меча
Лиха.
	Почти бессознательно Шеа вытащил из мешочка три синих камня
и собрал их в ладонь. Юноша отполз назад, с трудом поднялся на ноги и
с диким торжествующим воплем поднял к небу слабо светящиеся
Эльфийские камни. Скрытая в них сила мгновенно вспыхнула, разгоняя
тьму своим слепящим голубым светом. Флик и Менион попятились,
прикрыв глаза руками. Щупальца медленно, неуверенно отступили
назад, а когда трое спутников осмелились снова открыть глаза, они
увидели, как ослепительный свет Эльфийских камней прочертил туман
над болотом, прорезая его испарения, словно ножом. Они увидели, как
синий луч с невероятной силой ударил в огромную отвратительную
тушу, тяжело уходящую под покрытую пленкой слизи воду. В тот же миг
сияние вокруг отступающего чудовища достигло яркости небольшого
солнца, и вода вспыхнула голубым пламенем, взметнувшимся в
затянутое тучами небо. Какое-то мгновение перед ними пылал огонь и
свет, затем все пропало. Вернулись туман и ночь, и трое спутников опять
остались одни во мраке болота.
	Они торопливо вложили оружие в ножны, подобрали лежащие
рюкзаки и скрылись среди громадных черных дубов. Болото оставалось
все таким же безмолвным, как и перед неожиданным нападением, его
темная вода в серой дымке хранила настораживающую неподвижность.
Без единого слова они рухнули на землю, привалившись к стволам
огромных деревьев, и некоторое время сидели молча, глубоко дыша, еще
не веря, что спасли свои жизни. Вся битва произошла быстро,
промелькнув подобно краткому жуткому мигу в чудовищно реальном
кошмаре. Флик, провалившийся в болото, был совершенно мокр, а Шеа
промок до пояса. От холодного ночного воздуха их обоих начала бить
дрожь; отдохнув лишь считанные минуты, они медленно двинулись
дальше, в надежде спастись от холода, от которого уже начинали неметь
руки и ноги.
	Понимая, что им следует быстрее миновать заболоченные земли,
Менион встал, оторвав усталое тело от покрытого шершавой корой
ствола дуба, и одним плавным движением закинул за плечи свой рюкзак.
Шеа и Флик с чуть меньшей готовностью последовали его примеру. Они
кратко посовещались, решая, в каком направлении теперь следует
двигаться. Выбор был прост: идти напрямик через Черные Дубы и
рисковать заблудиться или наткнуться на стаю бродячих волков, или же
двигаться вдоль болота, что чревато второй встречей с Туманным
Призраком. Ни один из предстоящих путей их не казался им лучше
другого, но бой с существом из Туманного болота был еще слишком
свеж в их памяти, и им вовсе не хотелось снова повстречать его. Поэтому
они приняли решение держаться леса, попытаться пройти вдоль края
болота, и надеяться через несколько часов выйти на открытую равнину.
Сейчас они настолько устали, что долгие часы ходьбы и напряженного
ожидания опасности ослабили и притупили здравый смысл, каким они
обладали еще утром. Они устали от того странного мира, в котором
оказались, и единственной отчетливой мыслью в их затуманенном
разуме было стремление вырваться из этого гнетущего леса и получить
хоть несколько часов долгожданного сна. Это желание затмевало в их
мыслях все остальное и заставляло забыть обо всякой осторожности, так
необходимой им, и они упустили из вида даже то, что им следует вновь
обвязаться веревкой.
	Путешествие продолжалось как и раньше, спереди шел Менион, в
нескольких шагах за ним - Шеа, замыкал Флик; шагали они бесшумно и
ровно, вдохновленные мыслью о том, что впереди лежат залитые
солнцем открытые равнины, которые приведут их в Анар. Туман,
казалось, немного рассеялся, и хотя фигура Мениона все еще казалась
тенью, Шеа уже различал ее достаточно ясно, чтобы следовать за ним.
Но иногда и Шеа, и Флик теряли из виду спину шагающего впереди и
устало искали взглядом тропинку, которую прокладывал для них
Менион. Мучительно медленно тянулись минуты, сон все большей
настойчивостью брал свое и внимание их начало притупляться. Минуты
превращались в долгие, бесконечные часы, а они по-прежнему медленно
шагали вперед сквозь туманную мглу Черных Дубов. Невозможно было
понять, сколько времени прошло и какой путь они преодолели. Вскоре
это вообще потеряло значение. Они брели, словно лунатики в своем
тяжелом сне, сквозь мир полугрез и бессвязных мыслей, и не было
перерыва ни в утомительном марше, ни в бесконечной веренице
неподвижных черных стволов, бессчетными тысячами проплывающих
мимо. Все оставалось неизменным, лишь где-то в ночной тьме
постепенно набирал силу ветер, вначале лишь слабо шепчущий, затем
шепот его вырос до тоскливого завывания, сковывая утомленный разум
троих путников магией своего чарующего голоса. Он взывал к ним,
напоминая о краткости прошедших и грядущих дней, предупреждая, что
они - лишь смертные и не имеют места на этой земле, предлагая прилечь
и забыться спокойным сном. Они слышали ветер и из последних сил
боролись с его искушающими призывами, бессмысленно
сосредоточиваясь на передвижении ног в бесконечной цепочке шагов.
Казалось, они только что двигались все вместе одной неровной линией;
но в следующий миг Шеа поднял глаза и не увидел Мениона.
	Поначалу он не осознал случившегося, ибо его обычно живой и
быстрый ум был затуманен желанием сна, и он еще некоторое время
продолжал брести вперед, тщетно ища взглядом тень высокого горца.
Затем он резко остановился, поняв с накатившим приступом страха, что
они потеряли друг друга. Он дико рванулся к Флику и схватил брата за
ткань туники, и тот, ничего не понимая и засыпая на ходу, натолкнулся
на него. Флик туманным взором посмотрел на брата, не сознавая, даже
не пытаясь понять, почему они остановились, надеясь лишь, что теперь
можно будет упасть и уснуть. Ветер во мраке леса завыл, словно в диком
восторге, и Шеа начал отчаянно звать принца холмов, но слышал лишь
эхо своего слабого голоса. Он взывал снова и снова, срывая голос в крике
отчаяния и страха, но ничего не доносилось в ответ, кроме эха,
приглушенного и искаженного диким свистом ветра в высоких дубах,
разбивающегося о неподвижные стволы и ветви и гаснущего в шелесте
листвы. Один раз ему показалось, что он услышал в ответ свое имя, и он
потащил валящегося с ног Флика сквозь лабиринт деревьев на звук
голоса. Но там ничего не оказалось. Рухнув на землю, он кричал, пока
голос не перестал слушаться его, но только ветер, словно издеваясь,
хохотал в ответ, и он понял наконец, что потерял принца Лиха.




Глава 7


	Когда Шеа проснулся, день близился к полудню. Он лежал на
спине в высокой траве, и яркий солнечный свет ослепительно ярко бил в
его полуприкрытые глаза. Поначалу он не мог вспомнить ничего, что
произошло прошлой ночью, кроме того, что они с Фликом отстали от
Мениона в Черных Дубах. Наполовину проснувшись, он приподнялся на
локте, сонно озираясь, и обнаружил, что лежит в открытом поле. Позади
него возвышалась угрюмая стена Черных Дубов, и он понял, что,
потеряв следопыта, они каким-то образом все же сумели выбраться из
зловещего леса прежде, чем в изнеможении рухнуть на землю. Все, что
случилось после пропажи Мениона, вспоминалось смутно. Он не мог
понять, откуда в нем взялась сила, чтобы завершить этот путь. Он не мог
даже вспомнить, как вырвался из бесконечного леса и попал на
поросшую травой равнину, которую сейчас обозревал. Все эти события
казались удивительно далекими. Он протер глаза и глубоко вдохнул
свежий воздух, греясь в теплых лучах солнца. В первый раз леса Анара
показались ему совсем близкими.
	Внезапно он вспомнил про Флика и беспокойно огляделся в
поисках брата. Мгновение спустя он заметил его плотную фигуру, в
глубоком сне лежащую в нескольких ярдах от него. Шеа медленно
поднялся на ноги и потянулся, ища взглядом свой рюкзак. Найдя его, он
наклонился и рылся в его содержимом, пока не нашел мешочек с
Эльфийскими камнями, убедившись, что они по-прежнему в
безопасности и в его владении. Затем, подняв рюкзак, он направился к
спящему брату и легко потормошил его. Флик недовольно заворочался,
крайне огорченный тем, что кто-то прервал его сон. Шеа был вынужден
несколько раз потрясти его, прежде чем тот наконец неохотно открыл
глаза и вяло приподнял голову. Увидев Шеа, он перебрался в сидячее
положение и медленно огляделся.
	- Эй, мы сделали это! - воскликнул он.- Но я не знаю как. Ничего
не помню с того момента, как мы потеряли Мениона, помню только, что
мы шли и шли, пока у меня ноги не начали отваливаться.
	Шеа согласно усмехнулся и хлопнул брата по спине. Когда он
думал обо всем, что они вместе преодолели, его охватывало восхищение.
Столько трудностей и опасностей, и все же Флик мог смеяться над
пережитым. Неожиданно резко на него нахлынула волна любви к Флику,
к брату, не связанному с ним кровью, но от этого только еще более
близкому другу.
	- Все в порядке, мы сделали это,- улыбнулся он,- и мы скоро уже
доберемся до цели, если я только подниму тебя на ноги.
	- Мелочность и низость некоторых людей не укладывается в моем
воображении,- изображая недовольство, помотал головой Флик, а затем
тяжело поднялся на ноги и вопросительно взглянул на Шеа.- А что же
Менион?..
	- Потерялся‡ не знаю, где‡
	Флик отвел взгляд, ощутив горькое разочарование брата, но не
желая признаваться себе, что без принца холмов им лучше было не
пускаться в этот путь. Он чутьем не доверял Мениону, однако горец в
лесу спас ему жизнь, а такие вещи Флик забывал с трудом. Он целую
минуту или даже дольше думал об этом, а затем легко хлопнул брата по
плечу.
	- Не беспокойся об этом мошеннике. Он еще попадется нам на
пути - и готов поспорить, что в самый неподходящий момент.
	Шеа молча кивнул, и разговор быстро перешел на предстоящее
путешествие. Они сошлись на том, что сейчас разумнее всего двигаться
на север, пока они не доберутся до Серебряной реки, впадающей в
Радужное озеро, и следовать вдоль нее вверх по течению, до самого
Анара. Если им повезет, то Менион тоже отправится вдоль реки и через
несколько дней нагонит их. Его навыки следопыта должны были помочь
ему выбраться из Черных Дубов, и раньше или позже он наверняка
найдет их след и по нему догонит их. Шеа не хотелось бросать друга
одного, но он прекрасно понимал, что любые попытки искать его в
Черных Дубах могут привести только к тому, что они заблудятся там
сами. Более того, опасность встретиться с Носителями Черепа,
рыщущими в поисках Шеа, намного перевешивала всякую угрозу, с
которой Менион мог столкнуться в этом лесу. Им ничего не оставалось
делать, кроме как продолжать свой путь.
	Двое путников быстро шагали по безмолвным зеленым равнинам,
надеясь к наступлению ночи достичь Серебряной реки. День уже
перевалил за середину, а они все еще не представляли, насколько далека
от них река. Теперь направление им указывало солнце, и они
чувствовали себя намного увереннее, чем в туманных дебрях Черных
Дубов, где им приходилось полагаться лишь на свое сомнительное
чувство направления. Они свободно беседовали, наслаждаясь солнечным
светом, которого были лишены так много дней, и невыразимым
чувством освобождения, пришедшим после того, как остались позади
ужасные испытания Туманного болота. Они шагали вперед, и при их
приближении мелкие зверьки и бегающие птицы разбегались по
сторонам. Один раз, в тускнеющем вечернем свете, Шеа показалось, что
он заметил далеко к востоку крошечную фигурку сгорбленного старика,
медленно удаляющуюся от них. Но при таком освещении и на таком
отдалении он не мог быть ни в чем уверен, а в следующий миг уже не мог
никого разглядеть. Флик вообще ничего не заметил, и на этом
таинственный старик был забыт.
	К сумеркам на севере показалась длинная тонкая полоска воды, в
которой они вскоре узнали легендарную Серебряную реку, питающую
дивное Радужное озеро на западе и тысячи поразительных историй о
приключениях. Говорили, что здесь живет сказочный Король
Серебряной реки, богатство и мощь которого не поддаются описанию, и
он следит лишь за тем, чтобы воды великой реки оставались чистыми и
свободными для человека и зверя. Как говорилось в этих историях,
путешественникам редко удавалось его увидеть, но он всегда был готов
помочь нуждающимся в помощи или осуществить наказание за
нарушение его владений.
	Увидев реку, Шеа с Фликом сочли, что в тускнеющем свете
сумерек она выглядит великолепно, сверкая тем самым бледно-
серебристым цветом, за который и получила свое название. Когда они
наконец добрались до ее берегов, было уже слишком темно, чтобы
разглядеть, сколь чисты ее воды, но попробовав воду на вкус, они сочли
ее чистой и очень вкусной.
	На южном берегу реки они нашли маленькую, поросшую травой
лужайку под раскидистым пологом двух старых кленов - великолепное
место для ночлега. Недлинный переход этого дня все же утомил их, и они
предпочли не рисковать, пересекая эту открытую местность в темноте.
Их запасы еды уже почти иссякли, и после этого ужина им оставалось
добывать себе пропитание только охотой. Эта мысль привела их в
длительное уныние, ибо из всего имеющегося у них оружия для добычи
дичи подходили лишь короткие охотничьи ножи, почти бесполезные для
охоты. Единственный большой лук остался у Мениона. В молчании они
доели свои припасы, не разводя костра, который мог бы выдать их
присутствие. Луна убыла наполовину, ночь выдалась ясной, и тысячи
звезд безграничной галактики сияли ослепительным белым огнем,
окутывая реку и земли за ней призрачным темно-зеленым сиянием.
Когда их ужин подошел к концу, Шеа повернулся к брату.
	- Флик, ты не думал в последнее время о нашем путешествии, обо
всем этом бегстве? - поинтересовался он.- В смысле, что мы вообще
делали?
	- Странный ты человек, если задаешь такие вопросы! - кратко
воскликнул тот.
	Шеа улыбнулся и кивнул.
	- Наверное, да. Но мне приходится оправдываться перед собой, а
это не так-то легко. Я понимаю большую часть того, что рассказал
Алланон, про опасность, грозящую наследникам Шаннары. Но что
изменится, если мы сумеет скрыться в Анаре? Этот Брона, ему наверняка
нужно что-то еще помимо Меча Шаннары, если уж он занялся тем, что
выискивает потомков эльфийского Дома. Что же ему нужно? Что это
может быть?
	Флик пожал плечами и кинул в быстрое течение шумящей реки
камешек. Его мысли перепутались, не предлагая разумного ответа.
	- Может быть, ему нужна власть,- наугад предположил он.- Разве
ее не хочет всякий, кто обладает хоть какой-то силой, раньше или позже?
	- Несомненно,- без особой уверенности ответил Шеа, думая о том,
что именно такая жадность привела расы к их нынешнему состоянию,
проведя их по долгому горькому пути войн, чуть не уничтоживших все
живое в мире. Но с окончания последней войны прошло много лет, и
жизнь разобщенных и беспорядочно разбросанных по землям поселений,
казалось, наконец-то предлагала награду тем, кто так долго искал мир и
покой. Он снова повернулся к ожидающему его ответа Флику.
	- А что мы собираемся делать, когда доберемся до цели?
	- Алланон нам скажет,- помедлив, ответил брат.
	- Алланон не может всю жизнь нам говорить,- быстро возразил
Шеа.- Кроме того, я еще не до конца уверен, что он рассказал нам о себе
всю правду.
	Флик согласно кивнул, припоминая ту жуткую первую встречу с
темным гигантом, который тряс его как тряпичную куклу. Флику всегда
казалось, что Алланон ведет себя как человек, привыкший брать свое и
делать все так, как ему хочется. Он невольно поежился, вспомнив свое
первое столкновение с черным Носителем Черепа, и вдруг сообразил, что
именно Алланон тогда спас его.
	- Я не уверен, что мне хочется знать о нем всю правду. Я не уверен,
что пойму,- тихо прошептал Флик.
	Его слова поразили Шеа, и он отвернулся к посеребренным луной
водам реки.
	- Возможно, для Алланона мы всего лишь маленькие людишки,-
признал он,- но с этого момента я не намерен больше ничего делать по
одной его указке, безо всяких объяснений!
	- Может быть, и так,- донеслись до него слова брата.- А может
быть‡
	Его голос зловеще затих в слабых ночных шорохах и плеске воды,
и Шеа предпочел не продолжать этот разговор. Оба они улеглись и
быстро заснули, их усталые мысли вяло потекли в ярких цветные грезы
мира мимолетных сновидений. В этом уединенном, невесомом
пространстве фантазии их утомленные умы расслаблялись, освобождаясь
от потаенных страхов перед будущим, воплощающихся в
непредсказуемых формах, и там, в этом скрытом храме человеческой
души, они один на один боролись с этими страхами и превозмогали их.
Но несмотря на успокаивающий шорох ночных зверьков и мирный плеск
сверкающих волн Серебряной реки, в мир их грез змеей проскользнул
неотвратимый терзающий призрак понимания, угнездился там и
принялся ждать, усмехаясь со скорбной ненавистью, прекрасно зная
пределы их выносливости. Оба они судорожно вздрагивали во сне, не в
силах стряхнуть с себя присутствие этого пугающего духа, лишенного
определенной формы, проникшего в самые их сердца.
	Возможно, одна и та же предостерегающая тень, источающая свой
особый запах страха, одновременно проникла в усталые мысли юношей
и заставила их проснуться в один и тот же странный миг, прогнала
сонливость из их глаз и заполнила воздух почти материальным
леденящим безумием, сдавливающим их разум. Они моментально
осознали это предостережение, в их глазах вспыхнула притупленная
паника, и они сели и замерли, вслушиваясь в ночное безмолвие. Текли
мгновения, но ничто не происходило. Они не нарушали неподвижности,
напрягая слух в ожидании звуков, которые должны были раньше или
позже раздаться. Затем издалека донесся жуткий шелест громадных
крыльев, и они одновременно повернули головы к реке, заметив, как с
равнин северного берега почти грациозно поднялся уродливый черный
силуэт Носителя Черепа и беззвучно заскользил по воздуху, направляясь
прямо к их укрытию. Юноши застыли от ужаса, не в силах не только
пошевелиться, но даже думать, в состоянии лишь беспомощно
наблюдать, как существо приближается к ним. Возможно, оно пока что
даже не подозревало об их присутствии, но то, что оно еще не видело их,
ничего не означало. Через несколько секунд оно узнает, а у братьев не
было времени бежать, некуда было прятаться, не оставалось шанса
спастись. Шеа ощутил, как пересохло у него в горле, и какой-то частью
окаменевшего сознания вспомнил об Эльфийских камнях, но эта мысль
родилась словно в глубоком сне. Он сидел рядом с братом, не в силах
двинуться, и ожидал конца.
	Но, как ни странно, конец не наступил. Когда уже казалось, что
слуга Повелителя Колдунов не мог их не заметить, его внимание
отвлекла вспышка света на другом берегу. Существо быстро повернулось
на свет и тут же заметило еще одну вспышку, чуть дальше первой, и еще
одну - или оно заблуждалось? Теперь оно летело быстрее, внимательно
вглядываясь в ночь, злобный разум подсказывал ему, что поиски
подошли к концу, долгая охота наконец завершилась. Но оно не могло
найти источник света. Внезапно огонек вспыхнул снова и через долю
секунды погас. Разъяренное, существо повернуло на свет, отметив, что он
зажегся где-то во тьме за рекой, затерявшись среди бесчисленных оврагов
и лощин. Таинственный свет вспыхнул еще и еще раз, все удаляясь от
реки, словно дразня, убегая от рассвирепевшей твари. На другом же
берегу окаменевшие юноши, по-прежнему скрытые во тьме, испуганно
наблюдали за парящей тенью, все быстрее и быстрее удаляющейся от них
и наконец растаявшей во мраке.
	Даже после исчезновения Носителя Черепа они еще долго
сохраняли неподвижность. Еще один раз они посмотрели смерти в лицо
и сумели избегнуть ее гибельного прикосновения. Они безмолвно сидели
и слушали, как в ночи вновь начинают копошиться насекомые и зверьки.
Текли минуты, и они начали дышать свободнее, их застывшие тела
расслабились, приняв более удобные позы, и они изумленно и
недоверчиво взглянули друг на друга, сознавая, что существо исчезло, но
не в силах постичь причину случившегося. Затем, не дав им времени
обсудить эту загадку, на пригорке в нескольких сотнях ярдов от них
зажегся загадочный свет, сверкавший недавно на том берегу, на миг
исчез и блеснул опять, на этот раз уже заметно б