неправда. Никто не может  войти  сюда
помимо собственного желания.
     --  О, конечно,--сказал Йорам, не скрывая сарказма в голосе.--Благодарю
за помощь, брат Сьеран. Да хранит вас Господь!
     --   И   вас  тоже,   милорды!--ответил  Сьеран,  поднимая   руку   для
благословения.
     Он  долго  смотрел вслед выехавшим из ворот всадникам. Вдали начиналась
буря.

        ГЛАВА 7
     Искусство врача возвышает его, но в присутствии великих людей он должен
склонить голову в восхищении.
     Книга Екклесиаста ила Проповедника 38:3
     Поиски смогли  возобновиться только через несколько дней, и на этот раз
с Рисом поехал не Йорам, а сам Камбер, переодетый монахом-гавриллитом.
     Йорам хотел  отправиться с ними  и  просил  отца  задержаться,  пока он
оформит  свой  отъезд из  монастыря,  но  они  не  могли ждать,  а Камбер не
позволил  Йораму  уезжать  без  разрешения,  чтобы  не  возбуждать  излишних
подозрений.  Такая  срочность была вызвана целой серией скандалов, учиненных
юным горячим королем.
     После  того  как выпал  первый снег, в Найфорде,  где возводилась новая
столица Имра, погибли сотни рабочих, потому что для них не были подготовлены
зимние жилища и одежда. Еще тридцать два человека погибли во время  обвала в
каменоломне, где не было сделано соответствующего крепления.
     В Ремуте, старой  столице Гвинедда, двадцать крестьян  были  посажены в
тюрьму, а полдюжины повешены  за отказ платить налог  и добровольно  идти на
строительство.
     В  Маривелле,  на севере, перепившиеся  солдаты спалили полгорода  и не
были наказаны  за это, хотя  сам архиепископ  Валорета апеллировал  к Имру с
просьбой защитить его ни в чем не повинных горожан.
     Когда Камбер услышал обо всем  этом,  его  охватил сильный  гнев. Такое
пренебрежение подданными было непозволительно для короля.
     И  вот всего через неделю он  и  нервничавший Рис  Турин поднимались  в
Лендурские горы, где находилось аббатство святого Фоиллана. Они  уже три дня
ехали по дороге, встречая множество путешественников, но в  последний  день,
когда они въехали в область снегов, им не встретилось ни души.
     И  теперь,  проезжая  мимо широких монастырских полей, расположенных  в
горах и горных  долинах, они уже видели дымки кухонь аббатства--единственные
признаки жизни на этой замороженной земле. Большие озера были скованы льдом,
огромные пастбища и поля занесены снегом. Все вокруг было мертво.
     Два всадника плотно кутались в меховые плащи, лошади фыркали,  выпуская
клубы пара, скользили по льду, ежились от ледяного ветра.
     Наконец они прибыли к воротам аббатства.
     -- Кто хочет войти  в  ворота святого  Фоиллана?--послышался старческий
голос из окна высокой сторожевой будки.
     Ветер унес эти слова, и Камбер заставил  лошадь  подойти  на  несколько
шагов ближе.
     -- Откройте  ворота  двум  замерзшим путникам,--крикнул  Камбер.--Я  от
архиепископа. Я--брат Кирилл,  а со  мной лорд  Рис Турин. Мы долго  ехали к
вам.
     -- Вы монах?
     Чья-то голова высунулась из окна, чтобы посмотреть на них, но выражение
лица в слабом свете зимнего дня было трудно разобрать.
     -- Да, я из Ордена  святого Гавриила, лорд Рис--Целитель.  Примите нас,
пожалуйста. У нас дело к вашему аббату.
     Ответа  не  последовало, но голова  исчезла, окно  закрылось, и  вскоре
открылась боковая калитка ворот.
     Рис двинулся за Камбером,  а монах, прежде чем взять лошадей, тщательно
запер за ними дверь.
     Каменные  башни  и  стены  аббатства  на фоне  белого  снега  выглядели
зловеще.  Но они казались игрушечными по  сравнению с неприступными скалами,
служившими  естественной границей на севере и востоке.  Их склоны обдувались
ветром и были свободны от снега.
     В  монастырской  церкви  на склоне  горы  высилось  громадное  здание с
большими  дощатыми дверьми. В эти двери служки ввели лошадей,  когда Камбер,
Рис и сопровождавший их монах вошли во двор.
     "Вероятно, это зимние конюшни",--подумал Камбер.
     Через пять минут Камбер  и  Рис уже сидели  в  комнате на скамье  перед
огнем.  У  каждого  из  них   в  руках  был  бокал  с  горячим  вином,   под
ногами--подушки. Аббат еще  не появился, и сопровождавший их монах сновал по
комнате, зажигая свечи, вытирая пыль и спешно наводя порядок.
     Камбер  искоса  бросил  взгляд  на  Риса,  как  бы  призывая  его  быть
внимательным и осторожным, расстегнул ворот плаща  и опустил его  на  плечи.
Рис тоже начал согреваться, и ему пришлось даже отодвинуться от огня.
     Вскоре  открылась  дверь, и  на пороге появился аббат. Камбер сразу  же
встал, поставив бокал на скамью.
     --   Добрый   день,  аббат,--сказал  он,  склоняясь,  чтобы  поцеловать
перстень.--Я--брат  Кирилл и  нахожусь  на службе его  милости архиепископа.
Это--мой коллега, лорд Рис Турин, Целитель.
     Рис тоже  поставил в  сторону бокал и поцеловал перстень аббата.  Когда
все требования этикета были соблюдены, аббат поднял костлявую руку и покачал
головой.
     -- Нет, нет, брат Кирилл, давайте без церемоний. У вас был дальний путь
по плохой погоде, и  брат Джубал сказал мне,  что вы приехали  по  делу,  по
важному делу. Чем я могу помочь вам?
     Он  знаком  приказал монаху  придвинуть  кресло к огню,  сел и позволил
сесть Камберу  и  Рису. Когда  они расположились и аббат взял бокал,  Камбер
сложил руки перед собой и откашлялся.
     -- Отец аббат, мы приехали с  очень деликатным делом и надеемся на ваше
доброе  отношение.--Он  опустил  глаза  на  бокал  с  вином.--Мы  хотели  бы
поговорить с одним из ваших монахов. Это чрезвычайно важно.
     Аббат долго смотрел на них поверх бокала, грея о него Руки.
     -- Если  человек чего-то хочет,--наконец заговорил он,-- то всегда надо
спросить--зачем.--Он  прикрыл глаза.--Чтобы удовлетворить вашу  просьбу, мне
придется существенно нарушить наши правила, и если я это сделаю для вас, для
его милости архиепископа, то я должен знать--почему?
     Камбер опустил голову в знак согласия.
     -- Несколько  месяцев назад  умер один старик.  Он был пациентом  лорда
Риса и, будучи на смертном одре, попросил Риса  сообщить о смерти его внуку.
К несчастью,  он успел  только  сказать, что его внук--монах вашего Ордена и
имя его Бенедикт. Рис просил моей помощи в поисках монаха--и вот мы здесь.
     --  Ясно,--сказал аббат, опустив глаза к бокалу с вином.-- Этот дед--он
был важной личностью?
     --  Только  для  меня  и для  его  внука,--ответил  Рис.--Он  был очень
встревожен относительно  своего  прошлого и  надеялся,  что  его внук сможет
замолить его  грехи и спасти душу. Я обещал, что постараюсь найти его внука,
и я обязан это сделать. Могу ли я поговорить с ним, отец аббат?
     -- Это не положено...--начал аббат.
     -- Мы понимаем наше положение, отец аббат,--сказал Камбер.--Но это ведь
не  принесет  никому вреда.  Старик  чувствовал  себя  большим  грешником  и
надеялся, что молитвы  его внука откроют  ему  путь на небеса. Я говорил  об
этом случае с его  милостью архиепископом, и хотя он обычно не вмешивается в
решения местных организаций церковной власти, пусть она  формально находится
под его юрисдикцией, но в данном случае он сказал, что отступление от правил
возможно. Мы просим всего несколько минут.
     -- Хм-м,--промычал аббат.
     Было ясно,  что упоминание  об архиепископе  произвело  впечатление  на
аббата, и сейчас, он взвешивал обстоятельства.
     -- Как имя внука?--спросил он.
     -- Нам он известен только как брат Бенедикт,  отец аббат. Аббат встал и
начал  расхаживать по комнате.  Руки  его  были  спрятаны  в  широкие рукава
сутаны, на лице отражалось сильное беспокойство.
     -- Вы ставите  меня в  ужасное положение. Вы  должны  понять,  что брат
Бенедикт  принял обет  молчания. Он  не говорит  ни с  кем, только  со своим
ангелом  и со мной, своим духовником, уже больше  двенадцати лет. Он--святой
человек и очень тверд  в своих обетах. Я не уверен, что он захочет увидеться
с кем-нибудь из внешнего мира.
     Камбер встал на пути аббата, и тот вынужден был остановиться.
     -- Я--монах, отец  аббат,  лорд  Рис--Целитель, а это тоже божественное
призвание. Я полагаю, что мы не просто из внешнего мира,  мы братья по духу.
И думаю, что если он такой  святой человек, то  вы, его духовник, можете ему
посоветовать  встретиться  с нами. Но, конечно, брат  Бенедикт должен решать
сам.
     Аббат  внимательно посмотрел в лицо Камбера, как бы ища  там что-то,  и
перевел взгляд на Риса.
     --  Вы, милорд, тоже  согласны с тем,  как  оценивает брат Кирилл брата
Бенедикта, которого вы  никогда  не  видели?  Неужели  вам так  нужно, чтобы
святой человек нарушил свой обет?
     Рис  опустил  голову, чувствуя  свою  вину за  то,  что  им  приходится
скрывать свои истинные цели, затем взглянул на  аббата. В конце концов,  они
же не лгут, все, что они говорят, правда, хотя и не вся. Почему же он должен
стыдиться?
     --  Кто   может  сказать,  что  он  в  чем-то  уверен  полностью,  отец
аббат?--спросил  он тихо.--Разве  мы не  говорим в  молитвах Domini, поп sum
dignus? Но затем мы говорим "Скажи, и слово излечит твою душу". Как Целитель
я ежедневно ощущаю целительную  силу  Бога, проходящую  сквозь них в меня. Я
знаю, что это дар Божий. Если брат Бенедикт  встретится  с  нами, то  я буду
полностью уверен, что прав, требуя свидания с ним.
     Аббат улыбнулся и поклонился.
     -- Великолепно, милорд. Ваше искусство Целителя не затмило в вас закона
Божия. Он опять нахмурился.
     --  Хорошо. Я  спрошу  брата Бенедикта, может  ли он  вас видеть,  но я
ничего не обещаю, я только спрошу.
     С этими словами аббат медленно удалился.
     А  еще  через  десять  минут, после того как  их  провели  через холл в
закрытый двор,  Камбер и  Рис оказались в маленькой темной комнате  с мелкой
решеткой на одной стене. В комнате было достаточно тепло, но сумрачно.
     Свечи у двери  были единственным источником света. У  стены с  решеткой
лежал  коврик,  такой  маленький,  что  на нем  едва  могли  уместиться  два
коленопреклоненных человека.
     Камбер  спокойно   стоял  посреди   комнаты  и  осматривал  ее.  Рис  с
подозрением смотрел на решетку.
     --  Вероятно, он  согласился,--прошептал Рис,  когда  дверь их  комнаты
закрылась снаружи.
     -- Да, теперь моли Бога, чтобы это оказался он,--ответил Камбер.
     Он придвинулся к  Рису, положил ему руку на плечо и сказал еле  слышным
голосом:
     -- Будь поближе, друг мой. У меня какое-то странное предчувствие, и оно
мне не нравится.
     Рис кивнул, понимая, что Камбер имел в  виду не физическую близость. Он
опустился на колени  у решетки, когда услышал по ту  сторону  шелест одежды.
Камбер встал на колени рядом  с ним, рука его остановилась на руке  Риса. Он
кивнул Целителю, чтобы тот начинал.
     -- Брат Бенедикт?--прошептал Рис.
     Шелест одежды прекратился, и Рис увидел смутные очертания за решеткой и
почувствовал   дыхание,  чистое  и  свежее,   но  разглядеть  что-либо  было
невозможно.
     --  Брат Бенедикт?--повторил Рис. Из-за решетки послышался слабый звук,
похожий на кашель.
     -- Я--брат Бенедикт,--сказал тихий голос.--Чем я могу служить вам.
     Целитель  и лже-монах обменялись  напряженными взглядами. Каждый из них
остро чувствовал тревогу и напряженность другого. Камбер прильнул к решетке.
     --  Мы  просим прощения, брат  Бенедикт, за беспокойство,  но  мы очень
надеемся, что вы именно тот человек, которого мы ищем. Мое имя--брат Кирилл,
со мной лорд Рис  Турин,  Целитель.  Он присутствовал при последних  минутах
жизни вашего деда.
     Послышался вздох удивления.
     -- Мой  дед? О,  Иисус и все  святые! Я  думал,  что он умер десять или
пятнадцать лет назад!
     -- Умер?--спросил Камбер.--Я не понимаю. Как же его звали?
     -- Его имя Дэниэл. Я пытался связаться с ним  лет десять назад, еще  до
того, как принял свой мрачный обет. Когда он умер, я не знаю. Но,  простите,
вы сказали, что лорд Рис Турин присутствовал при его смерти. Значит, он умер
только сейчас?
     -- Боюсь, что да,--печально ответил Камбер.--Он... Голос его прервался.
Он вдруг понял, что это именно тот, кто им нужен.
     Рука Риса крепко стиснула руку Камбера. Юноша прижался к решетке.
     --  Брат  Бенедикт, это лорд  Рис.  Вы  сказали, что  вашего деда звали
Дэниэл. Как его второе имя?  Если вы тот человек, которого мы ищем, то у нас
поручение  для  вас, но нам необходимо  в этом убедиться.  Скажите,  что  вы
помните о своем деде?
     Последовала  пауза, полная  тишина  за решеткой. Затем спокойный  голос
произнес:
     -- Его звали Дэниэл Драпировщик, и он торговал одеждой, когда я вступил
в Орден. Мой отец Ройстон был убит во время погрома за год до этого...
     При  упоминании этого  имени  в  мозгу  Риса вспыхнула та  же  картина,
которую он  видел в мозгу  Драпировщика:  Рой-стон лежит  в  гробу, а старик
Дэниэл и мальчик Синил со страхом и любовью смотрят на него.
     Он внезапно  понял,  как  выглядит  человек  за  решеткой. Это  тот  же
мальчик, но уже в зрелом возрасте: блестящие черные волосы, посеребренные на
висках  долгими  трудными годами,  чистые  серые  глаза  Халдейнов на  узком
красивом лице,  тонкие  руки, изможденные годами  молитв и постов,  но  руки
сильные, способные делать многое, в том числе и держать тяжелый меч.
     Он передал это изображение Камберу и почувствовал, как тот сморщился от
чересчур интенсивного сигнала, и вдруг  он  принял  сигнал  самого  Камбера:
Синил--нет, пока Бенедикт, он не один!
     Ничего  необычного  в этом  не  было:  Бенедикт  мог  и  сам  попросить
свидетеля  на  это свидание. Скорее всего это был сам аббат, тихо стоявший у
двери в той же комнате.
     Но им следовало быть осторожнее. Как же теперь им действовать, чтобы не
возбудить подозрений?
     -- Но я говорю очень  сбивчиво  и неразборчиво,--говорил  Бенедикт.--Вы
должны извинить меня, милорды, что мой Дорогой дед так долго прожил. Умоляю,
скажите, были ли эти годы счастливыми для него? Умер ли он в мире и покое?
     -- Он  был хороший человек,--ответил Рис  и  вопросительно посмотрел на
Камбера, будто спрашивая, что же делать Дальше.--Мне выпала честь лечить его
с того момента, как я начал исцелять людей. Он просил меня на своем смертном
одре, чтобы я нашел вас и передал просьбу молиться за его Душу.
     -- О, бедная, добрая душа!
     Монах вздохнул.
     -- Прошу прощения, милорды, но я должен сейчас помолиться.
     Послышался шелест одежды за решеткой, и Рис посмотрел на Камбера.
     Что теперь?--мысленно спросил он.
     Я не  знаю.  Нам  следовало  бы  узнать  побольше. Но  я боюсь  вызвать
подозрение.
     Это будет непросто, он...
     У  меня  есть  план,--оборвал его Камбер.--Рис, ты  можешь сделать так,
чтобы он заболел?
     Что?!
     Слушай внимательно. Используй все свое  искусство, чтобы симулировать у
него  болезнь. Пусть он упадет в  обморок или еще что-нибудь. Это  даст  нам
возможность войти туда и встретиться с ним лицом к лицу. Я сомневаюсь, что у
них есть свой Целитель.
     Но использовать свое искусство, чтобы причинить вред...
     Нет,  не вред.  Оказать помощь. Ведь ты можешь сделать так, чтобы вреда
не было. Рис,  мы должны приблизиться к нему. Нам  нужно  знать, следует  ли
рисковать и вытаскивать его отсюда?
     --   Прошу   прощения,   милорды,--раздался  голос   Халдейна.--Я   так
потрясен...
     Делай!--приказал Камбер.--Он дезориентирован, находится  в смятении. Ты
можешь его просто перевести в состояние обморока. Делай!
     Камбер откашлялся, кивнул Рису и начал.
     --  Я думаю, что вам вряд ли известны причины, заставившие вашего  деда
беспокоиться  о своей загробной жизни, брат Бенедикт. Дэниэл чувствовал, что
он очень нагрешил в этой  жизни;  я говорил с его духовником, и добрый  отец
заверил меня, что он уже получил полное отпущение грехов, но...
     Рис собрался с силами, успокоил свой мозг, отключился от всего, и слова
Камбера протекали сквозь него  неуслышанными.  Он  приводил себя в состояние
полной  отрешенности, которое  было необходимо  для воздействия  на  другого
человека. Закрыв глаза, он полностью  отключился от  внешнего мира, мысленно
произнося слова, которые должны были привести его в состояние транса.
     Рис ощутил слабое покалывание в кончиках пальцев, в губах, под глазами,
он  чувствовал близость Бенедикта,  внимательно слушающего Камбера. Медленно
он  протянул  руку  к решетке,  коснулся пальцами металла, согрел  его своим
прикосновением.
     Открывая  глаза, он  приблизил лицо к  решетке, увидел лицо,  очертания
головы  Бенедикта, прижавшегося  к решетке,  чтобы  лучше  расслышать  слова
Камбера, которых Рис не слышал совсем.
     Он направил свою энергию в узкое пространство, разделявшее их. Рука его
находилась всего в нескольких миллиметрах от головы Бенедикта.
     Рис  выпустил мощный  сгусток энергии,  которая  проникла в мозг монаха
незамеченной, так как тот был полностью поглощен  словами, простыми словами,
обволакивающими  его  сознание. Теперь Рис  был внутри  его  мозга. Он мягко
зондировал его, отыскивая слабые места, стараясь делать это незаметно, чтобы
его нельзя было обнаружить.
     Он  нашел  то,  что  искал,  и приложил  энергию  в центр,  управляющий
сознанием,  увеличил давление и  понял,  что  не ошибся. Слова Камбера стали
расплываться в мозгу Бенедикта, терять смысл.
     Вдруг Бенедикт обмяк у стены и сполз на пол.
     Рис  еще  раз  коснулся нужного  места и увидел, что возле  него кто-то
копошится, излучая смятение и страх.
     Рис убедился, что обморок будет длительным, затем выскользнул  из мозга
и прервал контакт. Он обнаружил, что истекает потом, что  рука его судорожно
сжимает руку Камбера, который смотрит на него с почтительным уважением, даже
с  некоторой  боязнью.  Рис  отпустил руку  Камбера и  с  трудом  проговорил
дрожащим голосом:
     -- Что случилось?
     -- Он потерял сознание,--прошептал Камбер. Легкая  Улыбка играла на его
губах.--Брат Бенедикт!--позвал он.-- Брат Бенедикт, что с вами?
     --  Он  без  сознания.  Я  думаю,  что   ему  плохо,--послышался  голос
аббата.--Брат Пол, брат Финеас, идите сюда. Послышался звук бегущих ног.
     -- Бенедикт, скажи что-нибудь. Финеас, позови кого-нибудь! У него  шок.
Ты без сознания, Бенедикт, что с тобой?
     Рис  попытался  заглянуть  сквозь решетку,  а  Камбер спокойно стоял на
коленях, немного склонив голову и прислушиваясь.
     -- Предложи им помощь,--почти беззвучно прошептал он.
     Рис прижался к решетке.
     -- Отец аббат, может,  я могу помочь? Я Целитель. Никто не отреагировал
на его  слова. За стеной послышалась возня, беготня, перешептывания, а затем
кто-то громко сказал:
     -- Я не понимаю, что с ним, отец аббат. Если  у него просто обморок, то
он должен был бы уже давно пройти.
     --  Он   очень  много  постился  в  последние  дни,--сказал  другой.--Я
предупреждал его, что два раза в месяц--это слишком много.
     -- А может, это колдовство?--прошептал третий.--Боже, спаси нас!
     -- Чепуха!  Не впадайте в панику,--послышался  голос аббата.--Лорд Рис,
вы еще здесь?
     --  Да,  отец аббат.  Я  слышу. Что  произошло?  Может,  я  могу помочь
чем-нибудь?
     Он взглянул на Камбера, и тот одобрительно кивнул.
     -- Я не знаю,  милорд.  Брат  Бенедикт в обмороке, и наш  врач не может
привести его в сознание. Может, вы заглянете сюда и посмотрите на него?
     -- Пожалуйста, отец аббат. Для меня большая честь оказать вам посильную
помощь. Я чувствую себя виноватым в том, что произошло.
     Камбер  прикрыл  рот рукой,  скрывая улыбку, и Рис  строго посмотрел на
него.
     -- Но я не могу понять, почему  он так  остро воспринял  смерть  своего
деда,--поспешно добавил он.
     -- Вам не за что  ругать себя, милорд