братьев  по приказу  короля. Если бы  он был участником
какого-нибудь  грязного  заговора  с  целью  убить  твоего  отца,  зачем ему
понадобилось,  чтобы  ты и  твои братья  проспали все это  время? Наркотики,
которые вам дали, были сильными, но не слишком.
     Джаван задумался на несколько секунд, потом тяжело посмотрел на Тависа.
     -- Тавис, а тут могло быть задействовано волшебство?
     --  Волшебство?--Он  удивленно  покачал  головой,--Что  привело  тебя к
подобной мысли?
     -- Он. дал нам  деринийские наркотики, которые, как  я понял, не должны
действовать на людей.
     -- На самом деле это была смесь. Некоторые из них действуют на каждого.
     --  Все равно. И  потом, мои  защиты. Я  получил  их  той ночью.  Может
быть... он и мой отец... сделали тогда с нами что-нибудь?
     -- Сделали что-нибудь? Что, например?
     -- Ох,  я не  знаю,--произнес мальчик,  вытягивая ногу  на подушке.--Ты
дерини, Ты скажи мне. Может, они собирались... я не знаю... дать защиты всем
нам и не хотели, чтобы ты знал об этом.
     -- Зачем? И кто такие--они? Я думал, мы говорим про Риса.
     -- Он  ведь не  мог  сделать это один, так? Может  быть, Эвайн помогала
ему.  Она его  жена.  Или епископ Алистер!-- Мальчик выпрямился.--С ним  Рис
разговаривал в ту ночь, когда я услышал  о том, что тебе что-то сделали. Так
что Алистер должен знать! Может быть, он тоже замешан!
     Тавис медленно кивнул.
     --  А это делает участником  и Йорама,  а возможно, и  графа  Джебедия.
Когда регенты привели нас к телу отца, они все, кроме Эвайн,  были там--Рис,
Алистер, Йорам  и  Джебедия.  И  все, кроме Джебедия,  были в комнате в ночь
нападения. Здесь должна быть связь.
     -- Но какая?
     -- Не знаю.
     -- Да и они не горят желанием рассказать нам об этом.
     -- Джаван задумался на мгновение.
     -- Каковы шансы, что я расскажу об этом?
     -- Что ты имеешь в виду?
     -- Что бы со мной ни произошло,--продолжал мальчик задумчиво,--я должен
был быть при этом. Ты не можешь заставить меня вспомнить?
     Тавис нахмурился, обводя спальню невидящим взглядом.
     -- Тебя усыпили. Не знаю, удастся ли мне справиться с этим.
     -- Тебя тоже усыпили, но ты с этим справился.
     -- Я дерини,--заметил Тавис с отсутствующим видом. Джаван нахмурился.
     -- Не  пытайся провести  меня  на этом,--пробормотал он.--Неужели ты не
можешь хотя бы попробовать?
     -- Не знаю,--Тавис склонил голову.--Если только ты не пришел в сознание
после того,  как уснул, и до  того,  как Джебедия  и регенты разбудили тебя,
сомневаюсь, чтобы что-то получилось.
     -- Но должно быть... что-то,-- его голос замер, и Джаван сосредоточенно
сморщился.--Была... темная комната, мой отец... Черт побери!
     -- Не ругайся,--механически произнес Тавис.
     --   Ничего   не  могу  поделать,--мальчик  кипел  от  злости.--  Здесь
действительно что-то есть. Может быть, мне  просто  приснилось это, не знаю.
Это длилось только секунду. Неужели нельзя попробовать разобраться?
     -- Прямо сейчас?
     -- Разумеется, прямо сейчас. Ты не причинишь мне боль.
     -- Знаю, что  не причиню.--Тавис вздохнул.--Я не  хочу изматывать тебя.
Ты не привык к такому.
     -- Черт побери, ты прав, я действительно не привык!
     -- Если ты собираешься загнать себя совсем...
     -- Я ни капельки не устал! Я...--Внезапно он замолчал, опустил глаза, и
на его губах заиграла несмелая улыбка,--Ты прав.  Я был уставшим. Но неужели
ты не можешь хотя бы попробовать?
     --Улыбнувшись  такой же  улыбкой,  как и Джаван, Тавис  оглядел оконный
альков, где они сидели, взял подушку и положил ее между собой и Джаваном.
     --  Если  это так  важно,--сказал  он,  поглаживая  подушку,--ложись  и
устройся поудобнее. Войди в состояние транса так же, как делал раньше.
     С торжествующей улыбкой мальчик лег.
     -- Не думай, что все получил,--спокойно произнес Тавис, положив руку на
лоб  Джавана.--Просто я согласился с твоими доводами. Теперь закрой  глаза и
сконцентрируйся. Вернись к последней осознанной мысли той ночи.
     Джаван  повиновался. Он  почувствовал тепло  и  уют старой  кровати, он
вернулся  в Валорет  и февраль. Когда впечатление  стало более  реальным, он
повернулся  на  бок и  потерся  щекой о подушку,  лишь малой  частью  своего
существа сознавая, что рука Целителя  все еще лежит у него на  лбу. Потом он
Почувствовал, что начинает засыпать и видеть сны.
     По крайней мере в первые минуты он думал, что это было во сне. Там были
обычные вещи, которыми он занимался холодной зимой. Но затем замелькали едва
различимые  образы чего-то совершенно другого: лица, знакомые,  но  какие-то
странные;  полупрозрачная  дымка  и  золотистый,  красный  и  зелен