езкой
переменой.- Ты мог не возвращаться после‡ после этого‡ после своего
предательства. Я надеялся, что ты так и поступишь, знаешь ли, ведь мы с
тобой были так близки в детстве, и ты, в конце концов, мой
единственный брат. Я стану Королем Каллахорна‡ мне следовало бы
родиться первым‡
	Его голос упал до шепота, а мысли неожиданно свернули на
непонятный путь. Он лишился рассудка, в отчаянии подумал Балинор. С
ним больше нельзя разумно разговаривать!
	- Паланс, выслушай меня - просто выслушай. Я ничего не делал ни
тебе, ни Ширль. Покинув королевство, я отправился в Паранор, а сюда
вернулся только затем, чтобы предупредить вас, что Король Черепа
собрал армию таких чудовищных размеров, что она без труда сметет весь
Юг, если только мы не остановим ее здесь! Ради всех этих людей,
выслушай меня‡
	Резкий повелительный окрик его брата разорвал тишину камеры.-
Я не желаю больше слышать эти глупые разговоры о вторжении! Мои
разведчики прочесали все границы и нигде не обнаружили никаких
вражеских армий. Кроме того, ни один враг не посмеет напасть на
Каллахорн - напасть на меня‡ Наш народ в безопасности. А что мне до
остального Юга? Почему я должен что-то для них всех делать? Они
всегда оставляли нас сражаться одних, одних охранять эти границы. Я
ничего им не должен!
	Он шагнул к Балинору и угрожающе ткнул в него пальцем; в его
глазах вновь вспыхнула непонятная ненависть, а юное лицо дико
исказилось.
	- Когда ты узнал, что я стану королем, брат, ты пошел против
меня. Ты хотел отравить меня, как отравил отца - ты хотел, чтобы я стал
таким же больным и беспомощным, как он сейчас‡ умирающим,
брошенным, одиноким. Когда ты ушел с этим изменником Алланоном,
то решил, что нашел союзника, который поможет тебе занять мой трон.
Как я ненавижу этого человека - нет, не человека, злобную тварь! Его
надо уничтожить! Но ТЫ останешься в этой камере, брошенный и
забытый всеми, Балинор, пока не умрешь - ведь именно так ты хотел
поступить со мной!
	Он резко отвернулся, громким смехом прервав свою тираду, и
зашагал к закрытой двери. Балинор подумал, что он намерен открыть ее
и выйти, но тот помедлил и вновь поглядел на него. Он медленно
повернулся, и в его глазах снова была печаль.
	- Ты ведь мог не возвращаться в эти земли и жить спокойно,-
пробормотал он, словно сбитый с толку этой мыслью.- Стенмин заверял
меня, что ты вернешься, хотя я и убеждал его, что этого никогда не
будет. Он снова оказался прав. Он всегда оказывается прав. Зачем ты
вернулся?
	Балинор лихорадочно думал. Он должен удерживать внимание
брата, пока не поймет из его слов, что стало с его отцом и друзьями.
	- Я‡ я понял, что заблуждался - что был неправ,- медленно
ответил он.- Я вернулся домой, чтобы увидеться с отцом и с тобой,
Паланс.
	- С отцом.- Это слово прозвучало в устах Паланса словно
незнакомое имя, и принц сделал шаг вперед.- Ему уже не помочь, он
лежит как мертвец, в той комнате в южном крыле. Стенмин смотрит за
ним, и я тоже, но мы ничего не можем сделать. Кажется, он не хочет
жить‡
	- Но что с ним? - прорвалось нетерпение Балинора, и он
угрожающе шагнул к брату.
	- Держись от меня подальше, Балинор.- Паланс торопливо
попятился, выхватив длинный кинжал и выставив его перед собой.
Балинор немного помедлил. Он легко мог бы выхватить у него этот
кинжал и приставить к горлу принца, требуя своего освобождения. Но
что-то сдерживало его, что-то в глубине его души предостерегало его
против подобного действия. Он быстро остановился, подняв руки и
пятясь к дальней стене.
	- Помни, что ты мой пленник.- Паланс удовлетворенно кивнул;
голос его подрагивал.- Ты отравил короля, и пытался отравить и меня.-
Я мог бы тебя казнить. Стенмин посоветовал мне немедленно умертвить
тебя, но я не такой трус, как он. Я тоже раньше командовал Граничным
Легионом‡ Но теперь его нет - солдаты распущены и вернулись домой, к
своим семьям. Мое правление будет мирным. Неужели ты не понимаешь
этого, Балинор?
	Тот отрицательно покачал головой, отчаянно пытаясь еще
несколько минут удержать внимание брата. Очевидно было, что
рассудок Паланса нарушен, то ли из-за скрытого внутреннего
повреждения мозга, то ли от напряжения загадочных событий,
произошедших в королевстве после того, как Балинор с Алланоном
покинули Тирсис; точно сказать было невозможно. Во всяком случае, его
брат больше не был тем человеком, который взрослел рядом с
Балинором и которого он любил, как никого другого. В телесной
оболочке его брата теперь жил чужак - незнакомец, маниакально
стремящийся к трону Каллахорна. За всем этим стоял Стенмин, Балинор
был в этом убежден. Мистик каким-то образом повредил рассудок его
обезумевшего брата, придав ему желаемую форму, наполнив его
обещаниями правления на королевском троне. Паланс всегда мечтал
править Каллахорном. Даже уходя из города, Балинор чувствовал, что
Паланс уверен, что когда-нибудь станет Королем. Рядом с ним все время
находился Стенмин, советуя и помогая, словно близкий друг, и
настраивая его против родного брата. Но Паланс всегда был сильным и
независимым, здоровым и физически, и душевно, и его непросто было бы
так сломать. Но все же он изменился. Гендель был неправ в его
отношении, но, очевидно, что Балинор был еще более неправ. Этого не
мог предвидеть никто, а сейчас было уже слишком поздно.
	- Ширль - что стало с Ширль? - быстро спросил Балинор.
	Гнев вновь наполнил бегающие глаза его брата, и на его губах
медленно заиграла улыбка, на миг расслабившая измученное лицо.
	- Она так прекрасна‡ так прекрасна.- Он громко вздохнул, и
кинжал выпал из его руки на пол камеры, когда принц развел руками,
подчеркивая свои слова.- Ты отнял ее у меня, Балинор - пытался лишить
меня ее. Но теперь она в безопасности. Ее спас южанин, тоже принц, как
и я. Нет, я же теперь Король Тирсиса, а он только принц. Он из
маленького королевства; я о нем раньше никогда не слышал. Мы с ним
станем добрыми друзьями, Балинор, как были когда-то с тобой. Но
Стенмин‡ он говорит, мне никому нельзя доверять. Мне пришлось даже
арестовать Мессалайна и Актона. Когда я распустил Граничный Легион,
они пришли ко мне, пытаясь убедить в‡ кажется, в том, чтобы я
отказался от своей мечты о мире. Они не понимали‡ почему‡
	Он вдруг замолчал, его отсутствующий взгляд вдруг упал на
выпавший из руки кинжал. Он быстро поднял его, хитро улыбнувшись
брату, и вложил в висящие на поясе ножны; в этот миг он выражением
лица стал удивительно похож на умного ребенка, который вовремя
скрыл все следы своих проказ и избежал выговора. В мыслях Балинора
пропали последние сомнения в том, что его брат больше не способен
принимать разумные решения. Внезапно его поразило прежнее
предчувствие, что если он схватит кинжал и возьмет брата заложником,
то этим совершит серьезную ошибку. Теперь он понял, почему его
посетило это внутреннее предостережение. Стенмин не мог не понимать,
в каком состоянии находится сейчас Паланс; он намеренно оставил
братьев наедине в этой камере. Если бы Балинор попытался обезоружить
Паланса и бежать, угрожая убить своего пленника, мистик одним ударом
добился бы своей очевидной цели - смерти обоих братьев. Кто
усомнится, когда он будет объяснять, что Паланс пал жертвой от руки
своего брата, пытавшегося вырваться из своего заключения? Когда оба
брата погибнут, при неспособном править отце, мистик сможет взять
правление Каллахорном в свои руки. Тогда он и только он будет решать
судьбу Юга.
	- Паланс, выслушай меня, умоляю,- тихо попросил его Балинор.-
Мы были так близки. Мы были не просто братьями по крови. Мы были
друзьями, товарищами. Мы доверяли друг другу, любили друг друга, и
всегда решали между собой все проблемы, потому что понимали друг
друга. Ты не мог все это забыть. Выслушай меня! Даже король должен
стараться понимать свой народ - даже когда они не сходятся во мнениях,
как следует выполнять тот или иной указ. Ты ведь согласен с этим, брат?
	Паланс угрюмо кивнул; глаза его были пустыми и отрешенными,
он пытался бороться с обволакивающей его мысли пеленой. В его глазах
блеснула искра понимания, и Балинор удвоил свои усилия добраться до
тех его воспоминаний, что лежали в закрытых глубинах его памяти.
	- Стенмин использует тебя - он авантюрист и негодяй.- Его брат
вдруг вздрогнул и попятился, словно не желая слышать эти слова.- Ты
должен понять, Паланс. Я не враг тебе, я не враг этой стране. Я не
отравлял отца. Я не причинял никакого вреда Ширль. Я просто хочу
помочь‡
	Его увещевания внезапно оборвались - с резким скрипом
распахнулась тяжелая дверь камеры, и в проеме показалось угловатое
лицо Стенмина. Низко поклонившись, он вошел в камеру, пронзая
Балинора взглядом жестких глаз.
	- Я подумал, что вы зовете меня, мой Король,- торопливо
улыбнулся он.- Вы так долго пробыли здесь одни. Я подумал, что могло
что-то случиться‡
	Мгновение Паланс непонимающе смотрел на него, затем
отрицательно покачал головой и повернулся к двери. В этот миг
Балинору пришла в голову мысль броситься на злобного мистика и
переломать ему все кости, прежде чем в камеру ворвется стража. Но он
медлил это краткое мгновение, не уверенный в том, что это может спасти
его самого или его брата, и возможность была потеряна. В камеру
вернулись стражники, приведя братьев-эльфов, с сомнением
оглядевшихся и присоединившихся к своему товарищу в дальнем углу
камеры. Внезапно Балинор вспомнил, что сказал ему Паланс, когда вел
речь о Ширль. Он упомянул о принце из крохотного южного
королевства - о принце, спасшем девушку. Менион Лих! Но как он
оказался в Каллахорне?..
	Стражники уже повернулись к выходу, и с ними - молчаливый
Паланс и его мрачный спутник, чья закутанная в алое рука настойчиво
тянула потерявшего разум принца прочь из комнаты. Затем его худая
фигура резко обернулась, бросив последний взгляд на троих пленников,
и его поджатые губы скривились в тонкой усмешке, а голова изучающе
склонилась набок.
	- Кстати, Балинор, если мой Король забыл упомянуть тебе об
этом‡- В его словах пылала неприкрытая ненависть.- Стражники у
Внешней Стены видели, как ты беседовал с неким капитаном Шилоном
из бывшего Граничного Легиона. Он уже собирался рассказать солдатам
о твоих‡ затруднениях, когда был схвачен и заточен в тюрьму. Не
думаю, что у него впредь будет много возможностей причинять нам
неприятности. Дело решительно окончено, и со временем здесь забудут
даже тебя.
	При этом финальном известии сердце Балинора упало. Если
Шилона схватили и бросили в тюрьму прежде, чем он успел
переговорить с Гиннисоном и Фандуиком, то некому будет заново
собрать Граничный Легион и некому будет рассказать людям о его
судьбе. Добравшись до Тирсиса, его бывшие спутники не узнают о его
пленении, а если даже и заподозрят что-то, то как они могут надеяться
выяснить, что именно с ним случилось? Об этих нижних уровнях
древнего дворца знала лишь горстка людей, а вход на них был умело
скрыт от посторонних глаз. Трое отчаявшихся пленников в горькой
тишине наблюдали, как стражники ставят перед самым порогом
маленький поднос с хлебом и кружки с водой, и покидают камеру, унося
с собой все горящие факелы, кроме одного. Этот последний факел
держал в руках мрачно усмехающийся Стенмин, дожидаясь, когда
ссутулившийся Паланс уйдет вслед за кряжистыми фигурами
стражников. Но Паланс неуверенно медлил, не в силах оторвать глаз от
гордого, решительного лица брата; слабый свет факела алыми полосами
раскрашивал его рубленые черты, а длинный глубокий шрам,
погруженный в полутень, выглядел темным и зловещим. Несколько
долгих мгновений братья смотрели друг на друга, а затем Паланс
медленными размеренными шагами двинулся к Балинору, стряхнув руку
пытавшегося удержать его Стенмина. Он остановился всего в нескольких
дюймах от брата; его изумленный, ищущий взгляд все еще был прикован
к этому вырубленному из гранита лицу, словно он пытался почерпнуть
для себя толику написанной на этом лице решимости. Его колеблющаяся
рука быстро поднялась, секунду помедлила, затем с силой опустилась на
плечо Балинора и крепко сжала его.
	- Я должен‡ знать,- послышался в полутьме его шепот.- Я хочу
понять‡ Ты должен помочь мне‡
	Балинор молча кивнул, и его могучая рука приподнялась и
коротко, с любовью пожала руку брата. Мгновение они стояли рядом,
словно детская дружба и любовь никогда и не покидала их. Затем
Паланс повернулся и быстро вышел из камеры; встревоженный Стенмин
торопливо поспешил за ним. Со скрипом железных засовов и
металлических петель тяжелая дверь закрылась, и трое друзей вновь
остались в непроницаемом мраке. Удаляющиеся шаги медленно
смолкли. Ожидание началось заново, но всякая надежда на спасение
казалась теперь необратимо утраченной.


	От черноты окутанных мраком деревьев в пустынном парке под
парящей дугой Сендикского моста отделилась серая тень и беззвучно
устремилась к дворцу Буканнахов. Быстрыми уверенными шагами
крепкая приземистая фигура преодолевала низкие живые изгороди и
заросли кустов, петляя между величавыми вязами; ее бдительные глаза
пристально изучали окружающую земли дворца стену, пытаясь заметить
ночную стражу. У кованых железных ворот над самым парком, где мост
опускался на земляную насыпь, патрулировало несколько стражников; в
факельном свете, заливающем ворота, на их мундирах были видны
эмблемы сокола. Темный силуэт медленно взобрался по пологой насыпи,
приближаясь снизу к поросшим мхом и плющом стенам. Добравшись до
подножия стены, он тут же растаял в ее тени.
	Долгие минуты, оставаясь совершенно невидимым, он упорно
крался вдоль стены, прочь от главных ворот и дрожащего пламени
факелов. Затем неизвестный вновь покинул тень, темным пятном
скользнув по слабо освещенной лунным сиянием западной стене; его
сильные руки цепко хватались за прочные стебли, бесшумно подтягивая
кряжистую фигуру к вершине каменной кладки. Затем его голова
осторожно приподнялась над краем стены, и зоркие глаза обшарили
пустынные дворцовые сады, проверяя, нет ли поблизости стражников.
Могучим движением широких плеч незнакомец перемахнул через стену и
легко приземлился среди садовых цветов.
	Пригнувшись, таинственный незнакомец метнулся к укрытию в
тени огромной развесистой ивы. Переведя дыхание под сенью ветвей
громадного дерева, он услышал звук приближающихся голосов.
Внимательно прислушавшись, он заключил, что это всего лишь праздная
беседа дворцовых стражников, привычным путем обходящих дворцовый
двор. Он спокойно ждал; его небольшое тело так плотно прижималось к
широкому стволу дерева, что уже с расстояния в несколько футов его
почти невозможно было заметить. Несколько секунд спустя из темноты
показались стражники, беззаботно переговариваясь, прошли по
безмолвному саду и скрылись. Предусмотрительно выждав еще
несколько секунд, незнакомец изучил темный силуэт, расположенный в
центре этого зеленого тенистого сада - высокий древний дворец королей
Каллахорна. Туманный сумрак массивного каменного сооружения
нарушало лишь несколько горящих окон, из которых в пустынный сад
лились потоки яркого света. Из окон доносились слабые, далекие голоса,
но людей не было видно.
	Мгновенным броском незнакомец метнулся в тень здания, на миг
задержавшись под маленьким темным окном небольшого алькова. Его
сильные руки лихорадочно дергали ветхую задвижку, тянули ее и
расшатывали крепления. Наконец с громким треском, который,
казалось, разнесся по всему дворцу, задвижка сломалась и окно
бесшумно распахнулось внутрь. Не дожидаясь появления стражников,
которых мог привлечь подозрительный шум, незнакомец торопливо
скользнул в узкий проем. Когда окно уже закрывалось за ним, тусклый
свет выступившей из-за облака луны на мгновение упал на широкое
решительное лицо отчаянно храброго Генделя.
	Заточив в темницу Балинора и кузенов Эвентина, Стенмин
совершил один серьезный просчет. Его первоначальный план был весьма
прост. Ветеран Шилон был схвачен, стоило ему только попрощаться с
Балинором, и все его попытки выполнить приказ принца и предупредить
его друзей о его заключении в тюрьму были пресечены. Когда Балинор и
братья-эльфы, единственные его спутники на этот момент, оказались
надежно заперты во дворцовом подземелье, мистик получил все
основания считать, что никто в городе больше не представляет для него
опасности. Его люди уже распространили по Тирсису слух, что Балинор
лишь навестил родной город и тут же вновь покинул его, спеша
вернуться к Алланону, человеку, который, как убедил Стенмин Паланса
Буканнаха и большинство жителей Тирсиса, был врагом, угрожающим
всем землям Каллахорна. Если бы в городе появились другие товарищи
Балинора и стали бы выяснять подробности внезапного исчезновения их
друга, в первую очередь они направились бы во дворец и поговорили бы
с его братом, новым Королем, и тихо избавиться от них было бы совсем
нетрудно. Несомненно, такая судьба ждала бы любого друга Балинора,
но не Генделя. Молчаливый гном уже был знаком с коварством
Стенмина и подозревал, что тот обрел неколебимую власть над братом
Балинора. Гендель не спешил во всеуслышание заявлять о своем
появлении в городе, предпочитая вначале выяснить, что же на самом
деле случилось с его пропавшими спутниками.
	В Тирсис его привело необыкновенное стечение обстоятельств.
Расставаясь с Балинором и братьями-эльфами на лесной опушке к северу
от города-крепости, он всецело намеревался отправиться прямо в
западный город Варфлит, а оттуда двинуться к Кулхейвену. Вернувшись
на родину, он рассчитывал принять участие в сборе войск на защиту
южных земель Анара от близящегося вторжения армии Повелителя
Колдунов. Всю ночь он шагал через леса севернее Варфлита, а наутро
вошел в город, где незамедлительно наведался к своим старым друзьям и
после кратких приветствий завалился спать. Проснулся он уже ближе к
вечеру, умылся, поел и начал собираться в путь на родину. Но не успел
он подойти к городским воротам, как через них на улицы Варфлита
ворвался отряд уставших до полусмерти гномов, потребовавших
немедленно отвести их в зал Совета. Гендель направился туда вместе с
ними, и по дороге в палаты Совета расспросил одного из них, с которым
был немного знаком. К своему ужасу, он обнаружил, что на Варфлит от
Драконьих Зубов движется огромное войско карликов и троллей, и через
день-другой оно подойдет к городским стенам. Эти гномы оказались
уцелевшими солдатами из патруля, первым случайно столкнувшегося с
вражеской армией и попытавшегося незаметно проскользнуть мимо ее
постов и предупредить жителей Юга. Им не повезло - их отряд
обнаружили, и в жарком бою почти весь патруль пал. Только этой
горстке израненных гномов удалось добраться до мирного города.
	Гендель понимал, что если на Варфлит движется вооруженное
войско, то весьма вероятно, что к Тирсису в этот момент направляется
целая огромная армия. Он был уверен, что Повелитель Духов намерен
быстро и беспощадно разрушить города Каллахорна, открыв себе
широкую дорогу на Юг. Долг требовал от гнома вначале предупредить
об опасности свой народ, но долгий пеший путь до Кулхейвена отнял бы
у него два дня, а возвращение - еще два.
	Он быстро выяснил, что Балинор заблуждался, считая, что в
стране по-прежнему правит его отец. Если его обезумевший от зависти
брат и коварный мистик Стенмин убили Балинора, или бросили его
тюрьму, прежде чем он успел занять трон и вновь принять командование
Граничным Легионом, то Каллахорн обречен. Пока еще есть время, кто-
то должен был разыскать принца. Кроме Генделя, браться за это было
некому. Алланон все еще пропадал где-то на Севере, разыскивая
исчезнувшего Шеа, а Флик с Менионом Лихом сопровождали его.
Гендель быстро принял решение, приказав одному из гномов этой же
ночью отправляться в Кулхейвен. Что бы ни случилось, старейшины
гномов должны получить известия, что Каллахорн принял на себя
первый удар начавшегося вторжения на Юг и армии гномов должны
немедленно выступать на помощь Варфлиту. Города Каллахорна не
должны пасть, иначе Четыре земли будут разобщены и случится самое
страшное, чего и боялся Алланон. Ко