и кивнул Шеа.
	- Этот карлик говорит, что меч - это ценная штучка,- тихо
произнес он,- а карлик говорит правду, верно, карлик? - Желтая голова
пленника отчаянно затряслась.- Ну что же, пожалуй, тогда мы оставим
тебя в живых, чтобы ты сумел убедить нас, что можешь предложить кое-
что стоящее в обмен на свою шкурку. Я не намерен отказываться от
шанса разбогатеть только ради того, чтобы исполнить свое врожденное
желание перерезать горло карлику, попавшемуся мне в руки. Что
скажешь, карлик?
	- Вы прекрасно понимаете, вы знаете мою цену,- запищал
человечек, падая на колени перед усмехающимся вором.- Я помогу вам;
я сделаю вас богачами. Можете на меня положиться.
	Панамон начал широко улыбаться, его крупное тело расслабилось,
а здоровая рука легла на костлявое плечо карлика, будто они были
старыми друзьями. Он похлопал того по плечу, словно желая успокоить
пленника, и уверенно кивнул, обведя взглядом карлика, Шеа и Кельцета.
	- Расскажи нам, что ты делал на этих пустынных равнинах,
карлик,- предложил затем Панамон.- Кстати, как тебя зовут?
	- Я Орл Фейн, воин племени пелле из верхнего Анара,- поспешил
ответить тот.- Я‡ я нес курьерскую депешу из Паранора и набрел на это
поле боя. Здесь все уже были мертвы, и я ничего не мог сделать. Потом я
услышал, что идете вы, и спрятался. Я боялся, что вы‡ эльфы.
	Он замолчал и с опаской взглянул на Шеа, в смятении заметив
эльфийские черты его лица. Шеа неподвижно ожидал дальнейших
действий Панамона. Тот понимающе взглянул на карлика и дружески
улыбнулся.
	- Орл Фейн, из племени пелле,- медленно повторил вор.- Великое
племя храбрых охотников.- Он покачал головой, словно сожалея о чем-
то, и снова поглядел на удивленного карлика.- Орл Фейн, если мы
собираемся принести друг другу пользу, то нам придется доверять друг
другу. Ложь не способствует укреплению нашего взаимного понимания.
На поле боя были знамена пелле - знамена твоего племени. Значит, ты
был с ними и сражался.
	Карлик лишился дара речи, в его выпученных зеленых глазах
вновь появился страх и неуверенность. Панамон спокойно улыбался.
	- Ты только посмотри на себя, Орл Фейн - ты весь покрыт
брызгами крови, а на лбу у тебя глубокий порез. Зачем ты скрываешь от
нас правду? Ты ведь был здесь, разве нет? - Его уверенные слова
заставили карлика быстро кивнуть, и Панамон почти радостно
рассмеялся.- Конечно, ты был здесь, Орл Фейн. И когда началась битва с
войском эльфов, ты сражался, затем был ранен, возможно, даже потерял
сознание, и лежал здесь, пока не появились мы. Ведь все было так, верно?
	- Да, все было так,- торопливо признал карлик.
	- Нет, не так!
	На миг настала ошеломленная тишина. Панамон все еще
улыбался, и это окончательно сбивало с толку Орл Фейна. В глазах
карлика читалось сомнение, а губы сложились в неуверенную улыбку.
Шеа удивленно смотрел на них, не в силах понять, что же происходит.
	- Слушай, лживая маленькая крыса.- Улыбка стерлась с лица
Панамона, взгляд его стал жестким, и он вновь заговорил холодным
грозным тоном.- Ты врешь с самого начала! Охотник племени пелле
носил бы племенные знаки - а у тебя их нет. Тебя даже не ранили в бою -
эта крошечная царапина вызывает только смех! Ты предатель, дезертир,
верно? Верно?
	Вор схватил перепуганного карлика за отвороты туники и затряс с
такой силой, что Шеа услышал, как у бедняги стучат зубы. Тощий
пленник начал вырываться, пытаясь перевести дыхание, не в силах
поверить в такой поворот событий.
	- Да, да! - выдавил он наконец признание, и Панамон отпустил
его, резко толкнув обратно в лапы бдительного Кельцета.
	- Дезертир из собственного племени,- с отвращением сплюнул
Панамон.- Дезертир - это низшая форма жизни, подобная червю. Ты
искал на этом поле боя среди мертвецов ценные вещи. Так где же они,
Орл Фейн? Шеа, посмотри в тех кустах, где он прятался.
	Шеа шагнул в сторону кустов, и вырывающийся карлик издал
самый жуткий вопль разочарования, на какой только способно горло
смертного, отчего юноша сперва решил, что Кельцет свернул тому шею.
Но Панамон лишь улыбнулся и утвердительно кивнул Шеа, теперь
совершенно уверенный, что карлик и в самом деле прятал что-то в
кустах. Шеа протиснулся сквозь сплетение ветвей в середину зарослей,
внимательно ища взглядом возможные тайники. После борьбы Кельцета
с карликом кусты здесь были поломаны, а земля истоптана, и ничто не
бросалось ему в глаза. Несколько минут он без всякого результата
топтался на месте. Он уже собирался бросить эту затею, но тут его взгляд
остановился на каком-то предмете, полускрытом под листьями, ветвями
и землей, лежащем по другую сторону куста. С помощью короткого
охотничьего ножа и рук он быстро раскопал продолговатый мешок с
какими-то металлическими предметами внутри, гремящими друг о
друга. Он крикнул Панамону, что что-то нашел, и это вызвало у
обезумевшего пленника очередную бурю визга и воплей. Окончательно
откопав мешок, Шеа вытащил его из-под куста на тусклый солнечный
свет и бросил друзьям под ноги. Орл Фейн при виде этого впал в
неистовство, и Кельцету пришлось удерживать его обеими руками.
	- Что бы там ни лежало, для нашего маленького друга это, похоже,
очень дорого.- Панамон усмехнулся Шеа и потянулся к мешку.
	Шеа подошел ближе и через широкое плечо вора наблюдал, как
Панамон развязывает кожаный ремень и с интересом заглядывает внутрь
мешка. Внезапно передумав, вор вдруг отдернул руку, взялся за дно
мешка и высыпал его содержимое прямо на землю. Все они посмотрели
на открывшуюся им горку вещей, удивленно переводя взгляд с предмета
на предмет.
	- Мусор,- секунду подумав, проворчал Панамон Крил.- Обычный
хлам! Этот карлик слишком туп, чтобы собирать действительно ценные
вещи.
	Шеа молча поглядел на содержимое мешка. Набор разных
кинжалов, ножей и мечей, некоторые из них - в кожаных ножнах.
Дешевые украшения, сверкающие в солнечных лучах, пара монет
карликов, практически бесполезных для человека. Самый обычный
ненужный хлам, но для визжащего Орл Фейна он, очевидно, имел
огромную ценность. Шеа с сожалением покачал головой, глядя на
тощего карлика. Став дезертиром, он лишился всего, а приобрел взамен
лишь ненужные куски металла и дешевые безделушки. Теперь же
казалось, что он лишится и жизни, ибо осмелился лгать
раздражительному Панамону Крилу.
	- Вряд ли за это стоит умирать, карлик,- прорычал вор, коротко
кивая Кельцету, и тот занес над головой тяжелую палицу, готовясь
прикончить несчастного карлика.
	- Нет, нет, подождите, подождите минуту, прошу вас,- закричал
тот срывающимся от отчаяния голосом. Ему пришел конец; он в
последний раз молил о милости.- Я не лгал вас про Меч - клянусь, я не
лгал! Я могу достать его для вас. Вы понимаете, что значит Меч
Шаннары для Властелина Тьмы?
	Шеа моментально протянул руку к громадному троллю и схватил
его за руку. Кельцет, казалось, понял его. Он медленно опустил палицу и
с удивлением посмотрел на Шеа. Панамон Крил сердито открыл рот и
остановился. Ему хотелось узнать правду о том, что делает Шеа в землях
Севера, а секрет Меча был, очевидно, как-то с этим связан. Он бросил
быстрый взгляд на юношу, затем вновь повернулся к Кельцету и
равнодушно пожал плечами.
	- Мы всегда успеем тебя убить, Орл Фейн, если это очередной твой
обман. Кельцет, накинь на его тощую шею петлю и веди его за собой.
Шеа, если ты поможешь подняться и подашь руку, чтобы мне было на
что опираться при ходьбе, то я, пожалуй, все-таки доберусь до того леса.
А Кельцет присмотрит за нашим маленьким хитрым дезертиром.
	Шеа помог раненому Панамону подняться на ноги и поддерживал
его, пока тот пробовал делать первые неуверенные шаги. Кельцет связан
Орл Фейну руки и накинул веревочную петлю ему на шею, чтобы можно
было вести его за собой. Карлик стойко перенес это унижение, хотя по
нему было видно, что он сильно переживает. Шеа пришло в голову, что
карлик мог лгать, когда говорил, что знает, где найти Меч, и теперь
отчаянно пытается придумать способ сбежать, пока его обман не
раскрылся. Хотя сам Шеа ни за что не убил бы карлика и даже не дал бы
своего согласия на это, сострадания к лживому карлику он все-таки не
испытывал. Орл Фейн был трусом, дезертиром, предателем без страны и
племени. Теперь Шеа понимал, что испуганное, заискивающее поведение
карлика было лишь искусной маской, скрывающей под собой его хитрую
и коварную натуру. Орл Фейн без малейшего промедления перерезал бы
им всем горло, если бы нашел возможность сделать это безнаказанно.
Шеа пришло в голову, что, возможно, Кельцету все же лучше было бы
прикончить карлика еще при поимке, разрешив этим все их проблемы.
Тогда Шеа, по крайней мере, было бы легче на душе.
	Панамон заявил, что он готов отправиться к лесу, но не успели они
сделать и двух шагов, как их вынудили остановиться крики и визг Орл
Фейна. Несчастный карлик отказывался идти дальше, если ему не будет
позволено взять свой мешок со всем содержимым. Он так упорно вопил и
протестовал, что Панамон с трудом сдержался, чтобы не разбить его
глупую желтую голову.
	- Какая разница, Панамон? - наконец утомленно спросил Шеа.-
Пусть тащит свой хлам, если ему так хочется. Когда он успокоится, мы
всегда сможем выкинуть этот мешок.
	Панамон изумленно покачал головой и наконец неохотно кивнул в
знак согласия. Орл Фейн начинал ему чудовищно надоедать.
	- Очень хорошо, пусть берет свои железки,- согласился вор. Орл
Фейн мгновенно замолк.- Но если он хоть раз еще раскроет свой рот, я
отрежу ему язык. Кельцет, не давай ему подобраться близко к мешку. Я
не хочу, чтобы он дотянулся до оружия, перерезал веревки и набросился
на нас. Дешевые клинки - это опасные штуки; можно умереть от
заражения крови.
	Шеа невольно рассмеялся; оружие совершенно не выглядело
опасным, хотя среди этого хлама его глаз выделил один красивый меч с
изображениями протянутой руки и горящего факела, вырезанными на
эфесе. Но и он выглядел совершенно безвкусным, а дешевая позолота на
эфесе потрескалась и местами отслаивалась. Один из немногих, он лежал
в потертых кожаных ножнах, не дающих возможности судить о
состоянии клинка. Во всяком случае, в руках рассвирепевшего Орл
Фейна даже этот меч мог оказаться опасен. Кельцет перекинул полный
мешок через плечо, и все они двинулись по направлению к лесу.
	Этот путь оказался сравнительно коротким, но когда они подошли
к окраине леса, Шеа буквально валился с ног, ибо всю дорог убыл
вынужден поддерживать раненого Панамона. По команде вора
крошечный отряд остановился; чуть подумав, он послал Кельцета назад,
уничтожить их настоящие следы и наставить множество ложных, чтобы
сбить с толку любого, кто захочет выследить их. Шеа не возражал; хотя
он и надеялся, что Алланон с друзьями ищут его, но он не забывал и о
том, что вместо них на их след могут напасть охотничьи патрули
карликов или, хуже того, еще один Носитель Черепа.
	Закончив привязывать пленника к дереву, скальный тролль
прежним путем вернулся на поле сражения и стер там все следы их
пребывания. Панамон в изнеможении прислонился к большому клену,
усталый юноша устроился напротив него, удобно усевшись на
маленький, поросший травой бугорок, рассеянно глядя на вершины
деревьев и глубоко вдыхая лесной воздух. День подходил к концу, солнце
быстро клонилось к горизонту, и близящийся вечер раскрашивал небо на
западе пурпурными и темно-синими полосами. До наступления темноты
оставалось меньше часа, а ночь поможет им скрыться от врагов. Шеа
горячо желал вновь встретиться с товарищами, вспоминая мудрое
руководство и огромную мистическую мощь Алланона, отвагу его
спутников: Балинора, Генделя, Дарина, Даэля и пылкого Мениона Лиха.
Больше всего он мечтал снова увидеть Флика - Флика с его
неколебимой, безрассудной верой и преданностью. Панамон Крил был
хорошим союзником, но их связывало немногое. Вор достаточно прожил
на свете, пользуясь своим умом и хитростью, чтобы понять, что для него
значат такие понятия, как честность и правда. А кем был на самом деле
Кельцет, загадочный даже для Панамона?
	- Панамон, ты говорил, что собираешься объяснить мне все насчет
Кельцета,- вполголоса заметил Шеа. Откуда его знает Носитель Черепа.
	Какое-то время в воздухе висела тишина, и Шеа даже приподнялся,
чтобы проверить, слышал ли Панамон его слова. Тот молча смотрел на
него.
	- Носитель Черепа? Похоже, ты много больше моего знаешь обо
всей этой истории. Это ты расскажи мне о моем старом спутнике, Шеа.
	- Ты ведь не сказал мне правды, когда спас меня от карликов,
верно? - спросил его Шеа.- Его не изгнали из родной деревни. И он
никого там не убил. Так?
	Панамон весело рассмеялся и пригладил железным шипом
встопорщенные усики.
	- Может быть, и так. А может быть, все это и в самом деле с ним
случилось. Я не знаю. Мне всегда казалось, что раз он связался с таким,
как я, то с ним наверняка должно было случиться что-то подобное. Он не
вор; я не знаю, кто он такой. Но он мой друг - это точно. Я не лгал,
когда говорил тебе это.
	- Откуда он родом? - немного помедлив, спросил Шеа.
	- Я встретил его к северу от этих мест, пару месяцев назад. Он шел
от Чарнальских гор, израненный, слабый, еле живой. Не знаю, что там с
ним приключилось. Он сам никогда не рассказывал, а я не спрашивал. У
него есть такое же право держать свое прошлое при себе, как и у меня. Я
несколько недель ухаживал за ним. Я немного знаю язык жестов, а он
понимал его, так что мы могли кое-как общаться. Жестами он и сказал
мне свое имя. Мы немного узнали друг о друге - но совсем немного.
Когда он выздоровел, я предложил ему идти со мной, и он согласился.
Мы неплохо уживаемся, знаешь ли. Жаль только, что он не настоящий
вор.
	При этих словах Шеа покачал головой и тихо усмехнулся.
Панамон Крил все-таки никогда не изменится. Он не знал и не понимал
другой жизни, и не хотел ее понимать. Он одобрял только тех людей, кто
поворачивался к окружающему миру спиной и силой брал все, что хотел.
Однако дружба оставалась священным понятием даже для вора, и с ней
он считался серьезно. Даже Шеа начинал испытывать странные
дружеские чувства к переменчивому Панамону Крилу, что казалось
невероятным, ибо их характеры и взгляды на жизнь были совершенно
противоположны. Однако каждый из них понимал чувства другого, хотя
и не находил их причину разумной, а кроме того, их сближал опыт
сражения с общим врагом. Возможно, этого было достаточно для
дружбы.
	- Откуда же существо Черепа могло его знать? - настаивал Шеа.
	Панамон недоуменно пожал плечами, показывая этим, что не
знает ответа и не стремится его узнать. Юноша заподозрил, что в
последнем тот слегка кривит душой и вовсе не отказался бы узнать
секрет таинственного появления Кельцета двумя месяцами ранее. Его
загадочное прошлое как-то было связано с тем, что Носитель Черепа
неожиданно узнал громадного тролля. В его жестоких глазах тогда на
секунду промелькнул страх, и Шеа с трудом мог вообразить, каким
образом смертный мог напугать это всесильное существо. Панамон
также заметил страх в глазах Носителя Черепа, и наверняка задавал себе
тот же вопрос.
	Когда Кельцет вернулся, солнце уже садилось, и его последние
тусклые лучи уже почти не освещали темный лес. Тролль тщательно
уничтожил все следы их пребывания на поле битвы, оставив множество
ложных следов, чтобы сбить с толку любого, кто попытался бы следить
за ними. Панамон ощутил достаточно сил, чтобы продолжать путь
самостоятельно, но все же настаивал, чтобы Кельцет поддерживал его,
пока они не доберутся до места, подходящего для ночлега, потому что
темнело слишком быстро и идти по лесу становилось трудно. Но Шеа
была возложена миссия вести на веревке присмиревшего Орл Фейна,
чего он лично не одобрял, но согласился беспрекословно. Панамон еще
раз попытался избавиться от потертого мешка и его содержимого, но
лишить Орл Фейна его сокровищ оказалось не так легко. Он немедленно
поднял протестующий визг, и тогда вор предложил завязать ему рот, что
и было исполнено, так что теперь несчастный карлик мог издавать
только невнятные стоны. Но когда они собрались двинуться через лес,
пленник в отчаянии бросился на землю и отказался вставать, несмотря
на жестокие пинки окончательно вышедшего из себя вора. Конечно,
Кельцет легко мог бы нести карлика на руках и при этом еще
поддерживать Панамона, но это был не самый простой выход из
положения. Бормоча ужасные угрозы в адрес визжащего карлика, вор
наконец велел Кельцету подобрать брошенный мешок, и они начали
свой путь вчетвером по мрачному лесу.
	Когда стало настолько темно, что трудно было определить, в
каком направлении они движутся, Панамон объявил привал на
небольшой полянке среди громадных дубов, чьи сплетающиеся ветви
образовывали над головой ажурный полог. Орл Фейн был привязан к
одному из высоких дубов, а остальные трое путников принялись
разводить костер и готовить ужин. Через некоторое время им пришлось
ненадолго освободить Орл Фейна, чтобы покормить его. Хотя Панамон
и не знал точно, где они находятся, он чувствовал себя здесь в
безопасности и решился развести костер, будучи почти уверен, что
ночью их никто не побеспокоит. Вероятно, его спокойствие заметно
пострадало бы, если бы он знал об опасностях лесной чащи,
окружающей мрачные скалы Паранора. В этот момент они находились в
глубине дубравы, с востока примыкающей к опасному лесу, кольцом
обступившему Паранор. В той части леса, где они разбили свой лагерь,
прислужники Повелителя Колдунов появлялись лишь изредка, и
нежелательная встреча с врагами была маловероятна. Они молча поели,
голодные и уставшие после долгого дневного пути. На время ужина
прекратился даже визг беспокойного Орл Фейна, пока тщедушный
карлик жадно заглатывал пищу, склонив хитрое желтое личико к
жаркому костерку; его темно-зеленые глаза опасливо бегали по лицам
его невольных спутников. Шеа не обращал на него внимания,
раздумывая над тем, что можно рассказать Панамону Крилу о себе, об
отряде и о самом важном - о Мече Шаннары. Ужин подошел к концу, а
он так и не пришел к решению. Пленник вновь был привязан к
ближайшему дубу, и после бессловесного обещания, что он больше не
будет визжать и кричать, ему даже развязали рот. Затем, удобно
устроившись перед догорающим костром, Панамон внимательно
взглянул на притихшего юношу.
	- Подошло время, Шеа, рассказать мне все, что тебе известно про
этот Меч,- сухо начал он.- Без вранья, без полуправды, без всяких
недоговорок. Я обещал тебе помочь, но мы должны доверять друг другу
- нам не стоит разговаривать так, как я разговаривал с этим жалким
дезертиром. Я с тобой вел себя честно и открыто. Окажи и мне такую
услугу.
	И Шеа рассказал ему все. Вначале он вовсе не собирался это
делать. Он просто не был уверен, как много стоит ему рассказывать, но
одно слово тянуло за собой следующее, и прежде, чем он опомнился,
Панамону стала известна вся история. Он рассказал о визите Алланона и
о последующем появлении Носителя Черепа, вынудившего братьев
бежать из Тенистого Дола. Он пересказал события, произошедшие по
пути в Лих, встречу с Менионом и последовавшее за ней ужасное
путешествие через Черные Дубы в Кулхейвен, где они присоединились к
отряду. Он коротко описал поход к Драконьим Зубам, значительная
часть которого оставалась для него смутной и расплывчатой. Он
закончил свой рассказ описанием падения с Морщины в реку, которая
вынесла его на равнины Рабб, где его и взяли в плен карлики-охотники.
Панамон слушал его историю, не перебивая, в изумлении расширив
глаза. Кельцет в непроницаемом молчании сидел рядом, его умные глаза
на грубом лице неотрывно наблюдали за юношей, повествующим о
своих приключениях. Орл Фейн нервно подергивался, неразборчиво
визжал и бормотал, слушая его рассказ; глаза его безумно бегали по
поляне, словно он ожидал, что здесь с минуты на минуту появится сам
Повелитель Колдунов.
	- Это самая невероятная история, какую мне только приходилось
слышать,- заявил наконец Панамон.- Она настолько неправдоподобна,
что даже мне нелегко в нее поверить. Но я верю тебе, Шеа. Верю потому,
что сам дрался на рав