отрудники обнаружат, вычислят, короче говоря,
если они узнают русских агентов, мне бы очень хотелось, чтобы до поры до
времени они держали язык за зубами.
   - Но ведь может так случиться, что те двое застопорят всю операцию по
спасению "Титаника"?
   - Скажу  лишь,  что  мы  искренне  надеемся  на  сравнительно  мирные
намерения русских. Иначе говоря, я не думаю, что в задачу агентов входит
уничтожение как принципиальный элемент деятельности.
   - Сумасшествие, прямо-таки чистейшей воды  сумасшествие,  вот  что  я
скажу, - пробормотал Сэндекер. - Вы-то хоть понимаете,  чего  хотите  от
меня?
   - Несколько месяцев назад Президент задал мне тот же самый вопрос.  Я
ответил ему, и могу в точности так же ответить вам. Нет, я не понимаю. Я
в курсе того, что ваши усилия преследуют не только  поднятие  "Титаника"
со дна океана, но и что-то еще, о чем,  однако,  Президент  не  посчитал
возможным рассказать мне.
   Сэндекер плотно сжал губы.
   - Ну, ладно, а если я соглашусь на ваше предложение, что тогда? Что я
получу от вас?
   - Тогда я буду вам сообщать обо всех новостях касающихся этого  дела.
А как только наступит подходящая  минута,  я  дам  знак,  и  вы  сможете
препроводить обоих этих агентов в каталажку.
   Некоторое время адмирал сидел молча, не двигаясь и  даже  не  изменяя
выражения лица. Когда же наконец он заговорил, Николсон обратил внимание
на чрезвычайную суровость тона:
   - О'кей,  Николсон,  будь  по-вашему.  Но  сразу  хочу  вам  сказать,
молитесь изо всех сил, чтобы больше ничего не произошло с моими  людьми.
Не  дай  Бог,  случится  какая  авария,  или  тем  более  -  убьют   еще
кого-нибудь... Тогда последствия для вас окажутся чудовищными.  Вы  даже
представить  себе  не  можете,  что  тогда  произойдет,  Николсон,  даже
отдаленно представить...
 
Глава 43 
 
   Пиджак  весьма  существенно  пострадал  от  весеннего  дождя:   ткань
промокла, на брюках появились отвратительные пузыри. Словом, Мел  Доннер
переступил порог дома Мари Шелдон не в самом своем презентабельном виде.
   - Ничего страшного, - сказал он. - Это будет уроком. А то  все  никак
не могу привыкнуть класть  в  машину  зонт.  Вот  и  поплатился.  Впредь
наука... - Вытащив из кармана носовой платок, Доннер попытался стряхнуть
с ткани крупные капли.
   Мари закрыла входную дверь и с  видимым  любопытством  посмотрела  на
него:
   - Скажите, пожалуйста... Все флаги в гости, так это называется.
   - Пардон?
   - У вас вид, между нами говоря, еще тот! - голос при этом был у  Мари
кокетливый, а слова прозвучали, как некий сложный музыкальный  проигрыш.
- В такой  одежде  выходить  на  люди,  ей-богу,  не  стоит.  Вам  нужно
обсохнуть и привести себя в порядок. А имела я в виду лишь то, что само,
кажется, небо привело вас  в  мой  скромный  дом.  Доннер  на  мгновение
сощурился - но, впрочем,  это  длилось  буквально  мгновение.  Затем  он
открыто улыбнулся:
   - Прошу прощения, меня зовут Мел Доннер, я старинный  приятель  вашей
подруги Даны. Могу ли я видеть ее?
   - Я так сразу и подумала, что  если  незнакомый  мужчина  стучится  в
дверь моего дома - то  это  уж  наверняка  не  ко  мне.  -  Она  приятно
улыбнулась.  -  Меня  зовут  Мари  Шелдон.  Пожалуйста,  присаживайтесь,
располагайтесь поудобнее, а я тем временем поставлю кофе и позову Дану.
   - Спасибо. Кофе очень кстати.
   Мари направилась на кухню. Доннер оценивающе посмотрел ей вслед. Ноги
хозяйки были  голые,  тем  и  хороши,  бедра  под  короткой,  теннисного
образца, белой юбкой завлекательно покачивались из стороны в  сторону  в
такт шагам владелицы.
   Вернулась Мари с чашкой кофе.
   - Прошу вас...  По  выходным  Дана  делается  неженкой  и  лентяйкой,
знаете. Часов до десяти не поднимается с постели. Я схожу и потороплю, с
вашего разрешения.
   Чтобы чем-то себя занять, Доннер принялся  изучать  корешки  книг  на
полке, которая помещалась возле камина. Он  часто  развлекался  подобным
образом:  разглядывал  книги,  чтобы  понять  характер   и   наклонности
владельца дома. Книжная полка может сказать про хозяина гораздо  больше,
чем принято думать.
   На этой  полке  был  представлен  обычный  женский  набор:  чуть-чуть
поэзии, "Пророк", "Рецепты блюд специалистов "Нью-Йорк  Тайме",  немного
готики,  несколько  бестселлеров.  В  данном   случае   Доннера   больше
интересовали не сами книги, но  их  расположение  по  различным  полкам.
Любопытным   показалось   ему   также   и   то,   что   между   "Физикой
интерконтинентальных лавальных сдвигов" и "Геологией подводных каньонов"
обнаружился толстенький том "Толкование женских сексуальных  сновидений"
и тоненькая обложка "Истории О". Только Доннер  потянулся  было  к  этой
последней, как услышал шаги по лестнице. Он  обернулся  как  раз  в  тот
момент, когда Дана входила в комнату.
   Приблизившись, она обняла его:
   - Мел, я так рада видеть тебя, если бы ты знал...
   - Выглядишь ты изумительно, - сказал он. - На удивление просто.
   И он не лукавил. Прежнее напряжение оказалось  начисто  смытым  с  ее
лица.  Выглядела  Дана  более  раскованной,  улыбка  у  нее   получалась
естественной и приятной.
   - Как поживает холостяк? - поинтересовалась она. - Как ты заманиваешь
бедных,  невинных  девушек  на  этой  неделе?  Небось,   представляешься
нейрохирургом или астронавтом?
   Доннер погладил себя по животу.
   - Знаешь, я решил отложить историю про астронавта до тех  пор,  когда
немного похудею. Я скажу по секрету, что, если бы  я  мог  сказать,  что
занимаюсь подводными работами, это прозвучало бы  ничуть  не  хуже.  Нет
такой  девочки  в  вашингтонских  барах,  которая  не  соблазнилась   бы
специалистом подводником. Тем  более,  что  вокруг  поднятия  "Титаника"
сейчас такой шум подняли. Обязательно представлюсь подводником, причем в
самое же ближайшее время.
   - А почему бы не сказать этим девочкам правду?  В  конце  концов,  ты
один из лучших физиков в Америке, чудак человек. Этим гордиться нужно.
   - Гордиться-то нужно, ты права, но получается как-то  так,  что  если
говорить правду, никакого кайфа. И потом, женщине, как  правило,  бывает
нужно, чтобы партнер оказался немножечко актером.
   Она кивнула в сторону почти допитого кофе:
   - Может, еще сварить?
   - Нет, спасибо, - он вежливо улыбнулся, а когда улыбка растаяла, лицо
Доннера превратилось в этакую официальную  маску.  -  Ты  догадываешься,
почему я здесь?
   - Догадываюсь.
   - Меня очень беспокоит Джен.
   - Равно как и меня.
   - Ты могла бы вернуться...
   Дана решительно посмотрела в глаза Мелу.
   - Ты никак не хочешь понять - Ему без меня плохо, но  как  только  мы
окажемся опять вместе, ему будет еще хуже.
   - Ты нужна ему.
   Она протестующе замотала головой.
   - У него есть любовница, и эту любовницу зовут  Работа.  Обо  мне  он
вспоминал разве только в минуты фрустрации. Он расстроен - он вспоминает
про меня, у него все идет нормально - он меня в упор не видит.
   И мне, поверь, прямо-таки осточертело быть на положении  громоотвода.
Я превратилась в какой-то прибор для снятия  его  стрессов,  которые  он
наживает на своей работе. Разве это не понятно, Мел? Я для того и удрала
от Джена, чтобы  он  не  доконал  себя  и  меня  в  том  числе.  -  Дана
отвернулась, прижала ладони к лицу, а через несколько секунд повернулась
к собеседнику, такая же спокойная и уравновешенная, как и прежде. -  Для
того чтобы наши отношения изменились, не мне нужно бежать к нему, а  как
раз  ему  необходимо   бросить   эту   чертову   работу,   вернуться   к
преподавательской деятельности, то есть, к тому, что он умеет и  что  он
любит делать. Только лишь тогда может  что-то  измениться  между  ним  и
мной.
   - Мне, пожалуй, не следовало бы тебе этого говорить, - сказал Доннер,
- но если ничего не произойдет сверхъестественного, что маловероятно, то
мы закончим работу над нашим проектом  совсем  скоро,  может  быть,  уже
через месяц. Это, конечно, в случае, если все и дальше пойдет по  плану.
И тогда Джена уже ничего более не будет удерживать  в  Вашингтоне.  Если
захочет, он вполне сможет тогда вернуться к преподаванию.
   - А как насчет ваших контактов с правительством?
   - Финита. Никаких контактов. Мы с  ним  подписали  контракт  лишь  на
время проведения работ по проекту. Завершится работа, и мы свободны, как
ветер. Откланяемся и - привет горячий! Нужно будет вновь возвращаться  в
университет, туда, откуда мы пришли.
   - Но ведь еще неизвестно, захочет ли Джен видеть меня...
   - Я его хорошо знаю, - сказал Доннер. -  Он  из  тех,  кого  называют
однолюбами. Он будет тебя ждать... Если, разумеется, у тебя за это время
никого не появилось...
   Она посмотрела на него с некоторым недоумением.
   - А почему у меня должен был кто-то появиться?
   - Видишь ли, я случайно оказался в прошлую среду в ресторане Уэбстра.
   "Боже ты мой, - подумала Дана. - За все месяцы у меня свиданий было -
по пальцам можно пересчитать. И вот - пожалуйста..."
   А ведь там и не было ничего. Просто она и Мари, да еще двое парней из
НУМА, из научной морской лаборатории, устроили себе небольшой  дружеский
ужин, было немного флирта и никакого секса.
   Она поднялась и посмотрела на Доннера.
   - Почему-то ты, равно как и Мари, равно и  сам  Президент  -  все  вы
ожидаете, когда это я образумлюсь и на карачках приползу к Джену. Вы все
уверены, что я для него как  старая  тюремная  койка,  без  которой  наш
гениальный физик уснуть не может. И ведь за все это время никому из  вас
даже в голову не пришлю поинтересоваться, как Я себя чувствую.  Какие  я
испытываю чувства, и какие у МЕНЯ огорчения. Так что, идите-ка вы все  к
чертовой матери. Я взрослая самостоятельная женщина и могу распоряжаться
собой так, как считаю нужным. И запомни, что если я все-таки  вернусь  к
нему, то вернусь только тогда, когда сочту необходимым, черт вам побери!
А если у меня  возникнет  желание  забраться  в  постель  к  кому-нибудь
другому. и пойду и заберусь, не спрашивая при этом ваших советов.
   С этими словами Дана  повернулась  и  выбежала  из  комнаты,  оставив
смущенного и сконфуженного Доннера в одиночестве.
   Поднявшись к себе в  спальню,  Дана  бросилась  на  постель  лицом  в
подушку. Никогда, никогда больше не будет в ее  жизни  такого  человека,
как Джен Сигрем. И она обязательно вернется к  нему,  она  не  может  не
вернуться... Дана перестала плакать  лишь  тогда,  когда  выплакала  все
накопившиеся слезы.
 
*** 
 
   Одна стена, сплошь  из  зеркального  стекла,  отражала  диск-жокея  и
огромные четыре динамика,  подкрепленные  всякой  иной  аппаратурой.  На
площадке яблоку  негде  было  упасть.  На  стенах  и  потолке  дискотеки
вспыхивали  яркие  лампы,  в  лучах  которых  поднимались  густые  волны
сигаретного дыма. Доннер сидел за столиком  в  одиночестве,  флегматично
рассматривая энергичные вихляющиеся под темпераментную музыку пары.
   Неожиданно к нему подошла маленькая изящная блондинка, остановилась и
спросила:
   - Господин из-под дождя, не так ли?
   Доннер взглянул на нее, тотчас же вскочил и, одернув пиджак, уточнил:
   - Мисс Шелдон, если не ошибаюсь?
   - Если не затруднит, то - Мари, - сказала она своим приятным  певучим
голосом.
   - Вы тут одна?
   - Хуже. Я с женатыми друзьями. Третье ухо, пятое  колесо...  Так  это
называется.
   Доннер  проследил  взглядом  за  ее  неопределенным  жестом,   однако
решительно не смог понять, кого же именно в густой толпе  Мари  имела  в
виду. Он отодвинул для нее стул.
   - Считайте, что у вас теперь появился  кавалер.  На  счастье  в  этот
момент проходила возле столика официантка, и Мел Доннер сумел не  только
привлечь ее внимание, но даже смог  проорать  заказ  -  пару  коктейлей.
Повернувшись к своей  даме,  он  увидел  на  ее  лице  приятную  и  явно
одобрительную улыбку.
   - Знаете, господин Доннер, для физика вы  обладаете  вполне  мужскими
ухватками. В вас даже есть что-то от профессионального хвата.
   - Черт, а я-то собирался сегодня закосить под шпиона из ЦРУ...
   Мари улыбнулась.
   - Дана как-то рассказывала мне о ваших, скажем так, эскападах. Как вы
пудрите мозги молоденьким вашингтонским девочкам.  Впрочем,  вам  должно
быть стыдно, не так ли?
   - А вы меньше  слушайте  и  еще  меньше  верьте  тому,  что  слышите.
Поскольку на самом-то деле я очень застенчивый  человек,  а  когда  дело
доходит до женщин, так просто теряюсь. Кроме того, я интроверт, если это
вам что-нибудь говорит...
   - В самом деле?
   - Честное благородное! - он вовремя успел поднести ей зажигалку. -  А
могу я узнать, что в этот вечер поделывает наша дорогая Дана?
   -  А  вы  непростой  человек,  господин  Доннер!  Так  я  вам  все  и
рассказала...
   - Нет, вы, наверное, не совсем поняли. Я просто...
   - Вы просто забыли о том, что жизнь Даны  вас  решительно  не  должна
касаться, вот что вы забыли, мой чудный мистер Доннер. И тем не менее, я
вам скажу, что в это самое  время  наша  Дана  плывет  себе  в  Северной
Атлантике.
   - Отдых ей не помешает.
   - Вы хотели у меня выведать насчет Даны, вы своего  добились.  Теперь
подумаем о маленьком вознаграждении. Что вы могли  бы  предложить  вашей
очаровательной незнакомке? - осведомилась Мари. - Да, вот еще  что.  Раз
уж вы в осведомителях у Джена Сигрема, то когда будете  передавать  ему,
не забудьте  упомянуть,  что  Дана  вовсе  не  отдыхает,  а  напротив  -
работает. Ее послали в Северную Атлантику с группой журналистов, которым
не терпелось прибыть на то место, где производятся  спасательные  работы
над "Титаником". Наша Дана сейчас исполняет роль кого-то  такого,  вроде
крутого специалиста, помноженного на  очаровательную  мадам  с  примесью
любимой мамочки... Всем рассказать, на всех угодить - в таком роде.
   - Именно это я и хотел от вас узнать.
   - Вам достало мужества признаться, и это  делает  вам  честь,  -  она
кокетливо повела глазами. - Ну а теперь, после того, как выполнены  ваши
шпионские обязанности, почему бы вам, господин Доннер, не заняться мной,
а? Не дать мне понять, что хотели бы меня видеть в менее, скажем, шумной
обстановке?
   Доннер изобразил на лице некоторое удивление.
   - Мне казалось,  что  дамочки  вашего  сорта  всегда  носят  с  собой
приготовленную фразу: "Но ведь мы едва знакомы?!" Или я не совсем прав?
   Она на секунду задумалась, пожала плечами, взяла Доннера  за  руку  и
поднялась из-за стола.
   - Пойдем?
   - Могу я узнать, куда именно?
   - К тебе, - на манер озорной девочки произнесла Мари.
   - Ко мне?! -  переспросил  Доннер,  не  привыкший  к  столь  быстрому
развитию событий.
   - Конечно. Мы ведь будем заниматься любовью, разве не так? Потому как
если двое взрослых людей серьезно подумывают о браке, каким еще  образом
они могут определить, что именно подойдет, а что нет? Другого способа не
существует.
 
Глава 44 
 
   Питт поудобнее устроился в кресле и принялся  рассматривать,  как  за
окном его вагона тянулся скучный Девонский сельский пейзаж. По хайвею  в
направления Доулиша мчались тяжелые грузовики. Какое-то время  ему  были
видны небольшие  траулеры,  направлявшиеся  на  свой  ежедневный  рыбный
промысел. Затем оконное стекло оказалось подернуто влажной пеленой:  это
был не дождь, а водная  пыль,  залепившая  вагонное  стекло,  смешав  до
неразличимости  предметы  и  краски  по  ту  сторону  окна.  Питт  вновь
обратился к раскрытому журналу, который  лежал  на  коленях.  Послюнявив
указательный  палец,  Питт  начал   скучающе   перелистывать   глянцевые
страницы, не понимая смысла попадавшихся заголовков.
   Если бы еще каких-нибудь два дня тому назад ему  сказали,  что  нужно
будет уехать из  района  проведения  спасательной  операции,  он  бы  не
поверил своим ушам. А если бы ко всему прочему те же самые два дня назад
нашелся человек, предложивший съездить в городок Тенемаут,  Девоншир,  с
населением в двенадцать тысяч двести  шестьдесят  человек,  в  крошечный
курортный живописный городок на юго-восточном побережье Англии,  причем,
съездить для того, чтобы  переговорить  с  умирающим  стариком,  -  Питт
небезосновательно решил бы, что у такого человека явно не  все  дома.  И
вот однако ж...
   Именно адмирала Джеймса Сэндекера должен был Питт благодарить за  эту
поездку, или "пилигримаж",  как  сказал  сам  Сэндекер,  разговаривая  с
Питтом в  вашингтонской  штаб-квартире  НУМА.  Речь  шла  о  том,  чтобы
съездить к  самому  последнему  из  оставшихся  в  живых  члену  команды
"Титаника".
 
*** 
 
   - Спорить на эту тему считаю бесполезным, -  заявил  с  присущей  ему
категоричностью адмирал Сэндекер. - Ты  едешь  в  Тенемаут,  и  на  этом
целесообразно поставить точку.
   - Как-то все это плохо состыкуется, - сказал Питт,  нервно  дефилируя
вдоль свободной диагонали кабинета и при этом чуть покачиваясь, как если
бы ноги продолжали  по  привычке  противодействовать  качающейся  палубе
"Каприкорна". - В самый ответственный момент операции вы снимаете меня с
корабля и приглашаете на берег, где я узнаю, что у меня, оказывается, на
борту находятся два русских агента неустановленной наружности  и  что  у
этих агентов, по существу, имеется карт-бланш на убийство  любого,  кого
им вздумается устранить. Тут же я узнаю, что эту карт-бланш  практически
выписало им ЦРУ. А в довершение я получаю приказ ехать в  Англию,  чтобы
присутствовать при последнем издыхании какого-то  моряка,  которому  сто
лет в обед...
   - Этот, как  ты  выразился,  "какой-то  моряк"  -  единственный  член
команды "Титаника", кто еще жив.
   - Да, но ведь мы заняты операцией по  спасению  лайнера,  -  еще  раз
посчитал  необходимым  напомнить   Питт.   -   Согласно   данным   наших
компьютеров, в ближайшие трое  суток  "Титаник"  может  освободиться  от
грунта, понимаете? В любую минуту  может  начаться  заключительный  этап
операции.
   - Спокойнее, Дирк. Завтра  утром  ты  уже  будешь  на  палубе  своего
"Каприкорна". У тебя еще уйма времени, прежде чем  "Титаник"  пойдет  на
всплытие. А в твое отсутствие Руди Ганн сумеет позаботиться  сумеют  обо
всем не хуже тебя самого.
   - С вами,  признаюсь,  очень  сложно  разговаривать,  -  Питт  развел
руками, как бы признавая капитуляцию. - Что тут еще скажешь...
   Сэндекер покровительственно улыбнулся.
   - Знаю, о чем ты сейчас думаешь... Ты уверен, что лучше тебя со  всем
этим делом никто не сумеет справиться. Если хочешь, я могу тебе  кое-что
рассказать. Там, в Атлантике, находится самая  квалифицированная,  самая
талантливая и хорошо оснащенная команда подводников, какую только  знала
современная история цивилизации. Ты вполне можешь положиться на меня,  я
знаю, о чем идет речь. Даже если "Титаник" и пойдет на поверхность,  эти
парни уж как-нибудь сумеют обо  всем  позаботиться.  Во  всяком  случае,
тридцать шесть часов без тебя они худо-бедно, но проживут.
   Питт улыбнулся одними губами.
   - Когда прикажете ехать?
   В аэропорту Далласа, в одном из наших ангаров,  тебя  уже  дожидается
реактивный "Лир". Полетишь прямиком в Экстер, а  уже  оттуда  на  поезде
доберешься да Тенемаута.
   - Должен ли я по завершению  поездки  прибыть  вновь  в  Вашингтон  и
доложить вам о результатах?
   - Нет, зачем же. Из Англии ты прямиком  отправишься  на  "Каприкорн",
где встретишься со мной и расскажешь, как там и что.
   Питт вопрошающе посмотрел на адмирала.
   - На "Каприкорн"?
   - Ну, разумеется. Ведь ты сам посуди, если тебе  вздумалось  в  столь
ответственный момент операции съездить отдохнуть в Англию, то  для  меня
это еще совсем не повод пропускать момент всплытия "Титаника". Так ведь?
В случае, если лайнер вдруг вздумает подняться раньше срока, а?
   Сэндекер изобразил прямо-таки  сатанинскую  улыбочку,  изо  всех  сил
сдерживаясь, чтобы  не  расхохотаться  при  виде  Питта,  лицо  которого
выглядело одновременно обиженным и унылым.
 
*** 
 
   На вокзале Питт взял такси и  по  узенькой  ул