быть, Менион сейчас тоже в городе.
Горец не мог знать, что приключилось с Фликом и какова была судьба
Эвентина. Тем более не знал он, где сейчас непредсказуемый Алланон,
который безо всякой на то причины исчез, как только юноша вернулся к
нему с отрядом эльфов. Хотя с момента своего появления в Тенистом
Доле друид намеренно умалчивал о множестве вещей, он по крайней
мере никогда не пропадал без объяснения. Возможно, он поговорил с
Эвентином‡
	- Город окружен и осажден,- донесся из сгущающегося сумрака
голос Эвентина.- Пробраться сквозь их ряды, даже чтобы передать весть
Балинору, будет почти невозможно. Но ты прав, Джен Лин - он должен
знать, что мы помним о нем.
	- У нас нет таких сил, чтобы сейчас прорваться в Тирсис или даже
напасть на тылы северян,- задумчиво проговорил его друг.- Но‡
	Он бросил быстрый взгляд на темные громады осадных башен,
одиноко стоящих внизу на равнинах.
	- Небольшой знак,- многозначительно проговорил король.


	Еще не настала полночь, когда Балинора срочно вызвали в
сторожевую башню над городскими воротами. Вскоре он, онемев, уже
стоял на укреплениях стены, рядом с Генделем, Менионом, Дарином и
Даэлем, и смотрел с высоты на хаос, охвативший полусонный вражеский
лагерь. В задних рядах громадной армии яростным костром пылала
средняя из трех осадных башен, освещая равнины на мили вокруг.
Обезумевшие северяне бешено суетились вокруг соседних башен,
отчаянно пытаясь уберечь их от бушующего пламени. Было ясно, что
северян что-то застало врасплох. Балинор взглянул на своих товарищей
и сухо усмехнулся. Значит, помощь уже близко.
	Рассвет третьего утра сопровождался подавленной тишиной,
подобно савану нависшей над землями Каллахорна и армиями Севера и
Юга. Стих громогласный рокот барабанов карликов, глухой стук сапог
идущего в атаку войска, и яростные боевые крики. Далеко на востоке
поднималось слепящее алое солнце, и его тусклые лучи заливали
умирающую ночь кровью. Над покрывшейся росой землей клубился
мутный туман. Ни единого шороха, ни единого движения. На стенах
Тирсиса в нервном ожидании стояли солдаты Граничного Легиона,
безуспешно всматриваясь в скрывающий врагов сумрак.
	Балинор командовал обороной центральной части Внешней
Стены. Справа от него отдавал приказы Гиннисон, слева - Мессалайн.
Янус Сенпре по-прежнему руководил городским гарнизоном и
резервами. Менион, Гендель и братья-эльфы молча стояли рядом с
Балинором и дрожали от рассветного холода. Они плохо отдохнули за
ночь, но ощущали странную собранность и спокойствие. За последние
двое суток они без единого слова жалобы свыклись с происходящим. На
глазах у них гибли тысячи, и их собственные жизни начинали казаться
незначительными по сравнению с ужасным кровопролитием, идущим на
этой древней земле - но в то же время бесценными. Равнина под стенами
города была вспахана, земля изменила цвет от пролитой крови. И в
грядущие дни следовало ожидать только новых и новых битв, до тех пор,
пока не будет до конца уничтожена одна из сражающихся армий.
Защитники Тирсиса забыли моральную суть слова "выживание"; война
стала механическим рефлексом, оправдывающим все, что только
совершали люди.
	Кроваво-красный свет утреннего солнца стал ярче, и на равнинах
вновь показались силуэты людей и лошадей, узор безупречно
выстроенных полков, тянущийся через все поле вчерашней битвы, от
утесов до обугленных каркасов двух разрушенных осадных башен. Они
не двигались, они не шумели; они просто ждали. Гендель узнал
происходящее и торопливо зашептал что-то Балинору. Командующий
Легионом тут же разослал гонцов к своим командирам, предупреждая их
о готовящемся маневре, требуя удерживать своих солдат на позициях.
	Менион уже хотел спросить его, что происходит, но тут на утесе
под самыми городскими воротами что-то двинулось. Из сумрака
медленно вышел одинокий воин в латах, высокий, гордый, и встал перед
огромной стеной. В руке он держал простое красное полотнище на
длинном древке. Медленно, решительно воткнул он древко в землю,
затем торжественно отступил назад, повернулся и зашагал прочь, к
своему войску. Вновь настала полная тишина. По равнинам скорбно
разнесся протяжный, низкий, печальный стон далекого рога - раз,
другой, третий. Затем тишина.
	- Смертная стража,- нарушил молчание хриплый шепот Генделя.-
Это значит, что нам можно не ждать пощады. Они намерены убить здесь
всех.
	Внезапно тишину разорвал яростный грохот военных барабанов
карликов, и все разом пришло в движение. Небо затмили тысячи
выпущенных карликами стрел, устремившись к укреплениям городских
стен. Из рядов наступающих северян вверх полетели копья, пики и
булавы. Из окутывающей равнины мглы возникла громада уцелевшей
осадной башни; она постанывала и трещала под своим чудовищным
весом, а сотни вражеских солдат тянули и толкали исполинского
монстра вверх по только что сооруженному мосту к Внешней Стене. Из
города по суетящимся фигуркам открыли огонь лучники Граничного
Легиона, а основные полки легионеров стояли на своих позициях и
ждали приказов Балинора.
	Могучий полководец выжидал, пока массивная осадная башня не
приблизится к стене на двадцать пять ярдов. Враги уже пытались
штурмовать неприступный барьер с помощью веревок с крючьями и
лестниц, отвесную стену усеивали десятки фигурок, тщетно
карабкающихся к вершине. Внезапно с укреплений начали выплескивать
котлы с маслом, обливающим и людей, и машины, и впитывающимся в
землю под самыми стенами. За маслом последовали горящие факелы, и
вскоре весь фронт наступающих северян охватило пламя. Осадная башня
и окружающие ее воины просто исчезли в поднимающемся к небу черном
дыму, скрывающем от легионеров панораму боя, но не вопли ужаса и
боли. Солдаты, пытавшиеся взобраться на Внешнюю Стену, оказались в
ловушке. Лишь немногим из них удалось добраться до ее вершины,
откуда их немедленно сбросили вниз, а большинство просто сорвалось
или задохнулось в густом дыму, и с криками полетело в огонь.
	В считанные минуты атака захлебнулась, и вся армия Севера
совершенно скрылась из вида. Люди на укреплениях бдительно
всматривались в клубящийся дым, тщетно пытаясь предугадать, какова
будет следующая атака. Балинор взглянул на своих товарищей и с
сомнением покачал головой.
	- Это была настоящая глупость. Они не могли не понимать, что их
ожидает - но все-таки пошли на штурм. Неужели они безумны?
	- Возможно, они пытались смутить нас‡- тихо проговорил
Гендель.- Или хотели укрыться за дымовой завесой. Которую мы им так
любезно предоставили.
	- Такие жертвы, и только ради дымовой завесы? - недоверчиво
воскликнул Менион.
	- В таком случае у них на уме что-то весьма определенное - то, что
просто не может не сработать,- заявил Балинор.- Следите за тем, что там
происходит. Я спущусь к воротам.
	Он резко повернулся и чуть не бегом бросился вниз по спиральной
каменной лестнице. Без единого слова они проводили его взглядом и
вновь повернулись к стене. К небу по-прежнему поднимались густые
клубы тяжелого черного дыма, на равнинах продолжало гореть масло.
Крики умирающих смолкли, воцарилась странная тишина.
	- Что они готовят? - наконец спросил Менион.
	Какое-то время никто не отвечал.
	- Хотел бы я поймать этого Стенмина,- проговорил наконец
Дарин.- Пока этот безумец прячется где-то в городе, я не чувствую себя в
безопасности даже за крепостными стенами.
	- Мы почти схватили его,- быстро вмешался Даэль.- Мы
ворвались за ним в эту комнату, но он словно в воздухе растворился.
Должно быть, там был тайный выход.
	Дарин согласно кивнул, и беседа вновь прекратилась. Менион
глядел на дым и думал о Ширль, которая ждала его во дворце, о Шеа,
Флике, отце и своей родине - в его рассеянных мыслях бурлил поток
образов. Какой конец ждет их всех?
	- Проклятье! - Гендель рывком развернул его к себе, и он чуть не
вскрикнул.- Что я за дурень! С самого начала все было у нас под носом.
Тайный ход! В подвалах дворца, под винным погребом, в замурованных
темницах - тайный ход, ведущий сквозь горы вниз, на равнину. Старый
король как-то говорил мне о нем, сто лет назад. Должно быть, Стенмин
знает о нем!
	- Путь в город? - воскликнул Менион.- Они подберутся к нам с
тыла.- Вдруг он замолк.- Гендель! Ширль во дворце!
	- Нет времени.- Гендель уже сбегал по лестнице.- Менион, беги за
мной. Даэль, найдешь Януса Сенпре и передашь ему, чтобы немедленно
вел войска во дворец. Дарин, найди Балинора и предупреди его.
Спешите, и молитесь, чтобы не было слишком поздно.
	Они скатились по истертым ступеням и разбежались во все
стороны среди бараков, словно одержимые бесами. Гендель с Менионом
со всех ног помчались, бесцеремонно расталкивая солдат, к воротам,
ведущим на Тирсианскую дорогу. Слишком медленно, молча кричал
себе Менион. Он чуть не сбил Генделя с ног, резко сворачивая вправо, к
группе оседланных сменных лошадей, привязанных у дороги. Молча
оттолкнув пытавшегося остановить их конюха, они вскочили на двух
ближайших и поскакали к городу. Кони галопом промчались через
открытые ворота, мимо ошеломленной стражи, мимо резервных
отрядов, размещенных сразу же за воротами; дорога очистилась, и они
во весь опор понеслись к дворцу.
	Все, что произошло потом, казалось, не зависело от
остановившегося времени и пространства. Мимо мелькали размытые
очертания людей и зданий; двое всадников галопом летели по древним
камням Тирсианской дороги. Таяли бесценные секунды, но вот вдалеке
показалась громадная дуга Сендикского моста, тянущегося над
городским парком к самому дворцу Буканнахов. Цепочка груженых
повозок у подножия моста в ужасе отползла в сторону - двое всадников,
не сбавляя хода, пролетели мимо, мчась по каменной дуге к распахнутым
воротам королевского дворца. Ворвавшись в окруженный садами
внутренний двор, Гендель с Менионом резко осадили своих взмыленных
скакунов и соскочили на землю.
	Стояла тишина. Все было спокойно. Из-под тени раскидистой ивы
почти лениво появился одинокий привратник и взял разгоряченных
коней под уздцы; в его глазах отражалось лишь легкое любопытство.
Гендель хмуро взглянул на него, разрешил ему идти и торопливо
направился к парадным дверям, сопровождаемый Менионом. По-
прежнему ничего. Может быть, они успели. Может быть, они даже
ошиблись‡
	Залы древнего родового замка были пусты и безмолвны;
переступив порог, они немного помедлили, быстро окидывая взглядом
дверные проемы и глубокие альковы, гобелены на стенах и занавешенные
окна. Менион собрался отправиться на поиски Ширль, но гном жестом
остановил его. Дочери королей придется немного подождать. Ступая
медленно и бесшумно, гном повел взволнованного горца по другому
коридору, к лестнице в погреб. Перед поворотом они помедлили, затем,
прижавшись к полированным стенным панелям, осторожно заглянули за
угол.
	Массивная, окованная железом дверь, ведущая в знакомый им
винный погреб, была приоткрыта. В проходе перед ней стояли трое
вооруженных солдат, охраняя пустынный коридор. Все они носили на
мундирах эмблему сокола. Менион с Генделем молча отступили назад.
Только сейчас принц Лиха заметил, что он безоружен. Забытый меч
Лиха свисал сейчас с луки седла его коня. Он быстро обежал коридор
глазами, и взгляд его упал на ряд скрещенных пик, стоящих у дальней
стены. Пика была для него не самым подходящим оружием, но выбирать
не приходилось. Он бесшумно вытащил из ряда неудобную пику и
присоединился к Генделю. Они обменялись долгими взглядами. Им
придется действовать быстро. Если стража успеет укрыться за дверью
погреба и запереть ее изнутри, им уже не удастся схватить Стенмина. Как
бы то ни было, их всего двое. А сколько врагов еще ждет их внизу?
	Раздумывать было некогда. Одним броском они выскочили из
укрытия и помчались по коридору. Трое стражников едва успели
обернуться, когда отчаянные бойцы набросились на них. Менион
пронзил пикой того, кто стоял ближе других к двери, и тут же прыгнул,
сбивая с ног его товарища. Последний стражник беззвучно рухнул под
ударом тяжелой булавы Генделя. Схватка закончилась, не успев
начаться, и они вошли в дверь, готовясь спуститься по истертым
каменным ступеням, и столкнулись с самым страшным сражением в их
жизни.
	Старый погреб ярко освещали факелы. Они горели на каждой
стене, разгоняя подземный сумрак. Огромный каменный люк в середине
просторного зала, ведущий в забытые подземные темницы, был
распахнут, и из темноты провала доносились далекие звуки ударов
металла о камень. Подвал кишел вооруженными людьми, и эти люди со
всех сторон бросились на вошедших.
	Гендель и Менион встретили их яростной атакой, бросившей их в
самую гущу врагов. К счастью, на вершине лестницы горец успел
подобрать меч одного из убитых стражников. Спиной к спине с
Генделем, он начал битву с десятками противников. Краем глаза он
заметил, как из темноты люка поднимается знакомая фигура в алом; при
виде ненавистного Стенмина принц Лиха почувствовал, как в нем
закипает бешеная злоба. С новыми силами он бросился на вражеских
солдат, пытаясь прорваться сквозь их ряды и добраться до человека,
предавшего их. На худом лице мистика отразился ужас, и он поспешил
отступить подальше от сражающихся.
	Спиной к спине, гном и горец сражались, словно двое берсеркеров.
Вокруг них лежали мертвые и умирающие; оба они получили уже по
дюжине ран, но не чувствовали боли. Дважды Менион поскальзывался
на залитом кровью полу и падал, и каждый раз Гендель удерживал
нападающих, пока горец снова поднимался на ноги. Врагов оставалось
всего пятеро, но Гендель и Менион уже смертельно истекали кровью.
Они сражались как механические куклы, их тела покрылись кровью и
потом, руки налились свинцом и онемели. Словно спохватившись,
перепуганный Стенмин вдруг метнулся к краю люка и начал звать на
помощь. Видя это, принц Лиха последним усилием бросился на двоих
противников и сбил обоих с ног. К нему метнулся третий, но горец по
рукоять всадил ему в живот меч и оставил его в теле. Подхватив
лежащую пику, он бросился к дрожащему мистику и оглушил его
мощным взмахом тяжелого оружия. Худощавое тело рухнуло на
каменный пол, и тогда Менион Лих ухватился за край тяжелой плиты
люка и из последних сил рванул ее вверх.
	Ему показалось, что плита прикована к полу цепями. Она даже не
шевельнулась. Далеко внизу звук ударов металла о камень смолк,
сменившись стуком сапог солдат, бегущих к люку. Оставалось лишь
несколько секунд. Если они доберутся до лестницы, ему конец.
Собравшись с силами, истекающий кровью горец вновь напряг мускулы,
приподнимая массивную каменную плиту, и на этот раз она подалась.
Горец застонал от страшного напряжения, но продолжал поднимать
тяжелую плиту, пока та не покачнулась и не рухнула с оглушительным
грохотом, закрывая квадратную дыру в полу. Онемевшими, скользкими
от пота руками он продел цепь сквозь врезанные в камень кольца и
задвинул стальной брус засова. Проход был закрыт. Если солдаты
Севера все же захотят проникнуть во дворец этим путем, им придется
пробить себе дорогу сквозь несколько футов камня и железа.
	- Менион.
	Хрупкую тишину нарушил надтреснутый шепот, произнесший его
имя. Горец бессильно опустился на пол, но его протянутая рука нашла
рукоять лежащего меча, и он поднял окровавленное лицо. На полу, среди
груды тел искалеченных охранников, безжизненных или же корчащихся в
последних судорогах, глаза принца Лиха нашли его друга. Гном стоял,
оперевшись спиной на стену у подножия лестницы, крепко сжимая в руке
свою булаву. Вокруг него валялись мертвые тела. Он убил их всех. Не
спасся ни один. Его жесткий взгляд на миг упал на Мениона, как в
прошлом, как в тот день, когда они впервые встретились в низинах близ
Черных Дубов. Он стал прежним Генделем - молчаливым, угрюмым,
бесконечно деятельным. Затем булава выскользнула из его руки, глаза
остекленели; с долгим вздохом его тело медленно, безжизненно сползло
по стене в объятия смерти, наконец-то дождавшейся его.
	Гендель! Его имя вспыхнуло в оглушенном, не верящем в
случившееся сознании Мениона; он неуклюже поднялся на ноги и встал,
пошатываясь, среди дрожащих теней. На его покрасневших глазах
выступили слезы и темными ручейками побежали по окровавленному
лицу. Свинцовыми шагами он начал пробираться среди мертвых тел
вражеских солдат, задыхаясь от неукротимого гнева и чувства бессилия.
Он не замечал, что Стенмин, лежащий у дальней стены, начинает
приходить в себя. Он подошел к гному и опустился перед ним на колени,
осторожно прижав его обмякшее тело к груди. Сколько раз спасал
Гендель ему жизнь? Сколько раз спасал он их всех, лишь затем, чтобы‡
Он не мог завершить эту мысль. Он мог только плакать. Казалось, все в
нем разом переломилось.
	Стенмин медленно поднялся на одно колено и обвел мутным
взглядом груды окровавленных трупов. Все его люди мертвы, каменный
люк закрыт и закован, и‡ В его охваченном болью теле шевельнулся
страх. Один из врагов еще жив - горец! Он ненавидел этого человека, так
ненавидел, что даже подумал вначале, не убить ли его, но затем страх
нахлынул на него еще сильнее, чем прежде, и все его мысли вернулись к
бегству. Бежать, спастись! Выход отсюда был только один - по лестнице,
мимо стоящего на коленях горца, через открытую дверь погреба. Он уже
поднялся на ноги, бесшумно пробираясь между лежащими телами,
скользя к спасительной лестнице.
	Горец стоял к нему спиной, по-прежнему держа тело гнома на
руках. На лбу Стенмина выступили капли пота, тонкие губы угрожающе
искривились - но страх вынуждал его идти вперед. Еще несколько шагов.
Он снова будет свободен. Город все равно обречен; все они погибнут, все
его враги. Но он выживет. Он подавил неожиданное желание
расхохотаться. Его рука коснулась камня древних ступеней, за ней - нога;
их с горцем разделяло всего несколько футов, но тот еще ни о чем не
подозревал, а наружная дверь погреба была приоткрыта и не охранялась.
	Свобода! В нескольких шагах‡
	Тут Менион обернулся. Вопль ужаса сорвался с уст мистика,
взгляд его упал на ужасное лицо горца. Стенмин судорожно начал
карабкаться вверх, к открытой двери, путаясь в своем длинном плаще.
	Он был только на середине лестницы, когда Менион догнал его.


	У стен Тирсиса происходило невероятное. Спустившись с парапета
Внешней Стены, Балинор тут же направился к массивным городским
воротам. Стражники Легиона, стоящие перед их громадными стальными
створками, встали навытяжку. На первый взгляд все было в порядке.
Ряды внутренних засовов, механически отодвигающихся дозорным из
внутренней башни, надежно скрепляли створки ворот. Тяжелый
железный брус, служащий дополнительной мерой предосторожности,
лежал поперек ворот в своих скобах. Балинор пристально посмотрел на
каменную стену; его мучили неодолимые сомнения. Что-то назревало; он
чувствовал, что скоро что-то произойдет. Ворота были ключом к городу,
слабым местом в несокрушимой каменной стене, ограждающей Тирсис.
Осадные башни, веревки с крючьями, штурмовые лестницы - все эти
попытки преодолеть огромную стену были тщетны, и Повелитель
Колдунов не мог не понимать этого. Ключом были ворота.
	Его взгляд поднялся к небу, к сторожевой башне, приземистой
каменной коробке без окон, в которой находился механизм,
управляющий запорами ворот. У единственной двери бдительно несли
стражу двое солдат Легиона. Этот жизненно важный для города
механизм оборонял отряд лучших бойцов, отобранных лично
Балинором, под командованием капитана Шилона. По обе стороны
небольшого строения стену защищали воины Граничного Легиона.
Казалось, северяне не могли и надеяться захватить эту башню. Но все
же‡
	Полководец подошел к подножию узкой лестницы, ведущей к
башне, и начал подниматься по истертым каменным плитам. На миг его
внимание отвлекли внезапно раздавшиеся на стене крики, и он
остановился; в воздухе раздалось низкое гудение тетивы тысячи луков, и
на укрепления Внешней Стены обрушился ливень стрел. Балинор
торопливо взбежал по лестнице и в три быстрых прыжка поднялся на
стену. Он внимательно посмотрел вниз, на подножия утесов, усеянные
телами, обломками и точками мал