понял, что не
может ни в чем преуспеть, стал пить еще  больше.  Спиваясь,  он  еще  меньше
работал. Мне не раз приходилось заменять его, выполняя всю работу, с которой
только я могла справиться. Я многому научилась у него.
   Она грустно покачала головой, и ее голос зазвучал более отчужденно:
   - В пятнадцать лет я от него ушла.  Он  стал  слишком  часто  без  всякой
причины бить меня,  и  в  конце  концов  я  ответила  ему,  к  тому  времени
повзрослев и научившись защищаться с помощью  своей  волшебной  силы.  Я  не
понимала, насколько она велика, пока однажды не  дала  ему  сдачи.  И  тогда
узнала. Он едва не умер, а я убежала из деревни, от этих людей,  от  прежней
своей жизни, зная, что никогда не вернусь назад. В тот день я поняла  то,  о
чем раньше только подозревала. Поняла, что я действительно дочь своего отца.
   Она помолчала с напряженным лицом  и  выражением  неистовой  решимости  в
темных глазах.
   - Дело в том, что я уже знала правду о нем. Каждый раз, напиваясь, гончар
говорил мне об этом. Он выпивал столько,  что  едва  держался  на  ногах,  и
начинал издеваться надо мной, снова  и  снова  повторяя:  "Знаешь,  кто  ты?
Знаешь, что ты такое? Дочь своего отца! Черное пятно на  поверхности  земли,
рожденное демоном и его любовницей! У тебя его глаза, малышка! В тебе -  его
кровь, на тебе - его темная печать! Ты никому не нужна, кроме меня, так  что
делай, что тебе говорят! Слушайся меня! Иначе совсем лишишься места  в  этом
мире!"
   Так повторялось каждый раз, а потом он бил меня. К тому времени я уже  не
сильно страдала от побоев. Я научилась увертываться и  знала,  что  сказать,
чтобы он перестал меня бить. Но мне это надоело. Меня бесило такое унижение.
В тот день, когда я ушла от него, еще прежде чем он набросился  на  меня,  я
знала, что дам  ему  отпор.  Когда  он  начал  кричать  про  моего  отца,  я
рассмеялась ему в лицо. Назвала его  пьяницей  и  лжецом.  Сказала,  что  он
ничего не знает о моем отце. Гончар совершенно вышел из себя. Стал  говорить
мне гнусности, которые я не хочу повторять. Заявил, будто мой отец пришел  с
севера, из той приграничной земли, где обосновался дьявольский орден, и  был
колдуном, похищавшим души людей.
   "Демон в человеческом обличье! В темных одеждах! С волчьими глазами! Твой
отец, девочка! О, мы знали, кто он такой! Мы знали его черную тайну! А ты  -
его точная копия! Такая же скрытная, с колючими глазищами!  Думаешь,  мы  не
видим? Мы все видим! Все, вся деревня! Почему, ты думаешь, тебя отдали  мне?
Почему те, кто тебя вырастил, хотели от тебя избавиться? Они знали,  кто  ты
такая! Знали, что ты друидское отродье! " - вот его слова.
   Марет глубоко  и  медленно  вдохнула,  выжидающе  глядя  на  Бремана.  Ей
хотелось увидеть его реакцию, услышать его  ответ.  Она  жаждала  этого.  Но
Бреман не отвечал.
   - Я знала, что  он  говорил  правду,  -  наконец  сказала  девушка  почти
шепотом, в котором слышался вызов, обращенный к друиду. - Думаю, я знала  об
этом даже раньше. Время от  времени  я  слышала  разговоры  о  рыскающих  по
Четырем Землям людях в черных одеждах, чей  орден  находится  в  Паранорском
замке. О колдунах и магах, всемогущих и всевидящих, похожих более на  духов,
чем на людей, о тех, кто принес  столько  боли  и  страданий  жителям  Южной
Земли. Говорили, что время от времени один из них появляется в наших местах.
"Однажды, - шептали люди, - он остался. Соблазнил женщину. Родился  ребенок!
" Затем руки в страхе вздымались вверх и голоса замолкали. Так вот о ком они
говорили приглушенно, испуганно. О моем отце!
   Девушка  подалась  вперед,  и  Бреману  показалось,  что  она   призывает
магическую силу из глубины своего существа к кончикам  пальцев,  готовясь  к
удару. Догадка дрожью пронзила его. Он  с  трудом  заставил  себя  сохранять
спокойствие, не двигаться и дать ей закончить.
   - Я догадалась, - нарочито медленно произнесла она, - что они говорили  о
тебе.

***

   Хозяин как раз закрывал свою лавку, когда Кинсон Равенлок, шагнув в дверь
из темноты, уставился на меч.  Час  был  поздний,  и  улицы  Дехтеры  начали
пустеть,  оставались  только  мужчины,  шнырявшие  между  пивными.   Кинсон,
утомленный поисками,  уже  собирался  подыскать  себе  комнату  в  одном  из
постоялых дворов, когда, проходя по улице, где в ряд  выстроились  оружейные
лавки, увидел этот меч,  выставленный  в  окне,  обрамленном  переплетом  из
железных планок, с вставленными в него маленькими кусочками мутного  стекла.
Жителю приграничья так хотелось спать, что он чуть было не прошел  мимо,  но
сверкающее сияние клинка привлекло его взгляд.
   Теперь он стоял и потрясенно смотрел на меч. Это было самое замечательное
творение, которое он когда-либо видел. Даже мутное стекло и слабый  свет  не
могли скрыть великолепного блеска отшлифованной поверхности лезвия и остроты
конца. Меч был очень велик,  почти  вдвое  больше,  чем  нужно  для  мужчины
среднего роста. Огромную рукоять украшал затейливый орнамент - на фоне  леса
высились крепости и переплетались змеи. В лавке продавались и другие клинки,
поменьше, но столь же прекрасные  и  изящные,  выкованные,  если  Кинсон  ке
ошибся в своей догадке, той же рукой. Однако меч, привлекший  его  внимание,
был поистине потрясающим.
   - Извини, я закрываю, -  объявил  хозяин,  начиная  завертывать  лампы  в
дальнем конце своего старенького, но на удивление чистого заведения.
   Здесь были  клинки  всех  видов.  Мечи,  кинжалы,  кортики,  копья,  пики
занимали все стены, все доступные поверхности, все  ящики  и  полки.  Кинсон
окинул их взглядом, но его глаза все время возвращались к мечу.
   - Я только на минутку, - торопливо сказал он. - Только один вопрос.
   Хозяин вздохнул и направился к нему.  Он  был  худощавый  и  жилистый,  с
сильными мускулистыми руками. Мужчина  пружинистой  походкой  приблизился  к
Кинсону, и тому показалось, что при необходимости этот  мужчина  сам  сможет
воспользоваться мечом.
   - Если не ошибаюсь, ты хочешь спросить насчет меча?
   Кинсон улыбнулся:
   - Да. Откуда ты знаешь?
   Хозяин пожал плечами, проводя рукой по редеющим темным волосам:
   - Я следил за твоим взглядом, когда ты вошел в дверь. К тому же  про  меч
спрашивают все. А как же иначе? Такой потрясающей работы не сыщешь  во  всех
Четырех Землях. Он очень дорогой.
   - Не сомневаюсь, - согласился Кинсон. -  Наверное,  поэтому  его  еще  не
купили. Хозяин рассмеялся:
   - О! Он не продается. Я просто выставляю его. Он принадлежит мне, и я  не
продам его за все золото Дехтеры  и  любого  другого  города.  Оружие  такой
работы почти невозможно найти, не то что купить.
   Кинсон кивнул:
   - Замечательный меч. Но чтобы удержать его, нужен очень сильный человек.
   - Как ты? - спросил хозяин, приподнимая одну бровь.
   Кинсон задумчиво сжал губы:
   - Думаю, он велик даже для меня. Очень уж длинный.
   - Ха! - Хозяин, казалось, удивился. - Все так думают! В этом-то и загадка
меча. Смотри. Сегодня был долгий день, и я устал, но открою  тебе  маленький
секрет. Если тебе понравится увиденное,  ты  что-нибудь  непременно  купишь,
чтобы время, которое я на тебя потратил, не пропало зря. Идет?
   Кинсон кивнул. Хозяин ловко подошел к витрине, потянулся вперед и  что-то
повернул. Послышались звуки отпираемых замков. Потом он снял цепочку, хитрым
образом закрученную вокруг рукояти меча, чтобы закрепить огромный клинок  на
подставке, и осторожно вынул его.  Мужчина  обернулся,  широко  улыбаясь,  и
вытянул меч перед собой, с легкостью удерживая его  в  руке,  как  будто  он
ничего не весил.
   Кинсон не верил своим глазам. Лавочник понимающе засмеялся и передал  меч
жителю приграничья. Кинсон взял его и  удивился  еще  больше.  Меч  оказался
настолько легким, что он смог удержать его одной рукой.
   - Как это может быть? - воскликнул он, поднимая  блестящий  клинок  перед
глазами, потрясенный его легкостью  не  меньше,  чем  искусной  работой.  Он
быстро взглянул на хозяина. - Наверное, он совсем непрочный,  раз  так  мало
весит!
   - Это самое прочное изделие из металла, какое мне приходилось  встречать,
друг мой, - заявил хозяин. - Состав сплава  и  закалка  делают  его  прочнее
железа и легче жести. Другого такого нет. А теперь позволь мне показать тебе
еще кое-что.
   Он взял меч из рук удивленного Кинсона  и  вернул  его  на  место,  снова
замотав цепь, которая его держала. Потом потянулся еще дальше и вынул нож, у
которого один только клинок составлял целых  двадцать  дюймов.  Нож  украшал
такой же орнамент, искусно выведенный той же рукой.
   - А вот клинок для тебя, - мягко  заявил  хозяин,  с  улыбкой  подходя  к
Кинсону. - Его я тебе и продам.
   Нож был столь же удивителен, как и меч,  хотя  и  не  таких  внушительных
размеров. Кинсон сразу же пришел  в  восторг.  Легкий,  отличных  пропорций,
прекрасно   сделанный,   острый,   как   кошачий   коготь,   нож   отличался
необыкновенной красотой и прочностью. Кинсон улыбнулся,  признавая  качество
клинка.  Хозяин  улыбнулся  в  ответ  и  назвал  цену  товара.  Они  немного
поторговались, и дело было сделано. Кинсон  отдал  за  нож  почти  все  свои
деньги, что составило немалую сумму, однако уходить не спешил.
   Он заткнул нож в ножнах за пояс. Клинок удобно улегся у него на бедре.
   - Благодарю, - сказал он. - Ты правильно выбрал.
   - Моя работа - знать, что предложить, - возразил хозяин.
   - Я еще не задал свой вопрос, -  произнес  Кинсон,  когда  тот  двинулся,
чтобы проводить его к двери.
   - А-а, верно. Твой вопрос. Разве я на него не ответил? Мне казалось,  что
он насчет меча…
   - Конечно, насчет меча, - перебил Кинсон, еще раз взглянув на  клинок.  -
Но другого меча. У меня есть приятель, которому  нужна  такая  вещь,  но  он
хочет,  чтобы  меч  выковали  по  его  собственному  описанию.   Для   этого
потребуется настоящий мастер. Похоже, человек, который сделал твой меч,  как
раз подойдет для этого.
   Хозяин лавки уставился на него, как на сумасшедшего:
   - Тебе нужно оружие, выкованное тем, кто сделал мой меч?
   Кинсон кивнул и быстро добавил:
   - Это ты?
   Хозяин лавки слабо улыбнулся:
   - Нет. Но если хочешь, можешь говорить со мной обо всем, о чем говорил бы
с ним. Кинсон покачал головой:
   - Я не понимаю.
   - А я и не думаю, что ты понимаешь. - Его собеседник вздохнул.  -  Слушай
внимательно, я тебе объясню.

***

   Первой реакцией Бремана на слова Марет было желание прямо сказать ей, что
обвинение смехотворно. Но один взгляд на нее  заставил  старика  передумать.
По-видимому, девушка потратила много времени, прежде  чем  пришла  к  такому
заключению, и это далось ей нелегко. Она заслуживала серьезного отношения.
   - Марет, почему ты решила, будто я твой отец? - деликатно поинтересовался
он.
   Ночь благоухала цветами и травами. Свет луны и  звезд  мягким  серебряным
покровом укрыл холмы, возвышавшиеся над кричащей яркостью лежавшего  вдалеке
города. На мгновение Марет отвела взгляд в сторону, как будто  искала  ответ
на свой вопрос в темноте.
   - Думаешь, я такая глупая? - шепнула она.
   - Нет, ни в коем случае. Объясни, почему ты так решила. Пожалуйста.
   Она покачала головой, словно отвечая кому-то невидимому:
   -  Задолго  до  моего  рождения  друиды  затворились  в   Параноре.   Они
отстранились от жизни народов, перестали появляться среди людей, как  делали
это раньше. Иногда кто-нибудь из них приезжал домой навестить  родственников
и друзей, но в нашей деревне таких не было. Судьба Южной Земли  вообще  мало
кого интересовала.
   И все же был один, тот, что приходил туда регулярно, - ты. Ты приходил  в
Южную Землю, невзирая на недоверие, с которым относились к друидам. Время от
времени люди видели тебя. В нашей деревне ходил слух, что именно ты  являлся
к  моей  матери  темным  призраком,  соблазнившим   ее,   духом-искусителем,
заставившим полюбить себя!
   Марет снова  умолкла.  Она  тяжело  дышала.  В  словах  девушки  слышался
невысказанный  вызов.  Девушка   вся   напряглась,   на   кончиках   пальцев
потрескивали разряды темной магической энергии. Ее глаза жгли старика.
   - Я искала тебя, сколько себя помню. Магический дар тяжким грузом висел у
меня на шее, и не проходило дня, чтобы он не напомнил мне о тебе.  Моя  мать
не смогла мне ничего рассказать. Я довольствовалась  лишь  слухами.  Но  все
время, пока странствовала, я искала тебя. Знала, что однажды мы  встретимся.
И в Сторлок я пришла в надежде найти тебя, думала, вдруг  ты  зайдешь  туда.
Этого не случилось, но Коглин помог мне проникнуть в Паранор, а это было еще
лучше, ведь я слышала, что ты иногда приходишь туда.
   - И поэтому, когда я пришел, ты попросилась идти со мной, -  закончил  за
нее друид. - Почему ты мне сразу не сказала?
   Она покачала головой:
   - Я хотела прежде получше узнать тебя. Мне нужно было  выяснить,  что  за
человек мой отец.
   Задумавшись над ее словами, Бреман медленно кивнул. Потом  скрестил  руки
на груди - старые кости, обтянутые пергаментной кожей.  Он  чувствовал  себя
изможденным и разбитым и понимал, что этого уже не поправить.
   - Ты дважды спасла мне  жизнь  за  это  время.  -  Его  улыбка  выглядела
усталой, в глазах светилось недоумение. - Один раз - у Хейдисхорна, второй -
в Параноре.
   Девушка смотрела на него.
   - Я не твой отец, Марет, - сказал ей старик.
   - Так и знала, что ты это скажешь!
   - Будь я твоим отцом, - спокойно продолжил друид, - я признал  бы  это  с
гордостью. Но это не так. В то время я действительно странствовал по Четырем
Землям и, возможно, даже бывал в деревне, где жила твоя мать. Но у  меня  не
было детей. Я просто не мог  их  иметь.  Мне  удалось  продлить  свою  жизнь
благодаря сну друидов. Но  он  стоил  мне  многого.  Сон  давал  мне  время,
которого не было бы иначе,  но  не  даром.  Среди  того,  чем  мне  пришлось
расплачиваться, -  возможность  иметь  детей.  Поэтому  я  никогда  не  имел
близости с женщиной.  У  меня  никогда  не  было  любовницы.  Я  и  любил-то
давным-давно, так давно, что едва помню лицо той девушки. Это  было  еще  до
того, как я стал друидом. До того, как начал вести свою теперешнюю жизнь.  С
тех пор у меня никого не было.
   - Я тебе не верю, - сразу же выпалила она. Бреман печально улыбнулся:
   - Нет, веришь. Ты знаешь, что я говорю правду. Ты должна чувствовать это.
Я не твой отец. Но, возможно, правда еще  горше.  Возможно,  суеверие  твоих
односельчан заставило их поверить, будто я - тот самый человек, что  породил
тебя.  Они  знали  мое  имя  и  решили,  что  твой  отец,  одетый  в  черное
чужестранец, владевший магией, - это я и  есть.  Но  послушай  меня,  Марет,
здесь есть о чем подумать, и боюсь, это будет тебе неприятно.
   Девушка сжала губы:
   - Почему-то меня это не удивляет.
   - Еще до нашего разговора я думал  о  природе  твоего  магического  дара.
Врожденная магия, магия, родившаяся вместе с тобой, присуща тебе  точно  так
же, как твоя плоть. Такую встретишь нечасто. Она была свойственна обитателям
волшебного царства, но почти все  они,  кроме  эльфов,  умерли  много  веков
назад. Да и эльфы почти полностью утратили свой волшебный дар. А друиды, и я
в том числе, не обладают врожденной магией. Так откуда же она взялась,  если
твой отец друид? Допустим на минуту, что это так.  Кто  из  друидов  обладал
подобной магией? Кто владел той магией,  которая  могла  передаться  тебе  с
момента зачатия?
   - О духи! - тихо произнесла она, поняв наконец, к чему он клонит.
   - Подожди, не говори ничего, - поспешил  перебить  старик.  Он  потянулся
вперед и взял девушку за руки. Она не сопротивлялась, ее глаза  расширились,
лицо застыло. - Будь  сильной,  Марет.  Ты  должна.  Односельчане  описывали
твоего отца как духа, как призрак, дьявольское создание,  умевшее  принимать
любые обличья, которые были ему нужны. Ты сама употребила эти слова.  Друиды
не пользуются магией такого рода. Но есть другие, для  кого  владение  такой
магией не составляет труда.
   - Ложь, - прошептала Марет, но в ее словах не чувствовалось уверенности.
   - У Чародея-Владыки есть существа, которые могут  принимать  человеческий
облик. Они  делают  это  по  разным  причинам.  Например,  для  того,  чтобы
попытаться погубить  тех,  чье  обличье  принимают.  Обманом  они  стараются
одержать над ними верх, использовать  их.  Иногда  они  губят  людей,  чтобы
вернуть себе  хотя  бы  часть  того,  что  утратили  вместе  с  человеческой
сущностью, чтобы хоть немного пожить той  жизнью,  которая  закончилась  для
них, когда они стали теми, кто есть теперь. А иногда они делают  это  просто
по злобе. Магия, во власти которой находятся эти создания, настолько вошла в
их плоть и кровь, что они прибегают к ней не задумываясь. Они сами не знают,
что творят. Их действия подчинены инстинкту и направлены лишь на  то,  чтобы
удовлетворить любое желание, возникшее в данный момент. Они не  признают  ни
разума, ни чувств - только инстинкт.
   В глазах Марет заблестели слезы:
   - Так мой отец?.. Бреман медленно кивнул:
   - Это объясняет, почему магический дар родился вместе с тобой. Врожденная
магия - дьявольский подарок, оставленный тебе в наследство твоим  отцом.  Не
дар друида, а дар существа, для которого магия стала жизнью. Это так, Марет.
Я понимаю, как тяжело согласиться с этим, но это так.
   - Да, - шепнула она так тихо, что он едва расслышал. - А я так верила…
   Голова  девушки  поникла,  и  она  разрыдалась,  стиснув  руки   старика.
Волшебная сила отхлынула и, растаяв вместе с гневом  и  напряжением,  темным
клубком свернулась где-то в глубине ее существа.
   Бреман придвинулся ближе, обнимая ее за плечи своей худой рукой.
   - И еще одно, дитя мое, - мягко произнес он. - С этой  минуты  я  -  твой
отец, если ты  готова  принять  меня.  Ты  будешь  мне  роднее  собственного
ребенка. Я много думал о тебе и  готов  помочь  всем,  чем  смогу,  в  твоих
попытках понять природу твоего магического дара. И первое, что я  хочу  тебе
сказать: ты совсем не то, что твой отец. Пусть ты рождена от него, но в тебе
нет ничего похожего на то темное существо, которым он  был.  Твоя  волшебная
сила принадлежит только тебе. Она подвластна лишь тебе одной, и  это  тяжкая
ноша. Но хотя она досталась тебе от отца, не она определяет твой характер  и
твое сердце. Ты добрая, сильная девушка, Марет. В тебе нет  ничего  от  того
дьявольского создания, которое породило тебя.
   Марет прислонила голову к его плечу:
   - Откуда тебе знать? А вдруг я как раз такая?
   - Нет, - успокаивал старик, - нет, ты совсем не то, что он, дитя.  Совсем
не то.
   Бреман поглаживал темные волосы девушки  и  прижимал  ее  к  себе,  давая
выплакаться, позволяя излиться боли, накопившейся за столько  лет.  А  когда
боль уйдет, наступит опустошенность и оцепенение и ей понадобится новая цель
и надежда, чтобы заново наполнить свою жизнь.
   Теперь он знал, что сможет дать их ей.

***

   Прошло два дня, прежде чем  Кинсон  Равенлок  вернулся.  Он  появился  из
долины на закате в лучах дымного оранжевого света, исходившего  из  огромных
печей Дехтеры. Жителю приграничья не терпелось рассказать  друзьям  новости.
Одним махом скинув пыльный плащ, он радостно бросился к ним и обнял обоих.
   - Я нашел человека, который нам  нужен,  -  объявил  он,  шлепнувшись  на
траву, скрестил ноги и взял из рук Марет бурдюк с элем. - По-моему,  он  как
раз тот, кто нам нужен. - Кинсон улыбнулся  еще  шире  и  быстрым  движением
пожал плечами. - К сожалению, мне не удалось его  уговорить.  Кто-то  должен
убедить его, что я прав. Поэтому я вернулся за вами.
   Бреман кивнул и подвинулся к бурдюку:
   - Поешь, выпей и расскажи нам обо всем.
   Кинсон поднес бурдюк ко рту  и  запрокинул  голову.  Солнце  садилось  за
западный горизонт, и в наступающих сумерках освещение стало быстро меняться.
В отблесках света Кинсон уловил в глазах старика какое-то беспокойное темно