радостно улыбнулся:
   - Я Падишар Крил, предводитель свободнорожденных. Моего  друга  зовут
Кхандос. Добро пожаловать в Четыре Земли, Тигр Тэй. Вы нужны нам.
   Тигр Тэй хмыкнул:
   - Вы нужны нам еще больше. Где ваша армия?
   Падишар Крил казался озадаченным.
   - Наша армия?
   - Та, что идет нам на выручку. На нас напали федераты,  их  вдесятеро
больше, чем нас, кавалерия, пехота,  лучники,  осадные  машины,  -  хотя
машин-то как раз у федератов теперь не так уж  и  много,  но  все  равно
людей и оружия предостаточно, чтобы смести нас как метлой.
   Мальчик сказал, что ты движешься к нам на  помощь  с  пятью  тысячами
воинов. Это вдвое меньше, чем нужно, но все  равно  любая  помощь  будет
принята с благодарностью.
   Кхандос мрачно нахмурился, почесывая подбородок:
   - Постой, постой. О каком это мальчике ты толкуешь?
   Тигр Тэй остолбенел:
   - О том, с боевым сорокопутом. - Внезапно Крылатого Всадника охватило
беспокойство. - Его зовут Тиб Арне. - Он переводил глаза с  одного  лица
на другое. - Голубоглазый, белобрысый, небольшого роста. Ведь это же  вы
посылали его?
   Свободнорожденные обменялись быстрыми взглядами.
   - Мы посылали человека, которому на днях исполняется сорок. Зовут его
Сеннепон Кипп, - осторожно произнес Кхандос. - Уж я-то знаю.
   Я сам его выбрал.
   Тигр Тэй похолодел:
   - А мальчик? Вы что, вообще не знаете мальчика?
   Взгляд решительных глаз Падишара Крила остановился на нем.
   - До сих пор не  знали.  Но  теперь  мне  бы  очень  хотелось  с  ним
познакомиться.

***

   Когда Рен пришла в  себя,  в  глаза  ей  ударил  яркий  свет  и  она,
зажмурившись, отвернулась.
   Чья-то рука вцепилась ей в волосы и дернула вверх,  а  ушей  коснулся
шепот, полный ненависти и презрения:
   - Очнись, очнись, королева эльфов.
   Рука ослабила хватку, позволив девушке упасть на колени.  Голова  Рен
раскалывалась от недавно  сразившего  ее  удара.  Во  рту  торчал  кляп,
забитый так плотно, что дышать она могла только носом. Руки были связаны
за спиной, стягивающий запястья шнур врезался в кожу.
   -  Ax,  госпожа,  моя  госпожа,   прекраснейшая   из   прекраснейших,
правительница эльфов Западной Земли - до  чего  же  ты  глупа!  -  Шепот
перешел в шипение. - А ну-ка сядь и посмотри на меня!
   Новый удар сбоку пришелся ей в висок и вновь швырнул на  землю.  Рука
опять схватила ее за волосы и потянула вверх.
   - Посмотри на меня!
   Девушка подняла голову и уставилась  в  голубые  глаза  Тиба  Арне  -
злобные, холодные и угрожающие. В них больше не было задорных  смешинок.
Да и вообще в его облике не было  ничего  от  того  мальчика,  каким  он
казался прежде.
   - Язык проглотила? - глумливо усмехнулся  он,  но  в  улыбке  его  не
сквозило и тени веселья.
   На руках Тиба запеклась кровь. - Язык проглотила, мне достались  лишь
остатки? Ну, так что с тобой сделать? Как мне исполнить свой долг  перед
королевой эльфов?
   Он оглядывался по сторонам, тихонько посмеиваясь, покачивая головой и
поздравляя себя с удачей. Глазам Рен предстало ужасное  зрелище.  Эрринг
Рифт лежал рядом с ней мертвый, в  спине  у  него  торчал  предательский
кинжал.
   Чуть подальше распростерся Граял, тоже бездыханный, почти вся  голова
его была расклевана.
   Над ним возвышался Глун, каким-то образом выросший до размеров  птицы
рок,  на  жилистом  теле  чудовища,  словно  иглы,  топорщились   перья.
Окровавленными когтями и клювом он кусками рвал мясо  своей  жертвы.  На
мгновение  прервав  пиршество,  сорокопут  поднял  голову  и,  угрожающе
нахохлившись, в упор взглянул на девушку; единственное, что она прочла в
его глазах, - неутолимый голод.
   Дыхание Рен пресеклось, она не могла заставить себя отвернуться.
   - Немножко подрос с тех пор, как ты его видела, тебе  не  кажется?  -
сказал Тиб Арне, неожиданно снова оказавшись совсем рядом.  Он  нагнулся
над девушкой, и на нее упала его тень. Мальчишеский голос изменился  так
же, как и лицо. - Это было твоей первой ошибкой - решить, что мы  именно
те, кем кажемся. Да ты просто глупа.
   Сжав ее шею, он заставил Рен посмотреть ему в лицо.
   - На деле все вышло очень легко. Я мог бы прийти  к  лагерю  в  любую
минуту, мог назваться кем угодно. Но я ждал, ведь я терпелив и ловок.
   Я увидел гонца от свободнорожденных и перехватил его.  Перед  смертью
он рассказал мне все.
   Затем я занял его место. Все, что мне было нужно,  -  это  заполучить
тебя, одну, лишь на несколько минут. Вот и все, сама видишь.
   Глаза его сверкали. Продолжая одной рукой сжимать шею девушки,  чтобы
она не упала, другой,  свободной,  рукой  он  несколько  раз  ударил  ее
наотмашь.
   - Но ты не давала мне осуществить это! - Тиб снова повернул к себе ее
залитое кровью лицо. Белокурые волосы его растрепались, в голубых глазах
плясали огоньки, но было видно, что под обликом  обаятельного  мальчишки
скрывается чудовище. - Ты попыталась отослать меня, а пока меня не было,
провела атаку на армию Федерации! Глупая, глупая девчонка! Они - ничто!
   Все, чего ты добилась, - чуть-чуть замедлила их  движение,  заставила
нас  отправлять  ползук  раньше,  чем  мы   собирались,   вынудила   нас
потрудиться чуть больше, чем мы рассчитывали!
   Он упал перед ней  на  колени,  все  еще  сжимая  ее  горло  железной
хваткой. В затуманенной болью голове  девушки  билась  одна-единственная
мысль: "Порождение Тьмы".
   - Но я убил тех людей - вернее, Глун сделал это за меня. Рвал  их  на
куски, а я слушал, как они вопят, и не делал ничего, чтобы  ускорить  их
смерть. Но это по твоей вине они погибли, не  по  моей.  Я  велел  Глуну
спрятаться и вернулся - слишком поздно, чтобы остановить  вашу  дурацкую
ночную вылазку, но достаточно скоро, чтобы увериться, что она больше  не
повторится. Потом я ждал, я знал, что выпадет случай застать тебя  одну,
знал, что так будет!
   Он посмотрел на нее с видом умоляющего маленького мальчика и заныл:
   - О госпожа, пожалуйста, пожалуйста, возьми меня  с  собой!  Ты  ведь
обещала? Пожалуйста! Я не помешаю.
   Девушка дышала с трудом, мучительно пытаясь выдохнуть забившие ноздри
сгустки крови, стараясь не потерять сознания.
   - О, прости. Тебе плохо? - Тиб легонько похлопал ее сначала по  одной
щеке, а потом по другой. - Ну вот! Теперь лучше? - Он засмеялся.  -  Так
на чем я остановился? Ах да - на ожидании.  Так  вот,  сегодняшний  день
положил ему конец, не  правда  ли?  Ты  повернулась  ко  мне  спиной,  я
свистнул Глуну, чтобы он прикончил птицу рок, привлек  твое  внимание  к
ползукам на то время, пока я заколол Крылатого Всадника, а потом стукнул
и тебя. Быстро и легко. За несколько секунд все было кончено.
   Отпустив Рен, он поднялся. Девушка потеряла равновесие, но, не  желая
доставить ему удовольствие, постаралась не  упасть.  В  ней  разгоралась
ярость, пересиливающая усталость и боль, придающая ей  силы  следить  за
мальчиком.
   "Порождение Тьмы..."
   Тиб Арне фыркнул:
   - Теперь у тебя нет никакой надежды, не так ли, королева  эльфов?  Ни
малейшей. Они будут искать тебя, но не найдут.  Ни  тебя,  ни  Крылатого
Всадника, ни птицы рок. Вы просто исчезнете. - Он  улыбнулся.  -  Хочешь
узнать куда? Конечно же хочешь. Не важно, куда делись те двое, а ты...
   Упершись руками, он вздернул  голову  -  обычная  его  поза,  которой
теперь противоречили жестокость в глазах и злоба в голосе.
   - Ты отправишься в Южный Страж, к Риммеру Дэллу - с ними!
   Запустив руку  в  карман,  он  вытащил  кожаный  мешочек,  в  котором
хранились эльфийские камни. У Рен оборвалось сердце. Эльфийские камни  -
единственное ее оружие против порождений Тьмы!
   - Нам известно о них с тех самых пор, как ты убила  нашего  брата  во
Взмахе Крыла. Такое могущество -  и  теперь  уже  не  твое.  Отныне  оно
принадлежит Первому Ищейке. И ты тоже, госпожа. Когда он  разделается  с
тобой, я попрошу его вернуть тебя мне!
   Тиб опять засунул мешочек в карман.
   - Не стоило вмешиваться в события, королева эльфов. Пусть бы они  шли
своим чередом.
   Для тебя это было бы куда лучше. Неужели ты забыла, что мы все одного
происхождения - эльфы, пришедшие из древнего мира, где мы были королями.
Тебе следовало бы попросить разрешения стать одной из  нас.  Твоя  магия
дала бы тебе это право. Порождения Тьмы - вот  кем  было  суждено  стать
эльфам. Некоторые из нас знают это. Мы слышим, о чем шепчет земля!
   "Что он говорит?" - недоумевала Рен. Но мысли ее путались,  оставаясь
бессвязными.
   Тиб отвернулся, некоторое время понаблюдал, как  ест  Глун,  а  затем
свистом подозвал боевого сорокопута. Глун неохотно  повиновался,  в  его
крючковатом клюве торчали куски мяса Граяла. Тиб Арне принялся ласкать и
поглаживать огромную птицу, что-то тихо  приговаривая,  смеясь  и  шутя.
Глун внимательно прислушивался, устремив на мальчика пристальный взгляд,
послушно покачивая головой. Реп оставалась на прежнем месте, думая,  как
спастись.
   Затем Тиб вернулся к ней, легко подхватил на руки, перебросил, словно
мешок с зерном, через серебристо-стальную спину Глуна и крепко привязал.
Подойдя к Эррингу Рифту, мальчик скинул тело Крылатого Всадника с  утеса
в раскинувшиеся внизу густые заросли.  По  команде  Тиба  Глун  подцепил
желтым, измазанным кровью клювом Граяла,  подтащил  несчастную  птицу  к
обрыву и спихнул вниз. Рен закрыла глаза. Тиб Арне прав: она  невероятно
глупа.
   Мальчик подошел и уселся верхом на Глуна.
   - Видишь, магическая сила  позволяет  нам  все,  королева  эльфов,  -
бросил он через плечо, устраиваясь поудобнее. -  Глун  может  по  своему
желанию становиться больше или  меньше,  сохраняя  оперение  сорокопута,
которое было у него до того, как он стал порождением Тьмы. А  я  мог  бы
принять облик сына, которого у тебя уже никогда не будет. Хорошим я  был
бы сыном, матушка? А? - Он захохотал. - Ты ведь не предполагала, кто  я,
не так ли? Риммер Дэлл сказал, что ты не заподозришь меня. Что  поверишь
и подружишься со мной, ты ведь потеряла в Морроуиндле лучшего друга.
   Рен  почувствовала,  как  душу  ей  разъедает  горечь,  смешанная   с
отчаянием и унижением. Тиб Арне некоторое время наблюдал за девушкой,  а
потом рассмеялся.
   Глун расправил крылья,  и  они  полетели  на  восток  над  равнинами,
стремительно уносясь от западных лесов, от ползук, от армии Федерации  и
эльфов. Девушка следила, как все постепенно исчезает в закатном  зареве,
а потом в вечерних тенях. Вскоре в сером призрачном  одеянии  опустилась
ночь. Глун нес седоков сквозь тьму, следуя на юг вдоль русла Мермидона к
Каллахорну, мимо Керна и Тирзиса, через южные степи.
   В полночь  они  опустились  на  темную  равнину,  где  их  уже  ждали
несколько всадников и фургон. Откуда они пришли, Реп не знала. Люди были
в черных плащах с символами Ищеек -  в  виде  волчьей  головы.  Их  было
восемь, мрачных и безгласных призраков в молчании ночи.
   Казалось, они поджидали именно Тиба Арне и Глуна. Тиб  вручил  одному
из них мешочек с эльфийскими камнями, двое других сняли Рен  с  Глуна  и
внесли  в  фургон.  Никто  не  произнес  ни  слова.  Рен  изо  всех  сил
извивалась, пытаясь  выглянуть  наружу,  но  брезентовые  занавеси  были
опущены и закреплены.
   Лежа  в  темноте,   она   услышала   удары   крыльев   Глуна,   снова
поднимающегося в воздух. Фургон  рывком  тронулся  с  места.  Заскрипели
колеса, зазвенела упряжь, мерно зацокали в ночи копыта лошадей.
   Девушка знала, что ее везут в Южный Страж, к Риммеру Дэллу, и еще она
знала, что ей несдобровать.

Глава 27

   Близился рассвет, когда Морган Ли заметил со стороны западных  степей
фургон и всадников, начавших медленный подъем  на  уступы,  что  вели  к
Южному Стражу. Разглядывая пробуждающуюся землю, юноша стоял  на  утесе,
который вот уже три дня служил ему наблюдательным постом. На безоблачном
ночном  небе  меркли  луна  и  звезды,  над  холмами  поднимался  туман,
заволакивающий лощины и овражки. И этот  поднимающийся  от  земли  туман
вливался в уходящие ночные сумерки, отбеливая их и  делая  все  более  и
более призрачными. Разумеется, за  исключением  фургона  и  всадников  -
теней  во  плоти,   чьи   движения   четко   просматривались   на   фоне
разгоравшегося рассвета.
   Морган наблюдал за ними молча и неподвижно, словно любое движение или
звук с его стороны могли заставить их снова исчезнуть в тумане.
   Они были еще очень далеко, почти терялись в пространстве,  колеблясь,
точно привидения.
   Это был первый признак жизни, замеченный им с тех пор, как  он  начал
свое бдение. Горец сразу же понял, что этот фургон и всадники  -  именно
те, кого он ждет.
   Прошло уже три дня, а никто так и  не  входил  в  Южный  Страж  и  не
выходил из него. Даже не  приближался.  Окрестности  казались  абсолютно
безжизненными, только  птицы  порой  пролетали  над  ним,  следуя  своим
привычным путем. По  Мермидону  и  Радужному  озеру  проплыло  несколько
суденышек, но все они шли на юг, держась подальше от цитадели порождений
Тьмы.
   Морган долго и тщательно высматривал какое-нибудь  движение  в  самой
башне, но ничего не заметил. Спал он лишь урывками, бодрствуя и  днем  и
ночью, чтобы не пропустить кого-нибудь, но никто не появлялся.
   А теперь показалась повозка и всадники, и Морган был уверен, что  они
связаны с Южным Стражем.
   Рассматривая людей, он убедился, что  все  они  Ищейки,  судя  по  их
черным плащам и капюшонам, по манере вести себя и мрачной таинственности
приближения. Они явились украдкой, до рассвета, и, кем бы они  ни  были,
им явно не хотелось привлекать  к  себе  внимание.  Шестеро  верховых  -
четверо спереди и двое сзади -  и  по  крайней  мере  двое  возничих.  В
странной тишине  уходящей  ночи  они  казались  миражом,  движущимся  по
пустынным землям, ползущим сквозь туман навстречу приближающемуся дню.
   Горец перевел дыхание. Они, повторил он  себе,  именно  те,  кого  он
ждет. Он сам не знал, почему так решил.  Может,  в  фургоне  везут  Пара
Омсворда. А может, и нет. Это не важно. Внутренний голос шептал ему, что
нельзя позволить им пройти. Голос звучал так  настойчиво  и  решительно,
что Морган не мог оставить этого без внимания: "Вот те, кого  ты  ждешь.
Сделай же что-нибудь".
   Пять дней назад Дамсон Ри и Мэтти Ро покинули  его,  отправившись  на
поиски Пара, туда, куда указывало сверкание  Скри.  Они  надеялись,  что
талисман приведет их к жителю Дола.
   Гроза смыла все оставленные ранее следы,  так  что  в  своих  поисках
девушки могли рассчитывать только  на  Скри.  Морган  остался  у  Южного
Стража ждать их. Но они все еще не вернулись.
   Моргану оставалось самому выяснить,  не  заперт  ли  Пар  в  темницах
порождений  Тьмы.  Однако  задача  эта  была   совершенно   невыполнима,
поскольку не существовало ровным счетом никакой  возможности  проникнуть
внутрь башни и посмотреть на все собственными глазами.
   Но теперь...
   Он глубоко вздохнул. Теперь все изменилось.
   Только нужно скорее решить, что делать.
   И действовать немедленно.
   Горец уже определил  маршрут  фургона,  пробирающегося  по  затянутым
туманом уступам.
   При желании его можно перехватить. Морган мог настичь фургон  раньше,
чем он приблизится к Южному Стражу, и  перерезать  ему  путь,  пока  тот
будет в нескольких  милях  от  цели.  Горец  проследил  взглядом  торную
дорогу, на которую придется свернуть фургону, чтобы попасть в  крепость,
колею, проложенную повозками, шедшими до этой. Юноша решил, что  она  не
так уж далека от него. Он вполне может остановить фургон.
   Если решится на это.
   Один против восьмерых, и все они -  Ищейки,  а  скорее  всего  еще  и
порождения Тьмы. Он сжал зубы и усмехнулся. Уж в этом-то он уверен.
   На востоке, над лесом, прорезались первые  слабые  блики  серебряного
рассвета,  мерцающей  паутинкой  легли  они  на  темные  недвижные  воды
Радужного озера.  Тишина  стала  еще  явственней  -  напряженная  тишина
предчувствия и выжидания.
   Неподвижно стоя на вершине утеса и разглядывая  фургон  и  всадников,
Морган поймал себя на мыслях  о  прошлом,  вновь  представляя  себе  Ли,
нагорье, в котором на протяжении многих веков  жил  его  род,  вспоминая
жизнь,  которую  вел  еще  так  недавно  он  сам.   Он   вспомнил,   как
охарактеризовал эту жизнь, рассказывал о ней Мэтти, - топтание на месте.
Он проводил дни, наступая на пятки чиновникам Федерации,  размещенным  в
замке, прежнем родовом гнезде Ли.
   Радовался  тому,  что  чинил  им  козни,  довольствовался  тем,   что
доставлял им неприятности.
   С тех пор он проделал долгий путь: ходил на  север  к  Хейдисхорну  к
тени Алланона, прошел Тирзис и Преисподнюю, добрался до Зубов Дракона  и
Уступа к Падишару Крилу и свободнорожденным, затем отправился в  Элдвист
к Королю Камня и Мо Гринту за Черным эльфийским камнем.  Он  сражался  с
порождениями Тьмы и их прислужниками -  и  уцелел,  что  не  каждому  бы
удалось. Он навсегда расстался со своей былой жизнью  и  всем  существом
принял иную. Никогда уже ему не быть прежним Ли, да  ему  и  не  хочется
этого. Покинув нагорье, Морган прожил целую  жизнь,  испытания  закалили
его, придав силы, о каких раньше он не смел и мечтать.
   Взор  его  прояснился,  прошлое  ушло  в  глубины  памяти,  настоящее
выдвинуло  очевидные  и  непреложные  требования.  Глядя  на  фургон   и
всадников, горец прислушивался к тому,  что  ему  нашептывал  внутренний
голос. Он знал, как должен поступить.
   Приняв решение, он немедленно принялся  действовать.  Снял  заплечный
мешок и широкий плащ, надежно укрепил за спиной меч Ли и, не упуская  из
виду цели, скользнул вниз между стволами  деревьев  на  северном  склоне
утеса.
   Достигнув подножия уступов, он поспешил на  север,  к  низине,  чтобы
попасть к Южному Стражу. Он думал, что успеет принять  иное  решение  по
дороге, если это покажется ему ошибочным; чтобы  уцелеть  в  схватке  со
столь многочисленным противником, нужен четкий план.  Земля  под  ногами
была твердой и сухой, но на траве еще лежала утренняя роса, падавшая  на
землю звенящими каплями. Юноша вдыхал густой приятный аромат деревьев  и
плодородной земли. Стелющийся над травами туман  то  скрывал  Моргана  с
головой, то расступался в стороны. "Нужно быть быстрым, - думал про себя
горец, - молниеносным, как мысль, и неотвратимым, как рок.  Надо  успеть
расправиться с, большинством из них, пока они не поймут, в чем дело".
   Выйдя из оврага, Морган попал в заросли орешника и дикой  вишни,  чьи
тяжелые от росы ветви клонились к самой земле, и стал  прислушиваться  и
всматриваться. Из тумана доносилось тихое поскрипывание и  покряхтывание
колес и деревянных осей. Юноша опередил фургон и почти добрался  до  той
дороги, где можно было перехватить его,  меж  тем  ночная  мгла  еще  не
уступила место рассветным лучам. Взглянув на  восток,  Морган  убедился,
что солнце озарило небеса только  лишь  слабыми  отблесками.  Достаточно
времени, чтобы начать действовать, прежде чем оно ярко брызнет и  выдаст
его врагам.
   Юноша  зашагал  дальше,  двигаясь  как  можно  бесшумнее  и  стараясь
держаться самых темных мест. До своего путешествия на  север  он  многие
годы охотился в лесах нагорья, поднимаясь до рассвета и выходя со  своим
ясеневым луком  в  мир  природы,  где  человек  -  всегда  чужак,  чтобы
помериться ловкостью  с  тем  зверем,  которого  преследовал.  Порою  он
отстреливал зверей ради пропитания, но чаще всего выслеживал  их,  чтобы
научиться их образу жизни, узнать их тайны. Он преуспел в этом и  сейчас
пожинал плоды.  Но  ведь  и  порождения  Тьмы  были  охотниками.  Нельзя
забывать об этом. Осторожность, прежде всего осторожность!
   Потому что, если они первыми заметят его...
   Он сделал резкий  выдох  ртом  и  снова  крадучись  двинулся  вперед,
успокаивая бешено бьющееся сердце. Каков же его план? Что он  собирается
сделать? Остановить их, убить и посмотреть, что в фургоне?  А  если  там
ничего нет? Ну и что? Много ли