- Ну а я здесь при чем? - с дурным предчувствием спросил долинец.
   - Магия! - быстро ответил мвеллрет. - Магия,  дружжок!  Мне  нужжна  твоя
ссила. Песснь, что ты поешшь, должжна сстать моей! Ты владеешшь магией и  ты
должжен отдать ее мне!
   - Нет! - выдохнул Джайр. Чешуйчатая морда скривилась.
   - Нет, дружжок? Ссила магии должжна вернутьсся к  моему  народу  -  не  к
Мордам. И ты от-дашшь ссвою магию, эльфин.  Там,  в  темнице,  отдашшь.  Вот
увидишшь.
   Джайр отвернулся. Ну вот, пожалуйста, та  же  история,  что  и  с  седтом
Спилком: обоим нужна его магия. Именно то, чего он не может отдать. Он с ней
родился, с песнью желаний, и только он, Джайр, может вызывать ее силу. Как и
для седта, для мвеллрета она бесполезна.
   А потом внезапная мысль пронзила сознание. Долинец похолодел: а что, если
Ститхис знает об этом?  Вдруг  мвеллрет  понимает,  что  сам  он  не  сможет
подчинить себе эту силу, и намерен использовать ее через Джайра? Долинец  не
забыл, что сделал с ним мвеллрет в подвале  Капааля:  каким-то  таинственным
образом он заставил его вызвать заклятие...
   У Джайра перехватило дыхание. О черт! А вдруг мвеллрет  знает  -  ну  или
хотя бы подозревает, - что у него есть не только песнь?  А  вдруг  он  может
почувствовать присутствие кристалла видения и Серебристой Пыли?
   - Нет, ты не сможешь их получить, -  прошептал  долинец,  не  успев  даже
осознать, что он говорит. В его голосе звенело тихое отчаяние.
   - Там, в темнице, ты  передумаешшь,  человечишшко,  -  прошипел  в  ответ
мвеллрет. - Поссмотришшь.
   А потом Ститхис вновь связал Джайра и засунул ему в рот кляп. Долинец еще
долго не мог заснуть. Он лежал  в  темноте,  слушая  шелест  дождя,  дыхание
спящего мвеллрета и вой ветра, гоняющего грозовые тучи над промокшим  лесом.
И мысли долинца были темнее непроглядного мрака пещеры. Что же  делать?  Как
быть? Его поиск Колодца Небес и планы спасения Брин остались теперь  позади.
А впереди... впереди - Дан-Фи-Аран, темница  гномов.  Которая  вполне  может
стать могилой ему, ибо мвеллрет  будет  держать  Джайра  там,  пока  тот  не
раскроет ему всех секретов эльфийской магии. В этом долинец  не  сомневался.
Но и еще в одном он  был  уверен:  никогда  не  откроет  он  мвеллрету  этих
секретов. Они - только его; и свою магическую силу Джайр  посвятил  служению
Королю Серебряной реки. Потому что взамен тот обещал ему жизнь сестры. Джайр
сохранит тайны. И все же... почему-то долинец чувствовал, что, как бы он  ни
сопротивлялся, какую бы силу ни противопоставил Ститхису,  рано  или  поздно
мвеллрет обязательно отыщет способ вытянуть из Джайра все его тайны.  Где-то
вдали прогремел гром - звук волной прокатился по лесу,  глухой  и  зловещий,
наводящий ужас. Но ужаснее в сто крат было отчаяние Джайра. Еще долго не мог
он заснуть, но в конце концов усталость все-таки одолела долинца.

***

   А на рассвете Ститхис разбудил его, и они вновь зашагали на север.  Снова
этот тоскливый марш сквозь дождь, туман и  пропитанный  влагой  лес.  Уже  в
полдень мвеллрет с долинцем добрались до Высоких Бинов  -  мрачного  хребта,
беспорядочного нагромождения острых  пиков  и  как  будто  изломанных  скал,
нависающих над руслом Серебряной реки.  Густой  туман,  липнущий  к  скалам,
словно поглотил путников, когда они поднялись по крутому склону наверх. Весь
день они шли по горам и лишь ближе к вечеру вышли на мрачный утес.
   Перед  ними,  словно  материализовавшись  из  дождя  и   тумана,   стояла
внушительная серая  крепость,  мрачная  и  грозная.  Дан-Фи-Аран.  Мвеллрет,
ускорив шаг, потащил за собой прихрамывающего долинца. Они пробрались сквозь
чахлый кустарник, лепящийся к камню  утеса,  и  вышли  в  унылый,  промокший
лагерь. Хмурые гномы  сновали  туда-сюда  по  жидкой  грязи,  закутавшись  в
широкие плащи с капюшонами, натянутыми до самого носа. У  них  явно  хватало
своих забот. Никто не окликнул путников, никто их не остановил. Если  кто-то
раз и взглянул на них, то больше не обращал никакого  внимания.  Мвеллрет  с
долинцем прошли по каменному перекрытию, вдоль  крепостной  стены,  потом  -
вниз по лестнице и дальше - по ходам крытой галереи.  Сумрак  ночи  сгущался
над крепостью, день отступал. Странное чувство возникло у Джайра: словно мир
смыкался вокруг, отрезая их от всего, и давил. Долинец ощущал  особый  запах
этого места: запах затхлых подвалов и  человеческих  тел.  Да,  здесь  жизнь
загубят не задумываясь - Джайр не подумал об этом,  а  просто  почувствовал.
Жизнь заперли в этих стенах и забыли на веки вечные.
   И вдруг над путниками нависло  громадное  мрачное  сооружение.  Башня  не
башня, а так, что-то квадратное и массивное. Вместо окон только узкие щели в
камне, тяжелые двери обиты железом. Мвеллрет втащил Джайра внутрь. И  тишина
сомкнулась вокруг.
   - Темницы, эльфин, - многозначительно прошептал Ститхис.
   Они шли по лабиринту сумрачных коридоров. Замки и петли дверей, вбитых  в
камень стен по обеим сторонам проходов, были покрыты толстым слоем  ржавчины
и паутины. Двери тянулись бесконечными рядами,  и  от  этого  зрелища  Джайр
почувствовал холод и пустоту внутри. В тишине звучало лишь гулкое эхо  шагов
- их шагов, - но иногда откуда-то издалека доносился лязг  железа  и  удары,
словно долбят камень. Джайр в отчаянии оглядывал стены. "Как же  я  выберусь
отсюда, если вообще выберусь? - уныло раздумывал  он.  -  Как  найду  дорогу
обратно?"
   А потом впереди во  тьме  коридора  вспыхнул  свет  факела,  и  навстречу
мвеллрету и Джайру выступила  маленькая  фигурка,  закутанная  в  широченный
плащ. Это был гном, уже старый и изрядно потрепанный, с какой-то  чудовищной
язвой на желтом лице. Джайр невольно попятился от  омерзения,  натянув  свой
кожаный  поводок.  Но  мвеллрет,  наоборот,  ускорил  шаги,  склонился   над
уродливым старичком гномом и сделал пальцами какие-то странные  знаки.  Гном
ответил такой же загадочной жестикуляцией, а потом просто махнул заскорузлой
рукой: мол, идите за мной.
   И они пошли дальше, теперь уже втроем. Свет внешнего мира давно затерялся
в бесчисленных поворотах, и только горящий факел указывал путь, дрожа и дымя
в темноте.
   Наконец они остановились перед железной дверью, ничем не отличающейся  от
сотни других. Под рукой гнома протяжно заскрежетал засов. Словно вторя  ему,
гном закряхтел  и  распахнул  тяжелую  дверь.  Ститхис  обернулся,  злорадно
взглянул на Джайра, а потом резко рванул поводок и впихнул юношу  внутрь.  В
тесной, маленькой клетушке не было ничего, только  куча  соломы  в  углу  да
деревянная бадья у двери. Тоненький лучик  серого  света  едва  просачивался
сквозь щель в дальней стене.
   Мвеллрет перерезал веревки на руках долинца и вытащил  кляп  у  него  изо
рта, после чего грубо швырнул юношу на солому.
   - Вот твое  мессто,  эльфин,  -  прошипел  он.  -  Домик  для  маленького
человечишшки, пока ты немного не поумнеешшь и  не  расскажешшь  о  магии.  -
Когтистый палец поднялся и указал на сгорбленную фигуру гнома.  -  Вот  твой
тюремщщик, эльфин. Он мой сс потрохами, изз тех, кто ещще  повинуетсся  мне.
Он глухонемой, не говорит и не  сльшшшт.  Ему  нипочем  твоя  песснь.  Будет
кормить тебя и присслужживать ессли что. - Он помолчал. - Ну и побьет, ессли
сстанешшь дурить.
   Гном  повернул  к  долинцу  свое  уродливое   лицо,   однако   оно   было
непроницаемым.  Джайр  так  и  не  смог  понять,  что  скрывается  под  этой
безобразной маской полнейшего равнодушия, и уныло обвел взглядом свое  новое
пристанище.
   - Ты мне весе сскажжешшь, эльфин. Весе, что мне нужжно  ззнать,  -  вдруг
прошептал мвеллрет. - Сскажжешшь, иначе не выйдешшь отссюда!
   Холодный голос оборвался зловещим шипением, взгляд зеленых  змеиных  глаз
прожег  Джайра  насквозь.  Но  уже  через  мгновение  Ститхис  повернулся  и
направился  прочь  из  камеры.  Тюремщик-гном   поспешил   за   ним.   Дверь
захлопнулась, и долинец услышал, как засов с той стороны со скрежетом  встал
на место.
   Съежившись  в  темноте,  Джайр  слушал.  Слушал,  пока  звук   шагов   не
растворился в глухой тишине.
   Минуты складывались в томительные часы, а  юноша  все  сидел  неподвижно,
вслушиваясь в тишину  и  раздумывая  о  том,  насколько  же  безнадежно  его
положение. Похоже, он здорово влип. Отчаяние,  безысходное  и  безжалостное,
охватило долинца. Да еще этот мерзкий запах гнили  и  разложения...  бррр...
Да, теперь Джайр был напуган по-настоящему. Так напуган, что в первый раз за
все это время с тех самых пор как  бежал  из  Тенистого  Дола,  спасаясь  от
гномов, - у него возникла страшная мысль: ничего у меня не выйдет.
   Он бы заплакал, если бы мог, но слезы куда-то делись. Очевидно, даже  для
этого он был слишком напуган. "Давай думай, как отсюда  сбежать,  -  понукал
себя  Джайр.  -  Нет  безвыходных  ситуаций.  Всегда  найдется  какой-нибудь
способ..."
   Долинец поглубже вздохнул, чтобы прийти в себя. А что на его  месте  стал
бы делать Гарет Джакс?
   Или вот Слантер? Слантер всегда найдет выход, на то он и мастер выживания
в  любой  критической  ситуации.  Даже  Рон  Ли  наверняка  смог  бы  что-то
придумать.
   Мысли  юноши  разбрелись,  он  погрузился  в  воспоминания,  то  и   дело
возвращаясь к раздумьям о том,  что  еще  будет.  Но  это  были  всего  лишь
фантазии. А ему сейчас нужен план. Ясный и четкий.
   В конце  концов  долинец  заставил  себя  подняться  и  принялся  изучать
маленькую камеру. Просто так, без всякой конкретной цели, он шарил руками по
влажным холодным  камням,  мерил  шагами  замкнутое  пространство,  минутами
неотрывно  глядел  на  лучик  тусклого  света.  И  ждал,   пока   успокоятся
растревоженные чувства и вернется способность  рассуждать  более  или  менее
здраво.
   А потом Джайру пришло в голову посмотреть в волшебный кристалл. Надо ведь
выяснить, что стало  с  Брин,  чтобы  знать,  сколько  времени  у  него  еще
осталось.
   Торопливо, словно боясь опоздать, Джайр  вынул  из-за  пазухи  серебряную
цепочку с  кристаллом  и  аккуратно  поместил  камень  в  чашечку  сложенных
ладоней. Будто наяву слышал он шепот Короля Серебряной реки: "... Тебе будет
нужно следить  за  передвижением  Брин..."  А  для  этого  надо  лишь  спеть
кристаллу...
   И Джайр запел. Очень тихо. Сначала голос  не  звучал,  задушенный  вихрем
эмоций, - долинец так и не смог успокоиться.  И  все-таки  он  подавил  свою
тревогу, и мелодия песни желаний разлилась  во  мраке.  В  то  же  мгновение
кристалл в руках Джайра вспыхнул, и белый свет разогнал подступившие тени.
   А потом в белом свете зажегся желтый огонек - костер -  и  возникло  лицо
Брин. Она рассеянно смотрела в дрожащее пламя, подперев подбородок руками. И
вдруг Брин резко вскинула голову и огляделась, словно почувствовала на  себе
чей-то взгляд. Каким усталым было ее лицо, почти изможденным! Брин  опустила
голову и вздохнула. А потом она вздрогнула, словно подавляя рыдания. Похоже,
девушка была в отчаянии - все говорило об этом: и взгляд, и поза...  Что  бы
там с ней ни случилось, это было что-то очень нехорошее...
   Беспокойство за сестру охватило Джайра, и голос его  сорвался.  В  то  же
мгновение образ нахмуренного  лица  Брин  помутнел  и  пропал.  Потрясенный,
долинец глядел на прозрачный камень у себя в руках.
   А где, интересно, был Алланон? Джайр не видел его в кристалле.
   "Словно листья, гонимые ветром", - прошелестел в  сознании  голос  Короля
Серебряной реки. И оба сгинут. Он и она.
   Джайр сжал кристалл в кулаке и невидящим взглядом уставился во тьму.

ГЛАВА 27

   Ночь уже опустилась на леса Анара, и только тогда Брин  заметила  вдалеке
огни. Они мерцали сквозь тени леса и сплетение деревьев  и  подмигивали  ей,
словно маленькие светлячки, неуловимые, призрачные и далекие.
   Девушка резко остановилась и подхватила  обеими  руками  готового  упасть
Рона Ли. Брин с трудом  удержала  горца,  бессильно  навалившегося  на  нее.
Голова Рона упала ей на плечо, лицо горело от лихорадки.
   -  ...  И  уже  не  найти...  потерялся,  уже  не  найти...  -  бессвязно
пробормотал принц Ли, его пальцы впились в руку Брин. Ей стало больно.
   Девушка зашептала ему на ухо что-то незначащее,  лишь  бы  он  слышал  ее
голос и знал, что она здесь, с ним. Пальцы медленно разжались,  лихорадочный
бред умолк.
   Брин смотрела вперед, на  огни.  Мерцающие  звездочки  весело  плясали  в
ветвях деревьев. Огонь! Она настойчиво прошептала заветное слово: "Огонь!" -
и слово, как свет самого пламени, пронзило тьму  отчаяния  и  безнадежности,
сгустившуюся вокруг Брин после событий у Гремящего Потока. Казалось, все это
было уже так давно: Алланон погиб, Рон тяжело ранен, и она,  Брин,  осталась
одна. Совсем одна. Девушка закрыла  глаза,  отгораживаясь  от  воспоминаний.
Весь день она шла на восток, по  берегу  Гремящего  Потока,  надеясь,  моля,
чтобы эта дорога привела ее хоть куда-нибудь,  где  есть  люди,  которые  ей
помогут. Брин даже не знала, сколько времени шла и где она  теперь.  Девушка
давно утратила ощущение времени и направления. Она знала лишь то,  что  идет
вперед. Только вот непонятно, откуда берутся силы.
   Брин развернула плечи, заставив Рона встать прямо.. А впереди подмигивали
огоньки, словно маня к себе. "Ну пожалуйста! - беззвучно кричала девушка.  -
Пожалуйста, пусть это будет помощь, которая так мне нужна сейчас!"
   Она закинула руку Рона себе на плечи и неверным шагом  направилась  туда,
где плясали пятнышки света. Тело горца обмякло -  ей  пришлось  едва  ли  не
тащить его на себе. Ветви деревьев хлестали Брин по лицу, но  она  не  могла
даже поднять руку, чтобы отвести  их  в  сторону,  и  просто  ниже  склоняла
голову. В каком-то оцепенении упорно переставляла она непослушные ноги. Один
шаг, еще один и еще... Силы были уже на исходе. Если ей там не помогут...
   Но тут стена теней и деревьев расступилась перед ней,  открывая  источник
света: темное, даже мрачное, здание - лишь два  тонких  лучика  приветливого
желтого света  просачивались  в  темноту.  Изнутри  доносились  приглушенные
голоса, но слов было не разобрать.
   Прижав Рона к себе, Брин из последних сил устремилась вперед.  Постепенно
темное здание обрело  форму:  одноэтажный  приземистый  дом  с  мансардой  и
остроконечной крышей -  бревенчатый  сруб  на  каменном  фундаменте.  Резное
крылечко. На задах дома пристройка: хлев или  конюшня.  Две  лошади  и  мул,
привязанные к столбу, лениво щипали увядающую траву. Окна дома на ночь  были
закрыты ставнями, но свет масляных ламп проникал через щели между  створками
и в темном лесу был далеко виден.
   - Еще совсем капельку, Рон, - прошептала Брин, уже зная, что он не поймет
ее слов, но звук ее голоса все же дойдет до него.
   Только в дюжине футов  от  крыльца  заметила  девушка  потертую  вывеску,
свисающую с карниза крыши: "ТОРГОВЫЙ ДВОР НА ГРАЧИНОМ ПРЕДЕЛЕ".
   Вывеска слегка покачивалась под ночным ветерком, покореженная  и  побитая
непогодой, краска вылиняла так, что  едва  можно  было  разобрать,  что  там
написано. Брин прочитала и отвернулась. Какая разница, главное - там  внутри
люди.
   Они  вскарабкались  на  крыльцо,  каким-то  чудом  не   споткнувшись   на
расшатанных ступеньках. Брин нащупала ручку двери, и внезапно голоса в  доме
стихли. Девушка решительно потянула за ручку, и тяжелая дверь распахнулась.
   Около дюжины лиц - наимерзейших на самом деле рож - повернулись к Брин  и
уставились на нее с изумлением и даже какой-то тревогой. Сквозь пелену  дыма
девушка разглядела: охотники-звероловы, бородатые и косматые, в  одеждах  из
грубо  выделанной  кожи  и  звериных  шкур.  Неотесанные  мужланы.  Все  они
сгрудились у стойки, которая представляла собой  пару  досок,  уложенных  на
перевернутые пивные бочки. Под стойкой кучей  лежали  невыделанные  шкуры  и
мешки - по всей видимости, с провизией,  -  а  перед  ней  стояло  несколько
столиков с табуретами. С потолка на железных цепях  низко  свисали  масляные
лампы, их мутный свет едва разгонял темноту.
   Обхватив обеими руками Рона, Брин стояла в дверном проеме и ждала.
   - Да это же призраки!  -  пробормотал  кто-то  у  стойки,  и  послышалось
торопливое шарканье ног.
   Из-за стойки вышел высокий худой мужчина без камзола, в  одной  рубахе  и
замызганном переднике. Он медленно покачал головой:
   - Были б они мертвецами, они бы не стали входить через дверь,  правильно?
Они бы спокойно прошли сквозь стену!
   Он пересек зал и остановился рядом с Брин.
   - Что такое с тобой приключилось, девонька?
   Только сейчас, сквозь зыбкую дымку усталости и боли, Брин сообразила, как
же  они  с  Роном,  наверное,  выглядят.  Точно  как  блуждающие   мертвецы,
выбравшиеся из могилы: два валящихся с ног существа, висящих друг на  друге,
словно  соломенные  чучела,  с  лицами  белыми  от  измождения,  в   мокрой,
заляпанной грязью одежде. Голова  Рона  обмотана  окровавленной  тряпкой,  и
из-под повязки видны глубокие раны.  А  за  спиной  горца  болтаются  пустые
потертые ножны. Да и сама она выглядит ничуть не  лучше:  лицо  перепачкано,
глаза затуманены. Будто  призрачные  видения,  остановились  они  в  дверном
проеме, на пороге света, выступив из ночи...
   Брин попыталась было заговорить, но слова не приходили.
   - Эй, вы там, помогите! - рявкнул высокий мужчина собравшимся у стойки, а
сам шагнул вперед, чтобы поддержать Рона. - Помогите, кому говорю!
   Мускулистый егерь тут же присоединился к нему, и вместе они помогли  Брин
и Рону добраться до ближайшего столика и  усадили  их  на  низкие  табуреты.
Горец со стоном подался вперед, лег грудью на стол, и его  голова  бессильно
поникла.
   - Что с вами случилось? - повторил высокий мужчина, поддержав Рона, чтобы
тот не свалился на пол. - Да парень просто горит в лихорадке!
   Брин тяжело сглотнула.
   - Мы шли через горы и потеряли коней там, у водопада, - солгала она. - Он
был уже болен, но потом стало хуже. Пришлось идти пешком вдоль берега,  пока
мы не наткнулись на этот дом.
   - Мой дом, - заметил мужчина. - Я тут торгую.  Джефт,  двойной  эль  этим
ребятам.
   Егерь скользнул за стойку к громадной дубовой бочке и нацедил по  хорошей
порции эля в две высокие кружки.
   - А как насчет того, чтобы угостить всех  за  счет  заведения,  Стэбб?  -
окликнул хозяина суровый на вид детина с дальнего конца стойки.
   Торговец только метнул на него свирепый  взгляд,  откинул  со  лба  прядь
изрядно поредевших волос и вновь обратился к Брин:
   - В первый раз в этих горах, девонька? У нас тут есть штуки похуже  самой
злой лихорадки.
   Брин молча кивнула, глотая слюну, чтобы смочить пересохшее горло. Но  тут
вернулся егерь с кружками эля. Он передал одну кружку Брин, а вторую  поднес
ко  рту  горца  и  поддерживал  юношу,  пока  тот  не  сделал  глоток.   Рон
поперхнулся, пытаясь и пить, и держать кружку.  Егерь  твердой  рукой  отвел
кружку от губ горца.
   - Эй, пусть пьет! - вновь подал голос детина за стойкой.
   А кто-то другой хохотнул:
   - А-а, бесполезно! И так понятно, что он помирает!
   Брин рассерженно взглянула на насмешника Тот поймал ее взгляд  и  ленивой
походкой направился прямо к девушке;  лицо  зверолова  расплылось  в  наглой
усмешке. Остальные последовали  за  ним,  многозначительно  перемигиваясь  и
похохатывая.
   - Есть проблемы, красотка? - Говорящий усмехнулся.
   Брин вскочила. Не сознавая, что делает,  девушка  выхватила  из-за  пояса
длинный кинжал и взмахнула им перед лицом наглеца.
   - Ладно, ладно тебе. - Егерь Джефт был уже рядом. Он мягко  оттащил  Брин
назад. - Это вовсе не обязательно, верно?
   Джефт повернулся лицом к нагловатому зверолову. Егерь был крупным высоким
мужчиной, по сравнению с ним тот  охотник  казался  просто  коротышкой.  Его
дружки неуверенно переглянулись.
   -  Да  брось  ты,  Джефт,  ничего  я  такого  не  думал,  -   пробормотал
присмиревший охотник и поглядел на Рона. - Просто вот интересно, что это  за