жно выбирая тропинки. Его слух  анализировал  все
звуки, стараясь  выделить  те,  что  могут  нести  опасность.  Он  двигался,
обдумывая каждый шаг, пристально разглядывая  все,  что  находится  впереди.
Горы вокруг выглядели пустынными, огромными и  неподвижными,  словно  спящие
гиганты, за время своего сна так глубоко  вросшие  в  землю,  что  если  они
когда-нибудь и проснутся, то обнаружат, что не могут пошевелиться.
   Он вошел в Сланцевую долину. Внутри  ее  каменной  чаши  влажно  блестели
черные  скалы,  воды  Хейдисхорна  бурлили,  похожие  на   густую   похлебку
зеленоватого цвета. Он осторожно обошел озеро и отправился дальше.
   Склон стал круче, и взбираться по нему становилось  труднее.  Поднявшийся
ветер разогнал туман. Похолодание сначала было не очень  заметно,  но  потом
температура упала ниже точки замерзания воды.  На  скалах  появился  лед,  и
перед лицом Уолкера закружились снежинки. Он поплотнее закутался  в  плащ  и
продолжал подниматься выше.
   Скорость его продвижения замедлилась, и Уолкеру стало  казаться,  что  он
вообще топчется на месте. Неровная тропа, усеянная обломками скал, вилась  и
петляла среди огромных скал. Ветер безжалостно бил в лицо, стегал по рукам и
всему телу. Иногда  его  порывы  становились  шквальными  и  угрожали  сбить
Уолкера с ног. Горный пейзаж выглядел так однообразно, что  невозможно  было
определить, сколько он уже прошел. Уолкер не оглядывался по  сторонам,  весь
сосредоточившись на том, куда поставить ногу, и ушел в себя  настолько,  что
не чувствовал холода.
   Он не переставая  думал  о  черном  эльфийском  камне,  о  том,  как  тот
выглядит, каков на ощупь и каково  действие  его  магии.  Уолкер  радовался,
представляя его себе, отгородившись от мира, через который шел, и неудобств,
которые ощущал. Видение это стояло перед его глазами, как  маяк,  освещающий
ему путь.
   Был уже полдень, когда он вошел в широкий  каньон  между  двумя  высокими
вершинами, окутанными облаками. Каньон переходил в долину, а затем  в  узкий
извилистый проход, исчезавший в скалах. Уолкер прошел по каньону и углубился
в проход. Ветер стих, слабым  эхом  отдаваясь  в  неожиданно  окутавшей  все
тишине. Уолкер тряхнул головой и  вернулся  в  окружающий  мир,  снова  стал
внимательным и настороженным, пристально всматриваясь в темные  расселины  и
щели узкого прохода, по которому шел.
   И вот стены разошлись в стороны - путешествие подошло к концу.
   Он оказался перед входом в Чертог Королей, выступающим из скалы  порталом
черного мавзолея, по бокам которого стояли каменные стражи - воины в  полном
вооружении; острия их мечей были направлены вниз. Стражи глядели на него  из
своих ниш, черты их лиц, иссеченные ветрами и временем,  утратили  четкость,
но глаза пристально смотрели на  Уолкера,  словно  они  действительно  могли
видеть.
   Уолкер замедлил шаг,  потом  остановился.  Путь  был  окутан  темнотой  и
молчанием. Ветер, отголоски которого все  еще  отдавались  у  него  в  ушах,
совсем  стих.  Туман  исчез.  Даже  холод   сменился   какой-то   вызывающей
оцепенение, зловещей прохладой.
   Уолкер безошибочно определил, что он чувствует в этот момент. Это чувство
обволокло его всего, проникло до самых костей - ощущение смерти.
   Он прислушался к тишине, вгляделся в темноту. Он ждал. Его разум  пытливо
исследовал окружающее. Но он не заметил никакой опасности.
   Проходили минуты.
   Наконец Уолкер решительно выпрямился, вскинул свой мешок на плечо и снова
двинулся вперед.

***

   В Западных Землях, там, где южнее прожаренных солнцем  берегов  Мермидона
простирается Тирфинг, солнце уже клонилось к закату.  Лето  выдалось  сухим,
трава пожухла даже в тени, а там, где тени не было, простиралась  совершенно
выжженная земля.
   Рен Омсворд сидела, прислонившись  спиной  к  стволу  раскидистого  дуба,
неподалеку от лошадей, пивших мутную воду из большой лужи, и наблюдала,  как
солнце, опускаясь к горизонту, заливает алым светом западную  сторону  неба.
Его отблески слепили ее, и, чтобы лучше видеть, она  прикрыла  глаза  рукой.
Одно  дело  -  быть  захваченной  врасплох   Гартом   во   время   очередной
игры-тренировки, совсем другое - не заметить того,  кто  их  выслеживает  на
самом деле.
   Она задумчиво закусила губу. Рен и Гарт  заметили,  что  за  ними  кто-то
следит, два дня назад; скорее не заметили, а почувствовали,  поскольку  этот
неизвестный постоянно оставался вне поля их зрения. Они не знали, кто это, -
он, она, оно? Сегодня утром Гарт решил все выяснить, пройдя по их следу.  Он
снял свою светлую одежду, вымазал лицо, руки и волосы глиной и растворился в
жарком воздухе, как призрак.
   Кто бы их ни выслеживал, его ждал неприятный сюрприз.
   Но день уже кончался, а гигант скиталец все еще не появился. Возможно, их
преследователь оказался умнее, чем они думали.
   - И что ему надо? - бормотала Рен.
   Утром она задала этот  вопрос  Гарту,  в  ответ  он  выразительно  провел
пальцем поперек горла. Она не поверила, но и не нашла никаких доводов против
такой вероятности. С одинаковым успехом по их следам действительно мог  идти
наемный убийца и кто угодно другой. Она  пристально  оглядывала  равнины  на
востоке. Неприятно чувствовать, когда тебя вот так выслеживают.
   Еще более неприятно сознавать, что это может быть связано с  ее  поисками
эльфов.
   Она вздохнула, слегка раздраженная тем, как идут дела.  После  встречи  с
призраком Алланона она вернулась в смятении, не удовлетворенная  услышанным.
Она не знала, что ей  теперь  делать.  Здравый  смысл  подсказывал:  призрак
требует от нее невозможного. Но что-то внутри нее, то самое шестое  чувство,
на которое она всегда так полагалась, нашептывало ей, что, возможно  задание
не так уж и невыполнимо, что задачи, которые друиды  ставили  перед  людьми,
всегда имели под собой реальную почву. Пар верил в  это.  Возможно,  он  уже
отправился на  поиски  меча  Шаннары.  И  гнев  Уолкера,  покинувшего  их  и
поклявшегося не  иметь  ничего  общего  с  друидами,  скорее  всего  отчасти
наигранный. Уолкер слишком разумный, слишком уравновешенный  человек,  чтобы
так легко все отбросить.  Возможно,  он,  подобно  ей,  уже  переменил  свое
решение.
   Рен невесело покачала головой. Первое время она считала, что  ее  решение
непоколебимо. Она убедила себя, что должна согласовывать  свои  действия  со
здравым смыслом, и вернулась  к  своему  народу,  оставив  все  связанное  с
Алланоном и пропавшими эльфами. Но сомнения  по-прежнему  терзали  ее.  Так,
сначала через силу, она начала расспрашивать тут и там об эльфах.  Это  было
совсем не сложно.  Скитальцы  постоянно  странствовали,  пересекая  Западные
Земли из конца в конец, выменивая то, в чем нуждались,  на  то,  что  у  них
было. Деревни и поселки оставались позади, все время появлялись новые  люди,
с кем можно было поговорить, - и что плохого в том, что человек интересуется
эльфами?
   Иногда она задавала вопросы прямо, иногда - как  бы  в  шутку.  Но  везде
получала одни и те же ответы. Эльфы исчезли во времена,  которые  не  помнит
никто из живущих, - больше четырех поколений назад. Никто никогда  не  видел
ни одного эльфа.  Многие  вообще  сомневались  в  том,  что  они  когда-либо
существовали. Ее расспросы стали казаться ей глупыми и  бессмысленными,  она
решила больше  этим  не  заниматься  и  ушла  поохотиться  с  Гартом,  чтобы
поразмыслить в одиночестве, полагая, что, если ей никто не будет мешать, она
найдет ответ на вопрос, что ей делать дальше.
   Но затем появилась какая-то тень, преследующая их. Рен задумалась: что же
за всем этим кроется?
   Уголком глаза она заметила легкое движение, неясное пятнышко на  равнине,
изнемогавшей от зноя, и осторожно поднялась на ноги. Она стояла в тени  дуба
не  двигаясь  и  наблюдала,  как  пятно  постепенно  приобретает  очертания,
превратившись наконец в Гарта. Скиталец бежал,  -  казалось,  он  совсем  не
устал - огромная неутомимая машина, на которую даже летний зной не оказывает
никакого влияния. Очевидно, тот, кто за ними следил, был достаточно ловок  и
ускользнул от Гарта.
   Рен встретилась с ним взглядом и протянула ему фляжку с  водой.  Пока  он
пил, она, прислонившись  к  грубой  коре  дуба,  всматривалась  в  пустынную
равнину. Ее рука бессознательно  поднялась  и  коснулась  кожаного  мешочка,
висевшего у нее на шее. Она задумчиво перекатывала пальцами его  содержимое.
Вселяющие в нее уверенность эльфийские камни. Талисман, приносящий ей удачу.
Что же они принесут ей сейчас?
   Она отмела в сторону свои тревоги, на загорелом лице появилось  выражение
упрямой решимости. Хватит с нее. Ей не нравится, когда за ней следят, и  она
положит этому конец. Они изменят маршрут, замаскируют следы,  сделают  петлю
или две - сколько будет необходимо, - они проведут  всю  ночь  в  седле,  но
сбросят с хвоста невидимого преследователя.
   Иногда человек сам должен помочь своей удаче.

***

   Уолкер Бо  вошел  в  Чертог  Королей,  ступая  бесшумно,  как  кошка.  Он
проследовал между  каменными  стражами  и  шагнул  через  порог  в  темноту.
Постоял, чтобы привыкли глаза. Однако там  был  свет  -  слабое  зеленоватое
свечение, исходившее от каменных стен. Ему не  понадобится  зажигать  факел,
чтобы найти дорогу.
   В голове Уолкера мгновенно возникла карта пещер,  помогая  разобраться  в
том, что ему предстоит увидеть. Однажды, давным-давно, Коглин  нарисовал  ее
для Уолкера. Сам старик никогда в пещерах не был, но некоторые  друиды  -  и
Алланон в том числе - там побывали. Коглин изучил нарисованные ими карты,  а
потом восстановил их по памяти для своего ученика. Уолкер был уверен, что не
заблудится в пещерах.
   Он двинулся вперед.
   Проход был  широким  и  ровным,  в  полу  и  стенах  -  ни  выступов,  ни
углублений. Все, что находилось поблизости от него, казалось  погруженным  в
глубокую тишину, нарушаемую только едва слышным скрипом его сапог.
   Пещерный холод пробирал до костей. Этот холод царил здесь много столетий.
Уолкер дрожал, несмотря на шерстяной плащ. Кроме  того,  его  начали  мучить
неприятные  чувства:  чувство  одиночества,  собственной   незначительности,
тщетности усилий. Пещеры словно подчеркивали его ничтожность, сводили его до
размеров пылинки, крошечного создания, само  присутствие  которого  в  таком
месте является оскорблением. Он стал бороться с  этими  чувствами,  понимая,
чем может все это обернуться, и после короткой борьбы они растаяли в  холоде
и тишине.
   Вскоре Уолкер достиг пещеры, где обитали сфинксы. Он  снова  остановился,
на этот раз чтобы успокоить свой разум, погрузившись  глубоко  внутрь  себя,
туда, куда каменные призраки не могли добраться. После этого он пошел вперед
- глаза опущены на пыльный каменный пол и видят вперед только на  расстояние
нескольких шагов, которые надо пройти.
   Внутренним зрением он видел нависающих  над  ним  сфинксов,  их  огромные
фигуры, высеченные из камня той же рукой, что изваяла  стражей  у  входа.  О
сфинксах говорили, что у них человеческая голова  на  теле  зверя,  что  это
создания  другой  эпохи,  -  их  не  видел  никто  из  смертных.  Они   были
невообразимо древними. Настолько древними, что их возраст измерялся  сотнями
поколений человеческих жизней. Много монархов пронесли под их  взглядами  из
мира живых в бесконечный покой гробниц! Очень много… И ни один  не  вернулся
назад.
   - Посмотри на нас! - шептали сфинксы. - Посмотри, как мы восхитительны!
   Уолкер чувствовал на себе их  взгляды,  их  шепот  проникал  в  мозг,  он
понимал, как они пытаются пробиться через  защитные  оболочки,  которыми  он
себя окружил. Теперь он шел быстрее, стараясь не обращать внимания  на  этот
шепот, противясь желанию повиноваться  ему.  Тогда  каменные  монстры  стали
рычать на него, завывать грубо и настойчиво:
   - Уолкер Бо! Посмотри на нас! Ты должен посмотреть!
   Он спешил дальше, его мозг  изнемогал  от  этих  голосов,  его  решимость
ослабевала. Несмотря на холод, его лицо заливал пот, а мышцы до боли сводило
судорогой. Он стиснул зубы, борясь со своей слабостью, и  внезапно  вспомнил
Алланона и то, что друид проходил когда-то по этому  пути,  ведя  под  своей
защитой сразу семерых человек, и все-таки не поддался голосам.
   Он тоже устоит. И только подумал об этом, как оказалось, что  уже  достиг
конца пещеры. Голоса затихли. Сфинксы  остались  позади.  Он  поднял  глаза,
сопротивляясь желанию оглянуться, и снова пошел вперед.
   Проход сузился и пошел вниз под уклон. Уолкер замедлил шаг, опасаясь,  не
таится ли кто-нибудь в засаде в темных  углах.  Только  в  некоторых  местах
стены светились зеленым светом, а весь коридор был погружен в  полутьму.  Он
пригнулся, готовый встретить  нападение,  уверенный,  что  кто-то  выжидает,
чтобы броситься на него, - присутствие врага с каждым  шагом  ощущалось  все
сильнее.  В  какое-то  мгновение  он  решил  воспользоваться  магией,  чтобы
осветить путь и увидеть того, кто его поджидает,  но  тут  же  отбросил  эту
мысль. Если он призовет магию, то тем самым даст знать  неизвестному  врагу,
что повелевает особыми силами. Лучше, если это оружие будет неожиданным  для
противника.
   Но никто не появлялся. Он отбросил  беспокойные  мысли  и  пошел  вперед.
Проход начал расширяться. И тут раздался вой.
   Уолкер знал, что это неизбежно, что когда-то это на него обрушится, и все
же оказался неподготовленным. Это свалилось на него, нанесло удар,  сковало,
будто стальными цепями, потащило вперед. Слышался вой ветра  в  ущелье,  рев
разбушевавшейся бури, грохот штормовых волн о прибрежные скалы. И сквозь эту
какофонию раздались душераздирающие стоны истязаемых душ мертвых, скрежет их
костей о каменные плиты.
   Уолкер Бо тут же привел в действие все свои защитные силы. Он находился в
Коридоре Ветров, и  на  него  обрушились  баньши.  Он  отгородился  от  этих
стенаний, словно каменной стеной, могучим усилием воли, сосредоточившись  на
том, чтобы закрепить в своем сознании  единственный  образ  -  образ  самого
себя. Уолкер подавлял крики баньш,  пока  они  не  превратились  в  странное
гудение вокруг него, тщетно пытающееся пробить его защиту. Он  смотрел,  как
Коридор Ветров проплывает мимо него, - мрачная, бесцветная,  пустая  пещера,
где ничего не видно, но стоит страшный вой,  а  временами  вспыхивают  снопы
искр, освещая, словно молния, кромешную темноту.
   Уолкер Бо недооценил силу баньш. Их крики и вопли, словно живые существа,
истязали его, швыряли в разные стороны.
   Он чувствовал, что, как и раньше, в Коридоре Сфинксов, его сила  иссякает
и защита ослабевает. Ярость, с которой его  атаковали,  была  неистовой.  Он
отбивался, но отчаяние уже охватывало его - собственный образ в его сознании
стал дрожать и размываться. Уолкер терял контроль  над  собой.  Еще  минута,
может быть, две - и его защита перестанет ему помогать.
   И снова, как в прошлый раз, кошмар кончился, когда он уже начал отступать
в борьбе. Он, спотыкаясь, вывалился из Коридора Ветров в  маленькую  пещеру.
Крики баньш утихли позади. Уолкер привалился к каменной стене и сполз по ней
на пол, трясясь в ознобе. Он дышал глубоко и  медленно,  приходя  в  себя  и
собираясь с силой. Время замедлило свой ход, и на мгновение он закрыл глаза.
   Когда он снова их открыл, его взгляд  уперся  в  массивные  двустворчатые
двери на железных петлях, вделанных  прямо  в  скалу.  Двери  были  исписаны
древними рунами, пылающими огнем.
   Он достиг Чертога, где покоились короли Четырех Земель.
   Уолкер встал на ноги,  забросил  мешок  на  плечо  и  подошел  к  дверям.
Некоторое время он внимательно разглядывал знаки, потом осторожно положил на
них ладонь и толкнул. Двери широко распахнулись, и Уолкер Бо вошел внутрь.
   Он опустился на колени  -  одинокая  фигура  посреди  пещеры.  Он  протер
надпись на каменной плите, попытался прочесть  ее.  Но  скоро  его  терпение
истощилось, и он сдался, толкнул камень обеими руками в  сторону,  и  камень
беззвучно сдвинулся со своего места.
   Уолкер почувствовал сильное возбуждение.
   В углублении под камнем было темно, и он не  мог  ничего  разглядеть.  Но
что-то там было…
   Позабыв об осторожности, которая так хорошо служила ему  все  это  время,
Уолкер Бо сунул руку в отверстие.
   И тут же вокруг  кисти  что-то  обвилось,  стиснув  ее.  Он  почувствовал
невыносимую боль, потом рука стала  неметь.  Он  попытался  вытащить  ее  из
отверстия, но не мог ею даже пошевелить.
   В отчаянии Уолкер призвал на помощь магию, собрал свободной рукой вспышку
света и послал ее в отверстие. От того, что он увидел, его  охватил  ледяной
холод. Черного эльфийского камня там не было.  Вместо  камня  Уолкер  увидел
небольшую змею, крепко обвившую его руку. Это была не простая змея, а  нечто
гораздо страшнее:  асфинкс,  существо  из  легенд  старого  мира,  созданное
одновременно со сфинксами - его огромными каменными сородичами.  Но  асфинкс
был обречен оставаться созданием из плоти  и  крови  до  тех  пор,  пока  не
нанесет удар. Тогда он превратится в камень.
   И его жертва вместе с ним.
   Поняв, что произошло, Уолкер стиснул зубы. Его рука  начала  уже  сереть,
асфинкс крепко обвивался вокруг нее, он уже  твердел,  хвостом  прирастая  к
полу и становясь каменной спиралью, которую невозможно разбить.
   Уолкер Бо отчаянно рванулся, стараясь избавиться от мертвой хватки  змеи.
Но спасения не было. Он оказался прикованным к камню, к асфинксу и каменному
полу.
   Страх пронзил его, будто лезвие ножа. Так же как асфинкс, он будет теперь
превращаться в камень. Медленно. Неотвратимо.
   До тех пор, пока не станет статуей.

Глава 29

   К утру погода на Уступе изменилась: гроза,  разразившаяся  над  Тирзисом,
повернула на север, в Ключ  Пармы.  Еще  не  рассвело,  когда  первая  гряда
облаков начала застилать небо, заслоняя луну и звезды, так  что  все  вокруг
стало непроницаемо черным. Потом  ветер  стих,  воздух  стал  неподвижным  и
мрачным. Первые капли дождя упали на обращенные  к  небу  лица  часовых,  на
пыльную каменистую поверхность Уступа, оставляя  на  ней  темные  пятна,  их
становилось все больше, пока они не слились  в  одно  большое  пятно.  Капли
падали все чаще, и все живое стихло. Леса под утесом окутались густым паром,
он поднимался над верхушками  деревьев  и  смешивался  с  облаками,  образуя
сплошную пелену,  в  которой  даже  самый  острый  глаз  не  мог  бы  ничего
разглядеть. Рассвет оказался всего лишь узкой полоской света  над  восточным
краем горизонта, которой никто и не заметил. А дождь шел уже в полную  силу,
заставив всех, включая охрану, искать укрытия.
   Вот почему никто не увидел ползуку.
   Скорее всего он выполз из леса сразу, как только облака заслонили луну  и
звезды - единственные источники света, которые могли его выдать,  -  и  стал
подбираться к подножию утеса. Он взбирался  на  Уступ,  скрежеща  когтями  и
пластинами своей брони по камням, но эти звуки терялись среди раскатов грома
и шума дождя.
   Ползука был уже почти рядом, когда часовые  заметили  свою  оплошность  и
подняли тревогу.
   От их криков Морган Ли, вздрогнув, проснулся. Сон сморил  его  в  дальнем
углу Уступа, в осиновой рощице. Он лежал,  свернувшись  клубком  под  старым
деревом, укрывшись охотничьим плащом. Его мышцы так онемели, что он не сразу
смог подняться. Но крики, полные ужаса и отчаяния, становились  все  громче.
Он через силу заставил себя встать на ноги, выхватил широкий меч и  побежал,
спотыкаясь, сквозь дождевую пелену.
   На Уступе творилось что-то невообразимое. Повсюду с обнаженным оружием  в
руках метались люди - темные тени в сером, пропитанном влагой  мире.  Кто-то
зажег несколько факелов, но потоки воды с неба сразу же потушили их.  Морган
побежал вместе со всеми вперед, разыскивая источник всеобщего безумия.
   И он увидел: ползука был уже на краю Уступа. Вздымаясь  над  укреплениями
повстанцев, цепляясь когтя