-  Вы  правы,  сенатор,  -  спокойно  сказал   Сума,   показывая   полное
самообладание. - В ваших глазах я могу показаться  маньяком,  стремящимся  к
необъятной единоличной власти. Я не собираюсь скрывать это. И, подобно  всем
другим маньякам в истории, которые были вынуждены защищать свои народы и  их
суверенитет, я не буду колебаться использовать свою власть для  того,  чтобы
руководить экспансией нашей расы по всему миру и одновременно защищать  нашу
культуру от западной порчи.
   - А все же, что вы находите такого уж испорченного в западных странах?  -
спросил Диас.
   Взгляд Сумы стал презрительным.
   - Посмотрите на ваш собственный народ, сенатор. Соединенные Штаты  -  это
страна  наркоманов,   гангстеров,   насильников   и   убийц,   бездомных   и
безграмотных.
   Ваши города полны расизма из-за того, что в них проживают люди совершенно
разных и несовместимых культур. Вы находитесь  в  процессе  упадка,  подобно
Риму, Греции  и  Британской  империи.  Вы  превратились  в  сточную  канаву,
положение непрерывно ухудшается, и этот процесс неостановим.
   - Так что вы думаете, что влияние Америки  как  сверхдержавы  подходит  к
концу из-за того, что ее сила подточена внутренними неурядицами?  -  сказала
Лорен раздраженно.
   - Вы не встретите такого разложения  в  Японии,  -  самодовольно  ответил
Сума.
   - Ну до чего же вы лицемерны. - Питт рассмеялся, и все сидящие за  столом
обернулись к нему. - Ваша причудливая маленькая культура насквозь  пропитана
коррупцией даже на самых  высоких  правительственных  уровнях.  Сообщения  о
скандалах   заполняют   ежедневно   ваши   газеты   и   телепередачи.   Ваша
организованная преступность настолько сильна, что дергает  правительство  за
ниточки. Половина ваших политических деятелей и правительственных чиновников
продажны, открыто получают деньги за свое политическое влияние. Вы  продаете
высоко-секретную военную технологию  странам  коммунистического  блока  ради
прибылей. Прожиточный минимум чудовищно высок для ваших собственных граждан,
вынужденных платить вдвое больше, чем американцы, за  товары,  произведенные
японскими корпорациями.
   Вы крадете достижения высокой технологии везде, где только можете. У  вас
полно рэкетиров, врывающихся регулярно на собрания  компаний,  чтобы  выбить
выкуп. Вы обвиняете нас в расизме, когда ваши наиболее  успешно  продаваемые
книги пропагандируют антисемитизм, в  универсальных  магазинах  продаются  и
выставляются манекены и куклы, изображающие метисов и негров, и вы  продаете
в уличных киосках журналы с фотографиями женщин в кандалах. И вы, лично  вы,
имеете наглость сидеть здесь и рассуждать о своем культурном  превосходстве.
Какой вздор!
   - Воистину так, мой друг, - сказал Диас, поднимая свою чашку  с  чаем.  -
Воистину так.
   - Дирк совершенно прав, на сто процентов, - гордо добавила Лорен. -  Наше
общество не идеально, но, если сравнивать в целом наши народы, наше качество
жизни все же много лучше вашего.
   Лицо Сумы превратилось в маску ненависти. Его глаза горели,  как  топазы,
на атласно гладком лице. Зубы  были  сжаты.  Он  заговорил,  словно  хлестал
бичом:
   - Пятьдесят лет назад мы были побежденным народом, поносимым Соединенными
Штатами! А теперь, совершенно неожиданно, мы оказались  победителями,  а  вы
проиграли нам. Растление Японии Соединенными Штатами и Европой остановлено.
   Наша культура победит. Мы окажемся доминирующей страной в двадцать первом
веке.
   - Вы говорите, как военные правители, которые  преждевременно  сочли  нас
побежденными после Пирл-Харбора, - резко ответила ему Лорен.  -  Соединенные
Штаты  обращались  с  Японией  после  войны  много  лучше,  чем   мы   могли
рассчитывать, если бы победителями оказались вы. Ваши армии  насиловали  бы,
убивали и грабили в Америке точно так же, как они делали это в Китае.
   - Кроме нас, вам придется также иметь дело с Европой, - предостерег Диас.
   - Их торговая политика  далеко  не  столь  терпима  и  благожелательна  к
Японии, как  наша.  И  во  всяком  случае,  новый  европейский  Общий  рынок
собирается встать стеной против вашей экономической экспансии. Будут ли  они
подвергнуты ядерному шантажу или нет,  они  закроют  свои  рынки  для  ввоза
японских товаров.
   - В длительной перспективе мы просто используем наши миллиардные валютные
резервы, чтобы постепенно скупить  их  производственные  мощности,  пока  не
получим несокрушимую экономическую базу в Европе. Это отнюдь не  невозможная
операция, если учесть, что двенадцать крупнейших банков в  мире  принадлежат
Японии, а это составляет почти три четверти всей рыночной стоимости  активов
остальных иностранных банков. Это  значит,  что  мы  правим  рынком  больших
денег.
   - Вы не сможете вечно держать мир в заложниках, -  сказал  Питт.  -  Ваше
собственное правительство и народ восстанут против вас, когда они обнаружат,
что все боеголовки мира нацелены на Японские острова, а  не  на  Соединенные
Штаты  и  Советский  Союз.  А  возможность  еще  одного  ядерного  нападения
становится весьма реальной, стоит одному из ваших заминированных автомобилей
случайно взорваться.
   Сума покачал головой.
   - Наши электронные замки намного  надежней  ваших  и  русских.  Не  будет
никаких взрывов; пока я лично не введу правильный код.
   - Не можете же вы и вправду начать ядерную войну! - воскликнула Лорен.
   Сума засмеялся.
   - Мы не собираемся предпринимать ничего похожего на те глупые и  жестокие
меры, которых можно ожидать от Белого дома и Кремля. Вы забываете,  что  мы,
японцы, знаем, что такое ужасы атомной войны. Нет, Проект "Кайтен"  является
куда более технически совершенным,  чем  тысячи  боеголовок,  нацеленных  на
крупные города и военные базы. Бомбы предусмотрено  взорвать  в  отдаленных,
ненаселенных районах, чтобы создать мощное электромагнитное поле,  способное
разрушить всю вашу экономику. Количество убитых и раненых будет минимально.
   - Вы действительно собираетесь сделать это, не так  ли?  -  сказал  Питт,
прочитав мысли Сумы. - Вы и в самом деле хотите взорвать бомбы?
   - Почему бы и нет, если  обстоятельства  позволяют  это  сделать.  Мы  не
боимся  немедленного  ответного  удара,  поскольку   электромагнитное   поле
эффективно  подавит  все  американские,  натовские   и   советские   системы
коммуникаций  и  вооружений.  -  Японский  промышленник  смотрел  на   Питта
холодными темными глазами тирана. - Пойду я на этот шаг или нет, вам, мистер
Питт, узнать не придется.
   На лице Лорен промелькнул испуг.
   - Разве Дирк и Эл не летят в Вашингтон вместе с  сенатором  Диасом  и  со
мной?
   Сума испустил продолжительный вздох и очень медленно покачал головой.
   - Нет... Я предназначил их в подарок моему доброму другу Моро Каматори.
   - Я не понимаю.
   - Моро прекрасный охотник. Его страсть - охота на людей.  Ваши  друзья  и
три оперативника-диверсанта, которые были захвачены  при  попытке  разрушить
командный центр, получат возможность покинуть  остров.  Но  только  если  им
удастся продержаться, прячась от Моро, в течение двадцати четырех часов.
   Каматори ледяным взглядом уставился на Питта.
   - Мистеру Питту будет оказана честь стать первым, кто попытается  сделать
это.
   Питт повернулся к Джиордино, и на  его  мрачном  лице  промелькнула  тень
усмешки.
   - Вот видишь, я же говорил тебе.

Глава 48

   - Бежать, - ворчал  Джиордино,  расхаживая  по  маленькому  коттеджу  под
бдительным оком Макгуна. - Бежать куда? Лучший  в  мире  пловец  на  длинные
дистанции не смог бы проплыть шестьдесят километров в холодной воде,  борясь
с течениями, достигающими здесь пяти узлов. А если бы ему это и удалось,  то
ищейки Сумы будут поджидать на побережье, чтобы  выпотрошить  нас  в  ту  же
минуту, как мы выползем на берег.
   - Ну, так каков план игры? - спросил Питт, отжимаясь от пола.
   - Оставаться в живых как можно дольше. А что нам еще остается?
   - Умереть как мужественные люди.
   Джиордино поднял бровь и подозрительно посмотрел на Питта.
   - Ну, конечно, разорвать на груди рубаху, отказаться от повязки на  глаза
и попыхивать сигаретой, пока Кама-тори поднимает свой меч.
   - Зачем бороться с неизбежным?
   - С каких пор ты сдаешься после первого шаха? - сказал Джиордино, начиная
подозревать, что у его друга не все в порядке с головой.
   - Мы можем попытаться прятаться на острове в каком-нибудь укромном уголке
столько, сколько удастся,  но  это  безнадежная  затея.  Я  подозреваю,  что
Каматори  сжульничает  и  воспользуется  датчиками  своих   роботов,   чтобы
выследить нас.
   - А как же Стаси? Ты же не можешь сидеть сложа руки и смотреть, как  этот
круглорожий мерзавец будет убивать ее.
   Питт поднялся с пола.
   - А на что ты надеешься, ведь  мы  безоружны?  Нельзя  же  голыми  руками
сражаться с механическими киборгами и знатоками боевых искусств с мечом.
   - Я надеюсь, что ты покажешь, на что ты способен,  как  ты  делал  это  в
сотнях других передряг, из которых мы выпутались вместе.
   Питт, едва наступая на правую ногу, прохромал  мимо  Макгуна  и  встал  к
роботу спиной.
   - Тебе легко говорить, дружище. Ты  в  хорошей  физической  форме.  Я  же
повредил ногу, когда плюхнулся в этот рыбий садок, и едва хожу. У  меня  нет
никаких шансов ускользнуть от Каматори.
   Только тут Джиордино, увидев хитроватую  ухмылку  на  лице  Питта,  начал
понимать, в чем дело.  Он  вдруг  почувствовал  себя  полным  олухом.  Кроме
датчиков  Макгуна,  эта  комната  должна  была  быть   оборудована   дюжиной
подслушивающих устройств и скрытых видеокамер.  Он  понял,  какой  спектакль
разыгрывает Питт, и подыграл ему.
   - Каматори слишком уважает самурайский кодекс чести, чтобы  охотиться  на
раненого. Если в нем есть хоть капля спортивного духа, он должен  дать  тебе
фору.
   Питт покачал головой.
   - Я бы согласился на то, чтобы как-то уменьшить боль.
   - Макгун, - окликнул Джиордино робота. - На этом курорте есть врач?
   - В моих программах об этом ничего не сказано.
   - Тогда вызови своего начальника и узнай.
   - Пожалуйста, подождите.
   Робот молчал, пока его система связи посылала запрос  в  его  контрольный
центр. Ответ пришел сразу.
   - Имеется немногочисленный медперсонал в клинике на четвертом уровне.
   Нуждается ли мистер Питт в медицинской помощи?
   - Да, - ответил Питт. - Мне нужен укол болеутоляющего и тугая повязка  на
коленный сустав,  чтобы  я  мог  обеспечить  господину  Каматори  надлежащий
уровень соревнования.
   - Вы не выглядели хромающим несколько часов назад, - парировал Макгун.
   - Мое колено онемело, и я не чувствовал боли, - соврал Питт. - Но  теперь
боль и ограничение подвижности усилились настолько,  что  мне  стало  трудно
ходить. - Он сделал несколько неловких шажков и напряг лицевые мышцы, словно
испытывал довольно сильную боль.
   Будучи машиной, вполне соответствующей своему  предназначению,  Мурасаки,
он  же  Макгун,  надлежащим  образом  передал  свои  визуальные   наблюдения
разыгранного Питтом представления своему контролирующему оператору, в  недра
центра "Дракон", и получил разрешение сопровождать своего раненного пленника
в медпункт. Тут же появился еще один  робот-страж,  чтобы  присматривать  за
Джиордино; тот немедленно назвал новоприбывшего Макгурком.
   Разыгрывая из себя хромого, словно  впереди  маячила  награда  за  лучшее
исполнение мужской роли от Академии театрального  искусства,  Питт  неуклюже
ковылял по лабиринту коридоров, пока, наконец, Макгун не привел его в кабину
лифта.
   Робот нажал своим металлическим пальцем на кнопку нужного этажа,  и  лифт
начал почти беззвучно опускаться,  хотя  и  не  так  бесшумно,  как  лифт  в
Федеральной штаб-квартире.
   Скверно, думал Питт, пока они  спускались,  что  у  группы  МОГ  не  было
разведданных о лифте, связывающем поверхность острова с подземным центром.
   Можно было бы тогда попытаться проникнуть туда с территории курорта, имея
лучшие шансы на успех. Через несколько секунд двери раздвинулись,  и  Макгун
выпихнул Питта в ярко освещенный коридор.
   - Четвертая дверь слева от вас. Откройте ее и входите.
   Эта дверь, как  и  все  гладкие  поверхности  в  подземном  центре,  была
выкрашена в белый цвет. Маленький красный крест был  единственным  указанием
на то, что там находится медицинское учреждение. На  двери  не  было  ручки,
только кнопка на косяке. Питт  нажал  ее,  и  дверь  бесшумно  скользнула  в
сторону. Он, хромая, вошел внутрь. Привлекательная девушка, одетая, как  все
медсестры, посмотрела на него из-за стола серьезными  темно-карими  глазами,
когда он вошел.
   Она заговорила с ним по-японски, и он непонимающе пожал плечами.
   - Простите, - сказал он. - Я говорю только по-английски.
   Она молча встала из-за стола,  прошла  через  комнату  с  шестью  пустыми
койками и  исчезла  за  дверью  кабинета.  Через  несколько  секунд  молодой
улыбающийся японец в  джинсах  и  водолазке  под  обычным  белым  халатом  с
болтающимся на шее стетоскопом подошел к нему в сопровождении следовавшей за
ним медсестры.
   - Мистер Питт, мистер Дирк Питт? - спросил он, выговаривая  слова  совсем
как жители Западного побережья США.
   - Мне сообщили, что вы должны прийти. Я Джош Ногами. Для меня встретиться
с вами - большая честь. Я был вашим поклонником с тех пор,  как  вы  подняли
Титаник. Фактически именно из-за вас я увлекся плаванием с аквалангом.
   - Очень приятно, - сказал Питт почти  застенчиво.  -  У  вас  не  местное
произношение.
   - Я родился и вырос в  Сан-Франциско,  в  тени  знаменитого  моста  через
бухту.
   А вы откуда?
   - Из Ньюпорт-Бич, что в Калифорнии.
   - Надо же. Я проходил ординатуру в госпитале Св. Павла в Санта-Анне. В те
времена я все свободное время занимался серфингом в Ньюпорте.
   - Далеко же вы ушли от прежних занятий.
   - Не дальше, чем вы, мистер Питт.
   - Сума сделал вам такое заманчивое предложение,  которое  вы  были  не  в
силах отклонить?
   Улыбка доктора стала холодной.
   - Я также почитатель талантов господина Сумы. Четыре года назад я пошел к
нему на службу и вовсе не потому, что был куплен.
   - Верите в то, что он делает?
   - На все сто процентов.
   - Извините меня за это допущение, но мне кажется, вы дезориентированы.
   -  Я  не  дезориентирован,  мистер  Питт.  Просто  я  японец.  Я  верю  в
превосходство нашей интеллектуальной и эстетической культуры над  зараженным
пороками обществом, в которое превратилась Америка.
   Питт нисколько не был настроен  дискутировать  на  отвлеченные  темы.  Он
показал на свое колено.
   - Завтра оно должно мне понадобиться.  Наверно,  я  растянул  связки.  Вы
можете достаточно ослабить боль, чтобы я мог им пользоваться?
   - Пожалуйста, закатайте штанину.
   Питт сделал это и изобразил нужные гримасы и  прерывистое  дыхание,  пока
доктор осматривал и ощупывал сустав.
   - Оно не выглядит отекшим или ушибленным. Признаков разрыва  связки  тоже
нет.
   - Боль, однако, адская. Я не могу его согнуть.
   - Повредили его, когда неудачно приземлились на курорте господина Сумы?
   - Слухи здесь разносятся быстро.
   - Система обмена сплетнями среди здешних роботов почище,  чем  у  узников
тюрьмы Сан-Квентин. Когда я  узнал,  что  вы  появились  здесь,  я  поднялся
посмотреть на обломки вашего аппарата. Господину Суме не доставило  большого
удовольствия, что вы угробили породистых карпов, призеров выставок, стоивших
свыше четырехсот тысяч йен.
   - Тогда вы знаете, что я выступаю первым номером в  завтрашней  резне,  -
сказал Питт.
   Улыбка сбежала с лица Ногами, и его глаза помрачнели.
   - Мне бы хотелось, чтобы вы знали, что,  хоть  я  и  подчиняюсь  приказам
господина Сумы, мне ничуть не нравятся кровожадные охотничьи игры Каматори.
   - Не хотите ли дать какой-нибудь совет приговоренному?
   Ногами широким жестом обвел помещение.
   - У этих стен больше глаз и ушей, чем у  публики  в  театре.  Если  бы  я
посмел болеть за вас, меня бы заставили присоединиться к вам  на  поле.  Нет
уж, спасибо, мистер Питт. Я очень огорчен тем, в какую вы попали  переделку,
но вам некого упрекать, кроме самого себя, за  то,  что  погрузили  весла  в
опасные воды.
   - Но вы посмотрите, что можно сделать с моим коленом?
   - Как врач я сделаю все, что смогу, чтобы  уменьшить  боль.  Кроме  того,
Каматори приказал мне позаботиться о том, чтобы вы смогли принять участие  в
завтрашней охоте.
   Ногами сделал в колено Питта инъекцию какого-то болеутоляющего  лекарства
с непроизносимым названием и обмотал его эластичным  бинтом.  Затем  он  дал
Питту небольшой пузырек с таблетками.
   - Принимайте по две штуки каждые четыре часа.  Не  передозируйте,  не  то
будете вялым и станете легкой добычей для Каматори.
   Питт внимательно следил за сестрой, несколько раз заходившей в  небольшое
складское помещение то за таблетками, то за бинтом.
   - Вы не будете возражать, если я немного полежу на одной из ваших  пустых
коек, чтобы чуточку расслабиться. Эти японские  подстилки  для  спанья  мало
подходят для моих костей.
   - Я не против. Я сообщу  вашему  роботу-охраннику,  что  буду  час-друтой
присматривать за вами. - Ногами пристально посмотрел на  Питта.  -  Даже  не
думайте пытаться бежать. Здесь нет ни окон, ни запасных  выходов,  и  роботы
настигнут вас прежде, чем вы успеете сделать два шага к лифту.
   - Не беспокойтесь, - сказал  Питт  с  дружелюбной  улыбкой.  -  Я  сейчас
способен думать только о том, чтобы набраться сил для завтрашней забавы.
   Ногами кивнул.
   - Ложитесь на первую койку. У нее самый мягкий матрац. Я сам на ней сплю.
   Это единственный западный порок, с которым мне не хочется расставаться. Я
тоже не выношу этих проклятых татами.
   - Ванная тут есть?
   - Через кладовку слева от вас.
   Питт пожал доктору руку.
   - Я весьма признателен  вам,  доктор  Ногами.  Жаль,  что  мы  по-разному
смотрим на вещи.
   После того как Ногами вернулся в свой кабинет и медсестра  снова  уселась
за столик у входа спиной к нему, Питт  проковылял  к  ванной,  но  не  зашел
внутрь, а просто открыл и закрыл  дверь,  произведя  соответствующие  звуки,
чтобы отвести все подозрения. Медсестра была занята заполнением  бланков  на
своем столе и не обернулась, чтобы проверить, чем он занимается в кладовке.
   Тогда он тихо обшарил ящички и шкафчики  с  лекарствами  и  перевязочными
средствами, пока не нашел  коробку  пластиковых  мешочков,  к  которым  были
присоединены тонкие трубочки, кончавшиеся толстыми  иглами  для  переливания
крови. На этих мешочках была маркировка: "Си-Пи-Ци-Эй-1  для  эритроцитов  с
противосвертывающим раствором". Он вытащил один мешочек из коробки и засунул
его под рубашку. Снаружи он был совершенно незаметен.
   В углу кладовки он  нашел  какой-то  переносной  медицинский  прибор.  Он
секунду глядел на него, и ему в голову пришла одна мысль. Он ногтями отодрал
пластмассовую пластинку с названием фирмы-изготовителя я,  действуя  ею  как
отверткой,  отвинтил  заднюю  панель  прибора.  Он  быстро  отвернул  клеммы
контактов, подключавших к схемам  два  сухих  аккумуляторных  шестивольтовых
элемента, извлек один из них и опустил себе в трусы. Затем вырвал из прибора
провод, сколько можно было извлечь без лишнего шума, и  обмотал  его  вокруг
талии.
   Наконец он тихо прошел в ванную,  воспользовался  ею  и  спустил  воду  в
унитазе. Медсестра даже не взглянула на него, когда он устраивался поудобнее
на койке.  В  своем  кабинете  Ногами,  видимо,  был  занят  делами,  громко
разговаривая по телефону.
   Питт смотрел в пустой потолок спокойно и расслабленно. Вряд ли Джордан  и
Керн назвали бы то, что было у него на уме, потрясающим  мастерским  планом,
но другого у него не было, и он твердо решил довести его до конца.

Глава 49

   Моро Каматори не только выглядел, как  злодей,  он  таковым  и  был.  Его
черные зрачки всегда смотрели свирепо,  как  глаза  ядовитой  змеи,  а  туг