.  Времени
оставалось мало: скала тряслась  от  слабых,  но  непрекращающихся  толчков,
повсюду сыпались обломки камня,  и  пыльный  туман  завис  в  тихом  воздухе
пещеры. Глухой грохот слышался вдалеке, точно гром приближающейся грозы.
   Наконец друзья выбрались из пещеры на выступ скалы, у которого  начинался
Крух. На востоке бледная луна и звезды  уже  виднелись  на  бархатном  небе.
Замысловато сплетенные тени лежали на серых камнях уступа,  смыкаясь  вокруг
последних пятен тусклого света, точно чернильные  кляксы,  растекающиеся  по
чистой бумаге.
   И посредине сплетения тени и света лежал Гарет Джакс.
   Джайр и Слантер на мгновение замерли,  потрясенные,  а  потом  шагнули  к
нему. Мастер Боя - израненный, весь в крови - лежал на камнях, так и  сжимая
в руке свой меч. Глаза его были закрыты, как будто он просто  спал.  Слантер
нерешительно опустился на колени рядом с ним.
   - Он... мертв? - прошептал Джайр, с трудом выдавив из себя  это  страшное
слово.
   Гном наклонился поближе к Мастеру Боя,  а  потом  медленно  выпрямился  и
кивнул:
   - Да, мальчик, он мертв. В конце концов он нашел то,  что  способно  было
убить его, с чем он сражался на равных. Или - с кем? А-а, не важно. -  Голос
гнома звучал как-то растерянно. - Ведь он хотел  этого,  он  искал  это  так
долго и так упорно, разве нет?
   Джайр не ответил. Он теперь думал о том, сколько раз  Мастер  Боя  спасал
ему жизнь, - там, где любой другой не смог бы ничего сделать, он спасал его.
Гарет Джакс, его защитник.
   Если бы юноша мог,  он  бы  заплакал  сейчас,  только  вот  слез  уже  не
осталось.
   Слантер стоял точно в каком-то оцепенении, глядя на бездыханного  Мастера
Боя.
   - Я вот думал всегда: интересно, кто сможет одолеть  его,  -  пробормотал
гном. - Именно так я и предполагал: дрянь  какая-нибудь,  порождение  черной
магии. Ничто другое не могло бы сразить его.  Ничто  из  этого  мира.  -  Он
огляделся тревожно:
   - Интересно, а что стало с той красной гадостью?
   По скале прошла дрожь, из долины поднялся грохот. Только Джайр,  кажется,
ничего не заметил.
   - Он убил ее, Слантер, ту тварь. Гарет Джакс убил ее. А когда  Идальч  не
стало, черная сила забрала ее тело.
   - Да, возможно, так оно и было.
   - Именно так и было. Эта битва... Всю свою жизнь он стремился к ней.  Для
него это значило все. Он просто не мог проиграть эту битву.
   Гном пристально поглядел на долинца:
   - Ты, мальчик, не можешь знать наверняка. Ты ведь даже не знаешь, что это
была за тварь. Быть может, намного сильнее его.
   Джайр посмотрел гному в глаза:
   - Нет, Слантер, я знаю. Знаю. Нет никого сильнее его. Он был лучшим.
   Нависла долгая тишина. Наконец Слантер кивнул:
   - Да, он был лучшим.
   Снова гора содрогнулась, теперь колебания шли изнутри, из  самого  сердца
скалы. Слантер схватил Джайра за руку и потащил его за собой.
   - Нам больше нельзя оставаться тут, мальчик.  Нам  еще  надо  найти  твою
сестру.
   В последний раз Джайр оглянулся на недвижимого Мастера Боя.
   - Прощай, Гарет Джакс, - прошептал он. Они с гномом рванулись к  Круху  и
со всех ног понеслись по каменной лестнице вниз.

***

   Брин бежала сквозь дебри  Мельморда,  сквозь  сплетение  ветвей  и  клубы
тумана. Долина сотрясалась. Крупная дрожь, точно рябь по  воде,  поднималась
по скалам до самых  вершин.  Черной  силы  больше  нет,  а  без  нее  нет  и
Мельморда, ее темного детища. Колдовской лес должен погибнуть. Теперь уже он
не  колыхался  в  мерном  ритме  дыхания,  шипение  стихло   -   чудовищная,
неестественная жизнь замерла, словно предчувствуя близкий конец.
   "Где я? - Брин тревожно оглядывала сгустки теней и туман. - Где я? И  где
Крух?"
   Она уже поняла, что безнадежно заблудилась. Она  поняла  это  сразу,  как
только вышла из башни. Ночь уже опустилась в  долину,  дебри  леса  сплошной
стеной окружали поляну. Брин пошла наугад,  надеясь,  что  выбрала  все-таки
правильное  направление.  Сквозь  паутину  ветвей  и  вьющихся  стеблей  она
различала вершины гор, окружающих яму долины, но изгиб  Круха  скрывался  во
тьме - тоненькая полоска на темных камнях. Мельморд  вдруг  обратился  в  не
имеющий выхода лабиринт, и она, Брин, оказалась теперь пойманной в нем.
   Силы были уже  на  исходе:  напряжение  от  долгого  пения,  мощные  токи
магической  силы,  дорога  в  эту  яму  измотали  Брин.  А  теперь  она  еще
заблудилась, и песнь больше не  вела  ее,  указывая  дорогу.  Вокруг,  точно
корчась  в  агонии,  содрогалась  долина  -  предвестие  близящегося   конца
Мельморда и всего, что окажется в нем. И в этом отчаянном  положении  только
несгибаемая воля Брин не давала ей остановиться,  заставляя  идти  вперед  и
искать путь к спасению.
   Земля затряслась и раздалась под ногами  с  пугающей  внезапностью.  Брин
споткнулась и едва не упала. Буквально  на  глазах  Мельморд  распадался  на
части. Трещины разбежались по дну долины - все рушилось  и  крошилось.  Брин
хорошо понимала: очень скоро эта волна уничтожения захватит и ее.
   Девушка резко остановилась, пытаясь отдышаться.  Уже  бесполезно  куда-то
бежать. Что толку вслепую метаться по темному лесу? Теперь даже  сила  песни
желаний - решись Брин призвать ее - не спасет.  Почему  Джайр  ушел?  Почему
бросил ее? Безысходное отчаяние вдруг охватило Брин. И неудержимый  гнев.  И
еще то жуткое ощущение, когда тебя предают, - резкое, точно удар. Но девушка
тут же подавила в себе эти мрачные  чувства,  ведь  она  понимала,  что  они
бессмысленны и несправедливы. Джайр ни за что бы не бросил ее, будь  у  него
хоть какой-то выбор. Какая бы сила ни привела его к  ней,  она  забрала  его
назад. И брат ничего не мог с этим поделать.
   Или, быть может - вдруг пришло ей в голову, - Джайра и не было  вовсе.  А
то, что сама она видела  и  ощущала,  было  всего  лишь  бредовым  видением,
ожившей фантазией, отголоском ее, Брин, безумия...
   - Джайр! - закричала она.
   Эхо ее отчаянного крика  разбилось  о  грохот,  идущий  из-под  земли,  и
замерло. Почва под  ногами  просела.  Словно  в  каком-то  оцепенении,  Брин
шагнула вперед. Она уже не бежала: не было сил  бежать.  Решимость  зажглась
огнем в воспаленных глазах. Брин больше не думала ни о чем - лишь о том, что
нужно идти вперед: еще один шаг, еще, еще... Нет, она не уступит. Она  будет
идти вперед. А когда уже не сможет идти, она поползет.  Но  не  остановится.
Никогда.
   И вдруг что-то метнулось навстречу Брин - размытой  призрачной  тенью  из
мрака сплетенного леса. Девушка закричала в испуге. Громадная  усатая  морда
потерлась о бок Брин, синие глазищи  сверкнули,  безмолвно  приветствуя  ее.
Шепоточек! Брин вдруг разрыдалась и, упав на колени,  обняла  обеими  руками
мохнатую шею кота. Шепоточек пришел за ней!
   Болотный кот повернулся и тут же  направился  обратно,  увлекая  Брин  за
собой. Девушка крепко вцепилась  одной  рукой  в  шерсть  на  шее  зверя  и,
спотыкаясь, пошла рядом с ним. Они скользили по лабиринту  умирающего  леса,
все вокруг дрожало и громыхало, земля тряслась под ногами,  гнилые  ветви  с
треском ломались и падали вниз. Влажный вонючий пар поднимался из  трещин  в
земле. Камни и целые валуны срывались с  утесов,  обступающих  долину,  и  с
жутким грохотом обрушивались в темноту.
   А потом, словно материализовавшись из мрака, прямо перед  глазами  возник
Крух - крутые изгибы каменной лестницы, поднимающейся из долины в ночь.  Кот
вспрыгнул на выщербленные ступени, Брин - следом  за  ним.  Почти  на  ощупь
девушка поднималась вверх, с  трудом  удерживая  равновесие.  Крупная  дрожь
сотрясала Крух, толчки следовали один за другим, и сила  их  все  нарастала.
Брин пошатнулась и упала на колени. Прямо  под  ней  ступени  растрескались,
целый виток каменной лестницы - пока еще медленно - сползал вниз,  в  черную
яму, разваливаясь на части. "Не теперь! - беззвучно  закричала  Брин.  -  Не
теперь! Я сейчас поднимусь, и  тогда  падай!  Но,  пожалуйста,  не  теперь!"
Тревожный рев Шепоточка перекрыл даже грохот и скрежет камней. Из  последних
сил Брин рванулась вперед,  вслед  за  котом.  В  долине  валились  деревья,
крошась в труху. Солнце скользнуло за горизонт - тьма опустилась  на  землю,
поглощая последний свет серых сумерек.
   Брин и сама не помнила, как добралась  до  скалистого  выступа.  Какие-то
темные фигуры обступили ее, подхватили, оттащили прочь от рушащейся лестницы
и черной пропасти под нею. Брин закричала, а потом  вдруг  поняла,  что  это
Кимбер обнимает  ее  и  целует,  феино  личико  девушки  светится  искренним
счастьем, а в глазах дрожат слезы. Ког-лин что-то  бормочет  себе  под  нос,
вытирая  ей  щеки  перепачканной  тряпкой.  Был  тут  и  Рон:   изможденное,
осунувшееся лицо горца все в синяках и  ссадинах,  но  серые  глаза  лучатся
любовью и радостью. Шепча ее имя, Рон прижал к себе Брин и долго  держал  ее
так. Только тогда Брин наконец поняла, что она спасена.
   Через  несколько  мгновений  на  выступ  вылетели  Джайр  со   Слантером,
запыхавшиеся от стремительного бега вниз по Круху. После  того  как  затихли
первые возгласы изумления и радости, Брин и Джайр  обнялись.  Крепко-крепко,
как тогда, в башне Идальч.
   - Это ты приходил за мной в Мельморд. Это был ты, - шептала  Брин,  гладя
брата по голове и улыбаясь сквозь слезы. - Ты спас меня, Джайр.
   Джайр еще крепче прижал к себе Брин, пряча лицо, чтобы  скрыть  смущение.
Рон подошел и обнял их обоих.
   - Черт тебя побери, Тигра, ты сейчас должен быть в Доле! Ты  когда-нибудь
будешь слушаться старших? Хоть бы раз сделал то, что тебе говорят.
   Слантер осторожно попятился, обводя подозрительным взглядом их всех:  тех
троих, что обнимали  и  целовали  друг  друга,  не  замечая  ничего  вокруг;
длинного тощего старика; девушку в костюме охотника и здоровенного болотного
кота, растянувшегося на камнях рядом с ними.
   - Занятное сборище, - пробормотал он себе под нос.
   Оглушительный грохот поднялся из долины, прокатился  по  скалам,  подобно
зловещему грому, Крух содрогнулся и,  разлетевшись  на  части,  обрушился  в
черную яму. Все, кто был сейчас на  уступе,  бросились  к  краю  площадки  и
уставились вниз, во мрак. Лишь сияние луны и звезд чуть рассеивало  тьму.  А
внизу, в яме Мельморда, колыхались тени - лес как будто подернулся  рябью  и
погружался под землю, точно под воду или в  зыбучий  песок.  Все  крошилось,
рассыпаясь в пыль: и твердая почва, и  камень,  и  умирающие  деревья.  Тени
сгущались, как бы стягиваясь в плотный сгусток тьмы, вбирая  в  себя  лунный
свет. И вот не осталось уже ничего - только яма черной пустоты.
   Мельморд исчез. Навсегда.

ГЛАВА 47

   Яркий свет солнца лился теплым потоком с чистого  неба,  оживляя  осенние
краски земли. Ясный погожий денек выдался в лесном краю у Вольфстаага.  Было
свежо и прохладно. Утром слегка подморозило, иней еще  не  растаял  и  лежал
разводами белых мерцающих искорок на высокой траве и  на  заросших  пушистым
мхом скалах, что тянулись вдоль берегов Гремящего Потока.
   Брин остановилась у самого  края  пенящейся  воды,  пытаясь  собраться  с
мыслями.
   С той поры, как они покинули Вороний Срез, прошла уже неделя. Как  только
не стало Идальч и темная сила снова канула в небытие, а вместе с ней  и  все
ее жуткие порождения, гномы-охотники тут же поспешили уйти из Грани Мрака  к
своим племенам на холмах и в лесах дальнего Анара, откуда Морды забрали  их.
Брин, Джайр и их друзья остались одни в опустевшей, разрушающейся  крепости.
Они разыскали тела каллахорнца Хельта, дворфа Эльба  Форкера  и  эльфийского
принца Эдайна Элессдила и с подобающими почестями похоронили их. Лишь  Гарет
Джакс так и остался непогребенным - Крух обвалился, до  Колодца  Небес  было
уже не добраться. Но может быть, это и правильно,  серьезно  заметил  Джайр,
пусть Мастер Боя покоится там, куда не поднимется больше ни один смертный. В
жизни никто не смог подняться до Гарета Джакса,  пусть  же  так  будет  и  в
смерти.
   В ту ночь они разбили лагерь в лесу к югу от Грани Мрака. Тогда-то Брин и
рассказала своим друзьям о том обещании, которое она  дала  Алланону:  когда
все закончится и Идальч будет уничтожена,  она,  Брин,  вернется  к  друиду.
Теперь пришло время найти его. В последний раз. Были еще вопросы,  требующие
ответа, и неразгаданные пока тайны. Брин должна все узнать до конца.
   И они все пошли с  ней:  Джайр,  Рон,  Кимбер,  Коглин,  Шепоточек.  Даже
Слантер. Они спустились с Вороньего Среза, потом обогнули горы с юга,  вдоль
серого края Старой Пустоши, вновь перешли Взбитый Хребет, миновали  дремучие
леса Темного Предела и долину Каменного Очага, а дальше уже  шли  на  запад,
следуя изгибам Гремящего Потока, до того самого оврага, где Алланон сражался
с Джа-хиром в своей последней битве. Все путешествие заняло ровно неделю,  и
вечером седьмого дня пути они разбили лагерь на краю оврага.
   И вот теперь Брин стояла здесь, у самой воды,  и  растерянно  глядела  на
бурлящую реку. Она пошла одна, друзья остались ждать в овраге. Брин с самого
начала решила, что пойдет одна, она  чувствовала:  так  будет  правильно.  И
никто не стал спорить.
   "Вот только как мне позвать его? - Брин не знала.  -  Может  быть,  нужно
спеть? Обратиться к песни желаний, чтобы дать ему знать, что я здесь? Или он
сам придет? Даже без зова почувствует, что я жду..."
   И словно в ответ на невысказанные вопросы, Гремящий Поток  вдруг  застыл,
течение остановилось, и поверхность воды стала гладкой,  будто  стекло.  Лес
тоже замер. Даже рев водопада вдали растворился в глухой тишине. А потом  по
воде прошла рябь - река вспенилась и забурлила, и  чистый,  мелодичный  крик
разлился в прохладном воздухе. Крик, похожий на плач. Но не горестный, нет.
   Из вспененных вод Гремящего  Потока  поднялась  фигура  в  черном  плаще.
Алланон. Он пошел к Брин, скользя над  поверхностью  вновь  застывшей  воды.
Лицо  в  тени  капюшона  было  суровым  и  властным,  взгляд  -  строгим   и
проницательным, как всегда. Он ничем не походил на  дух  Бремана:  тело  его
было совсем не призрачным - оно казалось обычным человеческим  телом.  И  ни
клубящегося тумана, ни серого савана  смерти,  что  окутывали  дух  угрюмого
старика. Нет, Алланон - он как будто живой, вдруг подумала Брин,  как  будто
он и не умирал.
   Друид подступил совсем близко  и  остановился,  зависнув  в  воздухе  над
водой.
   - Алланон, - прошептала она.
   - Я ждал тебя, Брин Омсворд.
   Брин  пригляделась:  теперь  она  увидела,   как   сквозь   темный   плащ
просвечивают мерцающие воды реки, и только тогда осознала, что  он  все-таки
мертвый - действительно мертвый, - а перед ней стоит лишь его тень.
   - Я все сделала, Алланон. - Брин поняла вдруг, что  ей  почему-то  трудно
говорить сейчас. - Идальч больше нет. Она уничтожена.
   Друид склонил голову:
   - Уничтожена силой эльфийской магии, воплощенной в песни-заклятии.  Но  и
еще одной силой, девочка, - силой, превосходящей магическую: любовью,  Брин.
Любовью твоего брата. Он  так  сильно  любит  тебя,  что  не  мог  потерпеть
неудачу, хотя и пришел слишком поздно.
   - Да, Алланон, и любовью.
   - Та, кто спасает и разрушает. - Черные глаза  сощурились.  -  Теперь  ты
знаешь, как это бывает: ты испытала и то и другое - сила магии дала тебе эту
власть, и ты сама убедилась, как развращает обладание  подобной  силой.  Так
велик соблазн, и так трудно устоять. Вот от чего я  предостерегал  тебя,  но
одного предостережения оказалось недостаточно.  Я  должен  был  больше  тебе
доверять. Я сильно подвел тебя.
   Брин замотала головой:
   - Нет, это вовсе не ты подвел меня. Это я сама себя подвела.
   Друид поднял руку (до этого он прятал руки  в  складках  плаща),  и  Брин
увидела, что рука почти прозрачная.
   - У меня мало времени,  так  что  слушай  внимательно,  Брин  Омсворд.  Я
действительно многого не понимал в черной магии. Угрюм-из-Озера сказал  тебе
правду: я заблуждался и ошибался. Я знал, и отец предупредил меня, что  сила
заклятия - это и проклятие, и благословение, а тот, кто  несет  в  себе  эту
силу, может стать и спасителем, и разрушителем, - как выйдет. Но  ты,  Брин,
ты всегда была доброй и благоразумной. Я думал, этого достаточно.  Я  думал,
пока ты такая, особой опасности нет.
   Я так и не смог постичь истину об Идальч. Я не смог вовремя  понять,  что
опасность, исходящая от магии, выходит далеко за  пределы  собственной  силы
тех,  кто  владеет  темным  колдовством.  Потому  что  главной  и  настоящей
опасностью всегда была книга - книга, разрушающая всех, кто приходил  за  ее
волшебством. Всегда. Со времен Чародея-Владыки и до этих дней, когда  Идальч
опять породила чудовищ - Мордов, черных  странников.  Все  они  были  рабами
Идальч, ибо Идальч отнюдь  не  простое  собрание  записей  темных  секретов,
неодушевленный предмет, пергаментные листы и обложка из кожи. Она была живой
- живым Злом. И всех, желающих овладеть ее силой,  завлекала  она  соблазном
могущества и подчиняла себе. -  Алланон  подался  вперед,  его  черный  плащ
пронзали лучики солнечного света, словно плащ прохудился. - Она  ждала,  что
ты придешь к ней. Но сначала ей надо было тебя испытать. И вот,  каждый  раз
когда ты призывала  силу  заклятия,  ты  все  больше  и  больше  поддавалась
соблазну силы.
   Да, ты понимала: что-то не так, дальше так продолжаться не  может,  -  но
сила сама вынуждала тебя призывать ее снова и снова. И меня не  было  рядом,
чтобы сказать тебе, что происходит.  И  к  тому  времени,  как  ты  вошла  в
Мельморд, ты стала уже другой - темным существом, подобным тем,  кто  служил
Идальч, - и ты верила: так и должно быть. Книга заставила тебя поверить.  Ей
нужно  было  тебя  покорить  и  использовать  в  своих  черных  целях.  Даже
призраки-Морды не могли бы сравниться по силе с тобой, ибо ты родилась уже с
магическим даром, а они - нет. В тебе Идальч обрела бы оружие более  мощное,
чем  то,  которым  она  владела  раньше.  Служили   ей   многие,   но   даже
Чародей-Владыка не обладал такой силой, какая есть у тебя.
   Да, Брин уже поняла, но и теперь не могла поверить до конца.
   - Значит, она говорила правду, когда сказала, что ждала меня,  что  между
нами существует связь...
   -  Искажение  правды  -  двойной  обман,  -  предостерег  Алланон.  -  Ты
приблизилась тогда к самому порогу: еще шаг - и ты  стала  бы  тем,  во  что
хотела обратить тебя Идальч. Вот тогда вашу связь было б уже  не  разорвать.
Ты и так ведь едва не слилась с ней - она почти убедила тебя,  что  ты  дитя
Тьмы. Тьмы своих страхов.
   - Но ведь и песнь желаний могла бы меня обратить именно в это...
   - Песнь  желаний  могла  бы  тебя  обратить  -  во  что  угодно.  ,  Брин
поколебалась:
   - И теперь еще может?
   - И теперь. Всегда.
   Алланон подступил совсем близко, и на мгновение Брин показалось, что  вот
сейчас он обнимет ее и заберет с собой. Но он только поднял глаза и  смотрел
куда-то вдаль, мимо нее.
   - Моя смерть была предсказана у Хейдисхорна. Пришел и  мой  срок  уйти  с
земли. И теперь, когда не стало Идальч, черная магия  должна  покинуть  мир.
Все проходит. Колесо времени сделало полный круг - век кончается.  Отец  мой
свободен. Теперь он обрел покой, в котором ему так долго было  отказано.  Он
больше не связан своей клятвой народам Четырех Земель. - Друид снова смотрел
на Брин. - Вот и я тоже сейчас уйду. И после меня уже не будет  друидов.  Но
истина, сохраненная ими, принадлежит  тебе,  Брин  Омсворд.  И  останется  с
тобой.
   - Алланон... - прошептала она, качая головой.
   - Слушай меня, девочка. Все уже сделано: кровь моя обагрила твое  чело  и
слова были произнесены. Я передал тебе истину, что когда-то была моей, а еще
раньше - моего отца, и теперь ты хранишь ее. Но не  бойся.  С  тобой  ничего
плохого не случится. Последняя магическая сила, оставшаяся еще в этом  мире,
- она в тебе и в твоем брате, в крови  вашего  рода.  Там  о