н  не  поверил  в  то,  что
могучая его сила пропадет даром.
   Затем он подумал о том, как  много  значила  для  него  раньше  песнь
желаний и что вышло из этого. Когда он кликнул грозные  колдовские  силы
на помощь, они утопили в своей темной пучине самого хозяина, как  он  ни
сопротивлялся.
   В конце концов, он даже не знал, откликнулись ли они  на  его  призыв
или явились сами по себе, почувствовав присутствие порождений Тьмы.
   Как бы то ни было, всякий раз магия  сама  выбирала  способ  и  время
появления, вырываясь из бездны и, словно клинок, рассекая тело врага.
   При одном воспоминании об этом Пара пробрала дрожь. Это превышало его
намерения. Магия уничтожила гнусных тварей не задумываясь, с маху.  Чело
Пара омрачилось. Нет, не магия, это его собственных рук дело.  Хотел  не
хотел, а сделал...
   Перед взором юноши еще стояли глаза  убитого  Падишаром  солдата.  Он
видел, как постепенно угасала в них жизнь,  и  это  невыносимое  зрелище
исторгло у  него  слезы.  Пару  был  ненавистен  сам  факт  убийства.  И
собственное в нем участие. Разумеется, он понимал причины, вынудившие их
так поступить, но это не приносило облегчения. Впрочем, не лицемерие  ли
это, оплакивать одну жизнь, отнимая дюжину других?
   Ему не хотелось знать ответы на эти вопросы. Какое непосильное бремя!
Он понимал, что магическая  сила  грозного  клича  как-то  переродилась,
изменив его самого. Она приблизила его к  тому,  о  чем  говорил  Риммер
Дэлл, - что Пар и сам есть порождение Тьмы.  В  конце  концов,  чем  они
отличаются?
   - Дамсон?
   Из темноты раздался осторожный шепот Крота. Девушка,  встрепенувшись,
оторвалась от плеча Пара и посмотрела вверх. "Забавно, - подумал  юноша,
- Крот обращается только к ней".
   Их маленький приятель, щуря раскосые глазки, выскользнул из темноты.
   - Погони нет. Туннели пусты.
   Дамсон перевела взгляд на Пара.
   - Ну, что нам теперь делать, дитя эльфов? - прошептала  она,  ласково
взъерошив его волосы. - Куда мы пойдем?
   Пар улыбнулся и взял ее за руку.
   - Я люблю тебя, Дамсон Ри, - произнес он  так  тихо,  что  слова  эти
скрыло шуршание одежды.
   Потом он поднялся. - Мы уходим из города. Поищем помощь.  У  Моргана,
или у свободнорожденных, или у кого-нибудь еще. Мы не  можем  продолжать
борьбу в одиночку. - Он взглянул вниз на Крота, - Крот, ты поможешь  нам
выбраться?
   Тот посмотрел на Дамсон:
   - Под городом есть туннели, которые выведут нас на равнину. Я  покажу
их.
   Пар обернулся к Дамсон. Несколько минут она молчала, зеленые глаза ее
были полны невысказанных мыслей.
   - Ты прав, Пар, я пойду с тобой, - произнесла она наконец. - Я  знаю,
нам нельзя оставаться. Наше время здесь,  в  Тирзисе,  кончилось,  удача
отвернулась от нас. - Она шагнула к нему. - Но ты должен дать мне зарок,
как дал Падишару. Обещай, что мы вернемся за ним, что мы не оставим  его
умирать.
   "Она ни на миг не допускает возможности, что он уже мертв. Она  верит
в его силу. И я, кажется, тоже".
   - Обещаю, - прошептал он.
   Она качнулась к нему и решительно поцеловала в губы.
   - Я тоже люблю тебя, Пар Омсворд, - сказала она. - И буду  любить  до
конца.

***

   Остаток ночи они потратили на то, чтобы выбраться  из  лабиринта  под
Тирзисом. Древние  коридоры,  сооруженные  в  незапамятные  времена  для
вылазок защитников города, теперь помогали беглецам  скрыться  из  него.
Туннели  пересекались,  расходились  и   сплетались   вновь,   временами
достаточно широкие для того, чтобы по ним могли проехать целые  повозки,
временами такие узкие, что сквозь них едва могли пробраться Крот  и  его
подопечные. Иногда скалы были сухие, пыльные и  пахли  старой  землей  и
запустением; иногда с каменных сводов  капала  вода,  пропитанная  вонью
нечистот. Потревоженные крысы с писком разбегались  во  все  стороны  и,
завидев людей, исчезали в щелях. С камней, словно  сдутые  ветром  сухие
листья, взлетали насекомые. Шаги путников и звук их дыхания, многократно
усиленные эхом, отдавались  в  пустых  переходах;  казалось,  невозможно
пройти, не привлекая к себе внимания. Но Крот, руководствуясь одному ему
ведомыми признаками и приметами, часто выбирал окольные пути, сворачивая
с прямой куда-то в сторону. Он не заговаривал с Паром и  Дамсон;  словно
беспокойный призрак, вел он их сквозь  свой  безмолвный  подземный  мир.
Время от времени Крот на миг останавливался, чтобы взглянуть назад  либо
рассмотреть что-нибудь  подобранное  с  земли.  А  порой  просто  стоял,
рассеянно и невнятно бормоча что-то себе под  нос,  словно  советуясь  с
окружающей их тьмой. Пар и Дамсон останавливались вместе с ним и  ждали,
наблюдая и гадая, о чем он думает. Они не задавали вопросов, хотя  и  не
терпелось спросить о многом. Но Дамсон хранила молчание, и Пар  счел  за
благо поступать так же.
   Наконец сквозь тьму засиял серебристый свет.
   Спотыкаясь, путники заспешили к нему сквозь завесу  пыльной  паутины,
поползли вверх по тайному лазу среди скал. Ход постепенно  сужался,  так
что ближе к концу Пару и Дамсон приходилось сгибаться  в  три  погибели.
Потом путь им преградили кусты, разросшиеся  так  густо,  что  Крот  был
вынужден расчищать дорогу с помощью длинного ножа, который  он  каким-то
образом умудрился спрятать в своей шерсти. Откидывая в сторону срезанные
ветки, трое  беглецов  пробрались  через  остатки  скрывающей  отверстие
листвы и вышли на свет.
   Встав на ноги, они огляделись. Горы, у подножия  которых  на  могучем
утесе располагался Тирзис, зубчатой грядой чернели на фоне занимающегося
рассвета, тень их вершин  тянулась  через  долину  к  северу  и  западу,
сливаясь с тенью дальних лесов. Теплый  воздух  благоухал  разнотравьем,
подсушенным летним солнцем. Из листвы раздавалось пение  птиц,  стрекозы
вихрем носились над поросшими заводями речушки, стекавшей со скал позади
путников.
   Пар поглядел на Дамсон и улыбнулся.
   - Мы выбрались, - тихо произнес он, и она улыбнулась ему в ответ.
   Юноша повернулся к Кроту, неуверенно щурившемуся от непривычного  ему
яркого солнца.
   Подчиняясь неожиданному порыву, Пар потянулся к нему.
   - Спасибо, Крот, - сказал он. - Спасибо тебе за все.
   Мордочка  Крота  нахмурилась,  он  заморгал  еще   чаще.   Рука   его
нерешительно потянулась навстречу руке Пара и пожала ее.
   - Я всегда буду рад помочь тебе, - сказал он.
   Дамсон опустилась перед Кротом на колени и обняла его.
   - Сейчас нам пора расстаться, до свидания, - прошептала она. -  Найди
себе убежище ненадежнее, Крот. Держись  подальше  от  всех  этих  черных
тварей. Спрячься получше до нашего возвращения.
   Крот поднял руки, его  обветренные  ладони  легли  на  гладкие  плечи
девушки.
   - Я буду ждать тебя, крошка Дамсон. Я всегда буду ждать тебя.
   Она отпустила его, и Крот нежно провел  пальцами  по  ее  лицу.  Пару
показалось, что в уголках глаз маленького существа блеснули слезы. Потом
Крот повернулся к ним спиной и снова исчез в темноте.
   Некоторое время они провожали его взглядами, а потом посмотрели  друг
на друга.
   - Куда теперь? - спросил Пар. Дамсон засмеялась.
   - Правильно. Ты ведь  не  знаешь,  где  находится  Источник  Огненной
Крови, да? Я настолько привыкла к тебе, что порой  забываю,  что  ты  не
один из нас.
   Пар улыбнулся в ответ:
   - Тебе всегда приходилось присматривать за мной, верно?
   Она бросила на него вопросительный взгляд.
   - Я не жалуюсь. А ты?
   Шагнув к девушке, Пар обнял ее. Несколько мгновений он просто  стоял,
обвив ее руками, уткнувшись лицом в ее волосы и прикрыв глаза.
   Через какие испытания они прошли, пришло ему на ум,  сколько  раз  их
жизни подвергались смертельной опасности, как трудна была их дорога, как
много открылось им за столь короткий срок.
   Еще удерживая ее, он чуть-чуть отодвинулся и произнес:
   - Я должен тебе кое в чем признаться. Иногда мне кажется, что мне все
время грозит опасность. С тех пор как мы  с  Коллом  много  недель  тому
назад впервые покинули Варфлит, я все время  боюсь.  За  все  приходится
платить слишком дорогой ценой. Я не знаю, что я потеряю в следующий раз,
и ненавижу это ожидание. Но что больше всего пугает меня, Дамсон Ри, это
возможность потерять тебя. - Он крепче сжал ее, притянув  к  себе.  -  А
тебе как кажется? - шепнул он.
   Вместо ответа она тоже обняла его.
   Все это раннее утро они тихо, почти не разговаривая, брели по равнине
на север, прочь от Тирзиса, к покрытому лесом подножию Зубов Дракона.  С
разгаром дня становилось все жарче и жарче, капли  ночной  росы  высохли
под палящими лучами солнца, намокшая за ночь земля  вновь  исторгала  из
себя облачка пыли. Долгое время им никто не встречался, да и потом  лишь
изредка попадались разносчики и мелкие торговцы, спешившие со своих ферм
на городской базар. Пар поймал себя на том, что снова  думает  об  отчем
доме, о родителях и Колле, но ему казалось,  что  все  эти  воспоминания
относятся к каким-то баснословно далеким временам, хотелось,  чтобы  все
шло по-прежнему и чтобы ничего из того, что произошло после его  встречи
с Коглином, не случилось. Но  он  знал,  что  с  таким  же  успехом  мог
пожелать дню стать ночью, а солнцу луной. Он взглянул  на  идущую  рядом
Дамсон, на нежные и в то же время  строгие  черты  ее  лица,  грациозные
движения тела, и сожаление о прошлом сразу покинуло его.
   Примерно в полдень они пересекли Мермидон  и  остановились  поесть  в
прибрежном лесу, удовольствовавшись па завтрак свежей водой,  ягодами  и
съедобными травами и кореньями. Хотя дневная жара тяжкой пеленой  лежала
на окрестных землях, под пологом леса было прохладно и тихо.  После  еды
путники, усталые от тревог и трудов этой ночи, решили  немного  поспать,
доверившись  спокойствию  убежища.  Отсюда,  как  сказала  Дамсон,  было
несколько часов ходьбы до ущелья Кеннон, где можно  перейти  через  Зубы
Дракона в долину, где некогда находился Паранор. Оттуда  дорога  шла  на
север или на восток к ущелью Дженниссон и к  Источнику  Огненной  Крови.
Через два дня, обещала девушка, они должны выйти к свободнорожденным.
   Но Пар и Дамсон,  убаюканные  прохладой  и  тихим  шелестом  листьев,
проспали дольше,  чем  собирались.  Когда  они  проснулись,  солнце  уже
приблизилось к закату. Они сразу же встали и пустились в путь, собираясь
пройти как можно больше. Если выглянет луна, они смогут идти даже ночью.
Иначе им придется ждать до утра.
   Но в любом случае они хотели еще до  наступления  темноты  достигнуть
ущелья Кеннон.
   Сон  освежил  их,  они  быстро  зашагали  вперед.  В  том  светлом  и
просторном  лесу  ничто  не  мешало  их  движению.  Здесь  не  было   ни
непролазных чащоб, ни древесных завалов. Солнце  медленно  клонилось  па
запад,  трогая  верхушки  деревьев,  пока  от  него  не  осталось   лишь
пурпурно-золотое сияние, пробивавшееся сквозь завесу листвы и ветвей. На
ясном голубом небе показалась луна, с приходом ночи  постепенно  умолкли
дневные птицы. Пар в первый раз за много  дней  чувствовал  спокойствие,
пребывая в мире с самим  собой.  Он  радовался  тому,  что  выбрался  из
Тирзиса, смыл с себя грязь подвалов и сточных труб, освободился от гнета
бесконечных стен, спасся от преследовавших его тварей.
   Он часто поглядывал на Дамсон и на  ходу  улыбался  ей.  Вспоминая  о
Падишаре, он  старался  отогнать  от  себя  печаль.  Его  мысли,  словно
мигающие огоньки, скакали среди деревьев по усыпанному цветами травяному
ковру. Он отдался на  волю  своих  мечтаний,  ничем  не  ограничивая  их
свободный полет.
   Ему даже и в голову не приходило, что следы надо заметать.
   Над равниной вокруг Тирзиса огнем полыхал  закат,  день  переходил  в
вечер, зной стал спадать.
   Тени росли и удлинялись, принимая странные и  причудливые  очертания,
словно приобретая самостоятельную жизнь.  Они  вылезали  из  расщелин  и
оврагов, выползали из-под свода лесов, поднимались от каждого кустика  и
деревца на равнине. Они лениво потягивались,  словно  разминались  после
пробуждения, предвкушая охоту.
   Одна из этих теней целеустремленно двигалась на север через  пустошь,
направляясь к Мермидону. Ее абрис был расплывчат - она скользила  словно
бесформенный сгусток тьмы, скрытый высокой густой травой. По  мере  того
как угасал день, она становилась все больше и сильнее; время от  времени
она выпрямлялась, чтобы понюхать  воздух,  а  потом  снова  припадала  к
земле, стараясь не потерять свежий след. На бегу она  поедала  все,  что
находила, - коренья и ягоды, насекомых и  мелких  зверьков  -  все,  что
попадалось на дороге и было не способно убежать.
   Существо не обращало внимания на то, что ело, оно было  сосредоточено
на следах, по  которым  шло,  на  запахе  того,  кого  оно  так  усердно
разыскивало, того, кто сводил тень с ума.
   У Мермидона оно поднялось на задние лапы - сгорбленное  и  скрюченное
создание, окутанное сияющим черным плащом, на котором не было ни единого
пятнышка грязи, несмотря на неопрятный облик его обладателя.  Ободранные
и исцарапанные лапы сочились кровью,  тельце  существа  никогда,  ни  на
единое мгновение не расставалось с  плащом,  ибо  именно  плащ  чудесным
образом даровал существу защиту.
   Но  только  ли  защиту  даровал  плащ?  Какой-то   внутренний   голос
нашептывал существу, что это не так. В  самой  сердцевине  зрели  глухие
подозрения. Но еще более  громкий  внутренний  голос  уверял,  что  плащ
благо, что без него не выжить и что источник безумия совсем в другом,  в
брате.., в том, по чьим  следам...  Имя  не  вспомнилось.  Только  лицо.
Безумие, словно комар, звенело в  голове  существа,  сметая  все  доводы
рассудка. И существо могло думать лишь об одном.
   Сегодня днем, когда все чаще накатывающее на него  безумие  заставило
его вылезти из своего логова на ненавистный солнечный свет, он обнаружил
наконец запах того, кого преследовал.
   (Его имя? Как же его зовут?) Уже более недели рыская ночь за ночью  у
подножия утеса, существо потеряло надежду отыскать своего врага.
   А  ему  это  было  необходимо.  Чтобы  наступило   наконец   желанное
облегчение, чтобы ушло охватившее его безумие.
   Но как? Как с ним покончить?
   Существо не знало. Что-то должно произойти. Когда оно найдет причину.
Когда оно.., ранит врага так же, как враг ранил его...
   Перед  глазами  существа  проносились  неясные   образы.   Они   были
приятными, вызывали восхитительные ощущения.
   В лунном свете мерцали глаза и зубы.
   На другом берегу реки существо легко взяло след и вновь  пустилось  в
погоню. След был свежим и явственным, словно запах оставленной на солнце
падали. Добыча уже недалеко. Всего в нескольких часах пути, а  может,  и
ближе. Странное существо напряглось и враждебно ощерилось.
   Колл Омсворд, превратившийся в дикого зверя, опустил нос  к  земле  и
исчез среди деревьев.

Глава 7

   Когда Пар и Дамсон добрались до подножия Зубов  Дракона  и  вышли  на
тропу, которая, извиваясь, вела к ущелью Кеннон,  сумерки  переходили  в
ночь. С севера струился лунный свет, на чистом небе сияли яркие  звезды.
Дневной зной сменился легкой прохладой, с гор дул свежий ветерок.
   Где-то за ними, в лесах, несколько раз тихо ухнула сова, потом  снова
все стихло.
   Житель Дола и девушка продолжали свой путь, так как  было  достаточно
светло, чтобы видеть дорогу, а  они  хорошо  отдохнули  днем.  Ночь  как
нельзя более подходила для ходьбы, даже по пологим склонам горы.  Она  к
этому часу  окончательно  вступила  в  свои  права,  воцарилась  мертвая
тишина, леса вместе с их обитателями поглотил темный океан,  а  путников
со  всех  сторон   обступили   скалы,   недвижными   черными   силуэтами
вырисовывавшиеся на фоне небес. Башмаки шаркали и  стучали  по  неровным
камням, шумное дыхание вырывалось из груди, но помимо  этих  звуков  мир
был безмолвен и глух.
   Приближалась полночь. Пар  и  Дамсон  поднялись  почти  до  перевала,
откуда тропа спускалась вниз, к лежащей за хребтом долине. Свет  впереди
казался ярче, чем сзади. Ни житель Дола, ни девушка не  могли  подыскать
объяснение этой загадке. Только добравшись до перевала, расположенного в
седловине среди горных пиков,  где  взору  открылся  длинный  и  широкий
просвет между скал, путники поняли, что видят не свет луны или звезд,  а
горящие впереди яркие огни сторожевых костров.
   Влюбленные обменялись тревожным взглядом.
   Почему здесь горят сторожевые костры? Кто их разжег?
   Они все же двинулись дальше, но уже осторожней, держась в тени  скал,
часто останавливаясь и  прислушиваясь.  И  тем  не  менее  они  чуть  не
наткнулись на часовых, стоящих на страже в нескольких  сотнях  ярдов  от
них. Часовые были расставлены так, чтобы видеть все вокруг и  остановить
любого,  кто  попытается  проскользнуть  через  перевал.  Пар  и  Дамсон
стремительно метнулись прочь от солдат Федерации.
   - Что они здесь делают? - шепнула девушка на ухо Пару.
   Житель Дола пожал плечами. Ни одно  объяснение  не  приходило  ему  в
голову. Свободнорожденные были сейчас в  ущелье  Кеннон.  Огненный  Плес
находился слишком далеко на востоке. Здесь, в долине,  не  было  ничего,
что могло заинтересовать солдат Федерации, с тех самых пор, как...
   Мысли его внезапно оборвались, зрачки расширились.
   С тех пор, как исчез Паранор.
   У  Пара  перехватило  дыхание.  Он  вспомнил  предсказание   Алланона
Уолкеру. Возможно ли, чтобы Уолкер?..
   Юноша отбросил от себя эту  мысль.  Присутствие  на  перевале  солдат
можно объяснить множеством самых разных причин.
   Однако внутреннее чувство подсказало ему, что он прав. Солдаты  здесь
потому, что Паранор вновь утвердился на своем исконном месте.
   Он торопливо повернулся к Дамсон. Увидев в его  глазах  бурю  чувств,
девушка удивленно воззрилась на него.
   - Дамсон, - выдохнул он, - нам надо пробраться мимо этих часовых. Или
хотя бы... -  Его  мысли  неслись  с  отчаянной  скоростью.  -  Хотя  бы
забраться повыше в горы, чтобы увидеть,  что  происходит  в  долине.  Мы
можем это сделать? Тут есть еще какой-нибудь путь?
   Он говорил очень быстро, едва не захлебываясь словами. "Уолкер Бо,  -
думал он. - Темный Родич". А он-то, Пар, почти забыл  про  Уолкера  -  у
него все вылетело  из  головы  после  того,  как  они  расстались  около
Хейдисхорна. Уолкер был совершенно непредсказуем. А ведь Алланов верил в
него, ведь именно ему он доверил найти Паранор.
   О, Тени! Сердце  Пара  стучало  так  сильно,  что  казалось,  вот-вот
выпрыгнет из груди. А что. если?..
   Прикоснувшись к его плечу, Дамсон вывела его из этого состояния.
   - Иди за мной.
   Стараясь двигаться как можно беззвучнее, они вернулись  на  несколько
десятков шагов назад к расщелине в скалах,  где  брала  начало  узенькая
крутая тропка, и стали медленно взбираться по ней. Тропинка  то  и  дело
изгибалась, иногда петляла,  и  приходилось  возвращаться  на  такое  же
расстояние, какое было ими  пройдено,  иногда  подъем  становился  таким
крутым, что путники карабкались на четвереньках, изо всех  сил  цепляясь
за обломки камней и чахлый кустарник. Минуты сливались в часы, а  Пар  с
Дамсон, тяжело дыша и обливаясь потом, ползли вверх по скале.  От  этого
подъема у них болели все мышцы. Пар не спрашивал, куда они  карабкаются.
В течение долгих лет эти горы были  домом  свободнорожденных,  никто  не
знал их лучше. Дамсон должна понимать, что делает.
   Наконец тропа стала более  пологой  и  устремилась  туда,  где  сияли
сторожевые огни. Теперь путники находились высоко среди  горных  вершин,
гораздо выше уровня перевала. Воздух здесь был холоднее  и  разреженнее,
все звуки казались приглушенными. Дамсон и  Пар  ползком  подобрались  к
обрыву - дальше дороги не было.
   Вокруг неистово бушевал ветер,  пламя  костров  отражалось  в  темном
ночном небе.
   Тропа обрывалась на самом  краю  возвышавшегося  на  несколько  сотен
футов утеса. Внизу, примерно на  середине  утеса,  располагался  вход  в
ущель