епочку, все остальные шагали следом.
   Путники миновали необъятную пещеру и вступили  в  следующую  -  поменьше.
Здесь выбирать дорогу стало намного легче. Песнь Джайра лилась теперь  очень
уверенно, ясная, сильная. Долинец знал уже: они  выберутся  из  этих  Пещер.
Благодаря Брин выберутся. Юноше хотелось прокричать слова благодарности  ей,
плывущей перед ним в лучах белого света. Так странно  все  получилось:  Брин
пришла к ним призрачным видением и спасла их всех!
   Не слушая мерзкого скрежета проков - голодного трения камня о  камень,  -
отгородившись от всего, кроме волшебного света  и  лица  сестры,  Джайр  без
остатка отдался магической силе песни желаний. И шел вперед сквозь тьму.

ГЛАВА 38

   Всю ночь Брин и  ее  спасители  выбирались  из  Старой  Пустоши.  Они  бы
блуждали в тумане гораздо дольше, если б не Шепоточек. В этой  серой  низине
болотный кот был как дома, и ни туман, ни зыбкая болотистая почва  не  могли
сбить его с дороги. Пустошь, морочащая людей,  не  могла  обмануть  инстинкт
зверя. Шепоточек уверенно вел путников  на  юг,  к  темной  стене  Вороньего
Среза.
   - Без Шепоточка мы бы и тебя не нашли, - по пути  объясняла  Брин  Кимбер
Бо. - Именно он отыскал тебя  в  этом  тумане.  Его  нельзя  сбить  с  толку
какими-то призраками - ничто в этой Пустоши его не обманет. И  все-таки  это
просто счастье, что мы подоспели вовремя, Брин. Теперь ты уж, пожалуйста, не
отставай от нас!
   Брин молча выслушала Кимбер. Да и что могла она сказать?!  Брин  уже  все
решила: до того, как они доберутся до  Мельморда,  она  оставит  их  всех  и
пойдет одна. Осталось только дождаться удобного случая. Причины  этого  были
просты.  Алланон  поручил  ей  пройти  сквозь   барьер   колдовского   леса,
охраняющего Идальч, а потом уничтожить книгу черной  магии.  И  сражаться  с
магической мощью Мельморда Брин будет  силой  песни  желаний.  Когда-то  она
сомневалась, что такое вообще возможно. Но  теперь  эти  сомнения  сменились
другими, еще  более  мрачными:  а  не  вызовет  ли  эта  борьба  грандиозную
катастрофу? Сила, которая выплеснется при  столкновении  двух  магий,  будет
ужасной. Это будет не противостояние магий белой и черной, как Брин полагала
сначала; нет - это будет противоборство двух  магий,  темных  и  страшных  в
равной мере. Мельморд был создан для разрушения. Но  и  песнь  желаний  тоже
способна разрушать; и теперь Брин уже знала, что сила уничтожения,  таящаяся
в эльфийском заклятии, может вырваться из-под контроля в любой момент.  Она,
Брин, должна поклясться себе, что такого больше не будет.  Поклясться  самой
страшной клятвой. И все-таки как могла она быть уверенной,  что  ей  удастся
сдержать эту  клятву,  что  ей  не  придется  вновь  воспользоваться  песнью
желаний,  чтобы  разрушить?!  Брин  согласна  была  рисковать  собой  -  она
согласилась на это еще тогда, когда решила  отправиться  в  этот  поход.  Но
рисковать жизнью тех, кто пошел с ней? Нет!
   Она должна их оставить. Что бы ни ждало  ее  там,  в  Мельморде,  это  ее
судьба, и спутникам Брин вовсе не нужно делить ее с ней. "Ты идешь  к  своей
смерти, Брин из рода Шаннары, - предостерег Угрюм-из-Озера. -  Ты  несешь  в
себе семя собственной гибели".  Что  ж,  быть  может,  и  так.  Может  быть,
магическая сила песни желаний и есть это самое семя.  Может  быть.  Но  одно
несомненно: ее друзья уже достаточно рисковали  собой  ради  нее.  И  больше
такого не будет. Она этого не допустит.
   Всю дорогу  Брин  думала  об  этом,  тщательно  перебирая  все  доводы  и
вспоминая о том, что она чувствовала, когда вызывала магическую  силу  песни
желаний. Время шло - оборотни больше не донимали путников  в  эту  ночь.  Но
сознанием Брин овладели иные демоны.
   Только к рассвету путники выбрались  из  Старой  Пустоши  и  оказались  в
холмистой стране, граничащей на юге с Вороньим  Срезом.  Они  вымотались  до
предела после долгой дороги и событий прошлой ночи. К тому же при свете  дня
идти было опасно - их могли увидеть. Поэтому, отыскав подходящее  укрытие  -
маленькую лужайку в сосновом бору между двумя  хребтами,  -  путешественники
расположились там и проспали весь день.
   А как только стемнело, они вновь отправились в путь,  продвигаясь  теперь
на восток, вдоль горного хребта, подступающего к самой пустоши. Из чащи леса
на нижние склоны выползли клочья тумана, нависая  над  тропой  мягкой  серой
паутиной. Вершины Вороньего Среза, точно исполинские черные башни, вонзались
в небо. Ночь  была  тихой  и  какой-то  пустынной.  Густые  тени  лежали  на
молчаливых утесах, лесах, туманной мгле пустоши. Не ощущалось  ни  малейшего
движения в этом застывшем омуте тьмы.
   Около  полуночи  путники  остановились  передохнуть.  Они  молча  сидели,
растирая сведенные мышцы и  тревожно  прислушиваясь  к  странному  безмолвию
ночи. А потом Коглин вдруг стал рассказывать Брин и Рону о своей магии.
   - Это ведь тоже магия, да, - едва слышно шептал он, словно опасаясь,  что
кто-то может подслушать его.  -  Правда,  совсем  не  такая,  какой  владеют
странники. Это магия иного рода. Появилась она в стародавние времена. В века
между рождением магии  странников  и  угасанием  силы  эльфов  и  волшебного
народца.
   Старик подался вперед, и в его проницательных глазах  появилось  какое-то
обвиняющее выражение.
   - А ты, девочка, думала, старик, мол, и знать ничего не знает  о  древнем
мире, ведь так? - почему-то спросил он у Брин. -  Ан  нет,  я  тоже  кое-что
смыслю в знаниях древнего мира, доставшихся мне от предков. Не друидов, нет.
Но учителей, девочка, учителей! Было такое учение о всем сущем в мире,  пока
Большие Войны не уничтожили все!
   - Деда, - осторожно вставила Кимбер Бо. - Объясни им.
   - У-у-у, - раздраженно пробурчал Коглин. - Объясни им, она говорит! Ну  а
чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? - Он наморщил лоб.  -  Сила  земли!  Вот
она, моя магия!  Не  заклинания  или  какое-нибудь  там  колдовство  -  нет,
совсем-совсем другая! Сила, рожденная из  элементов,  что  содержит  в  себе
земля, по которой мы ходим.  Сила  земли.  Всякие  руды  и  камни,  смеси  и
порошки. То, что можно  увидеть  глазами  и  потрогать  руками.  Раньше  это
называлось "химия". Мастерство совершенно  иного  рода,  чем  те  простейшие
действа, которыми теперь обходятся в Четырех Землях. Да,  вместе  с  гибелью
древнего мира почти все знания были утрачены. Но кое-что  все  же  осталось.
Самая малость. Вот это и есть моя магия.
   - То, что лежит у тебя в этих сумках? - спросил Рон. - Тот  порошок,  что
взрывает огонь?
   - Ха-ха-ха! - искренне рассмеялся Коглин. -  И  это,  и  еще  много  чего
другого, южанин. Огонь можно взорвать,  твердую  землю  обратить  в  болото,
воздух - в удушающую пыль, плоть - в камень! У меня все для этого есть. И не
только для этого, да. Всевозможные смеси: кусочек того, капля сего! - Старик
вновь рассмеялся. - Уж я могу показать этим странникам то,  чего  они  и  не
видали!
   Рон с сомнением покачал головой:
   - Гномы-пауки - это одно, а странники - совсем другое. Стоит  Морду  лишь
пальцем шевельнуть, и ты обратишься в  пепел.  Мой  меч,  принявший  в  себя
магическую силу друидов, - вот единственная защита от этих черных тварей.
   - Тьфу, - в сердцах плюнул Коглин. -  Что  до  защиты,  то  лучше  бы  ты
обратился за этим ко мне Я и тебя защищу, и девочку!
   Резкие слова уже были готовы слететь с языка, но горец сдержался и просто
пожал плечами:
   - Если уж нам придется  столкнуться  со  странниками,  мы  будем  оба  ее
защищать. Каждый - как может.
   Он поглядел на Брин, ища поддержки, и девушка улыбнулась, соглашаясь.  Ей
ничего не стоило согласиться с Роном. Она  ведь  решила  уже:  ни  того,  ни
другого не будет рядом. Если уж ей придется столкнуться со странниками,  она
будет одна.
   После  рассказа  Коглина  Брин  серьезно  задумалась.  Ее  не  на   шутку
обеспокоило, что какая-то часть древнего знания все-таки сохранилась  в  том
глобальном катаклизме, вызванном Большими Войнами. Брин пугала  одна  только
мысль о возможности возвращения в мир этой странной силы,  ужасной  в  своей
сокрушающей мощи. Хватит уже и того, что неосмотрительные изыскания  горстки
мятежных друидов вновь извлекли из забвения магию волшебного  мира.  А  если
еще возродятся знания о силах стихий и энергий... Нет, даже думать  об  этом
не стоит. С крушением прежнего мира были утрачены почти все древние  учения,
а то немногое, что оставалось еще, собрали  друиды.  И  хранили  в  глубокой
тайне. Но вот вдруг появляется этот старик -  полубезумный,  сумасбродный  и
дикий, как сам дикий край, в котором он поселился, - и заявляет, что владеет
какими-то древними знаниями, особым родом магии. Магии, которую он  называет
теперь своей.
   Брин потрясла головой. Быть может,  просто  неизбежно,  что  все  знания,
порожденные как добрыми замыслами, так и злыми, сотворенные для того,  чтобы
давать жизнь или же чтобы забирать ее, в какой-то определенный момент должны
вновь вернуться в мир. И учения, созданные людьми, и  магия  древнего  мира.
Быть может, и то и другое в назначенный срок должно всплывать на поверхность
потока времени, потом исчезать, потом вновь появляться. И так без конца.
   Но возвращение знаний о силе стихий и энергий теперь, когда последний  из
друидов покинул мир?..
   Но с другой стороны, Коглин - старик и знания его ограничены. Быть может,
когда он умрет, знание умрет вместе с ним и будет утрачено снова. По крайней
мере на какое-то время.
   И возможно, то же самое станет с ее, Брин, магическим даром.
   Весь остаток ночи путешественники шли на восток, пробираясь по  редеющему
лесу предгорья. Впереди хребет Вороньего Среза изгибался дугой, протянувшись
на север, к дремучим лесам дальнего Анара. Казалось, горы вставали из  мрака
ночи черной глыбой застывших теней. Старая Пустошь осталась внизу, позади, и
теперь только тонкая  линия  зеленых  холмов  отделяла  путешественников  от
Вороньего Среза. Глухое безмолвие окутало землю. Брин не отрываясь  смотрела
на черные скалы. Она знала: где-то там, в этом изгибе хребта,  таится  Грань
Мрака и Мельморд.
   "И там я должна буду что-то придумать, чтобы оторваться от  остальных,  -
думала Брин. - Там я пойду уже одна".
   Первые проблески восходящего солнца бледным сиянием разлились по небу над
стеной гор. Небо постепенно светлело: из темно-синего оно стало серым, потом
- серебристым, потом - розовым с золотым. Тени съежились, убегая вдогонку за
отступающей ночью, и очертания местности уже проступали в туманном полумраке
рассвета. Сначала - деревья, их изогнутые ветви, листья, шероховатые стволы,
а потом скалы, заросли кустарника и затвердевшая,  бесплодная  земля  обрели
цвет и форму, выхваченные из тьмы первыми лучами солнца. Только в горах  еще
таились тени - стена камня как будто встала  на  пути  у  рассвета,  охраняя
непроглядную тьму. Но вскоре свет солнца одолел и этот последний  барьер,  и
золотое сияние пролилось с вершин, разгоняя  завесу  мрака  над  устрашающим
ликом Вороньего Среза.
   Да,  действительно  устрашающим.  Застывший,  опустошенный   лик   камня,
раскрошенного временем и буйством стихий, весь  пропитался,  казалось,  ядом
темной магии, воцарившейся здесь, в этих горах. Там, где хребет изгибался  к
северу, скалы были какого-то странно белесого цвета; жизнь, казалось,  сошла
оттуда, точно мертвая плоть с костей. Это  были  не  горы,  это  был  остов,
неживое подобие гор. Оно возвышалось  на  тысячи  футов,  пронзая  вершинами
небо, - стена  угрюмых  утесов  и  изломанных  теснин,  обремененных  грузом
прошедших веков и непреходящего ужаса.
   Брин подставила лицо внезапному  порыву  ветра  и  тут  же  сморщилась  в
отвращении. Ветер принес с собой невыносимый смрад.
   - Сточные каналы Грани Мрака,  -  сплюнул  Коглин,  и  его  глаза  нервно
забегали. - Мы уже близко.
   Кимбер  скользнула  вперед,  к  Шепоточку,  который  застыл  на  месте  и
внимательно принюхивался к запахам в утреннем воздухе. Склонившись  к  коту,
девушка что-то шепнула ему на ухо - одно только слово,  -  и  зверь  ласково
ткнулся носом ей в лицо.
   Кимбер повернулась к своим спутникам:
   - Нужно торопиться,  пока  еще  не  совсем  рассвело.  Шепоточек  покажет
дорогу.
   Они поспешили вперед, сквозь набирающий силу свет и отступающий сумрак, -
громадный кот вел путешественников вдоль холмов  прямо  к  изгибу  Вороньего
Среза. Здесь уже не было ни кустов, ни деревьев, трава иссохла  и  поредела,
земля  сменилась  россыпью  раскрошенных  камней   и   плоскими   скалистыми
выступами. Запах стал еще невыносимее, гнилостное зловоние задушило свежесть
раннего утра. Вскоре Брин почувствовала, что ей  трудно  дышать.  А  что  же
будет потом, когда они вступят в пещеры, где проходят сточные каналы?
   Местность резко пошла под уклон, холмы словно стекали в глубокую  долину,
окутанную тенью громоздящихся гор. Там, внизу, чернело озеро.  Мутный  поток
струился из темной дыры в скале, вяло вливаясь в застывшее озеро.
   Шепоточек остановился, рядом с ним замерла Кимбер Бо.
   - Вон там, - показала она, - сточные каналы.
   Брин обвела взглядом угрюмые горы,  тысячи  футов  голого  камня;  острые
пики, точно черные когти, вонзались в  золотистое  рассветное  небо.  Где-то
впереди, пока еще скрытая от глаз, ждала Грань Мрака. И Мельморд. И Идальч.
   Брин тяжело вздохнула, пытаясь не обращать  внимания  на  мерзкий  запах,
идущий от сточных каналов. И там, в этой зловонной дыре, ее ждет судьба.  Ее
судьба. Брин печально улыбнулась. Что ж, нужно идти и встретить ее.
   У самого входа в сточный тоннель Коглин  показал  еще  кое-что  из  своей
странной магии. Из сумки на поясе он вытащил небольшую  коробочку  с  мазью,
которая, если втереть ее в ноздри, отбивала тошнотворный  запах.  "Небольшая
такая магия", - небрежно заметил старик. Хотя мазь не могла, конечно, совсем
уничтожить запах, теперь его можно будет хотя бы переносить спокойно.  Потом
Коглин нашел несколько деревяшек, обстрогал, придавая  им  форму  факелов  с
короткой ручкой, и опустил их одним концом в кожаный мешочек, который достал
из сумки у себя на поясе. Какое-то  серебристое  вещество  облепило  головки
факелов. Вещество это светилось в темноте бледным светом,  похожим  на  свет
масляной лампы, хотя Коглин не зажигал никакого огня.
   - Да так, просто еще кое-что  из  моей  магии,  чужестранцы,  -  довольно
захихикал старик, заметив, с каким  изумлением  уставились  Брин  и  Рон  на
факелы, горящие без огня. - Химия, помните, я говорил? То, о чем странники и
слыхом не слыхивали. И у меня есть в запасе еще пара сюрпризов. Вот увидите.
   Рон с сомнением  нахмурился  и  покачал  головой.  Брин  тоже  ничего  не
сказала, но подумала про  себя:  уж  лучше  б  у  них  никогда  не  возникло
необходимости  узнать,  что  там  за  сюрпризы  припас  Коглин  для   черных
странников.
   Коглин вручил каждому по факелу, и путешественники шагнули в черную  дыру
сточного тоннеля. Мутная вода, вобравшая  нечистоты  из  Грани  Мрака  и  яд
Мельморда, лениво текла  по  каналу,  прорезавшему  пол  тоннеля.  По  обеим
сторонам зловонного стока вдоль  стен  тоннеля  тянулись  каменные  выступы,
достаточно широкие, чтобы там можно было пройти.  Шепоточек  указывал  путь.
Сонно щуря глаза на свет факелов, зверь неслышно ступал по камням. Коглин  и
Кимбер шли следом за ним. Брин с Роном замыкали шествие.
   Они шли очень долго. Брин утратила всякое ощущение времени. Казалось, она
полностью сосредоточилась на едва различимой в полумраке тоннеля дороге,  но
мысли ее были заняты  совсем  другим.  Пора  было  что-то  придумать,  чтобы
ускользнуть от остальных и уйти в Мельморд одной. Тоннель постепенно забирал
вверх сквозь скалу, изгибаясь словно свернувшаяся кольцами змея. Даже  зелье
Коглина уже не спасало от невыносимого зловония, пропитавшего  самый  камень
пещеры. Иногда откуда-то сверху стекали  потоки  холодного  воздуха,  слегка
разгоняя омерзительный запах из сточной  канавы.  Это  был  свежий  ветер  с
вершин. Но и эти потоки прохлады не приносили путникам  облегчения.  Слишком
уж быстро зловоние поглощало их, и запах из сточной  канавы  становился  еще
невыносимее.
   Тоннель поднимался вверх бесконечной спиралью. Вдруг  массивная  железная
решетка преградила путникам дорогу. Рон потянулся было за мечом,  но  Коглин
остановил его. Старик ликующе хохотнул и, сделав своим спутникам знак отойти
подальше, достал из сумки на поясе очередной кожаный кошель. В этом кошельке
у него был черный порошок, похожий на сажу. Рассыпав его по прутьям  решетки
в тех местах, где она соединялась  со  скалой,  Коглин  быстро  поднес  туда
факел, горящий без пламени, и порошок вспыхнул белым сиянием. Когда свечение
иссякло, стало видно, что порошок разъел железо. Один  сильный  толчок  -  и
решетка с грохотом рухнула на каменный  пол  пещеры.  Путешественники  пошли
дальше.
   За  все  время  подъема  никто  не  произнес  ни  слова.  Все  напряженно
прислушивались: ведь там, наверху, ждали враги - странники и ужасные  твари,
прислужники  Мордов.   Сверху   неслись   странные   звуки,   отдаленные   и
неразборчивые, отдаваясь эхом в пустом  тоннеле:  какие-то  звоны  и  глухой
стук, будто от падения тяжелых тел; царапанье, и скрежет, и  заунывный  вой,
точно ветер гудел по тоннелю, срываясь с вершин; и еще -  зловещее  шипение,
словно где-то из узкой трещины в камне рвался наружу пар.  Глухое  эхо  этих
звуков лишь подчеркивало абсолютную тишину тоннеля. Брин вдруг поймала  себя
на том, что ищет хоть какой-то порядок в чередовании звуков. Но его не было.
Разве что только шипение раздавалось через определенные промежутки  времени.
Брин невольно поежилась: это напомнило  ей,  как  Угрюм-из-Озера  явился  из
серых вод и тумана.
   "Нужно что-то придумать, - напомнила себе она, - чтобы скрыться от них  и
уйти одной. И побыстрее".
   А тоннель все поднимался. Стало гораздо теплее,  а  потом  просто  жарко.
Путешественники буквально  обливались  потом.  Теперь  по  тоннелю  растекся
туман, унылый и липкий, пропитанный вонью сточной канавы. Люди с отвращением
отмахивались от его сероватых клочьев, но туман не рассеивался. Наоборот, он
становился все гуще. В конце  концов  влажная  пелена  сомкнулась  вокруг  и
дальше дюжины футов уже ничего нельзя было разглядеть.
   А потом мрак и туман внезапно отступили, и люди вышли  на  выступ  скалы,
нависающий над бездонной пропастью. Путники тревожно  переглянулись.  Справа
каменная тропа уходила вверх, следуя изгибу канавы, по которой  из  крепости
Мордов текли нечистоты. Слева дорога спускалась к узкому каменному  мосту  -
едва ли в ярд шириной, - он выгнутой аркой нависал над мрачной  пропастью  и
вел в черный тоннель на той стороне.
   - Ну и куда теперь? - задумчиво пробормотал Рон Ли себе под нос.
   "Налево, - мысленно отозвалась Брин. - Налево, через  пропасть".  Она  не
смогла бы объяснить почему. Она просто знала:  именно  эту  дорогу  ей  надо
выбрать.
   - Вдоль сточной канавы. - Коглин повернулся к ней:
   - Так ведь сказал тебе Угрюм-из-Озера, девочка?
   Брин вдруг поняла, что не может произнести ни слова.
   - Брин? - тихонько окликнула ее Кимбер.
   - Да, - выдавила она. - Да, вдоль канавы.
   Они повернули направо. Мысли Брин кружились безумным вихрем. "Это  не  та
дорога, - думала она, - совсем не та. Почему я сказала, что нам нужно сюда?"
Брин вздохнула поглубже, пытаясь немного успокоиться. Ей ведь нужно в другую
сторону, туда, через мост. Мельморд там. Брин это  чувствовала.  Он  -  там.
Почему же она тогда?..
   Ответ пришел раньше, чем успел сформироваться вопрос. Потому  что  только
здесь она сможет оставить их. Только здесь ей удастся ускользнуть незаметно.
С самой Старой Пустоши  Брин  ждала  этого  случая.  Да,  здесь  все  это  и
произойдет. Песнь желаний поможет ей - маленькая хитрость, небольшой  обман.
Брин поперхнулась, словно  з