йший  костер,  сбивая  догорающее  пламя  и
разметав во все стороны искры и головешки. Он выхватил у спящего солдата меч
и бросился влево, в густой дым от разворошенного костра.
   Отовсюду неслись сигналы тревоги.  Рука  Чародея-Владыки  все  продолжала
тянуться за ним, сжимая его грудь, однако чем дальше он убегал,  тем  слабее
она становилась. В голове у Риски все смешалось, и он  постарался  прийти  в
себя. Впереди появился тролль и с  грозным  видом  преградил  ему  путь.  Не
замедляя бега, Риска вонзил кинжал в его шею. Он действовал инстинктивно, не
в силах заставить себя  ясно  мыслить.  Вокруг  него  метались  солдаты,  не
понимающие, в чем дело, и пока не догадывающиеся, что поднял этот  переполох
именно он. Риска заставил себя сбавить ход, стараясь не обращать внимание на
лихорадочно колотившееся сердце и теснение в груди. Скорее в тень!  Осталось
совсем немного! Дворф продолжал  двигаться  быстро,  но  уже  не  бежал.  Он
сконцентрировал всю свою магическую энергию, о которой забыл в  тот  момент,
когда бросился бежать, и только теперь осознал, что почти  утратил  контроль
над ней, дав волю страху. Он быстро набросил на  себя  магический  покров  и
повернул налево, в сторону открытых равнин  в  направлении,  противоположном
тому, откуда пришел и где его, скорее всего,  не  станут  искать.  Если  его
заметят, придется пробиваться с боем и он  наверняка  погибнет.  Их  слишком
много. Слишком много на одного, не важно - друид он или нет.
   Риска спешил покинуть  лагерь.  После  встречи  с  Чародеем-Владыкой  его
охватил такой жар, что казалось, он вот-вот  задохнется.  Он  заставил  себя
дышать реже и не обращать внимание на суматоху в разбуженном лагере,  крики,
вопли, топот ног сотен солдат, посланных во  все  стороны.  Впереди  он  уже
видел черную равнину, лежащую за пределами кольца лагерных костров. По всему
периметру стояла стража, но ее внимание было обращено в темноту  в  ожидании
нападения именно оттуда.  Риска  почувствовал  почти  непреодолимое  желание
оглянуться, чтобы увидеть,  не  преследует  ли  его  кто-либо,  но  интуиция
подсказала ему, что если  он  сделает  это,  то  выдаст  себя.  Может  быть,
Чародей-Владыка, увидев его глаза, узнает его даже под магическим  покровом.
И этого будет достаточно, чтобы уничтожить его. Риска не стал оборачиваться.
Он продолжал идти  вперед,  слегка  замедляя  шаг,  чтобы  выбрать  наиболее
подходящее место, где пересечь границу лагеря.
   - Ты и ты, - решительно приказал он двум гномам, поспешно  проходя  мимо,
чтобы они не смогли увидеть его лицо. Риска обратился к ним на их языке,  на
котором свободно говорил с десяти лет. - Идите со мной, - кивнул он.
   Гномы не задавали вопросов. Солдаты вообще редко задают их.  Они  приняли
Риску за офицера и без разговоров пошли  за  ним.  Он  уверенно  двинулся  в
темноту, как будто у него было какое-то задание и  он  точно  знал,  куда  и
зачем идет. Отведя гномов подальше, Риска приказал им  идти  на  разведку  в
разные стороны, а сам преспокойно пошел прочь. Друид не стал возвращаться за
своим оружием и плащом, понимая, что это слишком опасно. Ему посчастливилось
остаться в живых, и он не собирался еще раз испытывать судьбу. Риска глубоко
вдыхал ночной воздух, стараясь унять биение сердца. Интересно,  сознавал  ли
Бреман  природу  своего  врага?  Понимал  ли,  каким  могуществом   обладает
Чародей-Владыка? Должно быть, знал, ведь он ходил в логово монстра и  следил
за  ним.  Риска  немало  вопросов  задал  бы  старику,  если  б  мог  с  ним
встретиться. Сделай он это  раньше,  ему  никогда  бы  не  пришло  в  голову
пытаться в одиночку уничтожить Брону. Он бы точно знал, что для этого  нужно
совсем   другое   оружие.   Неудивительно,   что   Бреман   ищет   талисман.
Неудивительно, что он верит видениям, посланным духами мертвых.
   Риска взглянул в небо в поисках Слуг Черепа, но не увидел их. И все же он
продолжал идти под покровом магии. Вступив на равнину Рэбб,  друид  повернул
на юго-восток, в сторону Анара. Прежде чем  утренние  лучи  позволят  врагам
заметить его, он будет уже в безопасности под сенью деревьев.  В  этот  день
ему не пришлось вступать в бой, и  он  с  полным  правом  мог  считать  себя
счастливцем, что остался в живых.
   Но как биться с таким врагом, как Чародей?  Что  сказать  дворфам,  чтобы
дать им надежду?
   Ответов не было. Риска  уходил  все  дальше  и  дальше  в  ночь,  надеясь
все-таки найти их.

ГЛАВА 13

   Спустя два дня армия Северной Земли стояла в двадцати милях от  Сторлока.
Полчища беспрепятственно пересекли равнины и, повернув на восток  в  сторону
Анара,   окруженного   со   всех   сторон   дремучими   лесами,   гигантским
неповоротливым  червяком  неуклонно  приближались  к  благословенной   земле
дворфов. На фоне сумеречного неба ярко горели сторожевые огни, от которых на
несколько миль вокруг по  равнине  расстилался  светло-желтый  дым.  Даже  с
оконечностей Зубов Дракона, прилегавших к самому входу в  Сланцевую  долину,
Кинсон Равенлок видел их свет.
   "Весь вечер у них уйдет на переправу через реку Рэбб. На  рассвете  армия
снова двинется на юг, а значит, к завтрашнему рассвету  она  окажется  прямо
напротив селения сторов", - думал Кинсон.
   А это, по мнению жителя приграничья, означало, что  они  с  Марет  должны
пересечь равнину Рэбб этой ночью, чтобы опередить армию, если, конечно,  они
не хотят быть пойманными.
   Стоя неподвижно в темной  расщелине  футах  в  пятидесяти  над  равниной,
Кинсон поймал себя на мысли, как хорошо было бы добраться сюда днем  раньше.
Тогда  им  не  пришлось  бы  пересекать  равнину  ночью.  Он  знал,  что   с
наступлением темноты крылатые  охотники  Броны  начнут  рыскать  над  ней  и
переход будет небезопасным. Не слишком приятная мысль.  Он  обернулся  туда,
где, растирая ноги в попытке  унять  боль  от  тяжелого  дневного  перехода,
сидела Марет. Ее башмаки и плащ  небрежно  валялись  на  земле  рядом  с  их
скудной поклажей. Конечно, они  не  могли  дойти  сюда  раньше.  Ему  и  так
приходилось постоянно подгонять девушку. Она была еще слаба после того,  что
произошло с ней в Башне Мудрых, силы ее быстро таяли, и ей приходилось часто
отдыхать. И все же она ни разу не пожаловалась на усталость, даже  когда  он
настоял, чтобы они не делали привала на ночлег, пока не дойдут до Сторлока.
   Он  снова  оглядел  равнину,  посмотрел  на  сторожевые   огни,   которые
поворачивали в темноте на восток,  сливаясь  в  непрерывную  ленту.  Значит,
сегодня ночью. Хорошо бы и ему иметь волшебный дар,  чтобы  прикрыть  их  во
время перехода, но с таким же успехом  он  мог  пожелать  научиться  летать.
Кинсон не должен  был  просить  Марет  прибегнуть  к  помощи  магии.  Бреман
запретил. А сам  старик  до  сих  пор  не  появился,  значит,  ждать  помощи
неоткуда.
   - Иди поешь, - позвала его Марет.
   Девушка расставила на траве тарелки с хлебом, сыром и фруктами и налила в
железные кружки эля.
   Продукты  они  выменяли  вчера  вечером  у  крестьянина  в   окрестностях
Варфлита, и это было все, что у них осталось. Кинсон сел  напротив  Марет  и
принялся есть, в задумчивости опустив глаза.  Два  дня  назад  они  покинули
поверженный Паранор, миновали ущелье Кеннон  и,  повернув  на  восток  вдоль
берега Мермидона, протекавшего у подножия Зубов Дракона, вышли сюда.  Бреман
послал их вперед, строго-настрого приказав идти без него до равнин  Рэбб,  а
потом к Сторлоку.  Там  они  должны  были  отыскать  человека,  жившего,  по
сведениям друида, где-то в дикой части Восточной  Земли,  о  котором  Кинсон
никогда прежде не слышал, а потом ждать, пока к ним не присоединится Бреман.
Друид не стал объяснять им, ни чем сам намерен заниматься все это время,  ни
зачем нужно искать незнакомца.  Старик  просто  передал  поручение  Кинсону,
поскольку Марет еще спала, а потом исчез за деревьями.
   Наверняка он вернулся в Башню Мудрых, и Кинсон в который раз задавал себе
вопрос зачем. Когда они бежали из Паранора, замок  сотрясали  выпущенные  на
свободу магические силы: одна - разбуженная Марет, другая  -  исходившая  из
недр Башни. Казалось, они разбудили зверя, который вот-вот сожрет их. Кинсон
слышал, как тот дышит ему в спину, чувствовал когти, тянущиеся к  нему.  Они
убежали в лес и затаились в сгустившейся ночной тьме, покуда бешенство зверя
не выплеснулось и отголоски его не замерли вдали. Весь следующий день они не
покидали своего убежища, давая Марет  возможность  поспать.  Вначале  Бреман
ухаживал за девушкой с явным беспокойством, но, когда она  очнулась,  выпила
кружку воды и снова уснула, его волнение улеглось.
   - Марет наделена магическим даром,  который  слишком  силен  для  нее,  -
объяснил он Кинсону.
   Поздним  утром  Марст  проснулась  и  опять  погрузилась  в  сон,  а  они
продолжали  дежурить  возле  нее.  Солнце  стояло  уже  высоко,  и   мрачные
воспоминания  прошедшей  ночи  начали  потихоньку  бледнеть.  За   деревьями
возвышался безмолвный Паранор, там царил мертвый покой - ни единого признака
жизни.
   - Очевидно, она пришла к друидам, чтобы найти способ разобраться в  себе.
Но мне думается, Марет пробыла с ними слишком  мало  времени,  чтобы  успеть
сделать это. Наверное, она попросилась пойти с нами в надежде, что мы сможем
ей помочь.
   Он покачал седой головой.
   - Видишь ли… Стоило ей призвать свою волшебную силу, чтобы защитить  меня
от тварей, которых Брона  оставил  караулить,  как  она  сразу  же  потеряла
контроль над ней! Похоже,  девушка  не  в  состоянии  соизмерить  магическую
энергию. А может быть, она далее не пытается этого сделать, и  вызванная  ею
сила ведет  себя  как  той  заблагорассудится.  Она  выплескивается,  словно
безудержный поток! В Башне Мудрых  она  поглотила  тех  тварей,  как  мошек,
оказавшись такой мощной, что могла  на  равных  соседствовать  с  магической
силой, которая таится в Башне и защищает ее,  а  это  -  сила  самой  земли,
загнанная в яму под Башней первыми друидами. Я испытал ее, когда приходил  в
Паранор,  чтобы  убедиться,  способна  ли  она  еще  противостоять   попытке
уничтожить Башню. Мне не удалось спасти друидов  от  Чародея-Владыки,  но  я
смог защитить Паранор. Магическая  сила,  вызванная  Марет  для  уничтожения
приспешников Броны, оказалась такой  всепроникающей,  что  каким-то  образом
призвала себе на помощь волшебную энергию земли.
   - Ты  как-то  говорил,  что  Марет  получила  свой  удивительный  дар  от
рождения, - задумчиво произнес Кинсон. - От кого же он ей достался?
   Старик поджал губы:
   - Возможно, от какого-нибудь  друида.  От  эльфа,  сохранившего  в  крови
древнюю магическую силу. От  существа  из  волшебного  царства,  пережившего
старый  мир.  Все  может  быть.  -  Он  вопросительно  приподнял  бровь.   -
Сомневаюсь, что она сама знает ответ.
   - Интересно, расскажет ли она нам, если знает его, - отозвался Кинсон.
   До сих пор Марет почти не касалась этой темы. К тому времени,  когда  она
проснулась, старик уже ушел. Кинсону было  велено  передать  ей,  чтобы  она
больше не прибегала к своему магическому дару, пока не вернется Бреман и они
не посоветуются.
   Выслушав наказ, девушка ответила едва заметным кивком. Она ни  словом  не
обмолвилась о том, что произошло в Башне.  Казалось,  совершенно  забыла  об
этом.
   Закончив есть, Кинсон поднял глаза на Марет. Девушка пристально  смотрела
на него.
   - О чем ты думаешь? - спросила она. Он пожал плечами.
   - Думаю о том человеке, на поиски которого нас послали. Интересно,  зачем
он так нужен Бреману? Она медленно кивнула:
   - Коглин.
   - Ты знаешь, как его зовут? Девушка не ответила. Сделала  вид,  будто  не
расслышала вопрос.
   - Может быть, кто-нибудь из твоих друзей в Сторлоке сумеет помочь нам.
   Ее глаза ничего не выражали.
   - У меня нет друзей в Сторлоке. Какое-то время  Кинсон  смотрел  на  нее,
ничего не понимая:
   - Но мне помнится, ты говорила Бреману…
   - Я солгала. - Она вздохнула и отвела взгляд. - Я солгала  ему.  Я  лгала
всем в Параноре. Это был единственный способ добиться, чтобы  меня  приняли.
Мне так хотелось учиться у друидов, но я знала, что они не разрешат, если  я
не приведу им веские причины. Поэтому я сказала,  что  обучалась  у  сторов.
Даже представила письменные рекомендации, чтобы обосновать свою просьбу,  но
все они были поддельными. - Она подняла глаза. - Но теперь я не хочу лгать и
готова рассказать правду.
   Вокруг царила полная темнота. Последние лучи дневного света растаяли, так
что житель приграничья и девушка сидели, завернувшись в плащи, едва различая
друг друга. Этой ночью им предстояло пересечь равнины Рэбб,  поэтому  Кинсон
не стал возиться с костром. Теперь он пожалел об этом,  ибо  тогда  смог  бы
лучше видеть ее лицо.
   - Мне кажется, - медленно произнес он, - сейчас самое время для этого. Но
откуда мне знать, что ты станешь говорить правду, а не соврешь еще раз?
   На лице Марет появилась слабая печальная улыбка.
   - Ты поймешь.
   Кинсон не сводил с нее глаз.
   - Ты лгала ради своего волшебного дара, верно? - предположил он.
   - Ты очень проницателен, Кинсон Равенлок,  -  ответила  она.  -  Это  мне
нравится. Да, ложь была необходима из-за моего магического дара.  Мне  нужно
было научиться… - Она задумалась в поисках подходящего  слова.  -  Научиться
ладить с собой. Я слишком долго боролась  с  собственной  силой  и  в  конце
концов устала и отчаялась. Иногда меня одолевало желание покончить  с  собой
из-за того, что со мной происходило.
   Она помолчала, глядя в темноту.
   - Волшебный дар у меня с  рождения.  Я  врожденный  маг,  как  и  сказала
Бреману. Это действительно правда. Отца своего я не знаю.  Мать  умерла  при
моем  рождении.  Если  у  меня  и  были  родственники,  то  они  никогда  не
объявлялись. Меня вырастили чужие люди, суровые  и  молчаливые.  Почему  они
взяли меня на воспитание, я так и не узнала. Думаю, на них  лежали  какие-то
обязательства, но они никогда не рассказывали мне, откуда эти  обязательства
взялись. Когда мне исполнилось двенадцать, я ушла от них  и  стала  ученицей
гончара. Меня определили в мастерскую - подносить материал и убирать готовые
изделия. Я могла наблюдать за работой хозяина,  если  мне  интересно,  но  в
основном должна была делать то, что скажут. Уже тогда я обладала  магической
силой, но она еще не сформировалась, как  и  я  сама,  и  проявлялась  очень
слабо.
   Когда я выросла, магический дар расцвел вместе со  мной.  Однажды  гончар
попытался  побить  меня.  Защищаясь,  я  инстинктивно  призывала  на  помощь
волшебную силу. Бедняга едва остался жив, а  я  отправилась  в  приграничные
земли на поиски нового места для себя. Некоторое время жила  в  Варфлите.  -
Она  снова  улыбнулась.  -  Не  исключено  даже,  что  наши  пути   когда-то
пересекались. Или ты к тому времени уже ушел оттуда? Наверное, ушел.  -  Она
пожала плечами. - Год спустя на меня снова  напали.  На  сей  раз  несколько
мужчин, и на уме у них было кое-что похуже битья. Я снова призвала волшебную
силу, но не смогла справиться с ней.  Двое  оказались  убиты.  Мне  пришлось
покинуть Варфлит, и я ушла на восток.
   Ее улыбка сделалась саркастической и горькой:
   - Думаю, ты уже догадался, что было дальше. Я  перестала  доверять  себе,
мне стало казаться, будто я не смогу ужиться ни с кем. Я бродила из  селения
в селение, от одной фермы к другой, перебиваясь как  могла.  И  все  же  это
время не пропало зря. Я узнала много нового о своем  даре.  Оказывается,  он
мог не только разрушать, но и созидать. Я выяснила, что могу перевоплощаться
в других людей. Мою магическую силу можно было использовать, чтобы  исцелять
раненых. Мне удалось сделать это, когда человек, которого я знала и  любила,
упал и разбился так сильно, что ему  грозила  смерть.  Магия,  к  которой  я
прибегла в тот раз, оказалась вполне управляемой, и это  открытие  дало  мне
надежду. Неизвестно почему, но когда я призывала ее, чтобы  исцелять,  а  не
разрушать, то легко справлялась с нею. Возможно,  злость  от  природы  менее
управляема, чем сочувствие. Не знаю.
   Тогда я и пришла к сторам, чтобы жить с ними, и попросила  разрешить  мне
учиться у них искусству врачевания, учиться пользоваться своим даром. Но они
меня не знали и не приняли в свой орден. Гномы ни одному инородцу никогда не
разрешали учиться у них, отказали они и мне. Несколько месяцев я жила  в  их
селении, наблюдая, как они работают, когда  мне  разрешали,  ела  с  ними  и
пыталась убедить их изменить свое решение.
   Однажды к сторам пришел человек. Он хотел, чтобы они открыли ему  знания,
и они, ничуть не сомневаясь, сделали  это.  Меня  как  молнией  поразило.  Я
месяцами просила о самой малости, но  не  получила  ничего.  А  тут  человек
является неизвестно откуда, не гном, инородец из Южной  Земли,  и  сторы  из
кожи вон лезут, чтобы помочь ему. Я решила узнать у него, в чем дело.
   Марет поковыряла землю носком  башмака,  словно  стараясь  докопаться  до
истоков происшедшего.
   - Он выглядел странно: высокий, тощий, кожа да кости, лицо рябое,  волосы
взлохмачены. Казалось, он постоянно поглощен своими мыслями, а вести простую
беседу для него - самая трудная вещь на свете. Но я заставила его поговорить
со мной. Заставила выслушать мою историю. Как только я  начала  рассказ,  то
сразу же поняла, что мой собеседник хорошо разбирается в магии,  и  поведала
ему обо всем. Я доверилась ему. До сих пор не знаю почему, но доверилась. Он
сказал, что сторы не возьмут меня в ученицы и нет  смысла  оставаться  в  их
селении. И предложил мне отправиться в Паранор  к  друидам.  Я  рассмеялась.
Сказала, что они тоже не возьмут меня. Но он уверял, что возьмут, и  научил,
как говорить с ними. Помог мне сочинить историю и написал бумаги,  благодаря
которым меня должны были принять, однако не велел  ссылаться  на  него,  ибо
когда-то давным-давно и сам был друидом, но потом оказался в немилости.
   Звали этого человека Коглин. По его мнению, друиды были уже  не  те,  что
прежде. Никто из них, кроме Бремана, сказал он, больше не бывает  в  Четырех
Землях, а потому они поверят в ту историю, которую он сочинил для меня, если
я смогу  продемонстрировать  им  свою  способность  исцелять.  Друиды  очень
доверчивы и ничего проверять не станут. Он оказался прав. Я сделала все, как
он велел, и меня приняли в Паранор. - Она  вздохнула.  -  Теперь  понимаешь,
почему я попросила Бремана взять меня с собой? Изучение магии в Параноре  не
поощрялось ни в каком  виде.  Пожалуй,  только  Риска  и  Тэй  действительно
разбирались в ней. У меня не было возможности научиться  контролировать  мою
магическую силу. Стоило мне хоть раз обнаружить ее, и меня тут же выгнали бы
вон. Друиды боятся магии. Впрочем, вернее сказать, боялись, поскольку теперь
их больше нет.
   - Твоя магическая сила  еще  возросла?  -  спросил  Кинсон,  когда  Марет
умолкла. - Она стала еще более неуправляемой? И  это  выяснилось,  когда  ты
призвала ее там, в Башне?
   - Да. - Марет плотно сжала губы, и внезапно у  нее  на  глазах  выступили
слезы. - Ты видел. Она совсем захлестнула меня, как  потоп,  который  грозил
меня уничтожить. Я не могла дышать!
   - Так, значит, ты искала  Бремана,  чтобы  он  помог  тебе  найти  способ
справляться с ней. Искала единственного из  друидов,  способного  понять  ее
могущество.
   Девушка посмотрела Кинсону прямо в глаза:
   - Я не собираюсь извиняться за то,  что  сделала.  Он  смерил  ее  долгим
взглядом:
   - Я вовсе и не думал, что ты будешь извиняться. Да и не мое  дело  судить
тебя. У каждого своя жизнь. Но мне кажется, нужно покончить с ложью.  Думаю,
когда ты снова увидишь  Бремана,  должна  будешь  рассказать  ему  все,  что
рассказала мне. Если рассчитываешь на его помощь, нужно,  по  крайней  мере,
быть абсолютно честной с ним.
   Марет кивнула, сердито вытирая глаза:
   - Я и собиралась так поступить.
   Девушк