к  что
через некоторое время юноша снова убрал и парус,  и  мачту,  предоставив
течению неспешно нести их к цели. К полудню лодка миновала Южный Страж -
черный обелиск навис над гребцами, огромный, безмолвный и  неприступный,
отбрасывая на Мермидон тень. Проплывая под башней, друзья со  страхом  и
отвращением глядели на нее, представляя  себе  таящихся  внутри  гнусных
тварей и тревожась от мысли, что их могут заметить из крепости. Но никто
не появился, и лодка беспрепятственно выскользнула из черной тени.
   Южный Страж скрылся вдали, растаял в знойном  мареве  и  окончательно
пропал из виду.
   Вскоре путники достигли устья, речной поток расширился и разлился  во
все стороны, образуя Радужное  озеро,  чья  ровная,  словно  стеклянная,
поверхность вобрала в себя все оттенки голубого и синего.
   Радуга, от которой озеро  получило  свое  название,  слабо  виднелась
вдали, переливаясь в самом  сердце  знойной  дымки.  Радуга  висела  над
водой,  словно  поблекшее,  выцветшее  знамя,  сорвавшееся  с  древка  и
свободно парящее  в  воздухе.  Путники  причалили  к  западному  берегу,
вытащили лодку на отмель и побрели по бесплодной пустоши,  по  безлюдной
равнине, поросшей колючей травой  и  низкорослыми  безлистыми  железными
деревьями, к видневшимся на горизонте холмам.
   Вдыхая полной грудью душный воздух, друзья оглядывались по  сторонам,
не обнаруживая вокруг ничего живого.
   Откинув с лица непокорные кудри, Дамсон повязала вокруг головы ленту,
чтобы не дать им снова  растрепаться,  и  достала  Скри.  Держа  его  на
открытой ладони, она протянула руку на юг.
   Морган видел, как засветилась половинка диска.
   Девушка собралась  уже  убрать  талисман,  но,  повинуясь  внезапному
порыву, проверила по очередности  остальные  стороны  света.  Когда  она
повернулась на север, откуда они пришли, Скри снова блеснул, на этот раз
слабо  и  неопределенно.  Дамсон  недоверчиво  уставилась  на  талисман,
прикрыла его рукой, повернулась сначала в другую сторону, а затем  снова
на север и отдернула руку. Скри опять судорожно мигнул.
   - Что это с ним? - тут же спросила Мэтти.
   Дамсон покачала головой:
   - Не знаю. Я никогда не слыхала, чтобы он вел себя подобным образом.
   Встав лицом на юг, она осторожно повела рукой с востока  на  запад  и
обратно. Потом проделала то же самое, повернувшись на север и  не  сводя
взгляда с полированной поверхности Скри. Никакой ошибки  не  было.  Скри
вспыхнул на оба направления.
   - А не могли его еще раз расколоть и унести осколки в разные стороны?
- осведомился Морган.
   - Нет, его можно разделить только однажды.
   Если дробить дальше, он станет ни на что не годен.  Произошло  что-то
другое. -  Дамсон  казалась  обескураженной.  -  Но  что?  Южное  сияние
показывает на край Серебряной реки к западу от Кальхавена  через  Курган
Битвы. Оно вдвое сильнее. - Девушка посмотрела через  плечо.  -  Знак  с
севера показывает прямиком на Южный Страж.
   Настала долгая пауза. Друзья обдумывали значение  сигнала  Скри.  Над
озером раздался крик цапли, в  туманной  дымке  на  мгновение  вспыхнуло
серебром ее белоснежное оперение и снова исчезло.
   - Два сигнала, - протянул Морган, уперев  руки  в  бока  и  покачивая
головой. - И один из них ложный.
   - Какому же мы поверим? - спросила Мэтти. Она сделала несколько шагов
в сторону, словно осененная внезапной мыслью, а  затем  резко  повернула
обратно. - Какой настоящий?
   Дамсон снова покачала головой:
   - Не знаю.
   Васильковые глаза Мэтти разглядывали облачный горизонт.
   - Значит, мы должны проверить оба.
   - Правильно, - выдохнул Морган. - Сначала пойдем на юг. Оттуда сигнал
вдвое сильнее.
   - И оставим Южный Страж без внимания? - вздернула голову Мэтти Ро.  -
Так нельзя. Кто-то должен проверить,  а  не  в  башне  ли  Пар  Омсворд?
Подумай об этом, горец. А если он там и  они  попытаются  перевести  его
куда-нибудь? А вдруг выдастся случай освободить его, а никого из нас  не
окажется рядом? Мы упустим возможность - и тогда придется  начинать  все
сначала. Я не думаю, что мы можем позволить себе это.
   - Она права, - согласилась Дамсон.
   - Отлично, тогда ты останешься, а мы с Дамсон идем на юг,  -  объявил
Морган, раздраженный тем, что не он первый подумал об этом.
   Но Мэтти опять покачала головой:
   - Остаться должен ты. Твой меч - единственное надежное оружие  против
порождений Тьмы. Если придется освобождать Пара или просто  сражаться  с
ними, то твой меч сыграет решающую роль. Мое умение велико,  Морган  Ли,
но я знаю, когда меня могут  переиграть.  Мне  это  нравится  ничуть  не
больше, чем тебе, однако тут уж ничего не поделаешь. На юг отправимся мы
с Дамсон.
   В молчании они долго смотрели друг на друга: Морган, борясь  с  почти
неодолимым желанием тут же отвергнуть ее безумное предложение, и  Мэтти,
решительно и упрямо сверкающая кобальтовыми глазами,  голубизна  которых
как будто подтверждала убедительность ее аргументов.
   Наконец Морган, побежденный доводами рассудка, отвел глаза,  неохотно
подчиняясь необходимости.
   - Ну ладно, - тихо проговорил он. Слова звучали  глухо  и  горько.  -
Ладно. Мне это не по вкусу, но ты права. - Он снова вскинул глаза. -  Но
если вы отыщете Пара и понадобится моя помощь, вы вернетесь за мной.
   - Если сможем, - уточнила Мэтти.
   От этой оговорки Морган так и взвился, сердито тряхнул  головой  и  с
вызовом посмотрел на Дамсон. Но Дамсон просто кивнула в  знак  согласия.
Морган опять сдался.
   - Если сможете, - уныло повторил он.
   Они еще некоторое время обсуждали, что и  как  надо  делать.  Обозрев
окрестности, Морган показал девушкам утес, который возвышался над гладью
озера и с вершины которого можно было видеть всех, кто  входит  в  Южный
Страж или выходит оттуда. Горец займет на нем наблюдательную позицию,  а
если ничего не случится, девушки смогут найти его там на обратном пути.
   Вместе с ними он вернулся к ялику и взял провизии  на  неделю.  Затем
нерешительно обнял своих  спутниц  -  сначала  Дамсон,  а  потом  Мэтти.
Высокая девушка крепко обхватила его, словно убеждая в  своем  нежелании
расставаться. Она не проронила  ни  слова,  зато  обвила  его  руками  и
прижалась губами к щеке. Высвободившись, твердо посмотрела ему в  глаза,
и ему показалось, что этим взглядом она оставляет с  ним  частицу  самой
себя. Он  попытался  ответить  ей  ободряющим  взглядом,  но  Мэтти  уже
отвернулась.
   Когда они скрылись из виду, пропали в туманной пелене, он повернул на
запад к выбранному им наблюдательному посту и побрел сквозь  сгущающуюся
тьму. Тучи заволокли  все  небо,  в  воздухе  похолодало.  Над  равниной
поднялся ветер, запорашивая глаза пылью. С запада на  юношу  надвигалась
темная стена дождя.
   Накинув капюшон плаща, Морган опустил голову.
   Едва он успел добраться до намеченного места, как разразился  ливень,
он хлынул на равнину, мгновенно  затопив  ее.  Горец  заполз  под  ветви
широко раскинувшейся пихты и притулился у самого комля. Там было сухо  и
безопасно. Дождь шел несколько часов,  потом  мелко  моросил  и  наконец
совсем  перестал.  Буря  унеслась  на  восток,   и   на   небе   засияли
пурпурно-алые краски заката.
   Морган вылез из-под пихты и облюбовал местечко в кленовой рощице, чья
густая листва надежно скрывала его, позволяя в то же время  ясно  видеть
Южный Страж и Мермидон на востоке, безбрежные просторы  Радужного  озера
на юге и узкое ущелье в скалах Ранн, по которому пришлось бы пробираться
всякому, кто вознамерился бы по суше подойти к твердыне порождений Тьмы.
Место было выбрано идеально, оно позволяло видеть все, что происходит на
дюжину миль вокруг. "Неплохо", - решил Морган и  устроился  поудобнее  в
ожидании ночи.
   Он съел кое-что  из  запасенного  провианта  и  выпил  немного  воды.
"Интересно, - думал он, - успели ли Мэтти  и  Дамсон  пересечь  Радужное
озеро до шторма, или решили его переждать".
   Он гадал, не расположились ли они где-нибудь на  берегу  реки,  глядя
сейчас прямо на него.
   Смеркалось. На небе начали загораться  звезды.  Морган  уставился  на
Южный Страж, мечтая пронзить взглядом башенные  стены.  Он  старался  не
думать о том, что могло происходить сейчас в цитадели  порождений  Тьмы.
Избыток воображения - опасная вещь. Горец оглядывал  восточные  равнины,
бесплодные и безжизненные пустоши коричневой  земли  и  островки  серого
мертвого леса, растекшиеся, словно кляксы, вокруг крепости. Он  заметил,
что края этой кляксы почернели и отрава ползет, захватывая пространство.
Деревья гнили, травы увядали. Утес, на котором расположился юноша,  пока
был исключением, но к нему тоже подкрадывалась опасность.
   Морган достал из-за спины меч  Ли  и  положил  на  колени.  Мэтти  Ро
назвала этот клинок заговоренным против порождений Тьмы.
   Но он был еще и силой, похищающей собственную душу, силой, от которой
нет  спасения.  Каждый  раз,  когда  горец  использовал  ее,  происходил
своеобразный  поединок:  его  воля  сражалась  с  волей   меча   Ли   за
превосходство, оспаривая власть друг  над  другом.  Три  столетия  назад
Алланон ответил на отчаянную и гневную мольбу Рона Ли тем, что вложил  в
древнее оружие малую частицу магической  силы  друидов,  и  обоюдоострый
этот подарочек разил и чужих, и своих, так что, имея дело с ним, глядеть
надо было в оба.
   То же самое и с заклинаниями Пара. То же  самое  с  любой  магической
силой, которая когда-либо существовала или будет существовать, эта  сила
всегда желала действовать, быть  пущенной  в  ход,  а  кто  окажется  ею
сокрушенным, ей, в сущности, было все равно.
   Он мрачно улыбнулся. Когда хочешь чего-либо, поостерегись!  Разве  не
таков древний совет тому, кто одержим жаждой обладания?
   Улыбка погасла. Может, так будет и с ним, когда  придет  время  снова
призвать силу меча - а такое время неизбежно наступит, раньше или позже.
Может статься, целительное прикосновение  Оживляющей  в  итоге  окажется
таким же смертоносным, как и прикосновение порождений Тьмы?
   Эти мысли вызвали  у  него  озноб,  душевную  пустоту  и  невыносимое
одиночество. Морган неподвижно сидел в  роще,  озирая  окрестные  земли,
ожидая, что над ними вот-вот сомкнется тьма.

Глава 24

   Тремя днями ранее упомянутых событий прогремела еще одна буря,  не  в
пример более свирепая - бешеный ливень низвергался на землю  под  грохот
грома и слепящие вспышки молний, завывал ураганный  ветер.  Такие  грозы
постоянно прокатывались по Приграничным Землям поздним летом, когда зной
становился невыносимым. Ураган сместился к Каллахорну,  дождь  всю  ночь
поливал и без того уже насквозь промокшую  землю,  а  к  рассвету  исчез
далеко на юге.
   Когда гроза отгремела, на берегу Радужного озера показалась  одинокая
фигура, перепачканная  и  пошатывающаяся,  словно  ее  клонила  к  земле
неимоверная тяжесть.
   День  пробуждался  медленно,  как  будто  опасаясь,  что  буря  может
вернуться,  тучи  по-прежнему  покрывали  свинцовые  небеса,   а   серые
рассветные лучи робко выглядывали из-за горизонта, не решаясь засиять  в
полную силу, словно им мешало упрямство ночных теней.
   Пришелец растерянно озирал безбрежную гладь озера, небосклон, светлую
полоску па востоке - этот мир был ему совершенно незнаком и  непривычен.
Темные  глаза  щурились  и  пытались  сосредоточиться.  В   одной   руке
незнакомец сжимал меч, слабо поблескивавший в тех местах, где клинок  не
был покрыт прилипшей травой и грязью.  Он  помедлил  в  нерешительности,
потом заковылял к берегу, вымыл в озере руки и лицо,  а  затем  залез  в
воду целиком, смывая грязь и пот со своего  едва  прикрытого  лохмотьями
тела.
   Темная вода смыла песок и глину, и Колл Омсворд  поднялся  на  берег,
чтобы оглядеться.
   Сперва он не мог вспомнить ничего, кроме того, кто он, хотя - в  этом
он был просто уверен - некоторое время тому назад даже и  это  было  для
него сомнительным. Потом он узнал  Радужное  озеро,  землю,  на  которой
стоял, и страну, которая его окружала.  Он  находился  на  южном  берегу
озера к западу от Кальхавена и к северу от Кургана Битвы. Но он не знал,
как очутился тут.
   Посмотрев на все еще  зажатый  в  его  руке  клинок  (как  только  он
ухитрился не выпустить его во время купания?), Колл  понял,  что  держит
Меч Шаннары.
   Воспоминания  вихрем  налетели  на  него.  Под  их  натиском  бедняга
застонал и скорчился, словно от сокрушительного удара в  живот.  Видения
мелькали перед его глазами: вот он захвачен в плен порождениями  Тьмы  и
заперт в Южном Страже. Вот ему удалось бежать, но на  самом  деле  побег
подстроен Риммером Дэллом.
   Ибо он заставил Колла  поверить,  будто  Зыбучий  Саван  поможет  ему
скрыться, меж тем плащ околдовал жителя Дола, преобразил его в  какое-то
жуткое существо. Сейчас Коллу было страшно даже вспоминать об  этом.  Он
сделался подручным врагов, начал действовать по их указке.
   Потерял контроль над собой, превратился чуть ли не в дикого  зверя  и
рыскал по следам своего брата  Пара,  разыскивая  его  без  определенных
намерений и без ясной цели, но с явным стремлением  причинить  ему  зло.
Окутанный черными складками Савана, он выследил  его,  нашел,  напал  на
своего брата. Дыхание со свистом вырывалось из его  губ,  грудь  давило,
желудок сжала спазма.
   Брат.
   ...и попытался убить - и убил бы, если  бы  что-то  не  помешало,  не
прогнало его прочь.
   Колл тряхнул головой, стараясь пробраться сквозь путаницу мыслей.  Он
бежал от Пара, потрясенный  и  обезумевший,  раздираемый  противоречиями
между тем, кем он был, и тем, кем стал.  Он  заманивал  Пара,  сам  едва
сознавая, что делает, убегал от брата днем и возвращался к  нему  ночью,
всегда  держась  настороже,  заблудившись  в  самом  себе.  Им   владели
ненависть и страх, но откуда они взялись?.. Он ощущал, как слабеют  чары
Савана, но не мог  понять,  хорошо  это  или  плохо.  Началось  обратное
превращение, но оно не могло завершиться,  пока  действовало  заклинание
порождений  Тьмы,  не  желавших  терять  своего  раба.  В  темноте  Колл
возвращался к брату, собираясь убить его и в то же время надеясь обрести
исцеление. Обе эти мысли, словно  две  змеи,  сплелись  в  единый  узел.
"Следуй за мной!" - умолял он Пара, а  потом  бежал  так  быстро  и  так
долго, что брат не успевал нагнать его.
   Колл поежился, глядя на затянутую дымкой гладь озера и  стараясь  все
припомнить. Его пробирал  холод.  Сколько  же  дней  он  бежал?  Сколько
времени потеряно?
   "Следуй за мной!"
   Однажды он похитил металлический талисман - тот, который Пар носил на
шее, - украл, сам  не  зная  зачем,  просто  потому,  что  подсмотрел  в
сумерках, как бережно  держит  его  Пар,  инстинктивно  ощущая  важность
талисмана, замышляя причинить Пару вред своим поступком, но одновременно
и рассчитывая, что утрата пластины заставит брата следовать за ним.
   Так оно и вышло.
   До самых опустошенных земель у Южного Стража.
   Зачем он бежал сюда? Ответ ускользал. Колл наморщил лоб, изо всех сил
пытаясь понять.
   Магия Савана влекла его, заставляя вернуться к Южному Стражу...
   Глаза его расширились. Чтобы привести Пара, для чего же еще!..
   Но Пар догнал его здесь, под древним, опаленным молнией дубом,  нашел
лежащим без сил, в полном изнеможении. Братья вновь сошлись  в  схватке,
теперь уж в последний раз; цепляясь за  Меч  Шаннары,  каждый  по-своему
старался пробиться сквозь разделяющий их барьер - Пар стремился  вызвать
магию меча, чтобы освободить Колла, а Колл, в свою  очередь,  пытался...
пытался...
   Что?
   Сказать Пару. Сказать ему...
   - Пар, - в ужасе прошептал он.
   Как язык белого пламени, вспыхнуло у него в уме воспоминание  о  том,
какую именно истину открыл ему меч. Он взглянул  на  запятнанный  грязью
клинок, на гравировку под пальцами - длань,  поднимавшую  ввысь  горящий
факел. Он смотрел на  нее  с  признательностью  и  удивлением,  ощупывая
эмблему, стараясь осмыслить случившееся.
   Месяцы протекли в поисках Меча Шаннары, думал он,  а  они  так  и  не
сумели догадаться...
   Столько  попыток  предпринималось,  чтобы  ценой  отчаянных  битв   и
потерянных  жизней  добиться  от  клинка  действий,  а  они  даже  и  не
предполагали... Пророчество Алланона заворожило их, не  давало  обратить
внимание ни на что другое. Пар  бросился  выполнять  повеление,  а  Колл
вихрем понесся за ним. "Найдите Меч Шаннары, -  велела  тень  друида,  -
только тогда Четыре Земли обретут исцеление. Найдите меч", -  шептал  он
им сквозь водоворот криков и завываний, шумящих над Хейдисхорном.
   И Пар Омсворд исполнил это - даже не предполагая, что не ему  суждено
владеть священным оружием.
   Сердце  Колла  Омсворда  бешено  колотилось,  он   сделал   несколько
медленных глубоких вдохов, чтобы успокоить волнение в крови. Ему  стоило
усилий не отчаяться, не  ужаснуться  своему  открытию,  но  совладать  с
собой. Сжимая обеими руками Меч Шаннары, он побрел от Радужного озера  к
рощице  кленов,  бросающих  густую   тень   на   травянистый   пригорок.
Ошеломленный и ослабевший, он уселся так, чтобы на  него  попадали  лучи
солнца, пробивающиеся сквозь завесу ветвей, и  попытался  разобраться  в
себе.
   Пар преследовал его до равнины у Южного Стража, и там они сразились в
последний раз - брат против брата. Пар гнался за ним, потому что Колл не
мог своими силами освободиться от Савана,  магии  порождений  Тьмы.  Пар
хотел использовать Меч Шаннары и тем самым дать понять Коллу, кем он был
и в кого его превратили. Правда - главная сила меча - помогла  бы  Коллу
вырваться на волю. Пар был уверен, что владеет настоящим Мечом  Шаннары,
потому что он ожил и начал действовать, когда Колл напал на  брата  близ
Тирзиса. Возникшая в самом разгаре борьбы магическая  сила  снизошла  на
них обоих, показав Пару, что Колл еще жив, и показав Коллу, кем он стал.
"Если магия меча подействует на брата, - решил после  этого  Пар,  -  то
Колл сможет освободиться".
   На глазах Колла показались слезы, стоило ему вспомнить  упрямое  лицо
Пара в тот момент, когда они стояли,  тесно  сплетясь  в  пылу  яростной
схватки. Он снова видел, как шевелятся губы брата, шепчущие ему:  "Колл,
выслушай меня. Колл, выслушай правду..."
   И  правда  пришла,  вырвалась  из  Меча  Шаннары  испепеляющим  белым
пламенем. Она проникла в Колла  и  вдребезги  разбила  магию  порождений
Тьмы: он смог сорвать с себя Саван и навсегда отбросить его  в  сторону.
Правда пришла, и Колл действительно обрел свободу.
   Но правда была предназначена не Пару и не Пару была открыта. Она была
предназначена Коллу, ему одному.
   Из-за уходящих грозовых туч появилось  солнце,  серая  мгла  рассвета
уступила место золотому сиянию дня. Взглянув  на  окружающий  мир,  Колл
почувствовал, как на краткий миг смягчилась его печаль.
   Пар не призывал магическую силу Меча Шаннары. Это сделал Колл.  И  не
один, а оба раза.
   Причем всякий раз  не  понимая,  что  делает,  не  понимая,  что  меч
подчиняется его воле.  Колл,  а  не  Пар  был  тем  Омсвордом,  которому
предназначалось владеть мечом. Но эта истина, как и многие другие,  была
неуловима, словно дым, и понадобилось немало времени, чтобы постичь  ее.
Алланон ничего не сказал Коллу, когда они собрались у Хейдисхорна,  -  и
все же именно ему принадлежала власть над Мечом Шаннары.
   Если подумать хорошенько, то становилось ясно, что так и должно  было
случиться. Колл был братом Пара,  как  и  он  -  наследником  эльфийской
магии. В их жилах струилась одна и та же эльфийская кровь, и от рождения
они обладали равными  правами.  Но  пророчество  было  сделано  Пару,  и
впоследствии все сосредоточилось вокруг него. Пар был  послан  раздобыть
меч, его вооружала сила собственной магии и непреклонная  решимость.  Он
ни на пядь не отступал от цели, даже тогда, когда  остальных  членов  их
маленького отряда охватывало сомнение. Пар  был  послан  на  розыски,  и
Алланон мог быть у