гда падет Юг, армии гномов и
эльфов окажутся разделенными, и окончательная победа Повелителя
Колдунов над всеми землями станет неизбежна. Угрюмый гном устало
поклялся Генделю, что выполнит его приказ - все они немедленно
отправляются в Анар.
	Возвращение в Тирсис отняло у Генделя много часов, ибо теперь
путь до этого города был долгим и опасным. В лесах кишели карлики-
охотники, высланные для пресечения всякого сообщения между
городами Каллахорна. Много раз Генделю приходилось прятаться и
ждать, пока мимо пройдет крупный патруль, и зачастую он был
вынужден далеко отклоняться от своего пути, чтобы миновать
выставленные посты бдительных часовых. Паутина этих постов здесь
была натянула намного плотнее, чем у Зубов Дракона, и это
подсказывало опытному воину, что близится решающее наступление
врага. Если северяне планируют в ближайшие день-другой штурмовать
Варфлит, то и Тирсис должен подвергнуться атаке примерно в то же
время. Маленький островной город Керн, вероятно, уже пал. На рассвете
гном преодолел последнюю линию часовых и приближался к лежащим
севернее Тирсиса равнинам; опасность быть обнаруженным карликами
осталась позади, но впереди его ожидала угроза столкновения со
злобным Стенмином и его марионеткой - Палансом. Раньше ему
несколько раз доводилось встречаться с нынешним Королем, но он не
думал, что тот сумеет его узнать, а Стенмина он видел только однажды.
Тем не менее, разумнее было бы не привлекать к себе излишнего
внимания.
	Он вошел в пробуждающийся город Тирсис, скрывшись в потоке
дюжин торговцев и путников. Миновав огромную Внешнюю Стену, он
несколько часов бродил среди полупустых казарм Граничного Легиона,
беседуя с солдатами в надежде узнать что-либо о судьбе своих друзей.
Наконец он выяснил, что они появились в городе два дня назад, на
закате, и направились прямо во дворец. Больше их никто не видел, что
все считали, что Балинор просто навестил отца и вновь отправился в
свои странствия. Гендель знал, что это означает на самом деле, и весь
остаток дня он провел, прогуливаясь неподалеку от замка, надеясь что-
то узнать о местонахождении своих пропавших друзей.
	Он заметил, что дворец охраняет бдительная стража с незнакомой
ему эмблемой сокола на мундирах. У главных ворот и на улицах города
он встречал солдат с такими же нашивками, и было очевидно, что они
являются единственной действующей военной силой во всем Тирсисе.
Даже если он застанет Балинора живым и сумеет его освободить, им
будет не так легко взять в свои руки управление городом и заново
созвать Граничный Легион. Гном еще не слышал на улицах ни одного
упоминания о вторжении с Севера, и у него сложилось впечатление, что
никто здесь даже не подозревает о грозящей им опасности. Генделю
казалось невероятным, что даже такой неуравновешенный и обманутый
человек, как Паланс Буканнах, откажется подготовить город к обороне
против чудовищного воинства Повелителя Колдунов. Если Тирсис
падет, то у младшего сына Рула Буканнаха не останется трона.
	Гендель молча изучал местность, на которой был разбит
Народный парк, раскинувшийся под широкой аркой Сендикского моста.
Когда стемнело, он проник в охраняемый дворец.
	Теперь, оказавшись в пустой темной комнате, он секунду
помедлил, плотно прикрывая за собой окно. Он попал в небольшой
кабинет, стены которого были скрыты рядами книжных полок,
заставленных аккуратно помеченными и пронумерованными томами.
Это была личная библиотека фамилии Буканнахов, считавшаяся
роскошью в эту эпоху, когда писалось столь мало книг, а обмен
информацией протекал крайне медленно. Великие Войны практически
стерли литературу с лица земли, и в последующие годы, жестокие и
смутные, книг уже почти не писалось. Ныне лишь единицы, даже в самых
просвещенных обществах Четырех земель, могли наслаждаться
роскошью обладания личной библиотекой и перечитывать на досуге
сотни любимых томов.
	Но Гендель уделил этой сокровищнице лишь беглый взгляд,
бесшумно направляясь к двери в дальнем конце комнаты; его острые
глаза заметили выбивающуюся из-под двери тусклую полоску света.
Гном осторожно выглянул в освещенный коридор. Никого не было
видно, но он вдруг понял, что не знает, что именно теперь делать.
Балинор и братья-эльфы могут находиться где угодно в этом дворце.
Быстро перебрав все возможности, он заключил, что если они живы, то,
очевидно, содержатся в дворцовых погребах. Там и надо искать в первую
очередь. Долгие секунды гном вслушивался в тишину, затем наконец
глубоко вздохнул и хладнокровно шагнул в коридор.
	Гендель был знаком с дворцом; он не раз навещал здесь Балинора.
Он не помнил точного расположения конкретных комнат, но знал
главные коридоры и лестницы, а также бывал и в погребах, где
хранились вина и припасы. В конце коридора он свернул на развилке
налево, уверенный, что найдет впереди лестницу, ведущую в погреба. Он
подходил к массивной двери, за которой уже должен был чувствоваться
холод подземных туннелей, когда в коридоре за его спиной послышались
голоса. Он торопливо дернул дверь на себя, но к его изумлению, она не
подалась. Он потянул сильнее, опустив могучие плечи, но дверь все же не
шелохнулась. Голоса звучали уже почти рядом, и он в отчаянии сделал
шаг, готовый искать себе новое укрытие. В этот миг взгляд его упал на
защелку, укрепленную на двери у самого пола и второпях им не
замеченную. По полированному камню пола уже гремели шаги, а голоса
людей звучали уже за самым поворотом, когда гном спокойно открыл
защелку, отворил тяжелую дверь и проскользнул в проем. Стоило двери
закрыться за ним, как из-за угла появились трое часовых, спешащих
сменить стражу у южных ворот.
	Гендель не стал ждать, чтобы выяснить, не заметили ли они его, а
быстро скатился по вырубленным в камне ступеням во тьму пустынного
погреба. Помедлив у подножия лестницы, гном пошарил руками по
холодному камню стены, ища железное крепление факела. Через
несколько долгих минут он нашел его, быстро вырвал из него факел и
зажег его своим кремнем и огнивом.
	Затем, медленно, кропотливо и внимательно, он принялся
обыскивать погреб, комнату за комнатой, угол за углом. Время летело,
он ничего не находил. Наконец он без всякого успеха осмотрел все
помещение, и ему начало казаться, что его друзей не могут держать
пленными в этой части дворца. Гендель был вынужден неохотно
признать себе, что их могли запереть и на верхних этажах. Однако было
бы странно, если бы Паланс и его злобный советник рискнули держать
пленников там, где их могло случайно видеть множество посещающих
дворец людей. В конце концов, подумал Гендель, может быть, Балинор и
в самом деле покинул Тирсис и отправился на поиски Алланона. Но не
успела эта мысль возникнуть у него в голове, как он уже понял, что это
невозможно. Балинор - не тот человек, какой стал бы искать чужой
помощи в делах такого рода; он встретился бы с братом, а не отступил
бы. Гендель отчаянно старался представить, где же могут быть
заключены принц и братья-эльфы, где в этом древнем здании пленники
были бы надежнее всего укрыты от посторонних глаз. Разумным местом
было бы дворцовое подземелье, лежащее в темных пустынных глубинах,
которые он только что‡
	Внезапно Генделю вспомнилось, что глубже этих погребов лежат
древние темницы. О них однажды упоминал Балинор, вкратце излагая
историю своего рода, и заметил при этом, что они давно заброшены, и
вход в них замуровал. Гном в волнении оглядел полутемную комнату,
пытаясь припомнить, где расположен древний проход. Он окончательно
уверился, что его друзей бросили именно туда - только там можно было
спрятать людей так, чтобы больше никогда не найти. Кроме
королевской семьи и ближайших доверенных лиц, почти никто не знал о
существовании темниц. Они оставались замурованы и забыты так много
лет, что даже старейшие жители Тирсиса вряд ли могли помнить об их
существовании.
	Не обращая внимания на окружающие комнаты и узкие коридоры,
решительный Гендель тщательно осмотрел стены и пол центрального
погреба, уверенный, что именно здесь видел когда-то замурованный
проход. Если он и в самом деле открыт вновь, его нетрудно будет найти.
Но он нигде не мог его обнаружить. Он дергал и простукивал каменные
блоки, но стены казались цельными, а кладка - монолитной. И вновь его
поиски оказались бесплодны, и вновь в его душу закралось сомнение. Он
подавленно опустился на пол, прислонившись спиной к одной из
огромных винных бочек, стоящих посередине погреба, и стал отчаянно
обшаривать глазами, силясь вспомнить. Время для Генделя истекало.
Если он не покинет дворец до рассвета, то наверняка разделит участь
своих друзей. Он понимал, что что-то упустил из вида, забыл нечто столь
очевидное, что оно никак не приходило ему в голову. Шепотом
проклиная свою тупость, он встал, отошел от винной бочки и медленно
двинулся в обход просторного погреба, думая, стараясь вспомнить. Что-
то, связанное со стенами‡ что-то в стенах‡
	Затем он вспомнил. Проход скрывался не в стене, а в полу,
посередине погреба. Подавив дикий торжествующий возглас, гном
бросился к винным бочкам, рядом с которыми дважды за этот вечер так
бездумно отдыхал. До предела напрягая свои могучие мускулы, готовые
разорваться от усилий, он в конце концов сумел откатить в сторону
несколько громоздких бочек, открыв взгляду каменную плиту,
закрывающую тайный вход. Ухватившись за врезанное в край плиты
железное кольцо, обливающийся потом гном с мучительным стоном
потянул его вверх. Медленно, с протестующим скрежетом камня,
громадная плита приподнялась и тяжело ударилась об пол. Гендель
настороженно заглянул в открывшийся черный провал, рассеивая
затхлый сумрак подземелья дрожащим светом факела. Во тьму вели
древние каменные ступени, сырые и покрытые зеленоватым мхом,
исчезающие во мраке. Держа факел перед собой, гном спустился в
забытую темницу, мысленно уповая на то, что не совершает очередной
ошибки.
	Почти сразу же он ощутил жгучий холод спертого, неподвижного
воздуха, пробирающегося под одежду и злобно покусывающего тело.
Затхлый, еле пригодный для дыхания воздух заставил его наморщить нос
от отвращения и быстрее зашагать вниз по ступеням. Такие подземные
темницы, похожие на склепы, всегда вселяли в него непреодолимый
страх, и он уже начал сомневаться в разумности своего спуска в древнее
подземелье. Но если Балинор и в самом деле заточен в этом жутком
месте, то дело стоит этого риска. Гендель не бросит своих друзей.
	Он достиг подножия лестницы и разглядел впереди узкий прямой
коридор. Медленно продвигаясь вперед, пытаясь всматриваться в сырой
сумрак, словно поглощающий свет медленно горящего факела, он
различал по сторонам равномерно расположенные железные двери. Эти
древние ржавые железные плиты были лишены обычных тюремных
окошек и надежно закрывались на громадные металлические засовы. Эта
темница вселила бы ужас в любого смертного - ряд темных, лишенных
окон камер, где о живых можно было навсегда забыть, как о мертвых.
	Бессчетные годы после опустошительных Великих Войн гномы
прожили в подобных подземельях, спасая свои жизни от гнева стихий, и
наконец выползли полуслепыми в почти забытый мир света. Эта
страшная память передавалась у гномов из поколения в поколение,
вселяя в них животный страх перед темными замкнутыми помещениями,
страх, который они никогда не могли окончательно преодолеть. И
сейчас Гендель чувствовал его, гложущий и ненавистный, как влажный
холод земных глубин, в которых был высечен этот древний склеп.
	Сглотнув подступивший к горлу плотный комок ужаса,
решительный охотник осмотрел несколько первых дверей. Засовы на них
намертво приржавели к петлям, металл покрылся нетронутым слоем
пыли и паутины. Медленно проходя вдоль угрюмой цепочки железных
дверей, он видел, что все их не открывали уже долгие годы. Он сбился со
счета осмотренных дверей, и ему начало казаться, что темный коридор
тянется в бесконечность. Ему пришла в голову соблазнительная мысль
закричать, позвать друзей, но через открытый люк его крик мог
донестись до верхних помещений. Настороженно оглянувшись, он
обнаружил, что больше не видит ни люка, ни лестницы, через которые
проник сюда. Мрак впереди и позади казался совершенно
непроницаемым. Стиснув зубы и тихо ворча себе под нос, чтобы поднять
свой угнетенный дух, он пошел дальше, пристально изучая каждую
дверь, мимо которой проходил. Затем, к своему изумлению, он
расслышал в давящей тишине слабый шепот человеческих голосов.
	Превратившись в каменное изваяние, он замолчал и прислушался,
боясь, что чувства обманывают его. Но шепот слышался отчетливо,
слабый, но несомненно человеческий голос. Быстро шагая вперед, гном
поспешил на его звук. Но так же внезапно, как и послышался, шепот
вдруг смолк. Гендель остановился и в отчаянии всмотрелся в двери по
обеим сторонам коридора. Одна была ржавой, но на металле другой
виднелись свежие царапины, а пыль и паутина были стерты. Засов был
смазан и недавно кем-то открывался. Одним быстрым рывком гном
отодвинул железный засов и распахнул массивную дверь, выставив перед
собой факел, и его свет мгновенно упал на три ошеломленные,
полуослепшие фигуры, медленно поднимающиеся на ноги, чтобы
встретить нового таинственного гостя.
	Послышались радостные возгласы приветствия, были торопливо
пожаты протянутые руки, и четверо друзей вновь объединились.
Жесткое лицо Балинора, возвышающегося над напряженно
улыбающимися эльфами, выглядело спокойным и уверенным, и только
его голубые глаза выдавали то глубокое облегчение, что испытывал в
этот момент принц. Снова предприимчивый гном спас им жизнь. Но у
них не было времени на слова и чувства, и Гендель быстро повел их по
полутемному проходу к лестнице, ведущей прочь из этой жуткой
темницы. Если рассвет успеет застать их во дворце, возможность быть
схваченными и вновь брошенными в подземелье превратится в
неизбежность. Им необходимо немедленно выбираться в город.
Торопливым шагом они шли по коридору; Гендель держал перед собой
догорающий факел, как слепец выставляет впереди себя свою трость.
	Затем впереди внезапно раздался скрежет камня о камень и
тяжелый грохот, словно замкнулась гробница. В слепом ужасе Гендель
бросился вперед, подбежал к сырым каменным ступеням и замер.
Каменная плита люка захлопнулась, преграждая им путь к свободе.
Гном беспомощно стоял рядом с тремя своими спутниками, потрясенно
качая головой, не в силах поверить в случившееся. Попытка спасти
пленников провалилась; он добился только того, что сам попал в ту же
темницу. Факел в его узловатой руке уже догорал. Скоро они окажутся в
непроницаемом мраке, и ожидание начнется заново.


Глава 26

	- Хлам, сплошной хлам! - ревел в бешенстве Панамон Крил,
расшвыривая пинками груду лежащих перед ним на земле железных
клинков и дешевых безделушек.- Как такого идиота еще носит земля?
Как я мог его проглядеть?
	Шеа молча отошел к северному краю поляны, неотрывно глядя на
еле заметную цепочку следов, которые оставил на земле коварный Орл
Фейн, спеша на север. Он был так близок к цели. Он своими руками
держал бесценный Меч - и потерял его из-за своей непростительной
слепоты. Рядом с ним молча встал массивный Кельцет, склонив грузное
тело к сырой, засыпанной листьями земле, что-то изучая и разглядывая
своими удивительно осмысленными глазами; его непроницаемое лицо
было совсем рядом. Шеа молча обернулся к исходящему яростью
Панамону.
	- Это не твоя вина. Как ты мог догадаться? - удрученно
проговорил он.- Мне следовало прислушиваться к его болтовне более
внимательно и менее‡ ну ладно. Я знал, что ищу, да только забыл
раскрыть глаза.
	Панамон кивнул и пожал плечами, поглаживая острием стального
шипа свои аккуратно подстриженные усики. Пнув на прощание
разбросанные вещи, он подозвал к себе Кельцета, и они вдвоем без
дальнейших рассуждений принялись сворачивать лагерь, складывая свои
принадлежности и оружие, разобранные на ночь. Шеа некоторое время
наблюдал за ними, по-прежнему не в силах смириться с неудачей,
постигшей его в поисках Меча. Панамон ворчливо предложил ему
помочь в работе, и он молча согласился. Он не мог поверить в
неизбежность поражения в этом своем последнем путешествии. Терпение
Панамона Крила, очевидно, уже почти истощилось, пока он
сопровождал поразительно туповатого паренька в опасных граничных
землях Паранора, в поисках неких людей, которые вполне могли
оказаться его врагами, и Меча, о котором что-то знал только Шеа, но
тем не менее не смог отличить его, держа в руках. Грабитель в алой
одежде и его громадный спутник однажды уже чуть было не поплатились
жизнью из-за этого таинственного Меча, и, несомненно, вовсе не
жаждали новых подобных событий. Теперь у юноши не оставалось
выбора, кроме как продолжать пытаться найти своих друзей. Но когда
он встретит их, ему придется подойти к Алланону и рассказать, как он их
подвел - подвел их всех. Когда он представил себе, как он посмотрит в
глаза угрюмому друиду, как беспощадный взгляд мистика проникнет в
его самые тайные мысли и доберется до истины, его охватила дрожь.
Ничего приятного ему не предстояло.
	Внезапно ему вспомнилось странное пророчество, полученное ими
в долине Шейл на хмуром туманном рассвете более недели тому назад.
Тогда Тень Бремена предостерегла их об опасности, поджидающей в
грозных Драконьих Зубах - о том, что один из них не достигнет
Паранора, что он не преодолеет гор, но все же первым коснется Меча
Шаннары. Все это было предсказано, но в напряжении и волнении
последних дней Шеа совсем забыл о пророческих словах Тени.
	Юноша устало закрыл глаза, на несколько секунд отгородившись
от мира, и задумался, какова же может быть его роль в этой
непостижимой головоломке, построенной с помощью легендарного
Меча в борьбе с миром могучих призраков. Он чувствовал себя таким
крохотным и беспомощным, что сейчас ему казалось, проще всего было
бы лечь в могилу и молить небо ниспослать ему скорый конец мучений.
Так многое зависело от него, если верить Алланону, а он с самого начала
был совершенно неподходящим для этой миссии. Он ничего не смог
сделать сам, и до этого момента его выручала лишь сила и опыт
товарищей. Они так многим пожертвовали ради него, ради того, чтобы
он смог взять в руки магический Меч. Но когда он уже держал его‡
	- Я решил. Мы пойдем за ним.
	Глубокий голос Панамона Крила рассек тишину полянки, словно
сухой треск полена под ударом железного клинка. Шеа ошеломленно
посмотрел на его широкое серьезное лицо.
	- Ты хочешь сказать‡ на Север?
	Вор в алом метнул в него один из своих свирепых взглядов,
дающих понять собеседнику, что тот идиот и неспособен понимать речь
здраво мыслящих людей.
	- Он выставил меня дураком. Я скорее перережу себе горло, чем
дам уйти этой тощей крысе. На этот раз, когда я доберусь до него, я
оставлю его на корм червям.
	Его красивое лицо не отражало никаких чувств, но в угрожающем
тоне, пробирающем до костей, звучала нескрываемая ненависть. Такова
была скрытая сторона Панамона - холодный профессионал, беспощадно
уничтоживший целый отряд карликов и вступивший в бой с неизмеримо
могучим Носителем Черепа. Он делал это не ради Шеа и даже не ради
того, чтобы завладеть Мечом Шаннары. Речь шла исключительно о его
ущемленном самолюбии и желании отомстить глупому созданию,
посмевшему так оскорбить его. Шеа бросил быстрый взгляд на
неподвижного Кельцета, но огромный скальный тролль не выказывал ни
одобрения, ни протеста; его словно высеченное из камня лицо было
спокойно, а глубоко посаженные глаза лишены всякого выражения.
Панамон резко рассмеялся и сделал несколько шагов к замершему
юноше.
	- Подумай над этим, Шеа. Наш друг-карлик изрядно облегчил нам
задачу - он открыл нам точное нахождение Меча, который ты так долго
искал. Теперь тебе не надо искать его - мы знаем, где он.
	Шеа молча кивнул, соглашаясь с ним, все еще слегка сомневаясь в
истинности намерений вора.- Но разве мы можем надеяться догнать его?
	- Это тебя может не заботить - надо только собраться с духом.-
Панамон усмехнулся ему, и его лицо заст