сытыми и
хорошо отдохнувшими. Флик понимал, что им можно надеяться только
на туман и темноту, которые могли сбить погоню со следа. Хрипло
дыша, тяжело передвигая ноги, они черпали последние капли
выносливости своих изнуренных тел. Все вокруг слилось в одно черное
пятно клубящегося тумана и скользкой травы под мелькающими ногами.
Они бежали, пока не начали иссякать последние силы, но впереди по-
прежнему не было видно ни гор, ни лесов, никакого укрытия.
	Внезапно из мрака впереди сверкнула пика с железным острием,
пробив плащ Эвентина и пригвоздив его к сырой земле. Внешняя линия
часовых, в ужасе подумал Флик - я забыл про нее! Из тумана возник
темный силуэт и двинулся к упавшему эльфу. Тратя последние капли
силы, раненый король резко рванулся вбок, уклоняясь от лезвия меча,
разрубившего землю рядом с его головой, и последним усилием ударил
своим мечом вверх и вперед. С разбега наткнувшись на острие его
клинка, карлик с коротким хрипом повалился вперед.
	Флик стоял, словно окаменев, в ужасе ища взглядом других
нападающих. Но никто не шел на помощь одинокому часовому. Тогда
он быстро подбежал к своему спутнику, выдернув пику из его плаща и
нечеловеческим усилием подняв обессилевшего эльфа на ноги. Эвентин
сделал несколько шагов и снова рухнул на землю. Юноша в страхе
бросился рядом с ним на колени, силясь привести его в чувство.
	- Нет - нет, мне конец,- послышался хриплый голос эльфа.- Я не
могу идти‡
	За спиной Флика из темноты донеслись крики северян. Погоня
настигала их. Флик снова изо всех сил попытался приподнять с земли
обмякшее тело, но в этот раз оно даже не шевельнулось. Юноша
беспомощно уставился в темноту, выставив перед собой короткий
охотничий нож. Это был конец. В предсмертном отчаянии он бешено
закричал, взывая к туману и мраку.
	- Алланон! Алланон!
	Его вопль растворился в ночи. Снова начался дождь, медленной
изморосью падая на размокшую землю, образуя на равнинах огромные
лужи и топи. До рассвета оставалось не более часа, хотя в такую погоду
определить время было непросто. Флик молча склонился над
неподвижным телом эльфийского короля и стал вслушиваться в
настороженные голоса, раздающиеся во тьме. По этим голосам было
ясно, что враги приближаются, но пока еще не видят его. В этот момент
полного отчаяния он внезапно осознал, как зло посмеялась над ним
судьба - рискуя жизнью, чтобы освободить Эвентина, он так и не узнал,
что же случилось с Шеа. Слева он него раздались резкие возгласы, и он
повернулся лицом к смутным фигурам, возникающим из тумана. Они
нашли его. Он угрюмо поднялся им навстречу.
	В следующий миг туманный сумрак между ними взорвался
слепящей огненной вспышкой, извергнутой словно из-под земли, и
ужасающий толчок швырнул Флика плашмя, оглушенного и ослепшего.
На него начали медленно падать искры и горящая трава; грохот мощных
взрывов яростно сотрясал землю. Темные фигуры северян залило
ослепительное сияние, и в следующий миг они словно растаяли. В
ночное небо подобно исполинским колоннам рванулись столбы
ревущего пламени, пронзая мрак и туман, достигая звезд. Ошеломленно
щурясь на разрушительный ураган, Флик подумал, что настает конец
света. Несколько бесконечных минут огненная стена в своей
неиссякающей ярости возносилась в небо, превращая землю в
почерневшие угли и опаляя своим невыносимым жаром лицо Флика.
Затем, с последней вспышкой бушующей энергии, она ярко сверкнула и
пропала в шипящем дыме и паре, быстро рассеивающихся под дождем, и
наконец от нее остался лишь раскаленный воздух, медленно
остывающий в ночной прохладе.
	Флик осторожно приподнялся на одно колено и всмотрелся в
окружающий мрак, затем резко обернулся, скорее угадав, чем ощутив
чужое присутствие за спиной. Из клубящегося тумана и пара возник
громадный черный силуэт, закутанный в просторный плащ и
движущийся к нему, словно ангел смерти, пришедший за своей жертвой.
Окаменев от ужаса, Флик уставился на него и вскоре подпрыгнул, узнав
вызывающего благоговейный трепет незнакомца. Темный странник все
же нашел его. То был Алланон.


Глава 28

	В безоблачном темно-синем небе только рождалась ослепительно
яркая заря, когда последняя группа беженцев из островного города Керн
прошла ворота великой Внешней Стены и вступила в Тирсис. Сырой
непроницаемый туман и плотные темные грозовые облака, так много
дней затягивавшие небо над Каллахорном, бесследно исчезли. Равнины
оставались влажными, и еще не высохли бессчетные лужи, которые
почти не в силах была впитать насыщенная влагой почва, но
безостановочные дожди прекратились, сменившись чистым небом и
солнцем, приносящими этим утром свежесть и бодрость. Жители Керна
прибывали разрозненными группами уже несколько часов, усталые,
напуганные происшедшим и с ужасом ожидающие дальнейших событий.
Их дома превратились в пепелище, хотя некоторые из них еще не
понимали, что после неожиданного нападения на их лагерь северяне
предали весь брошенный город огню.
	Успешная эвакуация жителей обреченного города казалась
настоящим чудом; хотя дома их и превратились в руины, они сами
спасли свои жизни и на некоторое время оказались в безопасности.
Северяне не заметили этого массового исхода, их внимание было
временно отвлечено отрядом отчаянных солдат Легиона, атаковавших
их главный лагерь и вынудивших врага стянуть к центру даже самые
отдаленные посты. Когда же враг догадался, что атака служила лишь
ложным ходом, рассчитанным на создание временного смятения, город
уже опустел, а его обитатели плыли вниз по быстрому течению
Мермидона, вне досягаемости разъяренного противника.
	Одним из последних в город-крепость вошел Менион Лих,
израненный и обессилевший. За время десятимильного марша от
Мермидона до Тирсиса раны на его ногах открылись вновь, но он
отказался от предложенных носилок. Собрав последние капли силы, он
тяжело поднялся по широкой галерее, ведущей к воротам Внешней
Стены, поддерживаемый под руку Ширль, которая отказывалась
оставить его одного даже на время сна, и опираясь другой рукой на
плечо столь же уставшего Януса Сенпре.
	Молодой командир Легиона уцелел в этом страшном ночном
сражении и спасся с осажденного острова на том же маленьком плоту,
что и Менион с Ширль. Пережитое вместе испытание сблизило их, и по
дороге на юг они искренне, хотя и вполголоса, обсуждали роспуск
Граничного Легиона. Они полностью сходились в том мнении, что если
Тирсис надеется выстоять против мощи такого огромного войска, как
армия Севера, то ему необходима помощь Легиона. Более того, после
исчезновения Балинора в городе не осталось таких умелых и опытных
полководцев, которые смогли бы руководить обороной. Необходимо
было срочно разыскать принца и передать ему командование, несмотря
даже на то, что брат его, несомненно, воспротивится этому, как
воспротивился бы он и воссозданию легендарной боевой группы,
которую так бессмысленно распустил.
	Ни горец, ни командир Легиона не понимали в этот момент, сколь
трудна предстоящая им задача, хотя и подозревали, что Балинор был
схвачен, стоило ему войти в Тирсис. Тем не менее, их наполняла
уверенность, что Тирсис нельзя разрушить так же легко, как Керн. В этот
раз они дадут достойный бой.
	Сразу же за городскими воротами маленькую группу беженцев
встретил отряд дворцовой стражи в черных мундирах, передав им теплые
приветствия от Короля и сразу же предложив посетить его дворец. Когда
Янус Сенпре отметил, что насколько он слышал, Король смертельно
болен и прикован к постели, капитан стражи торопливо, хотя и
несколько запоздало, признал, что предложение исходит от принца
Паланса. Для Мениона не могло быть более радостной новости - он
жаждал поскорее оказаться во дворце и хорошенько осмотреться. Он уже
не чувствовал ни усталости, ни боли, хотя каждый из его спутников по-
прежнему готов был поддержать его. Капитан отряда отдал приказ
страже у Внутренней Стены, и вскоре к гостям города подкатил
торжественно расписанный экипаж, чтобы доставить их во дворец.
Менион с Ширль забрались внутрь, но Янус Сенпре отклонил
предложение, объяснив, что сперва предпочел бы взглянуть, как
устроены его солдаты в полупустых казармах Легиона. На прощание он с
обезоруживающей улыбкой пообещал, что позднее обязательно
присоединится к ним.
	Когда экипаж тронулся в направлении Внутренней Стены,
молодой командир с непроницаемым лицом отдал Мениону краткий
салют. Затем, в сопровождении взлохмаченного Фандреза и нескольких
офицеров, он целеустремленно направился к казармам Легиона.
Сидящий в экипаже Менион слабо улыбнулся и взял Ширль за руку.
	Экипаж проехал ворота во Внутренней Стене и медленно двинулся
по забитой людьми Тирсианской Дороге. В этот день жители города-
крепости поднялись рано, спеша приветствовать беженцев из павшего
города, радушно предлагая кров и пищу как старым друзьям, так и
незнакомцам. Каждому хотелось поподробнее узнать об огромной армии
вторжения, надвигающейся сейчас на их родной город. На шумных
улицах в неуверенности толпились тысячи взволнованных и испуганных
горожан, оживленно переговариваясь и с любопытством наблюдая за
экипажем с эскортом королевской стражи, медленно проезжающим
мимо. Некоторые люди изумленно указывали на них или махали руками,
узнав стройную девушку за окном кареты, хотя темно-рыжие волосы и
скрывали ее бледное усталое лицо. Менион, сидевший рядом с ней, вновь
начал морщиться от боли, резкими волнами накатывающей на его
стертые ноги. Он был счастлив, что теперь ему некоторое время никуда
не надо идти.
	Огромный город проплывал мимо короткими вспышками зданий
и галерей, заполненных пестрыми толпами мужчин, женщин и детей всех
возрастов, и шумными волнами катился прочь. Горец глубоко вздохнул
и откинулся на подушки сиденья, не выпуская руки Ширль; глаза его на
миг сомкнулись, а усталые мысли медленно погрузились в серый туман,
клубящийся в его голове. Шум городских толп быстро отдалился,
превратившись в тихое жужжание, успокаивающее, убаюкивающее,
навевающее спокойный сон.
	Он уже довольно крепко спал, когда его быстро привело в себя
легкое потряхивание за плечо, и перед его открывшимися глазами
предстал далекий дворец - экипаж выезжал на широкую проезжую часть
Сендикского моста. Юноша оценивающе взглянул с высоты на залитые
солнцем парки и сады, разбитые под мостом, чьи площадки, укрытые в
тени деревьев, пестрели бессчетными разноцветными пятнами
ухоженных клумб. Здесь царило лето и спокойствие, словно эта часть
города никак не была связана с беспокойным миром создавших ее людей.
	На другом конце моста перед ними распахнулись дворцовые
ворота. Менион удивленно посмотрел вперед. Вдоль их пути тянулись
ряды солдат дворцовой стражи, облаченных в безукоризненно черные
мундиры с эмблемой сокола, неподвижно замерших навытяжку. Трубачи
у ворот провозгласили о прибытии высоких гостей. Горец был изумлен.
Их встречали с торжественными церемониями, которых удостаивались
лишь величайшие из правителей Четырех земель; немногие
сохранившиеся на Юге монархии строго следили за этим ритуалом.
Торжественность происходящего военного парада ясно указывала на то,
что Паланс Буканнах готов не только игнорировать обстоятельства их
прибытия, но и не к месту вспоминать почетные древние традиции.
	- Он, должно быть, безумен - совершенно безумен! - взорвался
разгневанный южанин.- Что, по его мнению, здесь происходит? Нас
осаждает вражеская армия, а он выводит войска на торжественный
парад!
	- Менион, веди себя с ним спокойнее. Если мы хотим чем-то
помочь Балинору, нам придется запастись терпением.- Ширль коснулась
его плеча и с улыбкой бросила на него быстрый предостерегающий
взгляд.- Помни еще, что он меня любит. Раньше он был хорошим
человеком, и до сих пор остается Балинору братом, как бы он ни был
обманут.
	Нетерпеливый и порывистый, Менион Лих тем не менее признал
ее правоту. Он ничего не добьется, выказывая свое неудовольствие
пышной встречей, но может преуспеть, если не станет перечить прихотям
принца до тех пор, пока они не найдут и не освободят Балинора. Он
молча уселся на подушках, и экипаж въехал в дворцовые ворота,
медленно продефилировав перед рядами застывших солдат,
составляющих гвардию личной охраны Короля. Со всех сторон
загремели фанфары, и в честь высоких гостей по внутреннему двору
замка в безупречном строю прогарцевал отряд кавалерии. Затем экипаж
мягко остановился, и в проеме распахнувшейся дверцы появилась
крупная фигура нового правителя Каллахорна; его широкое лицо
расплылось в нервной счастливой улыбке.
	- Ширль‡ Ширль, я думал, что больше тебя не увижу! - Он шагнул
к экипажу и помог девушке спуститься на землю, на миг легко прижав ее
к себе, а затем отступил на шаг, чтобы разглядеть ее.- Я‡ я уже думал,
что потерял тебя.
	Стараясь скрыть пылающую в нем ярость, Менион с равнодушным
видом выбрался из экипажа, встал рядом с ними и слабо улыбнулся,
когда Паланс радушно повернулся к нему.
	- Принц Лиха, воистину, вы желанный гость в моем королевстве,-
поприветствовал он горца и тепло протянул ему руку.- Вы оказали мне‡
неоценимую услугу. Располагайте всем, что есть у меня в замке -
абсолютно всем. Думаю, мы станем добрыми друзьями. Настоящими
друзьями! У меня уже так‡ давно‡
	Он резко замолк, пристально глядя на горца, внезапно
погрузившись в свои мысли. Речь его была нервной и высокопарной,
словно он не совсем контролировал свои слова. Если он и не совсем еще
потерял рассудок, невольно подумалось Мениону, то во всяком случае,
серьезно болен.
	- Я очень рад возможности посетить Тирсис,- отвечал он,- хотя и
мечтал бы нанести этот визит при более располагающих для всех нас
обстоятельствах.
	- Вы, конечно, говорите о моем брате? - С этим резким вопросом
принц словно проснулся, и лицо его слегка покраснело. Менион на миг
удивленно взглянул ему в глаза.
	- Паланс, он имеет в виду вторжение северян, разрушение Керна,-
быстро вмешалась Ширль.
	- Да, конечно‡ Керн‡- Он снова умолк и начал взволнованно
оглядываться, словно кого-то искал. Менион беспокойно огляделся,
заметив при этом, что нигде поблизости не видно мистика Стенмина.
Судя по словам Ширль и Януса Сенпре, принц нигде не появлялся без
своего советника. Он быстро переглянулся с девушкой.
	- Что-то случилось, мой лорд? - формально обратился он к
Палансу, пытаясь привлечь его внимание, и блеснул уверенной улыбкой,
показывая свое внимание и готовность помочь другу. Этот небольшой
обман, однако, принес довольно неожиданные результаты.
	- Вы можете помочь мне‡ и всему моему королевству, Менион
Лих,- быстро ответил Паланс.- Мой брат стремится захватить мой трон
и стать Королем. Ради этого он готов убить меня. От его происков меня
спас советник Стенмин - но есть и другие враги‡ повсюду! Мы должны
стать друзьями. Мы должны сообща бороться с теми, кто готов отнять у
меня трон, готов причинить боль этой прекрасной девушке, которую вы
вернули мне. Я‡ я не могу поговорить со Стенмином‡ как поговорил бы
с другом. Но вы - я могу поговорить с вами!
	Словно капризное дитя, он нетерпеливо глядел на изумленного
Мениона Лиха, ожидая его ответа. Горца охватило внезапное чувство
жалости к этому сыну Рула Буканнаха; ему искренне хотелось бы что-то
сделать для этого несчастного. Печально улыбаясь, он кивнул.
	- Я знал, что вы поможете мне! - взволнованно вскричал тот и
радостно рассмеялся.- Мы оба - королевской крови, и это‡ тесно нас
связывает. Мы с вами обязательно станем добрыми друзьями, Менион.
Но сейчас‡ вам надо отдохнуть.
	Затем он, судя по всему, внезапно вспомнил, что его дворцовая
гвардия до сих пор неподвижно стоит навытяжку, терпеливо ожидая от
принца команды "вольно". Быстрым взмахом руки новый правитель
Каллахорна пригласил своих гостей во дворец Буканнахов, по пути
кивнув командиру своей гвардии, что тот может распустить своих
солдат. Втроем они поднялись по ступеням, ведущим в древний зал
Королей, где их уже ожидало множество слуг, готовых сопроводить
гостей в их апартаменты. На секунду остановившись, принц обернулся к
своим гостям и тихо прошептал:
	- Мой брат заточен в подземелье дворца. Вам нечего бояться‡- Он
бросил на них выразительный взгляд и быстро обернулся к удивленным
слугам, почтительно ожидающим в глубине зала.- Знаете, у него
повсюду есть друзья.
	Менион с Ширль кивнули, потому что он ждал от них этого.
	- Но он не выберется из подземелья? - повел Менион разговор в
нужном направлении.
	- Он пытался, прошлой ночью‡ с друзьями‡- Паланс
удовлетворенно усмехнулся.- Но мы поймали их и заперли‡ навсегда
заперли там, в темнице. Стенмин сейчас там‡ вам стоило бы с ним
встретиться‡
	Он распрямился, в очередной раз оборвав свою мысль, и подозвал
к себе несколько слуг. Он сухо приказал им сопроводить его друзей в их
комнаты, где они смогут принять ванну и сменить одежду, прежде чем
позавтракать вместе с ним. С рассвета еще не прошло и часа, а беженцы
из Керна со вчерашнего дня ничего не ели. Наскоро перевязанным ранам
Мениона требовался врачебный уход, и рядом с ним уже стоял
дворцовый врач, готовый сменить повязки и наложить целебные мази.
Он нуждался и в отдыхе, но отдых мог подождать. Они уже двинулись
вперед по длинному коридору, когда вдруг растерянный голос
выкрикнул имя Ширль, и с ними поравнялся новый правитель
Каллахорна. Он нерешительно приблизился к удивленной девушке,
наконец остановился перед ней и быстро ее обнял. Менион деликатно
отвернулся, но не слышать их слов он не мог.
	- Ты не должна больше покидать меня, Ширль.- Несмотря на
мягкий тон, его слова прозвучали приказом, а не просьбой.- Теперь твой
дом здесь, в Тирсисе. Ты станешь наконец моей женой.
	Настала долгая тишина.
	- Паланс, я думаю, нам‡- Голос Ширль дрожал, когда она
пыталась спокойно ему что-то объяснить.
	- Нет, не надо ничего говорить. Не нужно никаких объяснений‡ не
сейчас,- быстро прервал ее Паланс.- Позднее‡ наедине, когда ты
отдохнешь‡ у нас будет время. Ты же знаешь, я люблю тебя‡ и всегда
любил. И ты любила меня, я знаю.
	Снова долгая тишина, а затем Ширль быстро зашагала дальше по
коридору, велев слугам немедленно проводить ее в апартаменты для
гостей. Горец торопливо догнал уходящую девушку, не смея заговорить с
ней, пока за их спинами молча стоял хозяин дворца, глядя, как они
удаляются по широкому коридору. Склоненное лицо Ширль скрывали
рыжие локоны, тонкие загорелые руки были крепко сцеплены на груди. В
полном молчании слуги провели их к комнатам в западном крыле
древнего дворца. Они ненадолго расстались, пока молчаливый врач
промывал раны Мениона и менял ему повязки. На громадной кровати
под балдахином лежала чистая одежда, рядом поднимался пар от
горячей ванны, но Менион в своем смятении не обратил на них
внимания. Он быстро выскользнул из совей комнаты в пустой коридор;
тихо постучал, приоткрыл дверь в комнату Ширль и вошел. Когда он
прикрыл за собой тяжелую дубовую дверь, девушка медленно поднялась
с кровати, затем быстро подбежала к нему, обняла и спрятала лицо у
него на груди.
	Так они молча стояли долгие минуты, просто обнявшись, чувствуя
тепло друг друга, связывающее их неразрывными узами. Менион нежно
гладил ее темно-рыжие волосы, ее лицо прижималось к его груди. "Она
зависит от меня" - эта мысль с облегчением промелькнула в его
затуманенном сознании. Когда исчезли ее собственные силы и отвага,
она обратилась за поддержкой к нему, и Менион вдруг понял, что
безумно любит ее.
	Странно, подумал он, странно, что все это происходит именно
сейчас, когда вокруг них медленно рушится весь мир, а в каждой тени
молча дожидается своего часа смерть. За последние беспокойные недели
судьба швыряла Мениона из одной страшной битвы в другую, заставляя
сражаться за свою жизнь. В эти жуткие дни, минувшие с их выхода из
Кулхейвена, жизнь кипела вокруг него подобно водовороту, и его
неотвратимо затягивало все ближе к его центру. Его крепкая дружба и
братская любовь к Шеа и распавшийся союз с членами отряда, вместе с
которыми он шел в Паранор, придавали ему некое подобие спокойствия,
уверенности в том, что ря