оложение спас Сти Джанс. Прикрываемый  ветеранами  Вольного
Корпуса и  остатками  личной  гвардии  во  главе  с  Керрином,  он  выступил
навстречу напирающим демонам. Припав к земле, демон-ящер метнулся к  Джансу.
Но южанин был начеку: увернувшись, он вонзил толстое копье  прямо  в  глотку
чудовища. Ошеломленный, ящер снова поднялся на  задние  лапы.  Копье  прошло
через голову и вышло из затылка, но когти еще тянулись к командиру. Эльфы  и
солдаты Вольного Корпуса  обступили  Сти  Джанса  и  отражали  удары.  Через
мгновение они уже  были  за  надежной  стеной,  ворота  закрылись  за  ними.
Демон-ящер еще какой-то миг стоял на вершине  уклона,  пытаясь  вытащить  из
глотки копье, а затем рухнул на своих  собратьев,  сметая  их  через  нижнюю
стену в лес под скалой.
   Со свирепым рычанием демоны возобновили атаку,  но  как-то  неуверенно  и
даже робко. Они беспорядочно растянулись по всей длине Эльфитча  и,  похоже,
уже не могли собраться вместе для  решающего  удара.  Эльфы,  воодушевленные
мужеством солдат Вольного Корпуса и личной гвардии, отбросили демонов назад.
Стрелы и копья сыпались непрерывным дождем, сотни черных тел упали на камни.
   Андер поспешил этим воспользоваться.  Он  дал  сигнал  к  контратаке.  По
приказу Керрина ворота третьего уровня широко распахнулись, и эльфы ринулись
вперед. Они погрузились в черную колышущуюся массу и стали теснить  демонов.
Защитникам удалось расчистить лестницу почти до нижних ворот, но тут  демоны
оправились  от  неожиданности   и   повернули   обратно.   Снизу   подоспело
подкрепление. Эльфы отступили к воротам второго  уровня,  укрепили  их,  как
могли, обломками железа и бревнами и там остановились.
   Так продолжалось до вечера: то вверх, то вниз по Эльфитчу гремела битва -
от подножия утеса до ворот третьего уровня. Эльфы и демоны  рубили  и  рвали
друг друга на части: никто не ждал пощады и никто  не  щадил  врага.  Дважды
демоны отбивали  вторые  ворота  и  прорывались  до  третьих.  Дважды  эльфы
отбрасывали их назад, один раз - до  самого  подножия  утеса.  Демоны  гибли
тысячами, с какой-то слепой решимостью они бросались на копья и мечи  эльфов
и  умирали.  Но  и  эльфы  умирали  вместе  с  ними,  защитников   Арборлона
становилось все меньше, тогда как демонов, похоже, не убывало.
   И вдруг демоны без всяких видимых причин прекратили атаку.  Они  отходили
назад по Эльфитчу, медленно, неохотно, и вскоре растворились в сумраке  леса
внизу. Черные тела съежились, слились с ночными тенями, припав к  земле  без
движения и звука, они как будто ждали чего-то, что вот-вот должно произойти.
Измученные  битвой  защитники  настороженно  вглядывались  в  темноту,  весь
Каролан словно замер  в  каком-то  непонятном  напряжении.  Эльфы  не  стали
гадать, что именно произошло,  почему  демоны  отступили  -  какая  разница?
Главное, это случилось. Они отстояли Арборлон, по крайней мере еще  на  один
день.
   В ту же ночь, примерно через  два  часа  после  неожиданного  отступления
демонов, когда Эвентин и Андер собрали Большой Совет, в зал ворвался  гонец.
Срывающимся от возбуждения голосом он сообщил, что из Кершальта  в  Арборлон
пришли горные тролли. Король немедленно прервал заседание, и  все  поспешили
из зала. Картина, представшая перед их глазами, была более чем внушительной:
весь внутренний двор был заполнен приземистыми, похожими  на  стволы  старых
деревьев фигурами, закованными в тяжелую броню из железа и  кожи.  В  дымном
свете факелов тускло поблескивали обнаженные мечи  и  копья,  сотни  глубоко
посаженных глаз обратились к изумленным эльфам.
   Их командир выступил вперед - огромный суровый тролль с большим двуострым
топором за спиной. Он  быстро  оглядел  эльфов  и  остановился  прямо  перед
королем:
   - Я - Амантар, вождь троллей. Нас пятнадцать сотен,  король  Эвентин.  Мы
будем с эльфами.
   Эвентин лишился дара  речи.  Он  рассчитывал  на  что  угодно,  но  давно
отказался даже от самой мысли, что тролли пошлют какую-то помощь. Он  думал,
что жители Севера предпочтут вообще не вмешиваться в эту войну. И вот теперь
они здесь, теперь, когда больше неоткуда ждать помощи, когда больше никто не
придет.
   Амантар заметил изумление старого короля.
   - Король Эвентин, ты должен знать, что это -  ответ  на  твою  просьбу  о
помощи, - мягко пророкотал он. - Раньше эльфы и тролли воевали друг с другом
- мы были врагами. Такое забывается не  сразу.  Но  проходит  время,  и  все
меняется. Мы узнали о демонах. Мы даже столкнулись  с  ними.  Были  раненые,
были и мертвые. Горные тролли понимают, какую опасность представляют  демоны
для  Четырех  Земель.  Демоны  -  столь   же   великое   Зло,   каким   были
Чародей-Владыка и Слуги Черепа. Это Зло угрожает всем.  А  значит,  эльфы  и
тролли должны забыть о старых обидах и вместе сражаться с общим врагом.
   Это было очень сильно сказано. Амантар закончил и тщательно  рассчитанным
движением опустился перед Эвентином на одно колено - так горные тролли  дают
клятву верности. Его люди последовали примеру своего командира -  они  молча
преклонили колена перед королем эльфов.
   В глазах отца Андер увидел внезапные слезы. На  какое-то  мгновение  отец
стал прежним Эвентином, надежда и гордость отразились  на  его  помолодевшем
лице. Медленно он поднес свою правую руку к груди и положил  ее  на  сердце,
возвращая троллям обет верности по обычаю эльфов. Амантар  поднялся,  и  они
крепко пожали друг другу руки. Андеру хотелось громко кричать от радости.
   Алланон шел по  узким  тропинкам  Садов  Жизни,  наверху  луна  и  звезды
испуганно, как затравленные звери, скользили по ночному небу. Он шел  сквозь
холодящую ароматную темноту, одинокий, бесшумный как тень, сжимая  руки  под
плащом. Капюшон скрывал лицо, прорезанное тонкими морщинами  беспокойства  и
горькой решимости. Сегодня ночью он шел на встречу со смертью.
   Он вышел к подножию холма, окруженного солдатами  Черной  Стражи,  поднял
руку и скользнул мимо них с быстротой промелькнувшей мысли,  стражники  даже
не увидели его. Маг медленно  поднимался  на  вершину  холма,  он  не  хотел
смотреть на то, что пришел увидеть. Друид опустил глаза и глядел на поросший
травой склон.
   Лишь на самой вершине холма он поднял  взгляд.  Прямо  перед  ним  стояла
Элькрис. Когда-то изящные, тонкие ветви теперь  склонились  вниз,  к  земле,
похожие на иссохшие кости. Больше не было ни аромата, ни  цвета  -  осталась
лишь бледная тень того, что когда-то  было  столь  невообразимо  прекрасным.
Некогда  кроваво-красные  листья  лежали  теперь  на  земле,   как   обрывки
пожелтевшей, смятой бумаги.  Кора  почернела  и  свисала  лохмотьями,  ветви
сплелись,  будто  скорчившись  от  боли,  -  хрупкое  дерево  стояло  теперь
обнаженное, пригвожденное к ночному небу.
   Друид застыл. Даже он не был готов к этому: ни к тому, что увидел,  ни  к
тому, что при этом почувствовал. Отчаяние захлестнуло его, когда  он  ощутил
всю неизбежность происходящего. Здесь он  бессилен:  даже  друиды  не  знают
секрета вечной жизни. Все когда-то исчезает с земли. И  вот  теперь  -  она.
Время настало.
   Алланон уже поднял руку, чтобы коснуться ее иссохших ветвей, но  опустил.
Он не хотел ощутить ее боль. Но маг знал, что не может так  просто  уйти,  -
медленно, нежно он провел рукой по стволу. Собрав всю свою силу, он  передал
ей импульс надежды и покоя - мгновение, и друид убрал  руку.  Еще  день-два.
Может быть, три. Не больше. Потом - смерть.
   Он выпрямился, руки бессильно  упали,  взгляд  остановился  на  умирающем
дереве. Так мало.
   Друид шел обратно и думал лишь об одном: успеет ли Амбель за это время  -
столь короткое - вернуться?

Глава 40

   Вил Омсворд несся сквозь туман и мрак  Диких  Дебрей  по  узенькой,  едва
различимой тропинке. Отяжелевшие от влаги ветви деревьев преграждали дорогу,
хлестали по лицу, размокшая грязь хлюпала под ногами, затрудняя бег, -  ноги
то скользили, то увязали. Долинец ни на что не обращал  внимания;  он  несся
вперед, в груди его теснились чувства,  они  наплывали,  цеплялись  друг  за
друга, соединялись и  распадались:  отчаяние  от  глупой  потери  эльфийских
камней, гнев на Кефело, страх за  Амбель  и  изумление,  вызванное  словами,
которые она сказала ему, - все это полностью поглотило его. Но главное -  те
слова.
   "Я люблю тебя?, - сказала ему Амбель, и сказала всерьез. ?Я тебя  люблю?.
Как странно слышать это от  нее.  Совсем  недавно  он  не  решился  бы  даже
поверить, что такое возможно. Она  негодовала  по  поводу  его  присутствия,
сомневалась в нем, не доверяла ему и не упускала случая показать это.  Да  и
она ему, по правде говоря, не очень нравилась.  Но  это  долгое  путешествие
научило их многому, они лучше узнали друг друга, а  трудности  и  опасности,
пережитые ими вместе, сблизили их. На  какое-то  время  их  жизни  оказались
неразрывно связанными. Слова стучали в его  сознании,  повторялись  снова  и
снова. Тут внезапная мысль поразила его: он тоже любит ее.
   Вил потерял равновесие и упал. Поднявшись,  он  с  раздражением  стряхнул
воду и грязь и побежал дальше. День убывал слишком быстро; повезет, если  до
наступления ночи он выберется хотя бы на главную дорогу. В противном  случае
ему придется искать путь в кромешной тьме, одному, безоружному, в незнакомом
краю. Дурак! Позволить старому мошеннику так облапошить его!  Да  и  как  он
вообще мог рассчитывать на то, что Кефело станет помогать  ему  за  какое-то
туманное вознаграждение?! ?Умница, Вил  Омсворд,  проницательный  парень,  -
бранил он себя, гнев буквально душил его. - А Алланон еще думал,  что  может
доверить тебе Амбель!?
   Сколько раз он говорил себе:  надо  быть  осторожнее.  Отчаяние  охватило
Вила. Семь Эльфийских Охотников отдали жизнь только для  того,  чтобы  он  и
Амбель смогли добраться до Диких Дебрей. А сколько еще погибло,  сражаясь  с
демонами, которые уже, наверное, вырвались из-за стены Запрета?  И  что  же,
все напрасно? Стыд, а  за  ним  и  решимость  овладели  Видом,  унося  прочь
отчаяние. Он не отступит - ни за что! Он получит назад эльфиниты, вернется к
Амбель и приведет ее, невредимую,  к  Острию  Земли,  к  Источнику  Огненной
Крови, и обратно, в Арборлон. Он сделает это, потому что он  должен,  потому
что сделать что-то меньшее - это значит обмануть всех, и не только эльфов  и
Алланона, но и себя тоже.
   Впереди на дороге показалась  какая-то  тень,  возникнув  из  мрака,  как
блуждающий призрак ночного леса. Тихая и неподвижная, она ждала долинца. Вил
резко остановился. Он так сильно испугался, что едва не свернул с  дороги  в
чащу  леса.  Прерывисто  дыша,  он  глядел  на  зловещую  тень  и,  наконец,
рассмотрел: всадник на взмыленном коне. Конь переступал с места на  место  и
нетерпеливо бил копытом. Вил осторожно двинулся вперед,  опасение  сменилось
сомнением, сомнение - изумлением.
   Это была Эретрия!
   - Ну что, удивлен? - Голос ее звучал спокойно и неторопливо.
   - Еще как! - ответил Вил.
   - Я здесь, чтобы спасти тебя последний раз,  Вил  Омсворд.  Надеюсь,  что
теперь ты все же меня послушаешь.
   Вил подошел к ней вплотную и остановился.
   - У Кефело - мои камни.
   - Знаю. Прошлой ночью он подмешал тебе что-то в эль, а когда  ты  заснул,
спокойно забрал их себе.
   - И ты ничего не сказала мне? Не предупредила?
   - Предупредить тебя? - Она медленно покачала головой. - Я бы все  сказала
тебе, Целитель. Но ведь и ты не помог мне тогда - помнишь? А ведь я  просила
тебя, чтобы ты только взял меня с собой, когда будешь  уходить.  Не  больше.
Сделай ты это, я бы сказала тебе о планах Кефело насчет камней.  Я  бы  даже
присмотрела за ними. Но ты сам оттолкнул меня, Целитель. Ты бросил меня.  Ты
думал, что  прекрасно  обойдешься  и  без  моей  помощи.  Ладно,  решила  я,
посмотрим, как это у него получится. - Она наклонилась к нему, темные  глаза
впились в лицо Вила, как бы оценивая. -  И  оказалось,  что  ты  не  слишком
хорошо справляешься без меня.
   Вил медленно кивнул, он совсем запутался и  теперь  лихорадочно  подбирал
слова - не время сейчас ляпнуть что-нибудь.
   - Амбель ушиблась. Она упала, подвернула  ногу  и  не  может  идти  сама.
Пришлось оставить ее у края Лощин.
   - И ты со спокойной душой оставил девушку одну, - издевалась Эретрия, - в
беде. Вил сдержался.
   - Да, наверное, со стороны это выглядит именно так. Но когда мы  помогаем
другим, мы не всегда делаем то, что хочется нам.
   - Как ты сказал? Ну что ж, полагаю, ты сам в  это  веришь.  Так  что,  ты
оставил эльфийку?
   - Только пока не верну камни.
   - Которые ты не достанешь без меня.
   - Которые достану, с тобой или без тебя - все равно.
   - И в это ты тоже веришь? - Вил положил руку на бок коня.
   - Ты здесь для того, чтобы помочь мне, Эретрия? - Она молча  изучала  его
лицо, потом кивнула:
   - Если ты тоже  поможешь  мне.  Теперь  ты  просто  обязан  сделать  это.
Соглашайся, Вил Омсворд. Я помогу тебе вернуть камни, а ты,  когда  получишь
их обратно, возьмешь меня с собой.
   - И как ты заберешь камни? - осторожно спросил Вил.
   Эретрия в первый раз улыбнулась - такая знакомая ослепительная улыбка,  -
у Вила перехватило дыхание.
   - Как?! Целитель, я - из рода скитальцев и к тому же  дочь  вора.  Кефело
украл камни у тебя, я украду их у него. У меня это получится  лучше,  чем  у
тебя. Нам остается только найти его.
   - А он что же, не беспокоится, что тебя нет?
   - Когда вы ушли, я сказала, что  хочу  поехать  вперед,  к  каравану.  Он
согласился: дороги Дебрей хорошо известны  скитальцам,  я  бы  выбралась  из
долины еще до ночи. Ты ведь знаешь, ему надо беречь меня. Испорченный  товар
немного стоит. Ну вот: я проехала где-то милю, за Свистящий Кряж, - там есть
вторая дорога на юг. Я свернула на нее и  поехала  обратно.  Я  думала,  что
найду тебя до заката либо в  Лощинах,  либо  на  этой  дороге,  потому  что,
обнаружив  пропажу  камней,  ты  должен  был  повернуть  назад.  Кефело   не
сообразит, что я сделала, пока  не  нагонит  караван.  С  повозкой  он  едет
медленно. Значит, до завтра ничего не узнает. А сегодня ночью он обязательно
остановится где-нибудь на дороге.
   - И у нас есть ночь на то, чтобы забрать у него камни, - закончил Вил.
   - У нас достаточно времени, - продолжала она. - Если мы только  не  будем
стоять здесь и рассуждать об этом. К  тому  же  ты  ведь  не  хочешь,  чтобы
эльфийка оставалась одна у Лощин слишком долго, так?
   Упоминание об Амбель подстегнуло долинца.
   - Нет, конечно. Поехали.
   - Подожди. - Она отвела коня чуть назад. - Сначала  -  слово.  Раз  уж  я
помогу тебе, то и ты мне поможешь. Когда мы вернем камни, ты возьмешь меня с
собой. Я буду оставаться с тобой столько,  сколько  сочту  нужным.  Обещаешь
мне, Целитель?
   Что ему еще оставалось делать? Разве что отобрать у нее коня, но  Вил  не
был уверен, что у него это получится.
   - Ладно. Обещаю.
   - Вот и славно. Когда мы заберем камни, они временно побудут  у  меня:  я
должна быть уверена, что ты сдержишь свое обещание. Садись сзади.
   Без лишних слов Вил взобрался на коня. Он совсем не собирался отдавать ей
эльфиниты, но было бессмысленно спорить об этом здесь. Эретрия повернулась к
нему:
   - Ты не заслуживаешь и десятой доли того, что я делаю для тебя, и ты  сам
это знаешь. Но тебе  везет,  и  ты  мне  нравишься;  мне  нравится,  как  ты
рискуешь. А теперь обними  меня,  да  покрепче.  Положи  руки  сюда.  -  Она
показала на свою талию.
   Вил  заколебался,  но  решил  не  спорить.  Эретрия   откинулась   назад,
прижимаясь к нему.
   - Ну вот, так гораздо лучше, - удовлетворенно промурлыкала она. -  Теперь
держись!
   С резким криком она всадила каблуки сапог в бока  коня,  тот  взвился  на
дыбы и полетел по темной дороге.  Всадники  низко  пригнулись  к  шее  коня,
мокрые ветки хлестали их, обдавая фонтаном брызг. У Эретрии глаза были как у
кошки: она уверенно вела коня через завалы бурелома и сухостой, благополучно
минуя овраги и ямы, размытые внезапным  ливнем,  то  вверх,  то  вниз  -  по
размокшим и скользким склонам. Вил вцепился в Эретрию и всерьез думал, уж не
сошла ли она с ума. Если они будут так нестись,  то  где-нибудь  обязательно
упадут.
   Как ни странно, этого не случилось. Эретрия резко свернула  с  дорожки  в
узкий просвет между деревьями, почти сплошь заросший густым кустарником. Вил
зажмурился, но конь благополучно перепрыгнул кусты. Темнота все сгущалась  -
всадники летели вперед, почти не разбирая дороги, - последние отблески света
растворялись  в  надвигающихся  сумерках.  Солнце  садилось  за  лес,   тени
сгущались, повеяло ночной прохладой. Эретрия пришпорила коня.
   Наконец они остановились. Эретрия похлопала коня  по  потным  бокам  и  с
озорной усмешкой повернулась к Вилу:
   - Это чтобы ты видел: я сама могу постоять за себя. Тебе  вовсе  не  надо
заботиться обо мне. Долинец медленно приходил в себя.
   - И ты это доказала, Эретрия. А почему мы здесь встали?
   - Чтобы проверить.
   Она слезла с коня и тщательно осмотрела дорогу. Потом нахмурилась:
   - Странно! Нет следов повозки. - Вил тоже спешился и подошел к ней.
   - Ты уверена? - Он наклонился к земле, но не нашел  ни  одного  отпечатка
колес. - Может быть, дождь смыл следы?
   - Повозка слишком тяжелая. - Эретрия медленно покачала головой. - К  тому
же дождь уже должен был кончиться, когда они проходили здесь.  Я  ничего  не
понимаю.
   С каждой минутой темнело все больше. Вил опасливо огляделся:
   - Может быть, Кефело остановился раньше - переждать бурю.
   - Может быть, - согласилась Эретрия, но в голосе ее звучало  сомнение.  -
Надо немного вернуться. Садись.
   Они поехали обратно, на запад, время от времени,  поглядывая  на  грязную
землю, пытаясь отыскать следы повозки. Но их не было. Теперь всадники  ехали
медленной рысью. Из леса на дорогу пробивался туман, мутные струи извивались
во мраке,  как  щупальца.  Откуда-то  издалека  доносились  ночные  крики  -
обитатели долины проснулись и вышли на охоту.
   Потом впереди возник какой-то новый звук, поначалу слабый,  тягучий,  как
эхо среди резких, мелькающих звуков,  но  с  каждой  секундой  он  нарастал,
становился  сильнее  и  настойчивей.  И  вот,  наконец,  обратился  в   вой,
пронзительный и жуткий, как будто во мраке от боли  кричала  одинокая  душа,
перешедшая все мыслимые пределы и цепляющаяся за единственное, что у нее еще
осталось перед смертью, - этот последний трепещущий крик.
   Вил в страхе больно сжал плечо Эретрии:
   - Что это?
   - Свистящий Кряж, как раз впереди. - Она нервно усмехнулась. - Там иногда
гуляет очень странный ветер.
   А крик все  вздымался,  теперь  он  стал  жестче  и  горше.  Конь  нервно
вздрагивал и переминался с ноги на ногу. Эретрия, как  могла,  пыталась  его
успокоить. Они ехали совсем медленно и добрались до  нижнего  перевала.  Там
дорога уходила вниз, теряясь во мраке.
   И вдруг Вил заметил какую-то тень - как будто возникшая из  воя  ветра  и
сумрака ночи, она двигалась прямо на них. Эретрия тоже ее заметила  и  резко
натянула  поводья.  Тень  приблизилась:  конь,  огромный  гнедой  конь,  без
всадника, но оседланный, поводья тянулись  за  ним  по  земле.  Он  медленно
подошел к коню Эретрии и ткнулся носом ему в морду. И Вил, и  Эретрия  сразу
узнали его: это был конь Кефело.
   Девушка немедленно спешилась, передав поводья Вилу. Она  молча  осмотрела
гнедого - он весь дрожал, - похлопала по бокам и по шее,  чтобы  он  немного
успокоился. Конь был потный, он, видимо, долго бежал.
   - Что-то случилось. Этот конь не мог заблудиться.  -  Эретрия  неуверенно
взглянула на Вила.
   Долинец  кивнул,   в   нем   зародилось   какое-то   смутное,   нехорошее
предчувствие.
   Эретрия села на коня Кефело и подобрала поводья.
   - Проедем дальше. - Она старалась говорить твердо, но в ее голосе звучала
тревога.
   Они поехали вдоль линии Кряжа, ветер высвистывал жутки