идиллических   тонах,
проповедовал национализм, ненависть к полякам и  евреям;  наиболее  известны
повести: "Заветные три  липы",  "Четыре  путеводителя  доброй  жизни:  страх
божий,  мудрость,  трезвость,  труд",  "Сироты";  участвовал  в  абиссинской
экспедиции Ашинова.

     ...забыли, в виду каких соображений император Александр  II  торопил  и
побуждал дворян делать "освобождение рабов сверху"... - Александр  II  видел
необходимость освобождения крестьян сверху вследствие усиливавшихся  год  от
года крестьянских волнений. "Крестьянские "бунты", - писал В.  И.  Ленин,  -
возрастая с  каждым  десятилетием  перед  освобождением,  заставили  первого
помещика, Александра II, признать, что лучше освободить сверху,  чем  ждать,
пока свергнут снизу" (В. И. Ленин. Собрание сочинений, т. 17, стр. 95).

     Меррекюль - дачное место в Эстонии, на берегу Финского залива, в 14 км.
от Нарвы, с пляжем и сосновым бором.
     Суворин, А. С. (1834-1912) - реакционный журналист и писатель;  издавал
газету  "Новое  время".  О  Суворине  и  его  газете  В.  И.  Ленин   писал:
"Либеральный журналист Суворин во время второго демократического  подъема  в
России (конец 70-х годов XIX века) повернул к национализму, к  шовинизму,  к
беспардонному лакейству перед власть имущими... "Новое  Время"  Суворина  на
много десятилетий закрепило за собой... прозвище  "Чего  изволите?"  (В.  И.
Ленин. Сочинения, т. 18, стр. 251).

     ...предисловие к сонате... - Предисловие названо  генеральшей  ошибочно
вместо "Послесловия" к "Крейцеровой сонате" Л. Толстого.

     ..."посредственные  книжки"  читала.  -   "Посредственные"   от   слова
"Посредник". - Так называлось  книгоиздательство  культурно-просветительного
характера, созданное в 1884 году В.  Г.  Чертковым.  В  работе  издательства
принимал  деятельное  участие  Л.  Н.  Толстой.  "Посредник"  издавал  также
некоторые рассказы Лескова ("Невинный Пруденций", "Пустоплясы" и др.).

     Гумилевский,  А.  В.  (1830-1869)  -  священник;   был   преподавателем
Петербургской семинарии, потом священником; проповедовал идеи справедливости
и равенства не в духе официальной церкви, за что в 1866 году был переведен в
Нарву; известен как организатор воскресных школ; в  1867  году  возвращен  в
Петербург.

     Он начал проповедовать и... счел себя  за  Боссюэта...  -  Ж.  Бое-сюэт
(1627-1704) - французский проповедник,  историк  и  богослов;  блестящие  по
форме речи и проповеди ставят Боссюэта в один ряд с  лучшими  ораторами  его
времени.

     ...действовал в духе и силе нынешнего Мещерского. - Мещерский В.  П.  -
см. прим. к рассказу "О квакереях".

     Митрополит Исидор (Иаков Сергеевич Никольский, 1799-1892) - с 1860 года
митрололит санктпетербургский и новгородский.

     Архимандрит  Федор  Бухарев.-А.  М.  Бухарев   (в   монашестве   Федор,
1824-1871), духовный писатель; его сочинение "О православии  в  отношении  к
современности" (СПб.,  1860)  вызвало  резкий  протест  со  стороны  крайних
сторонников  церковного  догматизма  (в  частности,  Аскоченского);   другие
сочинения Бухарева также подвергались нападкам, сам он был обвинен  в  ереси
и, наконец, подал прошение о снятии с себя монашества и вышел  из  духовного
звания в 1863 году.

     Ктиторская касса - касса церковного старосты.

     ...располагал к себе сердца состраданием, как герою  из-под  Плевны.  -
Плевна (или Плевен) - город  в  Болгарии;  во  время  русско-турецкой  войны
1877-1878 годов Плевна была освобождена русскими войсками после пятимесячной
осады.

     У кузнеца была вувермановская  (белая)  лошадь...  -  Вуверман,  Филипп
(1619-1668) - голландский художник, изображал военные  сцены,  игры,  охоты,
кавалькады. В его картинах видное место занимают лошади, особенно белые  (по
требованиям колорита).

     ...рассказывал о себе по секрету, что он через какое-то особенное  дело
стал вроде французской "Железной маски" или византийского  "Вылезария"...  -
"Железная маска" - таинственный узник времен Людовика  XIV,  наводившийся  в
парижской крепости Бастилии во второй половине XVII века (ум. в 1703  году);
происхождение этого узника до сих пор остается неразгаданным; он никогда  не
снимал черную маску и не произнес за время пребывания  в  тюрьме  ни  одного
слова; сравнительно с другими  узниками  пользовался  многими  привилегиями;
предполагают, что он был  одним  из  претендентов  на  французский  престол.
Вылезарий - искаженное Велизарий (ок. 505-565)  -  полководец  византийского
императора Юстиниана I; Велизарий одержал, многие блестящие победы,  но  под
конец жизни оказался в опале и был разорен.

     ...что нынче в газетах стоит про отца Иоанна... - Имеется в виду  Иоанн
Кронштадтский (см. прим. к "Полуношникам").

     Бортище - то же, что бортное угодье (или ухожье)  -  лес,  где  водятся
дикие пчелы.

     ..."времен Лориса"... - Подразумеваются годы 1879-1881, когда  граф  М.
Т. Лорис-Меликов (1825-1888) оказывал сильное влияние на политическую  жизнь
России; в 1879 году он послан был в качестве временного  генерал-губернатора
шести губерний в Харьков, где незадолго перед тем был убит губернатор, князь
Кропоткин; в феврале 1880 года, после взрыва в Зимнем дворце,  был  назначен
начальником  "Верховной  распорядительной  комиссии"   и   фактически   стал
диктатором России; в 1880 году был назначен министром внутренних дел;  после
убийства народовольцами Александра II, в 1881 году, был уволен в отставку.

     ...вынимает из своего кармана волюм Zola или Bourget...-...том Золя или
Бурже. Э. Золя (1840-1902)  -  выдающийся  французский  писатель;  П.  Бурже
(1852-1935)   -   французский   романист   и   критик,   известный    своими
психологическими романами из жизни великосветского общества; из переводов на
русский язык в 90-е годы были наиболее известны - "Ученик"  (I889),  "Сердце
женшины" (1890), "Очерки парижских нравов" (1891) и др.

     ...шептала ей Деруледово слово: "Nitchevo!" - Дерулед Поль  (1846-1914)
- французский поэт и политический деятель,  крайний  шовинист.  Отрывком  из
стихотворения  Деруледа  "Nitchevo!"  заканчивалась  статья  под   этим   же
названием в русско-французском прибавлении к газете  "Русская  жизнь"  от  2
октября 1893 года. Статья была написана по поводу пребывания русской эскадры
в Тулоне.



    Н.С.Лесков.
    Заячий ремиз


     Собрание сочинений в 11 томах. Т. 9
     Государственное издательство художественной литературы, М.: 1958
     OCR Маханов Т.Т.


       Наблюдения, опыты и приключения Оноприя Перегуда из Перегудов


                                        Встань, если хотишь, на ровном месте
                                   и   вели   поставить  вокруг  себя  сотню
                                   зеркал. В то время увидишь, что един твой
                                   телесный  болван  владеет сотнею видов, а
                                   как  только  зеркалы  отнять,  все  копии
                                   сокрываются.   Однако   же  телесный  наш
                                   болван  и  сам  есть  едина  токмо тень
                                   истинного   человека.  Сия  тварь,  будто
                                   обезьяна,   образует  яйцевидным  деянием
                                   невидимую  и присносущную силу и божество
                                   того  человека,  коего  все  наши болваны
                                   суть аки бы зерцаловидные тени.

                                                         Григорий Сковорода.

КРАТКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

     По одному грустному случаю я в течение довольно долгого времени посещал
больницу для нервных больных,  которая  на  обыкновенном  разговорном  языке
называется "сумасшедшим домом", чем она и есть на самом деле. За исключением
небольшого числа лиц  испытуемых,  все  больные  этого  заведения  считаются
"сумасшедшими" и "невменяемыми", то есть они не отвечают за свои  слова,  ни
за поступки.
     Приходя сюда с тем, чтобы видеть одного из таких больных,  я  незаметно
перезнакомился и со многими другими, между которыми были люди интересные - в
том отношении, что помешательство их было почти неуловимо, а между  тем  они
несомненно были помешаны. Между прочими таков был чрезвычайно  трудолюбивый,
а притом и очень веселый и разговорчивый старик в бабьем повойнике, по имени
Оноприй Опанасович Перегуд из Перегудов. Начальство  заведения,  прислуга  и
все больные звали его "Чулочный фабрикант", потому что он во  всякое  время,
когда только не ел и не спал, постоянно  вязал  чулки  и  дарил  их  бедным.
Кличкою "Чулочный фабрикант" он нимало не обижался, а даже был ею доволен  и
находил в этом свое призвание. Он был всеобщий друг и фаворит, его не обижал
даже "Король Брындохлыст", сумасшедший человек огромного роста и  чудовищной
силы,  который  ходил  в  короне  из  фольги  и  требовал  ото  всех  знаков
раболепного почтения, а непокорным ставил  подножки  и  давал  затрещины.  С
Перегудом он проделал это только один раз в  первый  день  его  прибытия,  а
затем  никогда  этого  не  повторял  и  даже  ограждал   его,   как   своего
"верноподданного болвана" и "лейб-вязалыцика". О причине их дружбы с королем
Брындохлыстом еще раз будет упомянуто в своем месте этой истории.
     От роду Перегуду  было  лет  за  шестьдесят;  он  был  "очень  здоров",
крепкого сложения, "присадковатой  фигуры"  и  "круглого  лица",  "як  добра
каунка", то есть арбуз. Он происходил из мелкопоместных  дворян,  которых  в
Перегудах числилось большое изобилие. Попервоначалу он не приготовлялся  для
вязанья чулок, а  даже  "урвал  себе  самое  необыкновенное  образование"  и
"исполнял необыкновенный долг службы свыше  всякого  воображения".  Во  всем
этом Перегуд столько самого себя превзошел, что даже, наконец, "сам для себя
стал непонятен и удивителен". По  убеждениям  он  был  "частию  честолюб,  а
частию консерватор", а в жизни "любил тишноту" и чтобы "никто  один  другому
не смел  позу  рожи  показывать".  И  при  таких  своих  дарованиях  Оноприй
Опанасо-вич Перегуд "всеудивительно себя превознес посредством "Чина явления
истины" и потом "сам  же  -  себя  жесточайше  уменьчтожил".  Произошло  это
удивительно и печально, но Перегуд на то не роптал, ибо все это "походило от
собственной его удивленной природы". А природа его была такова, что он еще в
детстве своем бегал сам за собою вокруг бочки, настойчиво стараясь сам  себя
догнать и выпередить. Естественно, что человеку с таким настроением в  конце
концов не могло быть покойно,  и  дело  дошло  до  того,  что  после  многих
стараний Перегуду удалось сделаться жильцом  сумасшедшего  дома,  где  он  и
изложил в общеинтересных и занимательных беседах предлагаемую вслед  за  сим
повесть.
     Но прежде чем передавать повесть  Перегуда,  прошу  позволения  сказать
нечто о месте, где он жил и действовал, а также об его происхождении.

I

     В одной из малороссийских губерний есть очень большое и  красивое  село
Перегуды. По мнению сведущих людей, это село давно бы надо уже переименовать
в местечко или даже можно было бы объявить его  и  городом;  но  только  это
нельзя сделать, потому что "против сего есть заклятие от старого  Перегуда".
А кто такой был старый Перегуд? Это надо помнить, потому что он был когда-то
человек очень важный - "казацкая старшина"  и  лыцарь;  он  лихо  командовал
полком, и звали его Опанас Опанасович. В честь его и теперь все его внуки  и
правнуки,  которые  носят  фамилию  Перегуды  или  Перегуденки,   непременно
потрафляют так, чтобы их дети  мужеского  пола  были  или  Опанасы,  или  по
крайней мере хоть Опанасовичи.
     Такая уже "поведенция", щоб  молодое  дитя  всегда  звалось  "у  дiдову
честь", ибо "дiд того стоил".
     - Я вам про него отлично могу все рассказать,  -  говорил,  сдвигая  на
затылок колпак, Оноприй Перегуд и рассказывал длинную историю, из которой  я
подам только любопытнейшие извлечения.
     Прошу меня не осудить за то, что здесь его и мои слова будут перемешаны
вместе. Я допустил это для того, чтобы не все распространять так пространно,
как говорил на гулянках Оноприй Перегуд. Многое, по его  мнению  важное,  на
самом деле мне казалось неважным и опущено, как совершенно не идущее к делу,
или же изложено кратче моими словами, причем вся суть событий  сохранена,  а
откинуты повторения и другие приемы многословия мечтательного маньяка, через
которые рассказ его был бы не свободен от  длиннот  и  через  то  непременно
утрачивал бы интерес.

II

     Полковник  Опанас  Опанасович,  или,  как  принято  говорить,   "старый
Перегуд", сам и основал село Перегуды. Сначала здесь ничего не было, а потом
стоял  только   млын,   или   по-российски   "мельница".   Знаете,   песенку
по-малороссийски спивают: "був да нэма, да поiхав до млына", а кацапы  поют:
"было да нетути,  и  поехал  на  мельницу..."  Преглупая  кацапузия,  а  все
непременно норовит везде на свой фасон сделать! Ну да  ладно!  А  потом  еще
позже  около  млына  стал  Перегудов  хутор,  а  еще   позже,   как   божиим
произволением люди понарожались и население умножилось, то уже стало и село.
Вот тогда дiд Опанас закрутил себе чуб и стал навыдумливать:  нарыл  прудов,
насажал рыбы с Остра и завел баштаны да огороды и как стал собирать жинок  и
дiвчат на полотье, то за  их  помочью,  -  пожалуйте,  -  еще  больше  людей
намножил, и стало уже так  много  христиан,  что,  как  хотишь,  а  довелось
построить для них и церковь и дать им просвещенного попа, чтобы они  соблюли
закон христианский и знали, какой они породы и чем их вера лучше  всех  иных
вер на свете. Иначе они  не  могли  бы  себя  содержать  в  оообливости  без
различия с литвою и ляхами, а наипаче с лютерами и  жидами.  Старый  Перегуд
все и сделал, что было надобно, и ничего за  ним  не  стояло:  он  срубил  и
церковь с колокольнею и привез откуда-то попа Прокопа  всем  на  заглядение,
ибо это был человек самого превосходного вида: рослый, пузатый и  в  красных
чоботах, а лицо тоже красное, як у серафима, а притом голос такой  обширный,
что даже уши от него затыкали.
     Старый пан Опанас был уж такой человек, что если он  что-нибудь  делал,
то всегда делал  на  славу;  а  как  он  был  огромный  и  верный  борец  за
"православную веру", то и терпеть не мог никаких "недоверков" -  и  добыл  в
Перегуды такого отца, который не потерпел бы ни люторей, ни жидов, ни - боже
спаси - поляков. Если совсем правду сказать, то оба они не очень-то  уважали
и господ москалей и даже постоянно не иначе их называли, как "чертовы дети",
но, чтобы не накликать этим к себе "москаля  на  двор",  -  они  в  открытую
борьбу с москалями не вступали, а только молилися тихо ко господу,  щобы  их
"сила божа побила".
     В обхождении с властными людьми дедушка Опанас был весьма благоискусен,
особенно с теми, которые этого стоили; но при этом оставаясь с людьми  одной
своей "верной природы", Перегуд не скрывал, что он искренно  поважал  только
одно  доброе  казачество,  и  для  того  хранил  до  них  такую  верность  и
вежливость, что завладел всею перегудинскою казачиною и устроил так, что все
здешние люди не могли ни расплыться  по  сторонам,  ни  перемешаться  глупым
обычаем с кем попадя. Опанас Опанасович закрепостил их за собою  и  учинился
над ними пан, еще где до Катериных времен! Так это сделал  Перегуд  еще  при
той казацкой старине, про  которую  добрые  люди  груди  провздыхали  и  очи
проплакали. И сделал он все это за помощию старшин так  аккуратно,  что  все
перегудинские казаки и не заметили, "чи як, чи  з  якого  повода"  их  стали
писать "крепаками", а которые не захотели идти для  дiдуси  на  панщину,  то
щобы они не сопротивлялися,  их, -  пожалуйте,  -  на  панском  дворе  добре
прострочили, некоторых российскими батогами, а иных родною пугою, но бысть в
тiх  обоих  средствах  и  цiна  и  вкус  одинаковы.  Но,  а  как  это  новым
перегудинским  крепакам,  однако,  все-таки  еще  не  нравилось,  то,  чтобы
исправить в них поврежденные понятия и освежить одеревенелый вкус,  за  дело
взялся поп Прокоп, который служил в красных чоботах и  всякую  неделю  читал
людям за обеднею то "Павлечтение", которое укрепляет в людях веру,  что  они
"рабы" и что цель их жизни состоит в том, что они должны "повиноваться своим
господам". А чтобы это было крепко на веки  веков,  произошло  то  заклятие,
которое не дозволяет селу Перегудам переименоваться ни в торговое  местечко,
ни в город.

III

     Так как перегудинские казаки  не  видали  для  себя  удовольствия  быть
крепостными и, познакомясь с батогами и пугою, поняли, что это одно  другого
стоит и что им дома бунтовать невозможно, то они "удались  до  жида  Хаима",
чтобы занять у него "копу червонцев".  Крепаки  захотели  посылать  в  Питер
справедливого человека, который мог бы доступить до царицы и доказать ей или
ее великим российским панам, что в селе Перегудах  было  настоящее  казацкое
лыцарство, а не крепаки, которых можно продавать и  покупать,  как  крымских
невольников или как "быдло". Но прежде  чем  казаки  с  жидом  насчет  денег
сговорилися, прознал о сем пан полковник и "перелупцевав" всех  этих  бывших
лыцарей, по-своему уже, "одностойне пугою"; а как он еще  не  любил  кое-как
кончать никакое дело, то у него еще достало ума, чтобы "предусмотреть  и  на
будущее". Перегуд  сообразил,  что  может  случиться  вперед,  если  крепаки
добудут разум  и  гроши,  и  положил  предотвратить  всякий  возможный  вред
удалением соблазнов. А как соблазны во всех делах подневольным людям  всегда
подают люди вольные, то надо было позаботиться, чтобы невольные  с  вольными
близко не якшались. И вот для этого благой памяти старый полковник  наскочил
с хлопьятами и разорил жидовский дом,  а  потом  и  самого  жида  выгнал  из
Перегуд и разметал его "бебехи", чтобы не  было  тут  того  подлого  и  духу
жидовского,  "бо   выбачайте,   все   жиды   одинаково   суть   враги   рода
христианского".
     А когда после этого все  благополучно  уставилось  и  протекло  немалое
время, в течение которого казаки перестали покушаться  добывать  себе  назад
лыцарство, милосердый бог  судил  Опанасу  Опанаоовичу  "дождать  лет  своей
жизни", то он увидал сынов и дщерей, и сыны сынов своих и дщерей, и обо всех
о них позаботился, как истинный христианин, который знает, что заповедано  в
божием писании, у святого апостола Павла, к коринфянам во втором послании, в
двенадцатой главе, в четырнадцатом стихе, где сказано,  что  "не  должны  бо
суть чада родителем снискать имения, но родители чадам". И Опанас Опанасович
соблюл это наставление, и когда его стараниями, а  божиим  смотрением  стало
много Перегудов и Перегуденков, то было уже для  них  у  старого  полковника
припасено и много добра.
     Когда же все земное было устроено и Перегуд  увидел,  что  житницы  его
полны, а век его иждивается и "лiта уже прошли як слiд по закону",  то  став
взирать и ко вышняя, и когда занедужал один раз животом, и до  того  вредно,
что мало чуть внутренности из него не выпали, то он тогда вспомянул о  "часе
воли божией" и начав воображать в своей фантазии:  "Що  тоди  будет  як  его
казацкая душа мало-помалу да  наконец  совсем  выскочит  из  тела?,  Ой,  не
миновать ей того, чтобы устретить тех самых повсеместно летающих страшных  и
престрашных воздушных  духов,  или,  попросту  сказать,  бесов  или  чертяк,
которые намалеваны в Лавре на стенке у Пещерной брамы на выходе!.. Гей, то с
ними тогда буде добра работа, и дешево не разделаешься. А деньги-то  все  на
земле останутся..." Смел он был очень, но, знаете, однако такая  беспокойная
встреча если кому навяжется в  голову,  да  еще  при  болезни,  то  это  мое
почтенье! Пробовал Перегуд хорошо испить "на потуху"  и  постараться  уснуть
покрепче, но все воздушных бесов множество за ним гналося и во сне ему стало
сн