ее  на
самых надежных плотных петлях, а для безопаски еще к ней  самый  тяжелый
блок приснастил из булыжного камня, и все это исправил в тишине  в  один
день до вечера и, как пришла ночная пора, лег в свое время  и  сплю.  Но
только, что же вы изволите думать: слышу - опять дышит! просто ушам сво-
им не верю, что это можно, ан нет: дышит, да и только! да еще мало  это-
го, что дышит, а прет дверь... При старой двери  у  меня  изнутри  замок
был, а в этой, как я более на святость ее располагался, замка не  прила-
дил, потому что и времени не было, то он ее так и пихает, и все  раз  от
разу смелее, и, наконец, вижу, как будто морда  просунулась,  но  только
дверь размахнулась на блоке и его как свистнет со всей силы  назад...  А
он отскочил, видно, почесался, да, мало обождавши, еще смелее,  и  опять
морда, а блок ее еще жестче щелк... Больно, должно быть, ему показалось,
и он усмирел и больше не лезет, я и опять заснул, но только прошло  мало
времени, а он, гляжу, подлец, опять за свое взялся, да еще с  новым  ис-
кусством. Уже нет того, чтобы бодать и прямо лезть, а полегонечку рогами
дверь отодвинул, и как я был с головою полушубком закрыт, так  он  вдруг
дерзко полушубок с меня долой сорвал,  да  как  лизнет  меняв  ухо...  Я
больше этой наглости уже не вытерпел: спустил руку под кровать и схватил
топор да как тресну его, слышу - замычал и так и бякнул на месте. "Ну, -
думаю, - так тебе и надо", - а вместо того, утром, гляжу, никакого  жида
нет, а это они, подлецы, эти бесенята, мне вместо его корову нашу монас-
тырскую подставили.
   - И вы ее поранили?
   - Так и прорубил топором-с! Смущение ужасное было в монастыре.
   - И вы, чай, неприятности какие-нибудь за это имели?
   - Получил-с; отец игумен сказали, что это все оттого  мне  представи-
лось, что я в церковь мало хожу, и благословили, чтобы  я,  убравшись  с
лошадьми, всегда напереди у решетки для возжигания  свеч  стоял,  а  они
тут, эти пакостные бесенята, еще лучше со  много  подстроили  и  оконча-
тельно подвели. На самого на мокрого Спаса*, на всенощной, во время бла-
гословения хлебов, как надо по чину, отец, игумен и иеромонах стоят пос-
реди храма, а одна богомолочка старенькая подает мне свечечку и говорит:
   "Поставь, батюшка, празднику".
   Я подошел к аналою, где положена икона "Спас на водах",  и  стал  эту
свечечку лепить, да другую уронил. Нагнулся, эту поднял, стал  прилепли-
вать, - две уронил. Стал их вправлять, ан,  гляжу  -  четыре  уронил.  Я
только головой качнул, ну, думаю, это опять  непременно  мне  пострелята
досаждают и из рук рвут... Нагнулся и поспешно с упавшими свечами подни-
маюсь да как затылком махну под низ об подсвечник... а свечи так и посы-
пались. Ну, тут я рассердился да взял и все остальные свечи рукой посби-
вал. "Что же, - думаю, - если этакая наглость пошла, так лучше же я  сам
поскорее все это опрокину".
   - И что же с вами за это было?
   - Под суд меня за это хотели было отдать, да схимник, слепенький ста-
рец Сысой, в земляном затворе у нас живет, так он за меня заступился.
   "За что, - говорит, - вы его будете судить, когда  это  его  сатанины
служители смутили".
   Отец игумен его послушались и благословили меня  без  суда  в  пустой
погреб опустить.
   - Надолго же вас в погреб посадили?
   - А отец игумен не благословили на сколько именно времени, а так ска-
зали только, что "посадить", я все лето до самых до заморозков тут и си-
дел.
   - Ведь это, надо полагать, скука и мучение в погребе, не хуже, чем  в
степи?
   - Ну нет-с: как же можно сравнить? здесь и церковный звон  слышно,  и
товарищи навещали. Придут, сверху над ямой станут, и поговорим,  а  отец
казначей жернов мне на веревке велели спустить, чтобы я соль для поварни
молол. Какое же сравнение со степью или с другим местом.
   - А потом когда же вас вынули? верно, при морозах, потому что холодно
стало?
   - Нет-с, это не потому, совсем не для холода, а для  другой  причины,
так как я стал пророчествовать.
   - Пророчествовать!?
   - Да-с, я в погребу, наконец, в раздумье впал, что какой у меня само-
ничтожный дух и сколько я через него претерпеваю, а ничего не  усоверша-
юсь, и послал я одного послушника к одному учительному старцу  спросить:
можно ли мне у бога просить, чтобы другой более соответственный дух  по-
лучить? А старец наказал мне сказать, что  "пусть,  говорит,  помолится,
как должно, и тогда, чего нельзя ожидать, ожидает".
   Я так и сделал: три ночи все на этом инструменте, на коленях, стоял в
своей яме, а духом на небо молился и стал ожидать себе иного в душе  со-
вершения. А у нас другой инок Геронтий был, этот был очень начитанный  и
разные книги и газеты держал, и дал он мне один раз читать житие  препо-
добного Тихона Задонского*, и когда,  случалось,  мимо  моей  ямы  идет,
всегда, бывало, возьмет да мне из-под ряски газету кинет.
   "Читай, - говорит, - и усматривай полезное: во  рву  это  тебе  будет
развлечение".
   Я в ожидании невозможного исполнения моей молитвы, стал покамест этим
чтением заниматься: как всю соль, что мне на урок назначено  перемолоть,
перемелю, и начинаю читать, и начитал я сначала у  преподобного  Тихона,
как посетили его в келии пресвятая владычица и святые  апостолы  Петр  и
Павел. Писано, что угодник божий Тихон стал тогда просить  богородицу  о
продлении мира на земле, а апостол Павел ему  громко  ответил  знамение,
когда не станет мира, такими словами: "Егда, - говорит, - все рекут  мир
и утверждение, тогда нападает на них внезапу всегубительство". И стал  я
над этими апостольскими словами долго думать и все вначале  никак  этого
не мог понять: к чему было святому от апостола в таких  словах  открове-
ние? На конец того начитываю в газетах, что постоянно и у нас и в  чужих
краях неумолчными усты везде утверждается повсеместный мир. И тут-то ис-
полнилось мое прошение, и стал я вдруг понимать, что  сближается  речен-
ное: "егда рекут мир, нападает внезапу всегубительство", и я  исполнился
страха за народ свой русский и начал молиться и всех других, кто ко  мне
к яме придет, стал со слезами увещевать, молитесь, мол, о покорении  под
нозе царя нашего всякого врага и супостата, ибо близ есть  нам  всегуби-
тельство. И даны были мне слезы, дивно обильные!.. все я о  родине  пла-
кал. Отцу игумену и доложили, что, - говорят, -  наш  Измаил  в  погребе
стал очень плакать и войну пророчествовать. Отец игумен  и  благословили
меня за это в пустую избу на огород  перевесть  и  поставить  мне  образ
"Благое молчание", пишется Спас с крылами тихими, в виде  ангела,  но  в
Саваофовых чинах заместо венца, а ручки у груди смирно сложены. И прика-
зано мне было, чтобы я перед этим образом всякий день поклоны клал, пока
во мне провещающий дух умолкнет. Так меня с этим образом и заперли, и  я
так до весны взаперти там и пребывал в этой избе и все  "Благому  молча-
нию" молился, но чуть человека увижу, опять во мне дух поднимается, и  я
говорю. На ту пору игумен лекаря ко мне прислали посмотреть: в  рассудке
я не поврежден ли? Лекарь со мною долго в избе сидел, вот этак  же,  по-
добно вам, всю мою повесть слушал и плюнул:
   "Экий, - говорит, - ты, братец, барабан: били тебя, били, и все никак
еще не добьют".
   Я говорю:
   "Что же делать? Верно, так нужно".
   А он, все выслушавши, игумену сказал:
   "Я, - говорит, - его не могу разобрать, что он такое: так просто доб-
ряк, или помешался, или взаправду предсказатель. Это, -  говорит,  -  по
вашей части, а я в этом не сведущ, мнение же мое такое: прогоните, - го-
ворит, - его куда-нибудь подальше пробегаться, может быть  он  засиделся
на месте".
   Вот меня и отпустили, и я теперь на богомоление в Соловки к Зосиме  и
Савватию* благословился и пробираюсь. Везде был, а их не видал и хочу им
перед смертью поклониться.
   - Отчего же "перед смертью"? Разве вы больны?
   - Нет-с, не болен; а все по тому же случаю, что скоро надо будет вое-
вать.
   - Позвольте: как же это вы опять про войну говорите?
   - Да-с.
   - Стало быть, вам "Благое молчание" не помогло?
   - Не могу знать-с: усиливаюсь, молчу, а дух одолевает.
   - Что же он?
   - Все свое внушает: "ополчайся".
   - Разве вы и сами собираетесь идти воевать?
   - А как же-с? Непременно-с: мне за народ очень помереть хочется.
   - Как же вы: в клобуке и в рясе пойдете воевать?
   - Нет-с; я тогда клобучок сниму, а амуничку надену.  Проговорив  это,
очарованный странник как бы вновь ощутил на себе наитие вещательного ду-
ха и впал в тихую сосредоточенность, которой никто  из  собеседников  не
позволил себе прервать ни одним новым вопросом. Да и о чем было его  еще
больше расспрашивать? повествования своего  минувшего  он  исповедал  со
всею откровенностью своей простой души, а  провещания  его  остаются  до
времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных  и  разумных  и  только
иногда открывающего их младенцам.


                            Очарованный странник
                            Примечания к повести

  Публикуется по тексту: Н. С. Лесков. Собрание сочинений в 11 томах, т. 4,
Л.: Гослитиздат, 1957.
   Повесть "Очарованный странник" (по Лескову - "рассказ") была, по всей
вероятности, задумана после летней поездки Н. С. Лескова в 1872 году  по
Ладожскому озеру, давшей ему материал для последней части  "Очарованного
странника". В первоначальном виде под  названием  "Черноземный  Телемак"
рассказ был послан в "Русский вестник", по-видимому в начале 1873  года.
8 мая 1873 года Н. А. Любимов сообщил Лескову отказ Каткова. "Михаил Ни-
кифорович прочел "Черноземного Телемака" и после колебаний пришел к зак-
лючению, что печатать эту вещь будет неудобно.  Не  говоря  о  некоторых
эпизодах, как, например, о Филарете и св. Сергии, вся вещь  кажется  ему
скорее сырым материалом для выделки фигур, теперь весьма  туманных,  чем
выделанным описанием чего-либо в действительности возможного и  происхо-
дящего... Он советует вам подождать печатать эту вещь, самый мотив кото-
рой может по его мнению, выделаться во что-либо хорошее" (см. А. Лесков.
Жизнь Николая Лескова, стр. 296). В письме к Щебальскому  ("Шестидесятые
годы", стр. 327, письмо от 4 января 1873 г.), отвечая на его критические
замечания об "Очарованном страннике", Лесков писал уже после  публикации
повести, имея в виду мнение редакции "Русского вестника" вообще: "Нельзя
от картин требовать того, что Вы требуете. Это жанр, а жанр  надо  брать
на одну мерку: искусен он или нет? Какие же тут  проводить  направления?
Этак оно обратится в ярмо для искусства и удавит его, как быка давит ве-
ревка, привязанная к колесу. Потом: почему же лицо самого  героя  должно
непременно стушевываться? Что это за требование? А Дон-Кихот, а Телемак,
а Чичиков? Почему не идти рядом и среде и герою?"
   Форма рассказа о приключениях "Очарованного странника"  действительно
напоминает и разъезды Чичикова по окрестным помещикам, и выезды  Дон-Ки-
хота в поисках соперников, и даже  в  какой-то  мере  роман  Фенелона  о
странствованиях Телемака  в  поисках  Одиссея.  Ощутимо  в  "Очарованном
страннике" и влияние народно-эпических  русских  былин.  Материалом  для
этой повести, видимо, послужили Лескову его воспоминания  и  впечатления
от службы в фирме Шкотт, действовавшей в Пензенской губернии. Так,  нап-
ример, ярмарка, на которой Иван Северьянович убил своего соперника, про-
исходит в Пензе; о графах  К.  (Каменских)  Лесков  мог  слышать  еще  в
детстве, и т. д.
   Среди разнообразных приключений Ивана Северьяновича два эпизода явля-
ются основными: плен у киргизов и история цыганки Груши и  любви  к  ней
Ивана Северьяновича. В этих  эпизодах  эпопеи  "Очарованного  странника"
Лесков  воскрешает  темы  и  образы  русской  романтической   литературы
1820-1830-х годов. Такое "воскрешение" романтики было характерным  явле-
нием в литературе начала 1870-х годов. Так, Тургенев в  рассказе  "Конец
Чертопханова" (1872) воспроизвел основные мотивы из  "Бэлы"  Лермонтова:
тургеневский герой, Чертопханов любит Машу, как Печорин; а своей страст-
ная привязанностью к лошади он во многом напоминает лермонтовского  Каз-
бича. Привязанность к лошади оказывается у Чертопханова сильнее любви  к
цыганке.
   Лесков в "Очарованном страннике" в отношениях князя и Груши воспроиз-
водит основную психологическую коллизию той же повести  Лермонтова:  лю-
бовь князя и Груши проходит те же стадии, что и пылкое, но недолгое  ув-
лечение Печорина Бэлой.
   "Страстью" к лошадям наполнена душа Ивана Северьяновича до  тех  пор,
пока его не вытесняет глубокая привязанность  к  Груше.  Сочетание  этих
двух чувств у Чертопханова и у Ивана Северьяновича говорит  о  том,  что
Лесков создавал своего героя с несомненной оглядкой на тургеневский пер-
сонаж, а князь у Лескова является очень сниженным, прозаическим  вариан-
том лермонтовского Печорина.
   Другой значительный эпизод "Очарованного странника" также  возрождает
одну из наиболее распространенных в романтической литературе 1820-1830-х
годов тему - тему "пленника". После "Кавказского пленника" Пушкина русс-
кая литература была наводнена десятками различных "пленников". Среди них
выделился и сюжет "киргизского пленника", разработанный в поэме  Н.  Му-
равьева (1828) и в романе Ф. Булгарина "Петр Выжигин" (1831).  Воскрешая
эту тему ("плен у киргизов") в  рассказе  о  странствованиях  Ивана  Се-
верьяновича, Лесков имел перед глазами пример Л. Н. Толстого, в 1872 го-
ду напечатавшего ("Заря", № 2) рассказ "Кавказский пленник",  в  котором
высокая романтическая тема изложена языком человека из народа.
   Такая художественная перекличка Лескова с Лермонтовым,  Тургеневым  и
Толстым не могла быть случайным явлением в его творчестве. Она -  свиде-
тельство того, что Лесков как художник чувствовал себя в  силах  браться
за разработку тем, уже затронутых его великими предшественниками и  сов-
ременниками.
   Лесков в "Очарованном страннике" (Иван Северьянович у киргизов), взял
ту же ситуацию, что и Толстой, но если у Толстого человек из народа  яв-
ляется только рассказчиком, то у Лескова рассказчик из народа становится
и действующим лицом. Романтическая тема "плена" у Лескова изображена ре-
алистически, дана в восприятии Ивана Северьяновича и рассказана его язы-
ком. При этом она проникнута истинной поэзией (описание степи,  воспоми-
нания о родной деревне), естественно сочетающейся  с  суровой  простотой
самого рассказа.
   Художественное новаторство Лескова в "Очарованном страннике" не  было
оценено критикой: повесть осталась незамеченной, а то, что  было  в  ней
своеобразного, вызвало только удивление. В этом смысле характерна  позд-
нейшая статья Н. К. Михайловского ("Литература и жизнь" -  "Русское  бо-
гатство", 1897, № 6, стр. 104): "В смысле богатства  фабулы  это,  может
быть, самое замечательное из произведений Лескова, но в нем же  особенно
бросается в глаза отсутствие какого бы то ни было центра, так что и  фа-
булы в нем, собственно говоря, нет, а есть целый ряд  фабул,  нанизанных
как бусы на нитку, и каждая бусинка сама по  себе  и  может  быть  очень
удобно вынута, заменена другою, а можно и еще сколько угодно бусин нани-
зать на ту же нитку".
   Валаам - остров в северной части Ладожского озера, на  котором  нахо-
дился монастырь.
   Послушник он был или постриженный монах... - Послушниками  в  русских
монастырях назывались готовящиеся к принятию  монашества  и  исполняющие
разные послушания: церковные службы и хозяйственные работы.  Пострижение
- обряд посвящения в монашество, сопровождавшийся крестовидным выстриже-
нием волос на голове посвящаемого.
   ...напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине  Верещагина
и в поэме графа А. К. Толстого. - Имеется в виду большая картина Василия
Петровича Верещагина (1835-1909)) "Илья Муромец на пиру у князя Владими-
ра", исполненная в 1871 году для одного из петербургских дворцов; балла-
да А. К. Толстого - "Илья Муромец",  напечатана  в  "Русском  вестнике",
1871, № 9.
   Епархия - церковно-административный округ, подчиненный  епископу  или
архиепископу.
   Преподобный Сергий - Сергий (1314-1392) - русский церковный  деятель,
основатель монастыря Троицы (г. Загорск); в 1452 году православной  цер-
ковью объявлен святым.
   Филарет (Дроздов) (1782-1876) - митрополит Московский, ученый  богос-
лов, один из наиболее реакционных деятелей высшего духовенства.
   Стратопедарх - начальник военного лагеря.
   Проскомидия - первая часть церковной службы.
   Иеромонах - монах, имеющий сан священника.
   Рясофор - ношение в монастыре монашеской одежды без пострижения.
   Кантонист - В России до 1856 года кантонистами назывались  дети  сол-
дат, обязанные уже в силу своего происхождения служить в армии.
   Ремонтер - офицер, занятый подбором и закупкой  лошадей  для  кавале-
рийской части.
   Рарей Джон (1827-1861) - американский дрессировщик лошадей, создатель
особой системы гуманного обращения с животными. В 1857 году был в России
и демонстрировал свой метод, Автор Кинги "Искусство укрощения и  дресси-
ровки лошадей", СПб., 1859.
   ...князя Всеволода-Гавриила из Новгорода, которого я за  молодечество
его сильно уважал... - Всеволод-Гавриил  Мстиславич  (ум.  в  1137  г.),
князь новгородский, сделал несколько удачных походов, воевал с  соседями
Новгорода; православная церковь объявила его святым.
   Муравный - глазированный.
   Граф К. - граф Сергей Михайлович Каменский (1771-1835), жестокий кре-
постник; вел расточительный образ жизни, держал крепостной театр  и  ор-
кестр; количество дворни у него доходило до 400 человек. Он  же  выведен
Лесковым в рассказе "Тупейный художник".
   Ворок - скотный двор.
   ...старинною синею ассигнацией жалован. - Бумажные деньги  пятирубле-
вого достоинства синего цвета были выпущены в 1786 году.
   Форейтор (нем. Vorreiter) - верховой кучер при запряжке четверкой или
шестеркой на одной из передних лошадей.
   ...битюцкие... - битюги, русская порода лошадей, разводимая  по  реке
Битюгу в б. Воронежской губернии.
   Кофишенок (нем. Kaffeeschenk) - придворная  должность  смотрителя  за
кофе и чаем.
   П... пустынь - по-видимому, Предтечева Яминская пустынь; находилась в
Трубчевском уезде б. Орловской губернии.
   ...в Воронеж, - к новоявленным мощам... - В 1832 году в Воронеже были
"открыты" мощи Митрофания, первого воронежского епископа.
   Село Крутое находится в 10 километрах к юго-западу от г. Ельца.
   ...разумеется по-тогдашнему, на ассигнацию... - Ассигнационный  рубль
стоил тогда, в 1830-1840-х годах, 27 копеек серебром.
   Заседатель - выборный от дворян член уездного суда или судебной пала-
ты.
   ...от Митрофания... - из воронежского благовещенского Митрофаниевско-
го монастыря.
   Сарацины - в русском народном творчестве - мусульманские народы.
   Хан Джангар - хан (начальник) Букеевской киргизской орды,  кочевавшей
в пределах б. Астраханской губернии; назначенный русским  правительством
в 1824 году, Джангар числился на государственной службе, получал  ордена
и чины. Он вел крупную торговлю лошадьми, в основанном им  в  1826  году
поселке Ханская ставка и выезжая на дальние ярмарки.
   Рынь-пески (нарын - по-казахски - узкий песок) - гряда песчаных  хол-
мов в низовьях Волги.
   Зорость - от зариться - стремиться к чему-либо.
   Селикса - село, расположенное в 50 километрах на юго-восток от  Пензы
по дороге к Приволжским степям.
   Мордовский ишим - село в 40 километрах на восток от Пензы.
   Курохтан (турухтан) - степная птица.
   Хлупь - кончик крестца у птицы.
   ...ибо и по апостолу Павлу... рабы должны повиноваться. -  Имеются  в
виду следующие слова Павла ("Послание к ефесянам"):  "Рабы,  повинуйтесь
господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего,
как Христу".
   ...из Хивы пришли... - Хивинское ханство (на территории нынешних  Уз-
бекской и Таджикской союзных республик) в 1830-1850-х  годах  находилось
во враждебны