рин и Даэль
оставались в городе; им предстояло наблюдать за ходом сражения и
помогать Балинору координировать действия Легиона. Клубящиеся
облака дыма совершенно скрывали от глаз короля-полководца
передвижения его конного полка, и только наблюдатели, стоящие на
высоких городских стенах, могли сообщать ему об их действиях, с тем,
чтобы он смог в нужный момент отдать приказ о пешей атаке по центру.
В особенности король полагался на суждения Генделя, ибо молчаливый
гном почти три десятка лет провел в пограничных войнах в Анаре.
	Сейчас взлохмаченный гном, южанин и братья-эльфы напряженно
глядели на расстилающуюся перед ними на равнинах панораму. На
правом фланге кипел самый яростный бой, северяне целеустремленно
расшатывали оборону легионеров, пытаясь подняться по склону утеса.
Граничный Легион держался, но сил его солдат едва хватало на
отражение бешеной атаки. Местность непосредственно под городскими
воротами все еще скрывал густой дым от горящего масла и деревянных
мостов, превратившихся в груды пылающих бревен. Вокруг дымового
облака суетились растерянные северяне, тщетно пытаясь восстановить
смешавшиеся боевые порядки и продолжить сорванное наступление.
Слева, всадники Легиона вырвались из-под укрытия клубов черного
дыма и столкнулись со вражескими силами.
	На правом фланге располагался большой отряд кавалерии
карликов, который по плану должен был противодействовать именно
таким маневрам, какой произвели тирсианцы. Однако северяне не успели
вовремя заметить начавшуюся на фланге атаку и были захвачены
врасплох. Граничный Легион быстро рассеял плохо обученных верховой
езде карликов, и началась решительная атака на открытый фланг армии
Севера. Растянувшись цепью к северу, всадники полка опустили свои
пики с крючьями, выстроились в три шеренги и устремились в центр
войск ошеломленного врага. Точный удар солдат Актона пробил
глубокую брешь в открытом фланге и едва не обратил в бегство крайние
правые ряды армии Севера. Маленькая группа на вершине Внешней
Стены напряженно следила за тем, как враг торопливо перестраивает
свои войска чуть правее центра, готовясь отражать новую атаку; Гендель
немедленно подал Балинору знак. В середине линии обороны был
опущен второй мост, и во главе второго полка солдат Легиона,
спускающихся на затянутые дымом равнины, появилась высокая фигура
Мессалайна. Полк пехотинцев пропал в темном мареве, но у подножия
временного моста остался охранять путь к отступлению небольшой
отряд. Балинор сомкнул ряды обороны и поспешил присоединиться к
друзьям на вершине громадной стены, чтобы наблюдать за
последствиями этого удара.
	Удар был выполнен безупречно. Как только изумленные воины
правого фланга огромной армии Севера повернулись лицом к
атакующим их всадникам Граничного Легиона, из клубов дыма по их
центру ударила пехота под начальством Мессалайна. Тесно сомкнутой
фалангой, ощетинившись копьями поверх стены сомкнутых щитов,
ветераны Легиона ворвались в гущу ошеломленных и сбитых с толку
врагов. Они погнали северян назад, как скот, убивая их дюжинами, и
каждые несколько шагов перед ними падали на землю мертвые и
искалеченные тела. Всадники Актона продолжали атаковать слева. Все
правое крыло вражеской армии начало рушиться, и крики ужаса,
доносящиеся оттуда, стали столь оглушительны, что даже яростный бой
на левом фланге на миг прервался и изумленные северяне взглянули на
запад, тщетно пытаясь понять, что там происходит. Глаза Мениона
Лиха, стоящего на вершине Внешней Стены, потрясенно округлились.
	- Это невероятно. Легион теснит их. Они разбиты!
	- Еще нет,- мягко поправил его Гендель.- Сейчас только
начинается настоящая битва.
	Взгляд горца вернулся к полю сражения. Северяне по-прежнему
отступали под натиском идущего вперед Легиона, но в их тылу, за
рядами пятящихся воинов, начало что-то происходить. Никто и не
надеялся так легко разбить армию Повелителя Колдунов; недостаток
боевого опыта ей с лихвой возмещали чудовищные размеры. Из тыла
отступающей пехоты уже выехал огромный отряд конных карликов,
направляясь против всадников Легиона. Карлики немедленно обошли
наступающую кавалерию Актона с севера; при поддержке нескольких
рядов лучников и пращеметателей они ринулись в атаку. Из тыла
вражеской армии выдвинулся полк громадных воинов, закованных в
тяжелые латы, собрался в тесное каре и начал прокладывать себе путь
сквозь ряды своей армии в сторону пехотинцев Легиона. Первое
мгновение наблюдатели на вершине Внешней Стены смотрели на них
озадаченно, затем - с изумлением: латники внезапно начали прорубаться
мечами и пиками сквозь ряды своих же отступающих воинов. Подобного
Менион еще никогда не видел.
	- Скальные тролли! - горячо воскликнул Балинор.- Они растопчут
Мессалайна и всех его людей. Командуй отступление, Янус.
	Его новый командир поспешил поднять на ближайшем Флагштоке
большое красное знамя. Менион Лих удивленно взглянул на
умолкнувшего полководца. Битва казалась почти выигранной, а он вдруг
внезапно объявил отступление. Он встретит взгляд Короля, и тот мрачно
усмехнулся, прочтя в глазах горца немой вопрос.
	- Скальные тролли учатся сражаться с младенчества - это вся их
жизнь. В рукопашном бою они разобьют даже Граничный Легион. Они
лучше тренированы и намного сильнее физически. Продолжая атаку, мы
ничего не добьемся. Мы уже нанесли им ощутимый урон, а утесы пока
остаются за нами. Если мы рассчитываем победить, нам придется
отрубать от них по маленькому кусочку.
	Менион понимающе кивнул. Коротко махнув им рукой, Балинор
спустился со стены и вернулся к командованию войском. В этот момент
его больше всего заботил путь к отступлению для двух сражающихся
полков Легиона, для чего необходимо было успешно защищать
временные мосты, единственный путь, каким солдаты могли вернуться в
город. Горец смотрел ему вслед, пока его могучая фигура не исчезла из
вида, затем вновь повернулся к стене. На равнинах внизу шло страшное
побоище. От самого подножия утеса до задних рядов армии Севера
землю устилали тела мертвых и искалеченных воинов. Подобной битвы
еще не видел никто из стоящих на стенах Тирсиса, и они не могли
оторвать взгляд от разворачивающегося внизу ужасного зрелища.
	Пехотинцы Легиона под командованием Мессалайна начали
организованно отступать под защиту городских стен, но громадные
скальные тролли уже почти прорвались сквозь смешавшиеся ряды своей
армии и готовились начать преследовать ненавистных тирсиан. В то
время, как пехота беспрепятственно отступала, конный полк столкнулся
с неожиданным сопротивлением опомнившихся всадников-карликов.
Слева от наступающих троллей завязался жестокий бой. Актон,
очевидно, не смог или не захотел бежать от этой яростной атаки, и его
всадники попали под беспощадный перекрестный огонь двух шеренг
карликов-лучников, атаковавших их с севера. С тыла к сражающимся
всадникам подступил большой отряд карликов и троллей, вооруженных
мечами, и люди Актона оказались окружены с трех сторон.
	Гендель злобно что-то заворчал себе под нос. Мениону впервые за
всю битву стало страшно. Даже Янус Сенпре начал нервно мерить стену
шагами. В следующий же миг все их худшие опасения воплотились в
реальность. Тролли-латники, свежие и готовые к утомительной погоне,
неожиданно рванулись вперед с такой скоростью, что отступающие
тирсиане, усталые и потрепанные, не успели добраться до утесов. Почти
в стоне ярдов от спасительного моста им пришлось повернуться и
принять бой. Клубы дыма от затухающего пламени черной стеной
поднимались перед низкими валами, скрывая все происходящее на поле
битвы от глаз Балинора, стоящего перед городскими воротами, но те,
кто наблюдал с огромной городской стены, ясно видели, как
разворачиваются страшные события.
	- Надо сообщить Балинору! - вдруг воскликнул Гендель и
бросился прочь от парапета стены.- Их сейчас всех разорвут на части!
	Янус Сенпре исчез вместе с ним, а Менион и братья-эльфы
продолжали беспомощно наблюдать, не в силах оторвать взгляд от
огромных скальных троллей, набросившихся на усталых людей
Мессалайна. Легионеры сплотили ряды, сдвинули щиты и выставили
вперед копья, уперев их древками в твердую землю. Тролли тоже
выстроились в вытянутую фалангу, не скрывая своего намерения
окружить южан с трех сторон и раздавить их одним своим числом.
Менион бросил быстрый взгляд к подножию стены, но Балинор стоял
неподвижно, еще не зная, что целый полк Легиона находится на грани
уничтожения. Прежде чем перевести взгляд обратно на равнины, он
успел увидеть, как к высокому полководцу подбегают Янус и Гендель,
бешено размахивая руками. Слишком поздно, закричал про себя
Менион. Они не успеют.
	Но вдруг произошло нечто странное. Конный отряд Актона, о
котором на миг забыли наблюдатели на городской стене, внезапным
рывком оторвался от наступающих всадников-карликов и полетел в
безупречном строю на восток, заходя по крутой дуге в тыл к скальным
троллям. На полном скаку отчаянные всадники прорубились через
цепочку карликов, преградивших им путь. Не обращая внимания на град
стрел, которым осыпали их разъяренные карлики-лучники, они неслись
прямо на ряды троллей. Опустив пики, всадники словно косой рассекли
задние ряды фаланги троллей и свернули к востоку, уходя на равнины.
Дюжины громадных воинов рухнули на землю, пронзенные их пиками.
	Но это и в самом деле были лучшие бойцы в мире, и они тут же
оправились от удара в спину, сомкнули ряды и повернулись к новому
противнику. Всадники Актона вновь повернули к западу, на
головокружительной скорости мчась прямо на фалангу троллей для
нового удара, но северяне метнули им навстречу свои пики и булавы.
Более дюжины всадников замертво упали на землю, и столько же
раненых осело в седлах, и полк свернул к востоку и помчался на юг, к
стенам Тирсиса.
	Актон добился своей цели; точно рассчитанный удар дал
потерявшим надежду солдатам Мессалайна время исчезнуть в
непроницаемом дыму. Маневр был выполнен безупречно, и с вершины
Внешней Стены раздались безудержно торжествующие крики
наблюдателей.
	Преследуемые передними рядами разъяренных троллей,
пехотинцы Легиона скрылись в спасительном дыму, на помощь им
пришел отряд бойцов во главе с Балинором, и все они благополучно
добрались до ведущего к городским воротам моста. У подножия утеса
началась жестокая схватка - легионеры пытались отстоять спущенный на
равнины мост, а враг стремился захватить его. Наконец тирсиане были
вынуждены сбросить мост вниз; он упал на равнину, и его тут же
подожгли и уничтожили.
	На левом фланге завязался бой между отрядом, охраняющим
второй мост, и вражескими силами, а всадники Актона в это время снова
оказались в пределах досягаемости луков взбешенных карликов, и
многих из них нашли выпущенные стрелы. Всю дорогу до самых стен
города им приходилось сражаться, а один раз они прорывались сквозь
цепочку карликов с мечами, пытавшихся отрезать им путь к
отступлению. Но наконец потрепанные сражением всадники, почти не
замедляя галопа, взлетели по мосту и поскакали к распахнутым
городским воротам, где их приветствовала шумная толпа солдат и
горожан. Когда последний кавалерист проехал в ворота, арьергард,
удерживавший им путь к отступлению, также поднялся наверх, и мост
поспешно втянули обратно.
	Близился полдень, и жар висящего высоко в небе солнца окутывал
воинов обеих армий душным покрывалом. Угрюмо и вяло армия Севера
отступила от утесов Тирсиса, унося с собой сотни мертвых и раненых, и
начала перестраиваться. Утренний ветер ослаб и стих, и над удивительно
затихшими равнинами неподвижным маревом повис дым от горящего
масла. Землю у подножия утесов усеивали обугленные мертвые тела, и
кое-где еще упорно чадили маленькие костры, медленно превращая в
угли громадные бревна разрушенных штурмовых мостов. Над полем
страшной битвы начал сгущаться отвратительный смрад, с резкими
торжествующими криками слетелись на пир стервятники и начали
расхаживать по земле. Разделенные полосой смерти, две армии с
нескрываемой ненавистью изучали друг друга, усталые и обессилевшие,
но готовые проливать все новую кровь. Несколько долгих часов
изуродованная земля, бывшая когда-то зеленой, лежала в тишине под
голубым безоблачным небом, ее обгоревшая поверхность спекалась и
высыхала под жаром летнего солнца. Тем, кто позволил себе на секунду
представить прекрасную мечту, что битва окончилась - им казалось, что
разрушения завершились. Их мысли невольно обращались от убийств и
крови к семьям и любимым. Тень смерти на миг оставила их.
	Затем, в последние часы угасающего дня, армия Севера вновь
пошла в наступление. Ряды карликов-лучников осыпали низкие валы и
утесы бесконечным градом стрел, большие смешанные отряды карликов
и троллей отчаянно рвались сквозь оборону тирсиан, безуспешно
пытаясь найти в ней слабые места. Передвижные мосты, легкие
штурмовые лестницы, скалолазные веревки с крючьями - все что в ход,
чтобы проделать брешь в рядах Легиона, но каждый раз защитники
города упорно отбрасывали северян назад. Это был долгий
утомительный штурм, рассчитанный лишить тирсиан сил и сломить их
дух. Долгий день медленно перетек в сумерки, но сражение все еще
длилось. Когда же землю укрыла тьма, Граничный Легион постигла
трагедия. Когда солнце перестало освещать залитую кровью равнину,
обессилевшие противники обменялись последним ливнем стрел и копий,
пущенных почти наугад в туманную дымку сумерек. Случайная стрела
пробила Актону горло, когда он возвращался со своим полком с поля
битвы, и великий воин упал с коня на руки своих товарищей, и тут же
умер у них на руках.


	Королевство Повелителя Колдунов было самым пустынным и
враждебным человеку местом во всем известном мире - голое,
безжизненное кольцо непреодолимых смертоносных преград. Никогда
щедрая животворящая рука природы не касалась этой печальной
обители мрака, чья бесплодная земля лежала в вечном безмолвии.
Восточные ее пределы были погружены в сумрак и зловоние бескрайнего
болота Мальг, коварно раскинувшейся трясины, которую не пересекало
из конца в конец еще ни одно живое существо. Под небольшим слоем
воды, по которой плавали гниющие клубки бесцветных водорослей,
живущих и гибнущих за один день, лежала не земля, но грязь и зыбучие
пески, и все, что ни попадалось в их хватку, быстро исчезало в их
глубинах. Говорилось, что Мальг бездонен, и хотя на его огромных
просторах еще встречались отдельные клочки твердой почвы и над
водой кое-где нависали огромные сухие ветви умирающих деревьев, их с
каждым годом становилось все меньше.
	Вдоль северной границы королевства, на запад от Мальга тянулась
низкая горная цепь, носящая название Лезвие Бритвы. Через этот хребет
не вел ни один перевал, а широкие горные склоны покрывало скальное
крошево, словно извергнутое из чрева земли. Умелый и решительный
скалолаз, вероятно, мог бы преодолеть Лезвие Бритвы - и несколько раз
подобные попытки предпринимались - если бы не орды смертельно
ядовитых пауков, кишащих в этих страшных горах. Выбеленные кости
мертвецов, маленькими белыми кучками разбросанные среди темных
скал, служили немым напоминанием об их неизбежном присутствии.
	В северо-западном пределе королевства, там, где Лезвие Бритвы
плавно переходило в подножия холмов, смертоносное кольцо
разрывалось, и более чем на пять миль к югу тянулась легко проходимая
земля, открывающая прямой проход к центру неприступного кольца.
Никакие природные силы не препятствовали здесь проникнуть внутрь
запретной территории, но эти маленькие врата, ведущие в королевство,
служили лишь ловушкой, и Повелитель и Хозяин терпеливо ожидал,
пока неосторожный ступит в нее. Эту узкую полоску земли бдительно
стерегли глаз и уши, покорные лишь его приказу. В любой момент
кольцо могло замкнуться.
	Прямо от подножия холмов начиналась огромная безводная
пустошь, называемая пустыней Киерлак и тянущаяся на юг более
пятидесяти миль. Над бескрайними песчаными равнинами невидимой
пеленой висели тяжелые ядовитые испарения, поднимающиеся от вод
реки Леты, которая лениво затекала в раскаленную пустыню с юга и
кончала свой путь в небольшом внутреннем озере. Даже птицы,
рискнувшие пролететь над смертоносным туманом, гибли на лету. Тела
существ, умирающих в страшном пекле среди песка и ядовитого воздуха,
разлагались в считанные часы и превращались в прах, и ничто более не
отмечало места их гибели.
	Но самый неприступный барьер угрожающе тянулся вдоль южной
границы запретных владений, начинаясь от юго-восточного края
пустыни Киерлак и пролегая на восток до самых топей болота Мальг.
Лезвие Ножа. Подобно громадным каменным копьям, вогнанным в
земную твердь каким-то чудовищным исполином, возвышались эти горы
на тысячи футов. Они походили скорее не на горы, а на цепочку
титанических пиков, тянущихся неровными рядами, возвышаясь над
размытым горизонтом, словно вытянутые в агонии пальцы. У подножия
их несла свои ядовитые воды река Лета, берущая начало в болоте Мальг
и устремляющаяся на запад вдоль громадного скального барьера, чтобы
исчезнуть в непроницаемом мареве пустыни Киерлак. Лишь человек,
охваченный неудержимым безумием, мог попытаться пересечь Лезвие
Ножа.
	Однако сквозь каменную преграду вел проход, извилистый узкий
каньон, открывающийся за цепочкой каменистых холмов, тянущийся на
несколько тысяч ярдов и выходящий к подножию зловещей одинокой
горы, высящейся сразу же за южной границей кольца. Время и непогода
сточили и раскрошили камень этой горы, придав ее южному склону
осмысленный и угрожающий вид. Бросив самый беглый взгляд на склон
этой горы, любой случайный наблюдатель застыл бы в изумлении, ибо
тот пугающе походил на человеческий череп, лишенный плоти и жизни,
с круглой сверкающей макушкой над пустыми глазницами, с запавшими
щеками и ломаной линией обнаженных зубов и кости. То был дворец
Властелина и Хозяина. То было королевство Броны, Повелителя
Колдунов. Здесь повсюду стоял знак Черепа, неизгладимая печать
смерти.
	Был полдень, но время здесь словно застыло, и огромная
пустынная крепость лежала, окутанная особым безмолвием. Солнце и
небо скрывала все та же серая пелена, и на сырой коричневой равнине,
среди камней и земли, казалось, вымерло все живое. Однако в этот день в
воздухе висело нечто большее, пронизывающее тишину и запустение,
леденящее плоть и кровь тех, кто извилистой цепочкой пробирался
сквозь единственные врата в громадном Лезвии Ножа. В этот день над
выжженными землями королевства Повелителя Колдунов нависало
гнетущее чувство спешки, словно все грядущие события разом рванулись
сквозь время и, столкнувшись в нетерпеливом ожидании, ждали, когда
же подойдет их час.
	Тролли настороженно шагали по извилистому каньону, их
крупные фигуры казались ничтожными рядом с высящимися в небе
исполинскими пиками; они казались лишь муравьями, ползущими сквозь
огромные вечные скалы. Они вошли в царство смерти, как маленькие
дети входят в незнакомую темную комнату: с замирающим сердцем,
медля, но все же решившись увидеть то, что скрывает темнота. Их
заметили, но ничто не преградило им путь. Их ожидали. Их появление не
было неожиданным, и никто из прислужников Хозяина не причинил им
вреда. Равнодушные лица скрывали их истинные намерения; в
противном случае они не перешли бы даже реки Леты. Ибо среди них
шел последний потомок рода, который Повелитель Колдунов давно
считал уничтоженным, последний сын эльфийского Дома Шаннары.
	Шеа шагал прямо за широкой спиной Кельцета, его руки были для
вида связаны за спиной. За ним следовал Панамон Крил, держа руки
точно так же; его серые глаза пристально разглядывали громадные
каменные стены, ограждающие с обеих сторон шагающий отряд. Обман
действовал. Изображая пленников скальных троллей, южане добрались
до берегов реки Леты, неспешно несущей свои воды вдоль южной
границы Королевства Черепа. Тролли и их молчаливые спутники
взошли на широкий плот из полусгнивших бревен и ржавых железных
прутьев, чей безгласный капитан, склоненное к земле создание в плаще,
кажущееся более зверем, чем человеком, прятал ли