ли мимо цели. Решение проблемы стало таким очевидным тому,  кто
посмотрел на это со стороны.
   Питт молча смотрел на него.
   - Между прочим, - неожиданно хвастливо продолжил директор, - полагаю,  вы
еще не слышали о результатах нашей операции в Галвестоне?
   - Нет, сэр. - Питт аккуратно стряхнул пепел в пепельницу. -  Я  не  видел
инспектора Закинтаса и  не  разговаривал  с  ним  с  того  момента,  как  мы
расстались на Тасосе, около трех недель назад. У меня  не  было  возможности
узнать, оказалась ли моя скромная помощь полезной в Галвестоне или нет.
   Закинтас посмотрел на директора:
   - Могу я рассказать все майору, сэр?
   Директор кивнул.
   Закинтас повернулся к Питту.
   - Все шло согласно плану.  В  пяти  милях  от  порта  мы  были  встречены
небольшой рыбацкой флотилией фон Тилля -  немного  рискованно,  конечно,  не
зная их опознавательных  знаков.  К  счастью,  я  убедил  капитана  Королевы
Джокасты - под угрозой кастрации ножом - перейти на нашу сторону.
   - Кто-нибудь поднимался на борт? - спросил Питт.
   - Такой опасности не было, - ответил  Закинтас.  -  Подъем  на  борт  мог
показаться  слишком  подозрительным  проходящим  мимо  патрульным   катерам.
Кстати,  эта  лодка  оказалась  довольно  интересным   механизмом.   Морские
инженеры, которые обследовали ее во время атлантического  путешествия,  были
очень удивлены.
   - Что делает ее такой уникальной?
   - Она полностью автоматическая.
   - Управляемый снаряд? - недоверчиво спросил Питт.
   - Да, еще одно из хитроумных усовершенствований  фон  Тилля.  Видишь  ли,
если  бы  субмарина  попала  в  аварию  или  была  бы  обнаружена  береговой
патрульной  службой,  прежде  чем  доберется  до  консервного   завода,   то
невозможно установить ее связь с Минерва Лайнс. А без  команды  и  допросить
некого.
   Питт был удивлен:
   - Тогда ее должна контролировать одна из рыбацких лодок.
   Закинтас кивнул:
   - Да, ее провели прямо по  центру  главного  портового  канала  на  склад
консервного  завода.  Только  в  этот  раз  на  лодке  находилось  несколько
нежданных безбилетных пассажиров - я и десять матросов из Средиземноморского
Десятого Флота. Должен добавить, что завод  был  окружен  тридцатью  лучшими
агентами Отдела.
   -  Если  бы  в  Галвестоне  оказалось  несколько  консервных  заводов,  -
задумчиво произнес Джордино, - то вы оказались бы в трудном положении.
   Закинтас понимающе улыбнулся:
   - В действительности, в Галвестоне имеется четыре  консервных  завода,  и
все их склады находятся возле воды.
   Джордино не нужно было задавать очевидный вопрос. Он был написан  на  его
лице.
   - Я все объясню, - сказал Закинтас. - Портовый  департамент  Отдела  взял
под наблюдение каждый консервный завод за две недели  до  прибытия  Королевы
Джокасты. Намек обозначился,  когда  один  из  них  получил  большую  партию
сахара.
   Питт удивленно поднял брови.
   - Сахар?
   - Сахар, - пояснил директор,  -  обычно  используют  для  подмешивания  к
героину и увеличения его количества. К тому времени  часть  чистого  героина
обычно остается у посредника, часть у дилеров,  поэтому  его  первоначальное
количество резко увеличивается.
   Питт задумался:
   - Так сто тридцать тонн были только началом?
   - Это могло быть началом, - ответил Закинтас, - если  бы  не  ты,  старый
дружище. Ты единственный смог  разгадать  план  фон  Тилля.  Если  бы  вы  с
Джордино не появились на Тасосе в тот момент,  то  мы  бы  сейчас  сидели  в
Чикаго в первоклассной цепочке и топили бы друг друга в озере Мичиган.
   Питт улыбнулся:
   - Припишите это удаче.
   - Называй это как хочешь, - согласился Закинтас. -  Сейчас  дело  обстоит
так:  мы  задержали  более  тридцати  крупнейших   нелегальных   поставщиков
наркотиков, которые сейчас ждут обвинительного акта.  Также  задержали  тех,
кто связан с транспортной  компанией  и  перевозкой  товара.  И  это  только
половина. Когда мы обыскали офис завода, то нашли тетрадь  с  именами  почти
двух тысяч торговцев наркотиками от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса.  Для  Отдела
такую находку можно сравнить разве только с открытием нетронутых залежей.
   Джордино присвистнул:
   - Похоже, это будет плохой год для наркоманов.
   - Верно, - отозвался Закинтас. - Теперь, когда их главный источник иссяк,
а местные  органы  власти  следят  за  торговцами  наркотиками,  потребители
столкнутся с самым жестоким героиновым голодом за последние двадцать лет.
   Питт обвел глазами комнату и задумчиво посмотрел в окно.
   - Есть еще один вопрос.
   Закинтас посмотрел на него:
   - Да?
   Питт ответил не сразу. Он постучал по своей трости:
   - А что сталось с нашим старым другом? Я не встречал никакого  упоминания
о нем в газетах.
   - Прежде чем я отвечу тебе, взгляни на это. - Закинтас  достал  из  папки
пару фотографий и положил их на стол перед Питтом.
   Питт наклонился и внимательно посмотрел на них. На первой  был  изображен
светловолосый мужчина в форме германского морского офицера. Он  был  снят  в
свободной позе, стоя на капитанском мостике и устремив взгляд на  море,  его
руки лежали на бинокле, висевшем на шее. Лицо на второй фотографии взглянуло
на Питта со знакомой хитринкой лысого Бруно фон Тилля.  Огромный  белый  дог
стоял рядом с ним, оскалившись, словно готовясь к прыжку. Невольный  холодок
пробежал по телу Питта.
   - Кажется, не слишком большое сходство.
   Закинтас кивнул:
   - Адмирал Хейберт проделал огромную работу - шрамы, родинки,  даже  зубы,
как у фон Тилля.
   - А как насчет отпечатков пальцев?
   - Невозможно ничего  доказать.  Не  сохранилось  отпечатков  пальцев  фон
Тилля, а Хейберт изменил свои с помощью хирургии.
   Питт откинулся назад:
   - Тогда как мы можем быть уверены?
   - Неожиданная деталь, - медленно  произнес  Закинтас.  -  Мы  можем  лишь
догадываться, как усердно работали следователи  и  как  изнурительно  искали
доказательства,  но  все-таки  криминалисты  приперли  его  к  стене   одной
неожиданной деталью. Это оказалась кожа черепа фон Тилля.
   Питт покачал головой:
   - Я что-то не пойму тебя.
   - В молодости фон Тилль  переболел  кожной  болезнью,  после  которой  он
остался совершенно лысым, Хейберт не знал этого. Он считал,  что  фон  Тилль
брил голову на прусский манер, поэтому  он  вполне  естественно  прибегал  к
помощи бритвы.  Военным  следователям-криминалистам  не  составило  большого
труда  доказать  рост  волос.  Конечно,  это  был  только  один  из  фактов,
удостоверивших личность адмирала Хейберта, но волосы стали первым гвоздем  в
крышке его гроба.
   Питт вдруг ощутил облегчение и удовлетворение:
   - Его уже повесили?
   - Четыре дня назад, - ответил Закинтас. - Ты ничего не нашел  в  газетах,
потому что там ничего и не было. Немцы сохранили  в  секрете  его  поимку  и
смерть. Они устали от грязного и порочного нацистского прошлого, когда черты
нацизма всякий раз ищут и в их лицах, как только находят очередного военного
преступника. К тому же, Хейберт не имел такую известность,  как  Борман  или
другие из приближенных к клике Гитлера.
   - Представь, сколько их еще скрывается по всему миру, - задумчиво  сказал
Питт.
   Зазвонил стоявший на столе телефон, и директор снял трубку:
   - Да... да, я передам эти хорошие новости, спасибо. - Он положил на место
телефонную трубку, широкая улыбка сияла на его лице, когда он  повернулся  к
Сандекеру. - Это из вашего офиса, адмирал. Позвольте мне  первым  поздравить
вас.
   Сандекер передвинул сигару в угол рта:
   - Что там, черт возьми?
   Директор, все еще улыбаясь, встал и положил руку на плечо адмирала:
   - Кажется,  ваше  морское  чудо  оказалось  живородящей  женской  особью.
Вследствие чего, вы, сэр, теперь стали гордым папой  здоровенького  детеныша
Задиры.

***

   Невыносимая жара начала спадать, и тени значительно удлинились при  свете
вечернего солнца, когда Питт, прихрамывая, вышел на тротуар. Он  остановился
и посмотрел на город. Улицы были заполнены спешащими домой машинами, а скоро
все окружающие здания станут молчаливыми  и  опустевшими.  Он  посмотрел  на
Капитолий, возвышавшийся вдали; его белый купол казался совершенно золотым в
лучах заходящего солнца, и ему на память пришла другая картина,  на  далеком
берегу, с белым кораблем и лазурно-голубым морем. Казалось, все это было так
давно.
   Джордино и Закинтас спустились по ступеням и присоединились к нему.
   Закинтас оживленно заговорил:
   - Джентльмены, я полагаю, раз мы все веселые и общительные холостяки,  то
мы можем объединить наши усилия и слегка поразвлечься.
   - Я согласен, - отозвался Джордино.
   Питт пожал плечами с наигранной грустью.
   - Я весьма сожалею, но должен отклонить ваше  заманчивое  приглашение.  У
меня уже есть договоренность.
   - Полагаю, это имеет отношение ко мне, - простонал Джордино.
   Закинтас засмеялся:
   - Ты совершаешь большую ошибку. У меня имеется маленькая черная книжечка,
где есть номера телефонов самых лучших в Вашингтоне...
   Закинтас вдруг резко остановился в середине высказывания и  уставился  на
улицу, его глаза широко раскрылись от изумления.
   Огромный  черно-серебристый  автомобиль  тихо  подкатил   к   обочине   и
остановился. Элегантный по дизайну,  величественный  по  форме,  царственный
автомобиль   казался   совершенно   неуместным   среди   более   современных
транспортных средств, как королева среди суетливой толпы своих подданных.  И
словно  в  дополнение  ко  всему,  симпатичная  темноволосая  девушка  гордо
восседала за блестящим рулем.
   - Боже праведный, - изумился Закинтас. - Это же Майбах фон  Тилля.  -  Он
повернулся к Питту. - Как же ты сумел заполучить его?
   - Добыча принадлежит победителю, - лукаво улыбнулся Питт.
   Джордино приподнял бровь:
   - Теперь я вижу, что ты подразумевал под громоздким сувениром.  Я  только
могу добавить, что второй твой сувенир тоже весьма не дурен.
   Питт распахнул переднюю дверцу автомобиля:
   - Полагаю, вы знакомы с моим очаровательным шофером.
   - Она напоминает мне девушку, которую  я  однажды  встретил  у  Эгейского
моря,  -  улыбаясь  произнес   Джордино.   -   Но   эта   выглядит   гораздо
привлекательнее.
   Девушка засмеялась:
   - Только чтобы показать, что лесть вознаграждена, я прощаю вам  ту  дикую
прогулку по лабиринту. Однако в следующий раз  предупредите  меня,  чтобы  я
могла надеть что-нибудь более приличное.
   Джордино выглядел совершенно смутившимся:
   - Я обещаю.
   Питт повернулся к Закинтасу. Легкая улыбка играла на его губах:
   - Ты можешь сделать мне одолжение, Зак?
   - Все, что в моих силах.
   - Я бы хотел позаимствовать одного из ваших агентов на пару  недель.  Как
думаешь, ты сможешь устроить это?
   Закинтас взглянул на девушку и кивнул:
   - Думаю, да. Отдел обязан тебе слишком многим.
   Питт сел на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Затем он  протянул  свою
трость Джордино:
   - Возьми. Я думаю, она мне больше не понадобится.
   Прежде чем Джордино нашел подходящий ответ,  девушка  нажала  на  газ,  и
огромный лимузин влился в общее движение.
   Джордино следил за массивным автомобилем, пока тот не свернул за  дальний
угол и не скрылся из вида.
   - Что ты скажешь насчет устриц с грибами в белом винном соусе?
   Закинтас покачал головой:
   -  Боюсь,  я  никогда  не  шагну  дальше  замороженных  обедов   быстрого
приготовления.
   - Ну, в таком случае ты можешь хотя бы купить мне выпить.
   - Ты забываешь, я всего лишь бедный гражданский служащий.
   - Тогда рассчитывай на меня как на один из  вариантов  по  оплате  твоего
счета.
   Закинтас попытался казаться серьезным, но не смог. Улыбнувшись, он  пожал
плечами.
   - Пойдем?
   - Давай.
   Так, рука об руку, к изумлению прохожих,  высокий  Закинтас  и  коротышка
Джордино, напоминавшие  всемирно  известных  Мутта  и  Джеффа,  зашагали  по
тротуару в направлении ближайшего  бара.



   Клайв КАССЛЕР
   ДРАКОН



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Чудовищный  взрыв  в  Тихом  океане  становится  началом  цепи  множества
событий, в результате которых обнаруживается заговор преступных  сил  против
Соединенных Штатов Америки и всего мира. Дирк Питт, подводный исследователь,
герой  предыдущих  романов  Клайва  Касслера.  оказывается  в  самом  центре
расследования, и только он может спасти мир от надвигающейся угрозы.

   Мужчинам и  женщинам  разведовательных  служб  нашей  страны,  героизм  и
преданность которых редко получают должное признание.
   Их усилиями граждане Америки были спасены от большего числа трагедий, чем
это можно себе представить.

Пролог

ДЕМОНЫ ДЕННИНГСА

6 августа 1945 года

Остров Шемайя, Аляска

   Дьявол держал в правой руке вилы, в левой - бомбу и  злорадно  ухмылялся.
Он бы выглядел грозно, если бы не преувеличенно длинные  брови  и  изогнутые
полумесяцем глаза, придававшие ему  скорее  облик  сонливого  гнома,  нежели
злодейское выражение, свойственное повелителю ада. Тем не менее он был  одет
в традиционное алое облачение, у него были торчащие вверх  рожки  и  длинный
заостренный хвост. Как ни странно, в когтистых лапах ног  он  сжимал  слиток
золота, на котором было выбито клеймо 24 К.
   Сверху и снизу заключенной  в  круг  фигурки,  нарисованной  на  фюзеляже
бомбардировщика Б-29, черными буквами было написано "Демоны Деннингса".
   Самолет, названный в честь своего командира и экипажа,  выглядел  подобно
заблудившемуся призраку за завесой дождя, приносимого  на  юг  по  Алеутским
островам ветром с Берингова моря. Целая батарея переносных фонарей  освещала
площадку под открытым брюхом бомбардировщика, бросая  колеблющиеся  тени  от
суетящейся аэродромной команды  на  блестящий  алюминиевый  корпус.  Вспышки
молний дополняли эту призрачную картину, разрывая окутавший аэродром мрак  с
тревожащим постоянством.
   Майор Чарльз Деннингс стоял, прислонившись к одному  из  спаренных  колес
правого шасси, глубоко засунув руки  в  карманы  кожаной  летной  куртки,  и
наблюдал за лихорадочной деятельностью, кипевшей вокруг его  аэроплана.  Вся
прилегающая территория патрулировалась вооруженными военными полицейскими  и
охранниками из подразделения К-9. Небольшая съемочная  группа  запечатлевала
событие для истории. С тяжелым чувством тревоги он следил, как эту  необычно
объемистую бомбу осторожно  поднимали  лебедкой  в  специально  переделанный
бомбовый отсек Б-29. Она была слишком велика, чтобы ее можно  было  подвести
под фюзеляж сбоку, так что ее пришлось поднимать из вырытой в земле ямы.
   За те два года, которые он прослужил в Европе  летчиком  бомбардировочной
авиации и выполнил более сорока боевых вылетов, ему ни разу  не  приходилось
видеть подобное чудовище.  Эта  бомба  казалась  ему  гигантским,  чрезмерно
надутым футбольным мячом с нелепыми,  окруженными  кольцом  стабилизаторами,
приделанными с  одного  конца.  Сферический  баллистический  обтекатель  был
выкрашен в светло-серый цвет, и ряд  замков,  скреплявших  его  половины  по
окружности миделевого сечения, был похож на огромную застежку-молнию.
   Эта штука, которую он должен был перенести  на  расстояние  в  почти  три
тысячи миль, вызывала у него зловещее предчувствие. Ученые  из  Лос-Аламоса,
собравшие бомбу на взлетной полосе, кратко  проинструктировали  Деннингса  и
его экипаж накануне вечером. Кинофильм,  заснятый  во  время  испытательного
взрыва на острове Троицы, был продемонстрирован молодым летчикам,  застывшим
в оцепенении, когда, не веря  своим  глазам,  они  наблюдали  ужасный  взрыв
одной-единственной бомбы, мощной настолько, что она могла  уничтожить  целый
город.
   Он  простоял  так  еще  полчаса,  пока  люки  бомбового  отсека  не  были
захлопнуты. Атомная бомба была  снаряжена  и  проверена,  самолет  заправлен
топливом и готов к вылету.
   Деннингс  любил  свой  самолет.  В  воздухе  он  и  его  огромная  машина
становились единым целым. Он  был  мозгом,  она  -  телом,  и  это  ощущение
слитности  он  не  мог  описать  словами.  На  земле  все  было  по-другому.
Освещаемый вспышками молний, поливаемый дождем,  который  стал  ледяным,  он
смотрел на прекрасный, подобный призраку серебряный  бомбардировщик,  и  тот
показался ему его гробницей.
   Он тряхнул головой, чтобы отогнать от себя эту мрачную мысль, и  поспешил
сквозь дождь в укрытие из гофрированного железа, чтобы  выслушать  последний
инструктаж своего экипажа. Он вошел и сел рядом с капитаном Ирвом Стэнтоном,
бомбардиром, веселым круглолицым человеком с  длинными,  свисающими,  как  у
моржа, усами.
   По другую сторону от Стэнтона, вытянув перед собой  ноги,  сидел  капитан
Морт Стромп, второй пилот Деннингса, самодовольный южанин, который  двигался
с неторопливостью трехпалого ленивца. Сзади командира сидел лейтенант Джозеф
Арнольд,  штурман,  и  флотский  коммандер  Хэнк  Бирнс,  инженер-оружейник,
который должен был следить за бомбой во время полета.
   Инструктаж проводил  офицер  разведки,  раскрывший  перед  ними  стенд  с
аэрофотоснимками целей.  Промышленные  районы  города  Осака  были  основной
целью; запасной целью, на случай сплошной облачности, был исторический город
Киото.
   Были рекомендованы направления захода на бомбометание,  и  Стэнтон  молча
делал нужные записи в своем блокноте.
   Офицер-синоптик продемонстрировал карты метеоусловий и предсказал  слабые
попутные ветры и незначительную облачность над целями. Он также  предупредил
Деннингса о возможности турбулентных потоков над  северной  Японией.  Просто
ради большей безопасности, сказал  он,  два  Б-29  взлетели  час  назад  для
разведки маршрута и визуальной оценки погодных условий  по  курсу  полета  и
облачного покрова над целями.
   Деннингс поднялся после того, как были  розданы  поляризованные  защитные
очки, которые обычно носят сварщики во время работы.
   - Я не буду надоедать вам пропагандистскими речами, - сказал он и  увидел
улыбки облегчения на лицах своих подчиненных. - Мы втиснули в один  короткий
месяц год тренировок, но я знаю, что мы можем справиться с этим заданием. По
моей скромной оценке, вы, черт побери, лучший экипаж в Воздушных Силах. Если
мы все сделаем то, что должны, мы вполне можем положить конец этой войне.
   Затем  он  кивнул  капеллану,  который  вознес  молитву  за  успешный   и
безопасный полет.
   Пока летчики выходили, направляясь к  ожидавшему  их  Б-29,  к  Деннингсу
подошел генерал Харольд Моррисон, специальный уполномоченный генерала  Лесли
Гровса, главы Манхэттенского проекта.
   Моррисон некоторое время внимательно  изучал  лицо  Деннингса.  В  глазах
пилота можно было заметить усталость, проступавшую в тенях  вокруг  век,  но
они горели нетерпением приступить к выполнению  порученной  миссии.  Генерал
протянул ему руку.
   - Удачи, майор.
   - Спасибо, сэр. Мы сделаем эту работу.
   - Ни секунды в этом не сомневаюсь, - произнес Моррисон, стараясь  придать
своему лицу выражение уверенности. Он ожидал ответа от Деннингса,  но  пилот
промолчал.
   После нескольких секунд неловкого молчания, Деннингс спросил:
   - Почему мы, генерал?
   Улыбка Моррисона была едва заметна.
   - Хотите отыграть назад?
   - Нет, мой экипаж и я позаботимся, чтобы дело  было  сделано.  Но  почему
мы?
   - повторил он свой вопрос. - Простите меня, сэр, что я это говорю, но мне
трудно поверить, что мы -  единственный  летный  экипаж  в  Военно-Воздушных
Силах, которому вы можете доверить пронести атомную бомбу через Тихий океан,
сбросить ее в центре Японии и затем приземлиться на Окинаве,  имея  в  баках
едва ли больше, чем пары бензина.
   - Лучше, если вы будете знать только то, что вам было сказано.
   Деннингс прочитал дурное предчувствие в глазах и голосе этого человека.
   -  Дыхание  матери.  -  Он  произнес  эти  слова  медленно,  без  всякого
выражения, как будто повторил название некоего невыразимого ужаса.  -  Какая
извращенная душа предлож