ог бы встать рядом с ним. Надеяться не на что - лишь на себя.
   Джайр осторожно пробирался сквозь завесу пыли и каменной крошки.  Он  уже
понял: чтобы спасти сейчас  Брин,  надо  что-то  придумать  и  заставить  ее
отпустить Идальч.
   Пыль осела, темной тенью из мрака всего в дюжине ярдов от Джайра возникла
фигура Брин. Долинец запел. Звук запульсировал, точно кровь в висках,  дрожа
в тишине мелодией тихой мольбы. "Брин, - звала песнь. - Книга такая тяжелая.
Отпусти ее, Брин, тебе станет легче. Брось ее!"
   На мгновение Брин опустила руки, склонив голову, будто в сомнении.  Джайр
замер. Казалось, мольба подействовала и вот сейчас Брин отпустит Идальч.  Но
вдруг на исхудавшем мрачном лице сестры  вспыхнула  дикая  ярость,  ее  крик
разорвал самый воздух на тысячу  мелких  осколков  звука  и  сокрушил  песнь
Джайра.
   Долинец отшатнулся. Он попробовал снова, на этот раз вызвав иллюзию огня,
- шипение его песни растеклось языками пламени по переплету  древней  книги.
Словно раненый зверь, закричала Брин и еще крепче прижала книгу к себе,  как
будто хотела собственным телом  потушить  огонь,  испепеляющий  Идальч.  Она
повернула голову, и глаза ее сверкнули во тьме. Теперь Брин искала  взглядом
его, Джайра. Юноша похолодел: сейчас она увидит  его,  призовет  свою  новую
силу и уничтожит. На этот раз - уже уничтожит.
   Долинец опять изменил тональность. Теперь густой дым заклубился по  залу,
но Джайр понимал: эта иллюзия обманет сестру  лишь  на  пару  мгновений.  Он
осторожно скользил вдоль стены круглого зала, пытаясь подступить к сестре  с
другой стороны. Джайр снова пел, вызывая у Брин ощущение тьмы -  абсолютной,
непроницаемой. Он должен действовать быстрее, чем она. Должен выбить  ее  из
равновесия.
   Словно призрак, метался долинец во мраке башни, пытаясь добраться до Брин
с помощью всего, что он только знал: жара и холода, тьмы  и  света,  боли  и
гнева. Дважды хлестала она вслепую своим заклятием - ожесточенными  порывами
силы, которые оглушали Джайра, сбивая с ног,  но  пока  не  причиняя  вреда.
Казалось, Брин была смущена. Почему-то она колебалась, как  будто  никак  не
могла решить, стоит ли применить всю свою  новую  силу  в  полной  мере.  Но
все-таки, несмотря ни на что, она прижимала к себе Идальч, что-то  беззвучно
шепча ей, с таким отчаянием цепляясь за древний  том,  словно  бы  в  нем  и
только в нем был источник ее, Брин, жизни. Как Джайр ни старался, что бы  ни
делал, но заставить сестру бросить книгу он не мог.
   Юноша начал уставать. И неудивительно: ведь сначала ему пришлось  с  боем
прорываться к Колодцу Небес - и он был ранен, - а потом петь, ни на  миг  не
умолкая. Напряжение сказывалось: силы быстро  покидали  его.  К  тому  же  у
Джайра не было такого могучего союзника, как у Брин,  -  силы  черной  магии
Идальч. У Джайра была лишь его решимость. И  он  боялся,  что  одного  этого
недостаточно. Но пока он еще держался: скользил  в  полумраке,  скрываясь  в
тенях, пробуя все  известные  ему  уловки,  чтобы  пробить  оборону  сестры.
Дыхание его было прерывистым и хриплым: силы были уже на исходе.
   Джайр не знал, что делать. В полном отчаянии создал  он  образ  Алланона,
как тогда, в Кальхавене, перед Советом дворфов-старейшин. Из мглистой  дымки
и черных теней сплел  он  фигуру  друида  -  суровую,  властную.  Одна  рука
протянута вперед в повелительном жесте.  "Отпусти  книгу,  Брин  Омсворд!  -
прозвучал убеждающий голос. - Брось ее!"
   Девушка  слегка  отступила,  прислонившись  спиной  к  алтарю,  по   лицу
промелькнула тень узнавания. Губы ее задрожали, что-то горячо шепча  Идальч,
словно Брин предостерегала о чем-то. А потом  выражение  узнавания  исчезло.
Девушка высоко подняла книгу  над  головой,  и  песнь  ее  зазвенела  воплем
неукротимого гнева. Образ Алланона рассеялся.
   Джайр отпрянул, отгородившись чарами, делающими его невидимым. Он начинал
отчаиваться. Неужели Брин теперь ничем не поможешь? Неужели ничто не  вернет
ее? Что ему делать? Юноша лихорадочно соображал, пытаясь вспомнить  слово  в
слово то, что сказал ему старик: "Брось  кристалл  видения  следом,  и  тебе
будет дан ответ". Но какой ответ? Что он видел? Он испробовал уже  все,  что
можно. Исчерпал все известные иллюзии - и ничто не помогло.  Что  же  теперь
остается?
   Он вдруг словно запнулся о слово. Иллюзии! Не иллюзия - но реальность!
   Теперь Джайр знал ответ.

***

   Это было ужасно:  призраки-Морды  атаковали  -  красный  огонь  взорвался
вокруг Рона, отлетев  от  черного  клинка  меча  Ли.  Странники  замерли  на
мгновение на каменных ступенях - сплошная  линия  черных  фигур  на  изгибах
Круха. Утесы и крепость вверху, окутанные  туманом  и  дымом,  выступали  на
сером фоне бледнеющего вечернего неба размытыми пятнами тени. И пятнами тени
казались Морды. С полдюжины черных рук поднялось, как  по  команде,  и  алое
пламя метнулось к горцу, отбросив его назад силой удара.  Кимбер  припала  к
камням,  закрывая  лицо  от  жара  и  разлетевшихся   обломков.   Шепоточек,
съежившийся у лестницы, пронзительно  зашипел  в  дикой  ненависти  и  вдруг
сделал выпад в  сторону  черных  фигур,  спустившихся  уже  почти  к  самому
выступу.
   - Коглин! - в отчаянии проревел Рон, пытаясь  разглядеть  старика  сквозь
стену огня и дыма.
   Морды медленно приближались. Их было слишком много; сила их темной  магии
- слишком велика. Одному Рону не выстоять против них.
   - Коглин! Черт тебя побери!
   Прямо перед горцем из мрака возникла фигура в черном  плаще,  струи  огня
били из обеих рук. Рон взмахнул мечом, клинок вонзился  в  пламя  и  отразил
его. Но странник был совсем рядом, его голос  разнесся  зловещим  скрежетом,
перекрывая грохот взрыва.  Казалось  бы,  все  потеряно.  Но  тут  Шепоточек
стремительно вырвался из  своего  укрытия,  набросился  на  темную  тварь  и
отшвырнул ее от горца. И кот, и Морд кувырком полетели в фонтан огня и  дыма
и пропали из виду.
   - Коглин! - в последний раз прокричал горец.
   Внезапно старик появился рядом, выступил, пошатнувшись, из клубов дыма, -
его всклокоченные седые космы разметались во все стороны.
   - Держись, чужеземец! Сейчас эта черная мерзость увидит настоящий  огонь.
Который уж жжется так жжется!
   С безумным воем старик швырнул пригоршню каких-то кристаллов в самую гущу
Мордов. Камни сверкнули, точно  кусочки  вулканического  стекла,  рассыпаясь
среди черных фигур и сгустков алого пламени. Тут же они взорвались, и  поток
ослепительного белого огня взметнулся  к  небу.  Грохот,  подобный  раскатам
грома, прокатился по  скалам  -  целый  виток  Круха  рассыпался  в  пыль  и
обрушился вниз, увлекая с собой призраков-Мордов.
   - Горите теперь, черные твари! - ликующе завопил Коглин.
   Но разделаться с черными странниками было не так-то просто. Словно темные
тени, восстали они в клубах дыма и каменном крошеве, из  скрюченных  пальцев
лился алый огонь. Пламя охватило Коглина, он закричал  и  пропал  в  ревущем
огне. Плотным кольцом пламя Мордов окружило Рона и Кимбер, черные  странники
бросились на них. Выкрикивая боевой клич своих предков, горец вонзил  черный
меч наугад - в самую гущу врагов. В то же мгновение  два  Морда  рассыпались
пеплом, но остальные наступали. И вот когтистые пальцы сомкнулись на  черном
клинке и потянули его к себе... А потом Морды были уже повсюду.

***

   Измученная  постоянным  напряжением  мощного  потока   магической   силы,
переполняющей ее тело, сбитая с толку противоречивыми чувствами, что терзали
ее, буквально разрывая на части, Брин застыла у каменного алтаря, прижимая к
себе Идальч. Зал погрузился в полумрак, пыльная дымка заволокла все  кругом.
И эта тварь была еще здесь, насмехалась над ней, дразнила - тварь, принявшая
облик Джайра, ее брата. Брин горела теперь  только  одним  желанием:  скорее
найти ее и уничтожить, но, похоже, она не могла  этого  сделать.  Сила,  что
бурлила внутри, была незавершенной, будто два потока текли совсем рядом,  но
никак не хотели слиться в один - неукротимый, великий поток. Брин  ведь  уже
понимала: она с Идальч - одно.  Вот  и  голос  шептал  об  этом  -  о  силе,
принадлежащей им обеим. Почему же тогда ей, Брин, так трудно  нести  в  себе
эту силу?
   "Ты борешься с ней, дитя Тьмы. Ты еще сопротивляешься. Откройся,  отдайся
ей".
   Воздух как  будто  взорвался  вокруг,  магическая  сила  этой  зловредной
неуловимой твари пронзила и мрак, и завесу  пыли,  и  дюжины  образов  брата
переполнили зал. Везде,  куда  ни  глянь,  возникали  эти  обманные  образы,
скользили сквозь мглистую дымку к возвышению и звали.  Звали  ее  по  имени.
Брин невольно попятилась. "Джайр! Ты действительно здесь? Джайр?.."
   "Все они - зло, дитя Тьмы. Уничтожь их. Уничтожь".
   И, покорная голосу Идальч, - хотя что-то  в  глубине  души  шевельнулось,
предостерегая: "Это не правильно, совершенно не правильно!"  -  Брин,  точно
кнутом, хлестнула по образам своей силой. Песнь желаний разлилась  по  залу.
Один за другим таяли призрачные образы. И это было так,  словно  она  каждый
раз убивала Джайра. Призрак за  призраком,  смерть  за  смертью.  Но  образы
все-таки подступали,  еще  не  разрушенные,  -  смыкались,  закрывая  бреши,
тянулись к ней, прикасались...
   А потом она закричала. Ее обнимали руки, живые и теплые руки из  плоти  и
крови.  Джайр  был  рядом.  Касался  ее,  прижимал  к  себе.  Настоящий,  не
призрачный, Джайр. Живой человек. И он говорил с  ней  сквозь  музыку  песни
желаний. Вихрь видений промчался в сознании Брин: вот они, брат  с  сестрой,
совсем еще маленькие дети... А вот они уже повзрослели... Все, что было в их
жизни, пронеслось теперь перед мысленным взором Брин чередой ярких  образов.
Тенистый  Дол  -  маленькая  деревенька  среди  лесов.  Деревянные   домики,
каменные, просто хижины, крытые золотистой соломой... Вечер. Люди  собрались
вместе за ужином. Семьи, друзья... Тихие радости дружеского  общения,  когда
все так спокойно, хорошо. Мягкий свет свечей и масляных  ламп  на  постоялом
дворе Омсвордов - зал наполнен смехом и приглушенным гулом беседы... Их дом,
темный сад. Осенние краски приглушены  бледным  светом  вечерних  сумерек...
Строгое лицо отца, его добрая улыбка. Мама гладит Брин по щеке. Рон Ли.  Все
ее друзья. И еще... Все, что было отнято у Брин и так безжалостно раздавлено
ею самой, теперь возвращалось. Образы, исполненные доброты  и  любви,  живым
потоком текли сквозь нее, очищая душу. Плача, упала девушка в объятия брата.
   Голос Идальч словно ударил наотмашь:
   "Уничтожь его! Уничтожь! Ты - дитя Тьмы".
   Но теперь Брин уже не  подчинилась  этому  мертвому  голосу.  Захваченная
потоком образов, хлынувших  вдруг  из  тайных  закоулков  памяти  -  памяти,
казалось, утраченной уже навсегда, -  Брин  обретала  себя,  возвращалась  к
себе. Теперь она снова была  собою.  Оковы  магии,  державшие  ее,  упали  -
девушка освободилась.
   Голос Идальч неистово, точно в агонии, зашептал:
   "Нет! Не отпускай меня! Держи меня крепче! Ты - дитя Тьмы".
   "Дитя Тьмы? Никогда!" Теперь Брин почувствовала это всем своим существом,
словно паутина лжи вдруг разлетелась, сметенная  сильным  ветром  -  свежим,
живительным ветром. Она не дитя Тьмы!
   Лицо Джайра поднялось будто из густого тумана.  Его  черты  на  мгновение
расплылись, а потом вновь обрели четкость. Он тихо говорил ей:
   - Я люблю тебя, Брин. Очень люблю. ' - Джайр, - прошептала она.
   - Пора сделать то, зачем ты пришла  сюда,  Брин,  то,  что  тебе  поручил
Алланон. Делай это быстрее.
   В последний раз подняла девушка над головой  волшебную  книгу  -  Идальч.
Она, Брин, не дитя Тьмы, и книга вовсе  не  тот  слуга  и  союзник,  которым
хотела представиться ей. Брин будет теперь повелевать ее силой?  Нет,  книга
лгала! Ни единому смертному никогда не стать повелителем  темной  магической
силы - только ее рабом. Живая плоть и человеческий разум не могут на  равных
соединиться с ней: какими  бы  чистыми  ни  были  замыслы,  колдовская  сила
обернет все по-своему. И в конце концов уничтожит того, кто возомнит себя ее
господином. Теперь Брин поняла это и вдруг почувствовала, как  страх,  точно
невидимое излучение, исходит от книги. Идальч - живая, она  может  думать  и
ощущать; ну и пусть! Ведь Идальч чуть не погубила ее. Она могла бы разрушить
ее существо, иссушить ее жизнь, - как было уже не раз, ведь  сколько  жизней
за тысячи лет погубила эта черная сила! - она могла бы обратить ее, Брин,  в
такую же темную, мерзкую тварь, как странники, как  Слуги  Черепа,  как  сам
Чародей - В ладыка. Она подчинила бы Брин себе, и Зло снова двинулось бы  на
Четыре Земли, неся с собой Тьму, убивая Свет...
   Тошнота подступила к горлу, и Брин с силой отшвырнула книгу.  С  грохотом
Идальч упала на каменный пол. Переплет порвался - дрожь прошла по страницам,
и они разлетелись по залу.
   А потом Брин  Омсворд  запела.  Сила  песни  желаний  безжалостно,  резко
ударила в книгу, круша ее черную мощь, обращая Идальч в бессильную пыль.
   У края Круха, на утесе под Гранью Мрака, Рон  застыл  в  ужасе,  а  потом
вдруг почувствовал - не увидел даже,  а  почувствовал,  -  как  черные  руки
Мордов отдернулись от меча Ли, точно обжегшись о  невидимый  огонь,  который
был им неподвластен. Фигуры в черных плащах попятились, корчась и извиваясь,
словно сгустки теней в сером свете подступающих сумерек. На мгновение  стало
невыносимо тихо, а затем голоса призрачных странников слились  в  один  -  в
пронзительный рев боли и ужаса. По всей длине Круха Морды вдруг  забились  в
судорогах. Горец даже опешил: будто  бы  кто-то  их  тряс,  как  беспомощных
кукол, набитых соломой.
   - Рон! -  закричала  Кимбер,  оттаскивая  горца  подальше  от  ближайшего
странника, который вслепую метался по каменному уступу.
   А потом вдруг из пальцев Мордов и из густой тени  капюшонов,  где  должны
были быть их лица, сам собой вырвался алый огонь. Один за  другим  странники
начали распадаться на части, словно разбитые глиняные изваяния рассыпаясь по
камням уступа и крошась в мелкую пыль. Через пару мгновении призраков-Мордов
не стало.
   - Рон, что с ними случилось? - хрипло прошептала Кимбер.  Ее  потрясенной
голос как будто завис в тишине.
   Все еще крепко сжимая обеими руками рукоять меча, горец поднялся на ноги.
Он слегка потряс головой,  приходя  в  себя.  Густой  дым  клубился  вокруг,
смешиваясь с пылью, каменная крошка дождем сыпалась на землю. Точно призрак,
из этой завесы возник Шепоточек, немного ободранный, но живой.
   - Брин, - прошептал Рон, отвечая на вопрос  Кимбер,  быть  может,  слегка
невпопад. Сам себе не веря, он покачал головой. - Это Брин.
   А потом он почувствовал, как скалы затряслись.

***

   В полном изнеможении Брин смотрела на почерневшие камни  пола:  от  былой
силы Идальч осталась лишь серая пыль.
   - Вот тебе, дитя Тьмы! -  жестко  прошептала  она  и  поняла  вдруг,  что
плачет.
   Башня содрогнулась. Дрожь поднялась от земли и прошла по древним  стенам.
Эти мощные колебания словно скрутили башню - камень и  дерево  уже  оседали,
крошась. По стенам зала разбежались трещины.  Брин  резко  вскинула  голову,
пыль и каменные осколки посыпались прямо в лицо.
   - Джайр!.. - попыталась позвать она.
   Но брат ускользал от нее, живая плоть  растворялась  во  мглистой  дымке,
вновь обращаясь в неосязаемый призрак. На лице  Джайра  застыло  недоуменное
выражение: он как будто пытался что-то сказать ей, но уже  не  мог.  Еще  на
мгновение, не больше, задержался он в  сумраке  башни  бледнеющей  тенью,  а
потом пропал.
   Потрясенная,  Брин  глядела  ему  вслед.  Вокруг  нее  уже  падали  камни
рушащейся башни - здесь больше нельзя было оставаться.  Темной  силе  Идальч
пришел конец, и все, что было создано ею, теперь умирало.
   - Но я буду жить! - горячо прошептала Брин. И,  поплотней  запахнув  свой
плащ, устремилась прочь из пустого зала.

ГЛАВА 46

   Серебряный свет  вспыхнул  над  водами  Колодца  Небес  -  Слантер  снова
попятился. Мерцающее сияние разлилось во мраке пещеры струями белого огня  -
словно ослепительные лучи солнца, встающего на рассвете из бледнеющей  ночи,
- взорвалось снопом искр и пропало.
   Когда Слантер, щурясь, вновь поглядел на каменную чащу колодца, у  самого
края воды стоял Джайр Омсворд. Казалось, юноша сейчас упадет без сил.
   - Мальчик! - воскликнул  гном,  бросаясь  навстречу  долинцу.  В  хриплом
голосе гнома звучала тревога и облегчение.
   Джайр, пошатнувшись, шагнул  вперед,  и  гном  подхватил  его,  не  давая
упасть.
   - Я не смог ее вытащить, Слантер, - запинаясь на каждом слове,  прошептал
долинец. - Я пытался, но моей силы не хватило. Мне пришлось оставить ее там.
   - Ты подожди, ладно, дух хотя бы переведи, - пробормотал Слантер. -  Вот,
сядь тут, у Колодца.
   Он усадил долинца так, чтобы тот опирался спиной о стену, а сам опустился
на колени рядом с ним. Джайр поднял глаза:
   - Я спустился в Мельморд, Слантер... ну или какая-то часть меня. В общем,
я был там. Я использовал третий дар... Короля Серебряной реки, чтобы  помочь
Брин. Эта сила... она окутала меня светом, а потом  я  словно  бы  вышел  из
себя. Как будто я был не один Джайр Омсворд, как будто нас было двое: я и я.
Кристалл показал мне, где Брин, и я спустился в черную яму и пришел туда,  к
ней. Она была в башне и держала в руках Идальч. Но эта  книга  ее  изменила,
Слантер. Она стала... чем-то... ужасным...
   - Подожди,  мальчик.  Не  торопись.  -  Слантер  пристально  поглядел  на
долинца. - Ну как, ты нашел способ помочь ей?
   Джайр кивнул, тяжело сглотнув:
   - Она изменилась, но я почему-то знал: если я смогу до  нее  добраться  и
прикоснуться к ней, а она ко мне, тогда все снова будет  хорошо.  Тогда  она
спасена. И я спел ей, показал, как много значит она для меня... как я  люблю
ее! - Юноша изо всех сил сдерживался, чтобы не заплакать. - И она уничтожила
Идальч - обратила ее в пыль! А потом башня вдруг начала  рушиться  и  что-то
случилось с моей силой. Я не смог с ней остаться - с Брин. Я не смог забрать
ее с собой. Я пытался, но все получилось так  быстро.  Я  даже  не  смог  ей
сказать, что происходит! Она просто... пропала, а я снова оказался здесь...
   Джайр уронил голову, подавляя рыдание. Слантер крепко сжал  руками  плечи
юноши:
   - Ты сделал все, что мог, мальчик. Все, что было в твоих силах. И не вини
себя за то, что ты не смог сделать большего. - Гном покачал головой. - Черт,
мне до сих пор непонятно, как ты сам-то  остался  жив  после  этого!  Я  уже
думал, что эта магия сгубила тебя! Даже и не надеялся снова тебя увидеть!  -
А потом он вдруг порывисто прижал Джайра к себе и прошептал:
   - У тебя больше мужества, чем я думал, мальчик, гораздо больше!
   Гном отодвинулся, сам немного смущенный своим порывом, бормоча  что-то  о
том, что во всей этой неразберихе никто толком  не  знает,  что  делать.  Он
хотел что-то добавить еще, но вдруг скала содрогнулась  -  какой-то  ужасный
грохот сотряс гору до основания.
   - А это еще что такое? - воскликнул гном, тревожно оглядываясь на  темный
проход, который привел их в эту пещеру.
   - Это Мельморд, - тут же отозвался Джайр и поспешно вскочил на ноги. Боль
запульсировала в раненом плече и пронзила все тело. Юноша привалился к стене
и схватился за руку Слантера. - Слантер, нам нужно добраться  до  Брин.  Она
ведь совсем одна, там, внизу. Мы должны ей помочь.
   Гном улыбнулся в ответ:
   - Ну конечно же мы ей поможем, мальчик. Ты и я - мы ее вытащим. Сейчас мы
пойдем в эту черную яму и найдем ее. Найдем обязательно! Давай, положи  свою
руку мне на плечи и держись крепче.
   Поддерживая долинца, гном направился через пещеру к лестнице, по  которой
они поднялись  сюда.  Уже  смеркалось,  солнце  опустилось  за  край  горных
хребтов. Теперь сумрак пещеры почти полностью поглощал лучи тусклого  света,
пробивающиеся сквозь трещины в камне. Друзья решительно шли вперед