ять раз  я
тебя уже благодарила, а еще и в  одиннадцатый  не  погнушайся.  (Подает  ему
руку.) Дай я тебя, Калина Дмитрия, поцелую! (Встает и  быстро  его  целует.)
Спасибо, друг наш истинный! Ты нам голову поставил на плечи.
     Дробадонов. Ну легко ли - есть за что благодарить! Слово сказать всякий
окажет, не всякая только душа принять его может.
     Молчанов. Нет, брат Калина Дмитрия, твоей услуги  я  повек  не  забуду.
Спасибо тебе, спасибо. (Жмет ему руку.)
     Дробадонов. Теперь справляй дела, да не сердись: помни, что на  Руси  у
нас на сердитых воду возят.
     Молчанов. Дела! (Вздохнув.) Да, буду делать дела  и  вернусь...  и  все
здесь застану... (берет за руку Марину и с  чувством)  все  постылое  будет,
одного милого не встречу.
     Дробадонов. А ты не сживай со света постылую, чтобы сохранил бог милую.
     Марина (помолчав).  Послушай,  Ваня!  такого  уговора  не  было,  чтобы
скучать. Вот видишь, какой ты некрепкий.
     Молчанов (долго на нее смотрит). Марина, за что ты меня любила? Ничего,
таки ровно ничего я не дал тебе, кроме слез вместе и слез в разлуке.
     Марина. Не упрекай себя. Не ты в том виноват. Кто любил, тот и  плакал.
Она, любовь, как в песне спето про нее: "горюча любовь,  слезами  полита,  -
такова любовь на свете создана".
     Дробадонов.  Слезы  те  минули.  Теперь  другое  будет...  Будет   наша
Маринушка жить тихонько, за Невой широкою; будем мы наезжать к ней в Питер в
гости; встретимся,  поцелуемся,  разойдемся  -  друг  о  друге  помолимся...
доживем тихой старости, станем с клюкою под ручки друг с дружкой  в  церковь
ходить да на твоих детей радоваться... (Ударив Молчанова  по  плечу.)  Полно
задумываться!
     Марина. Ваня! не весь головы.
     Дробадонов. Не вешай головы, тебе говорят. Примета скверная, если  конь
перед битвой голову весит.
     Молчанов (приободряясь). Нет, я ничего.
     Дробадонов (Молчанову). Ну, я пойду, скажу, чтоб запрягали.  Пора  вам:
уж совсем стемнело.
     Марина. Иди, вели закладывать.

                             Дробадонов уходит.


ЯВЛЕНИЕ 5

    Те же и Челночек с самоваром в руках. За ним другой парень с чайным
                          прибором. Всходит луна.

     Марина (Челночку, усаживаясь за самоваром). Вот Паша молодец! А я  тебя
еще впервой и вижу, как ты  вернулся.  Ты  ведь  теперь  совсем  заграничный
сделался. Ну что ж ты делал там, за границей?
     Челночек. Трактир Корещенкову в Париже, Марина Николавна, становили.
     Марина. Понравилось тебе в Париже?
     Челночек. Н-ничего городишко.
     Марина. Лучше нашего?
     Челночек.  Совсем  не  сравнивать,  Марина  Николавна.  Гораздо  нашего
превосходнейше.
     Марина. Скажи пожалуйста! Что ж ты там что заметил такое?
     Челночек.  Как  же,  Марина  Нйколавна,   не   заметить!   Много   есть
прикрасного. Как только сейчас первый шаг,  как  из  самого  агона  выйдешь,
сейчас надписи всякие: тут "пур для дам", тут "пур  для  мужчин".  Прикрасно
все.
     Молчанов (смеясь). Ишь над чем остановился!
     Челночек. И обращение, Иван Максимыч, совсем другое.  Запрещениев  тоже
меньше. (Заискивающим голосом и глядя на Молчанова.) У них, что господа, что
такие, идут по улице да все "тру-ля-ля - тру-ля-ля", - а у нас  теперь  Фирс
Григорьич Князев даже такой строку-ляр издал, чтоб  даже  по  городу  голосу
никто взвесть не смел, а там все горланят.
     Марина. А ему что, Фирсу, ваши песни помешали?
     Челночек. Да так это,  Марина  Николавна,  значит  для  политики,  чтоб
запрет от него исходил.
     Марина. Эх, ребята, смотрю я на вас, стыдно вас  и  ребятами-то  звать.
Залучили б вы его  в  темном  месте,  да  такую  б  политику  ему  шпандарем
задали... Это одному страшно, а ведь вас сколько на фабриках! на  всех  ведь
не розыщетоя и со всех не взыщется. А хотя б и взыскалось! Рыло в крови,  да
наше взяло - вот молодцовская ухватка!
     Челночек. Да разве, Марина Николавна, в  том?  Разумеется,  если  б  он
сюда, то б... Тут ба его по кусочку не достало!
     Голоса фабричных. Э, если б он здесь-то  показался.  -  Тут  ба  его  и
решение!
     Марина.  Ну,  это  я  шутила.  (Подавая  Молчанову  чай.)  А  ты  опять
заневестился, голову нуришь! Ваня! Ваня! (Челночек отходит.)  Ванюша!  Ваня!
Ваня! (Поднимает его голову.) Ах, какой характер! Тебя в руки берешь,  а  ты
рассыпаешься. (Горячо.) Не весь головы! Уедем так, чтоб наше горе  смеялось.
(Фабричным, которые пьют водку.) Ребята! повеселите-ка  хозяина:  он  что-то
скучен! Песню! песню, ребята! песню! такую, чтоб горе смеялось.
     Фабричные. Сейчас, Марина Николавна! (Скучиваются, Один достает  из-под
полы, кларнет и дает тон.)

                                    Хор

                     Во лузях, во лузях,
                     Во лузях, во зеленых лузях. (bis)
                     Выросла, выросла,
                     Выросла трава шелковая, (bis)
                     Врознь пошли, врознь пошли,
                     Врознь пошли духи малиновые, (bis)

     Марина. Живо, ребята, живо! (Становится перед Молчановым и подпевает.)

                                    Хор
                                   (чаще)

                     Уж я той, уж я той,
                     Уж я той травой выкормлю коня, (bis)


     Марина. Чаще!

                                    Хор

                     Выкормлю, выкормлю,
                     Уж я выкормлю, вывожу его. (bis)
                     Поведу, поведу,
                     Поведу я коня к батюшке, (bis)

     Марина кокетливо трогает плечами и бровью и топает в такт ножкой.

                                    Хор

                     Государь, государь,
                     Государь ты мой батюшка, (bis)

                   Марина вынимает белый платок и пляшет.


ЯВЛЕНИЕ 6

В  это  время  из  глубины  сцены, из-за кустов, выходят никем не замечаемые
Князев,  Анна  Семеновна,  Мякишев, Марья Парменовна, Минутка, Колокольцов и
купцы.  Князев  дает  своей  компании  знак остановиться и один, по-прежнему
              никем не замечаемый, тихо подходит к песенникам.

                                    Хор
                                (продолжает)

                     Ты прими, ты прими,
                     Ты прими мово ворона коня, (bis)

  Марина останавливается и, положа Молчанову руки на плечи, смотрит ему в
                                   глаза.

                                    Хор
                                (протяжнее)

                     Ты услышь, ты услышь,
                     Ты услышь слово ласковое,
                     Ты прими слово приветливое.

     Марина (всплескивая руками). Да услышь же, Ваня, слово ласковое и прими
слово приветливое!
     Молчанов (с чувством). Жизнь моя! что я с тобою теряю!

                    Оба бросаются друг к другу и плачут.

     Князев. Люблю девку за издевку!..

Все  оборачиваются  на  его  голос. Общее смятение. Молчанов почти падает на
скамью.  Марина  смело  выступает  и  загораживает его собою. Фабричные тихо
                      жмутся и прячутся друг за друга.

(Язвительно  вздохнув).  Это  хоть  бы  и  на  театре представить не стыдно!
(Подходит с палочкой к фабричным и всматривается в их лица.)
     Молчанов (отодвигая Марину). Это что еще за штука новая.
     Марина (удерживая его). Ванюша! Ваня, не горячись!
     Молчанов. Постой, - я даже вовсе не сержусь. Я  только  смотреть  хочу,
что это? Вломились в дом!
     Князев (фабричным). Что же, голосистые соловушки?  Или  песня  кончена?
(Всматривается пронзительно в каждое лицо.)
     Челночек (про себя). Ух, глазищи! (Юркает  в  задние  ряды.)  В  молоко
взглянет, молоко скиснется.
     Князев  (водя  палочкой  над  головами  толпы  и  ударяя   по   маковке
спрятавшегося Челночка). Ты, как тебя? Павлушка, кажется?
     Челночек (робко). Я, Фирс Григорьич, здесь машионально... (Оправляясь.)
Я чай подал по Марины Николаевниному приказанию.
     Князев. А она здесь у вас  приказывает?  (Фабричным,  подняв  палку  по
направлению к дому.) Вон!

   Все уходят, перегоняя друг друга; последний плетется Обрезов. Челночек
                               впереди всех.

     Марья Парменовна. Ну, это ж не разбойник  ты?  Есть  же  еще,  думаешь,
после этого хуже  тебя  человек  на  свете.  (К  Марине.)  А  ты  что  здесь
прохлаждаешься? (Хватая ее за рукав.) Я ведь тебя здесь не боюсь.
     Марина (топнув ногою, отрывает руку). Прочь!
     Марья Парменовна (в испуге отскакивает). Ишь ты какая!
     Анна Семеновна. Отойди от нее, Маша, отойди.
     Марья Парменовна  (отходя  и  косясь  на  Марину).  И-ишь!..  А  ты  не
очень-то!
     Марина (Марье Парменовне). Мужеедка!
     Молчанов (вскакивая). Кто им ворота отпер?
     Князев. А кто б смел опекунам не отпереть ворот? Я здесь хозяин  нынче,
а не ты, беспутник! Его сегодня только что немножечко остепенить  хотели,  а
он, изволишь видеть, как остепеняется: вино,  фабричные,  да  вот  распутная
бабенка, сбежавшая от мужа... продажная красавица.


ЯВЛЕНИЕ 7

   Те же и Челночек (крадучись возвращается и прячется за деревом вблизи
                                Молчанова).

     Марина (удерживая Молчанова). Молчи, молчи, Иван Максимыч!
     Князев (не обращая внимания на ее слова). Прошу полюбоваться,  господа!
Хорош, хорош купец, супруг жене  своей,  отец  детям  и  доброму  отцовскому
хозяин Иван Максимыч! А эта скромница (на  Марину)...  на  всех  глядит,  не
знает, кого выбрать, чтоб под полу кинуться.
     Марина (схватывая Молчанова за руки). Оставь, оставь:  он  нас  нарочно
дразнит!
     Князев. Вот говорят, что нечему нам поучаться у  молодых!  Как  нечему?
Грешили, может, люди и в наши дни, да все это  бывало  со  стыдом,  от  глаз
человеческих прятались, а нынче видите. (Указывая обеими руками.)  Жена  вот
она, вот теща-матушка и тесть, а вот супруг с любовницей обнявшись стоят,  и
словно быть всему тому так следует. Дай протереть глаза. (Протирает  платком
глаза.) Стоят, действительно стоят!  (Строго.)  Ну,  будет  этого!  (Вскинув
головой.) Я вас прошу, господин голова, сейчас потребовать у него все  счеты
и фактуры, которые у меня украдены и  ему  переданы.  Они  мне  нужны,  чтоб
принять дела. (Бросается к Молчанову.) А ты ступай к жене!
     Молчанов (устраняя Князева). Вы хоть опомнитесь! Мне кажется, вы  уж  с
ума свихнули с тех пор, как глупая толпа дала вам в руки власть.  Прошу  вас
дальше. Не вводите в грех: я сам дам сдачи.
     Князев (в азарте). Ты сдачи дашь? ты? Вяжи его, ребята! Я объявляю вам,
он вор. Он утаил билет в две тысячи. (Грозно.) Обыскивай его.

      Все порываются и не могут решиться. Челночек высовывает голову.

(Челночку.) Ну!

Челночек  схватывает  Молчанова  сзади  за  локти. Вслед за ним уцепливаются
Канунников  и  Гвоздев.  Князев  схватывает  Марину  и  жмет  ее  с  скрытым
                     сладострастьем. Молчанов борется.

Держи его! (Получая от Марины толчок, быстро отлетает и чуть не падает.)
     Марина (бросается к Молчанову, расстегивает пуговицу у  его  сюртука  и
кричит). Беги, и с богом!

Молчанов вырывается, оставляя в руках державших его один сюртук, и убегает в
                                глубь парка.

     Князев (Марье Парменовне).  Машута!  друг,  бежи  за  ним!  Чего  ж  ты
смотришь, глупая! Бежи скорей, останови. Ведь он твой муж... еще, пожалуй, в
озеро прыгнет.

             Марья Парменовна и мать ее убегают за Молчановым.

Господа! а вы-то что ж? ведь все в ответе будете! Ловите!

           Все убегают в парк. Остаются на сцене Марина и Князев.

(Бросается  на  лежащий сюртук Молчанова.) Топись теперь, дурак! Мне этого и
надо. (Вынимает из кармана молчановского сюртука бумажник.)
     Марина (глядевшая до сих пор вслед бегущим, быстро про себя). Боже, что
я наделала? (Князеву.) Подай! подай  назад.  (Ловит  его  за  руки.)  Подай!
Разбойник!
     Князев (скоро прячет бумажник в карман). Ага! пеструшечка, ты вот  она.
(Обнимает  ее  и  целует.  Борются.  Борясь.)  Послушай!  Не  дурачься,   не
дурачься...
     Марина (отчаянно). Подай! подай бумаги!
     Князев. Ты одурела!
     Марина. Эй люди!.. люди!.. люди!..
     Князев. Кличь ветра в поле!..
     Марина. Я с тобой и без людей, одна справлюсь. (Отбрасывает Князева.)
     Князев (отлетая). Га! Без людей справишься!.. Ну так при  людях  же  не
справишься! Эй, люди! люди! Свести ее в полицию, чтоб к мужу выслали.
     Марина (ломая руки). Что делать? Боже мой, что делать?
     Князев  (схватывая  Марину  за  руку).  Делать!..  Не  требуй  мною!  Я
немногого хочу!
     Марина. Я не люблю ж тебя!
     Князев. И не надо! Ты этим докажи ему, что ты его-то любишь... Да,  да,
любя-то ни за что ведь хорошие женщины не стоят... Он ведь про то и знать не
будет... он вздивится, с чего это все перевернется... (Обнимает ее.)  Лапка,
лапка! все в твоих руках.
     Марина (с омерзением  устраняясь  от  объятий).  Эх!..  Ведь  знаю,  ты
обманешь...
     Князев (еще сильнее обнимая). Нет! нет... какие тут обманы!  (Впивается
в нее а целует, держа руками ее лицо.)
     Марина (с отвращением). Н-н-ну! Ах, пусти!.. Пусти же на  минуту!  (Про
себя.) О боже, умудри меня, как мне отнять? (Князеву.) Так  ты  не  лжешь?..
Так ты его отпустишь?..
     Князев. Ты отпусти его... Пеструшечка! Змееныш, заслужи... пущу...
     Марина (про себя, глядя на дупло, где спит Босый), А если, как на грех,
его здесь нет сегодня?, (Князеву, грозя пальцем.) Гляди ж не обмани!
     Князев. Толкуй себе про глупости!
     Марина. Ну так и быть, идем... Пойдем отсюдава: здесь не годится вместе
быть...  Здесь  люди  ходят...  Здесь  мы  сейчас  с  ним  вместе  сидели...
нехорошо...
     Князев (задыхаясь). Ничего это мне, ничего!.. я тем не требую.
     Марина. Нет! Ты обещал, что побережешь мой стыд... Пойдем. Я знаю, куда
тебя сведу.

  Бегут оба, взявшись за руки. Князев с той стороны, в которой приходится
                               дупло Босого.

(Поравнявшись с дуплом, быстро толкает в него Князева, держит его и отчаянно
вскрикивает.) Душа святая, заступись!
     Босый (хватая Князева). Тону! тону! (Держит Князева.)
     Князев (в ужасе). Максим! Максим! Пусти, я буду  каяться!  (Вздымает  в
страхе руки. Марина быстро выхватывает у него из кармана бумаги.)
     Марина. Ха-ха-ха! (Истерически хохочет  и,  оставляя  Князева  в  руках
Босого, бежит. На  половине  сцены  она  встречается  с  поспешающим  к  ней
Дробадоновым.)


ЯВЛЕНИЕ 8

                            Те же и Дробадонов.

     Марина (падая в изнеможении на грудь  Дробадонова).  Ах,  где  ты  был,
Калина Дмитрич? Я сил моих лишилась! (Теряет чувства.)


ЯВЛЕНИЕ 9

Те же, и показываются Колокольцов, Марья Парменовна, Минутка и прочие бывшие
                                здесь купцы.

     Дробадонов (насмешливо купцам). Скорей, друзья: хорек в силки попался.
     Колокольцов (увидя Князева). Что это значит, Дробадонов?
     Дробадонов (поднимая на руки Марину). Должно быть, значит то, что,  где
лукавые уста молчат, там безумные руки за работу берутся. (Уносит Марину.)
     Минутка (про себя). Опять потянуло пчелку на красный медок. Прихватило!
     Купцы освобождают Князева из рук Босого.
     Князев (охрипшим голосом). Молчанов где?
     Колокольцов (к Князеву). Это нельзя! Он прямо плюнул на меня тут...  на
жилет... в лицо, и тут вот... в это место... по плечу... немного выше...  по
галстуку...
     Князев. Оставь про вздор молоть!
     Колокольцов. Да, это вздор; но я терпеть не могу  такой  фамильярности,
чтоб по лицу меня...
     Князев. Оставь! Все знают, что он дрянь, а ты хороший человек.
     Колокольцов. Хороший? Так разве всех хороших так уж и  бить  по  щекам?
Вам ничего, а он ведь два раза меня ударил. Я хочу знать по крайней мере  за
что?
     Князев.  Он  сумасшедший.  (Приложив  палец  к  устам,  про  себя.)  Он
сумасшедший!
     Челночек (выбегая из-за кулис).  Хозяина  поймали,  Фирс  Григорьич,  и
ведут. (Подобострастно.) Я  первый,  Фирс  Григорьич,  ухватил...  подставил
ножку: он и чебурахнул!
     Князев (про себя). Га! Ну, храбрый витязь, сражались мы с тобой до этих
пор тупыми концами, теперь  давай  перевернем  копья  да  острыми  ударимся.
(Вслух.) В мою коляску и везите в город!  Вы  видели  его  сегодня  все:  он
сумасшедший.
     Колокольцов. Да, да. Он плюнул мне в лицо  и  три  плюхи  мне  дал.  Он
сумасшедший!
     Все (качая головами). Он сумасшедший, сумасшедший,

                              Занавес падает.


ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Большая  каменная  кладовая,  так  называемая  "палатка". Дверь посредине из
толстых  досок,  сколоченных  массивными  гвоздями,  на  тяжелых  петлях. По
сторонам  этой двери два продолговатые окна, проделанные почти под потолком.
Задымленный  очажок,  служащий  для  варки клею и красок. Тюки, кули, кади с
красками,  пуки  трав  и  разбросанный  хлам.  Влево  на  авансцене большой,
окованный железом сундук, перед ним стол, на столе глиняный кувшин с водою и
стакан,  в котором горит конопляное масло. Стол и сундук загорожены от входа
                       грубыми крашенинными ширмами.

ЯВЛЕНИЕ 1

     Марина (в темном шерстяном платье с накинутою на плечи беличьей шубкою,
крытою алым или черным бархатом. По  открытии  занавеса  сидит  на  сундуке.
Несколько секунд молчания.  Она  с  утомлением  смотрит  в  огонь  ночника).
"Прошло лето, прошла осень, прошла теплая весна: наступает злое время  -  то
холодная зима". Славная песенка; да некому ее спеть...  (Задумывается.)  Да,
уж и лето и осень почти минула с тех пор, как Ивана Максимыча в  сумасшедший
посадили; а на бумагу, которую Калина Дмитрич от него послал, до сих пор  ни
ответа,  ни  привета  нет.  Сорокоуст  успеют  отчитать,  пока  этой  защиты
дождешься... И я  здесь  сижу  в  этой  кладовой  у  Дробадонова  совершенно
напрасно... От матери, и от той скрыто, где я;  а  Фирс  Князев  все  поиски
правит: его не обманешь. Вчера опять, Калина Дмитрич говорит, посулы  делал,
что даст сто рублей тому, кто  его  на  мой  след  наведет;  а  кормовые  на
пересылку давно представлены... За сто ли рублей у нас не найдется  охотника
человека продать, лишь бы пронюхали. (Пауза.) Да мне уж и самой наскучило!..
Три месяца изо дня в день одна-одинешенька в этой норе с крысами высидела...
Не умела я в те поры решаться, когда следовало. Не в Петербург мне надо было
с Ванею собираться, да не надеяться, как  Калина  Дмитрич  уверил,  старости
доживать, друг друга жалеючи; а надо было прямо  его  пожалеть:  разогнаться
самой да в воду. Вот бы и конец был... Пагуба я, как есть для всех пагуба...
Теперь еще, если здесь найдут, и он и Калина наотвечаются... А он  еще  было
задумал где-то мне фальшивую бумагу хлопотать... Легко ли дело: очень  нужно
людей губить! Уйти я и без всяких бумаг уйду; а что со мной будет - это  мне
все равно... Бродяга, так  и  бродяга:  разве  не  все  равно.  Это  чем  не
острог!.. Ох-ох-ох! (Задумывается и заводит вполголоса.)

                      Уж ты молодость, моя молодость!
                      Красота ль моя, краса девичья!..

(Плачет.)  Нет, не поются с горя и горькие песни! (Утирает слезы.) Какие все
были  решения,  какие  большие,  да  какие  хорошие  -  и  ничего  из них не
повыходило... Ты себе умудряешься, а враг себе умудряется: вот и поручись за
то,  что ты сделаешь... Особенно вот теперь, как в одиночестве одурь взяла и
сто дней изо дня в день не знаешь, чего дожидаешься, кто его знает, на что б
кинулся,  только  б  истоме  этой  конец положить. (Осматривается.) Есть тут
мышьяк;  есть веревки... Прости господи душу грешную... что за дурь в голову
лезет...  А  особенно  нынче...  Нынче уж день какой-то... словно ему так не
минуть  без  чего  страшного.  (Слышен  вой  бури.) Ишь воет!.. Неспокойна я
всегда  в  это время... Что