рукам  и  ногам  и  не  слишком  вежливо
вытолкнул в дыру в полу. Потом снял по одному грузу с пояса  каждого  из
водолазов, придав их телам  нейтральную  плавучесть,  чтобы  легче  было
буксировать пленников по штольне. Ножи он у них тоже  отобрал.  У  того,
что поменьше, обнаружился пистолет, стреляющий  зазубренными  стрелками,
выталкиваемыми сжатым воздухом из полого цилиндра.
   Пока  Джиордино  занимался  трофеями,  Питт  снял  с  пояса   большую
нейлоновую сеть и открыл металлическую застежку. Пустые глазницы черного
черепа молчаливо и жутко уставились на него. На миг мелькнула мысль:  не
лежит ли на нем какое-нибудь кошмарное проклятие и не замешаны ли  здесь
потусторонние силы?
   Но практическая сторона  дела  быстро  возобладала  над  мистической.
Питт, будучи в душе мечтателем и романтиком, не верил в  мифы  и  сильно
сомневался в существовании загробной жизни. Если  предмет,  понятие  или
ощущение нельзя  увидеть,  пощупать  или  пережить,  для  Питта  они  не
существовали. И не  для  того  он  забрался  сейчас  на  глубину  в  сто
восемьдесят футов, чтобы плюнуть на этот  череп.  Тот  служил  важнейшим
звеном в целой цепи тайн, поэтому Питт твердо решил передать  находку  в
руки  людей,  которые  ее  как  следует  изучат  и  докопаются  до  сути
происходящего.
   - Извини, старина, - сказал он тихо, чтобы не услышал Джиордино, - но
пришла тебе пора снова увидеть свет божий.
   Очень осторожно сняв череп с пьедестала, Питт положил его в сумку. На
этой глубине он казался легким, но Питт  прикинул,  что  на  суше  череп
будет весить добрых сорок  фунтов.  Окинув  последним  взглядом  пещеру,
надписи на стенах, все еще горящие юпитеры, поваленные во время  борьбы,
он головой вперед выплыл в отверстие, держа череп перед собой и стараясь
не задеть о камни. Ал уже вытащил обоих  водолазов  в  штольню.  Верзила
пришел в себя и отчаянно бился, пытаясь освободиться от витков  провода,
туго стягивающего лодыжки и заведенные за спину руки.
   - Помочь? - предложил Питт.
   - Сам управлюсь. Ты тащи череп и кофр с камерами, а я все остальное.
   - Тогда ты двигай первым. Так мне будет виднее, если твой  подопечный
начнет распутываться.
   Джиордино  протянул  ему  пистолет-цилиндр   с   торчащей   из   дула
зазубренной стрелой.
   - Стреляй прямо в кадык, если он хоть пальцем шевельнет.
   - Как бы нам на декомпрессионных  остановках  промашки  не  дать.  На
четверых может не хватить воздуха. Джиордино небрежно отмахнулся:
   - На войне как на войне. Что-то я сегодня не в настроении  жертвовать
собой ради ближнего.
   Возвращение затянулось. Итальянцу оказалось удобнее идти  по  шпалам,
волоча за собой водолазов  с  их  дыхательными  аппаратами,  чем  плыть.
Драгоценный воздух в баллонах расходовался с угрожающей быстротой.  Питт
то  и  дело  озабоченно  посматривал  на  манометр,   стрелка   которого
опустилась до  отметки  всего  в  триста  фунтов.  Из-за  непредвиденной
схватки в пещере они с напарником уже истратили  вдвое  больше  воздуха,
чем рассчитывали.
   Взмахнув ластами, Питт подплыл к связанным пленникам, чтобы проверить
показания их манометров. У тех давление составляло  по  семьсот  фунтов.
Очевидно, решил Питт, они нашли более короткий путь к пещере.  Казалось,
прошло не меньше года, прежде чем  Питт  и  Джиордино  наконец  достигли
ствола и поднялись до уровня первой декомпрессионной остановки.  Там  их
ждало два полных баллона,  спущенных  Игеном  и  Маркесом  точно  на  ту
глубину, которую заранее рассчитал итальянец.
   Не отводя глаз от декомпрессионного датчика, Джиордино  прислушивался
к монотонному голосу  напарника,  через  равномерные  интервалы  времени
считывающего показания манометра каждого баллона.  Лишь  когда  давление
вышло  за  пределы  безопасной  зоны,  аквалангисты  отсоединили  их   и
подключили новые. Пленники воинственности не проявляли:  до  них  дошло,
что любая попытка сопротивления сейчас означает верную гибель. И все  же
Питт ни на секунду не терял бдительности. Он  хорошо  понимал,  что  эти
двое сравнимы с гранатами с выдернутой чекой  и  готовы  взорваться  при
первой возможности, стоит только ослабить хватку.
   Время еле ползло - как будто завязло в клее. Когда опустели баллоны у
пленников, Питт и Джиордино стали делиться  с  ними  воздухом,  дыша  по
очереди.  Выждав   положенное   время,   они   поднялись   к   следующей
декомпрессионной остановке, где снова пришлось надолго  задержаться.  Из
второй пары резервных баллонов вытекали последние остатки воздуха, когда
Джиордино подал наконец сигнал к всплытию, с облегчением объявив:
   - Пикник окончен, господа, пора домой, домой, домой!
   Питт первым поднялся по веревочной лестнице, заботливо придерживаемой
Маркесом. Добравшись до края колодца, он  передал  шерифу  сначала  свои
баллоны, а затем трофеи: череп и кофр с камерами. И только  после  этого
ухватился за протянутую руку Игена и с его помощью выбрался  на  твердую
землю. Перевернулся на спину, сорвал шлем и с минуту лежал неподвижно, с
наслаждением вдыхая холодный сырой воздух шахты.
   - С возвращением, - поздравил шериф. - Отчего так долго? Мы ждали вас
минут двадцать назад.
   - Да вот, задержались немного. Раздобыли еще двух клиентов для  вашей
каталажки.
   Джиордино вынырнул, вскарабкался по  трапу  и  тут  же  опустился  на
четвереньки,  с  натугой  вытягивая  в  штольню  пленника   с   меньшими
габаритами.
   - Со вторым мне в одиночку не справиться, - снимая шлем и  отдуваясь,
пожаловался итальянец. - Весит вдвое  больше  меня,  паразит.  Настоящий
слон!
   Через три  минуты  Иген  приступил  к  предварительному  допросу,  но
задержанные  упорно  молчали,  ограничиваясь  угрюмыми  взглядами.  Питт
наклонился и резким движением сдернул с маленького резиновый  водолазный
капюшон.
   - Да это же наш старый приятель, байкер! - картинно удивился Дирк.  -
Как шейка, не болит?
   Связанный киллер вскинул голову и плюнул, едва не попав Питту в  лицо
Зубы псевдобайкера были оскалены,  как  у  бешеного  пса,  глаза  пылали
ненавистью и лютой злобой.
   - Ух ты, какие мы крутые! Еще один фанат Четвертой  империи,  угадал?
Вот о ней и помечтаешь, пока будешь гнить в тюрьме.
   Шериф опустил руку на плечо Питта:
   - Боюсь, мне придется их отпустить.  Питт  непонимающе  посмотрел  на
шерифа; в глазах его недобро сверкнул зеленый огонь.
   - Черта с два!
   - Я не имею права их арестовать, не  располагая  конкретными  фактами
нарушения закона, - беспомощно развел руками Иген.
   - У меня найдется, в чем их обвинить! - неожиданно раздался холодный,
уверенный голос Луиса Маркеса.
   - В чем же?
   - В нарушении границ частного владения, - принялся  перечислять  тот,
загибая пальцы, - в  проникновении  на  территорию  чужой  старательской
заявки, в злонамеренном уничтожении чужого имущества... кстати,  добавим
сюда же заодно и его присвоение.
   - И что же они украли? - озадаченно спросил Иген.
   - Мою осветительную систему! - возмущенно воскликнул Маркес, указывая
на провода, которыми были связаны водолазы. - Все это они сперли в  моей
шахте!
   Повеселевший Питт дружески ткнул служителя закона локтем в бок:
   - А еще, шериф, я присовокупил бы к  списку  покушение  на  убийство.
Полагаю, будет правильным упрятать их за решетку - по  крайней  мере  до
тех пор, пока предварительное следствие не определит, кто они такие и  с
какими намерениями явились в Теллурид.
   - Ну же, не ерепенься, Джим! - поддержал Питта Маркес.  -  Ты  вполне
можешь подержать их под замком хотя  бы  для  того,  чтобы  допросить  и
выяснить личность.
   - Не думаю, что эти типы окажутся слишком разговорчивыми.
   - Полностью присоединяюсь, - заметил Джиордино,  пытаясь  привести  в
порядок свою буйную шевелюру маленькой карманной расческой. - Они совсем
не похожи на мирных туристов.
   - Вы же сами понимаете, мистер Иген, что  происходящее  здесь  далеко
выходит  за  пределы  графства  Сан-Мигель  и   вашей   компетенции,   -
предупреждающе произнес Питт. снимая  гидрокостюм  и  натягивая  обычную
одежду. - А подстраховаться никогда не вредно.
   Иген задумался.
   - Ладно, я отправлю рапорт в Бюро расследований штата Колорадо...
   Шериф не успел договорить.  Все  разом  повернули  головы  в  сторону
выхода из штольни. Оттуда, из-за поворота, выбежал человек, что-то крича
и размахивая руками, как будто  за  ним  гналась  стая  дьяволов.  Через
несколько секунд перед  ними  предстал  один  из  помощников  Игена.  Он
согнулся чуть ли не пополам, задыхаясь  и  ловя  воздух  открытым  ртом.
Видно было, что  пробежка  сюда  от  винного  погреба  ресторана  далась
бедняге нелегко.
   - Что стряслось, Чарли? Да не тяни, выкладывай! - прикрикнул на  него
Иген.
   - Тела... - Чарли все никак не мог перевести дыхание. - Тела в морге!
   Шериф взял его за плечи и коротко встряхнул.
   - Что там с телами?
   - Их нет!
   - Что значит нет?!
   - Коронер уверяет, что они исчезли. Что кто-то выкрал их из морга.
   В наступившей тишине Питт смерил Игена долгим, сочувственным взглядом
и негромко сказал:
   - На вашем месте,  шериф,  я  бы  отправил  копии  рапорта  в  ФБР  и
департамент юстиции. Потому  что  нам  с  вами  даже  приблизительно  не
представить истинные масштабы этого дела.
 
Часть вторая 
ПО СЛЕДАМ ДРЕВНИХ 
 
9 
 
27 марта 2001 года Залив Окума, Антарктида 
 
   Капитан  Дэниел  Гилспи  стоял  на  просторном  застекленном  мостике
"Полярной  бури",  рассматривая  сквозь  хроматические   линзы   бинокля
нагромождения  льда,  теснящиеся  вокруг   корпуса   восьмитысячетонного
исследовательского ледокола. Длинный,  тощий,  легковозбудимый,  капитан
разглядывал  ледяные  поля,  мысленно  прокладывая  курс  для   наиболее
удобного и безопасного прохода. В море Росса осенний лед устанавливается
рано. Кое-где он  уже  достиг  толщины  двух  футов,  а  торосы  местами
возвышались и до трех.
   Палуба содрогалась под ногами всякий раз, когда огромный закругленный
форштевень наезжал и наваливался всей своей массой на поверхность, круша
льдину на куски величиной с  крышку  концертного  рояля.  Ледяные  глыбы
натужно стонали, со скрипом сцарапывая краску с броневых  плит  корпуса.
Проходя под килем, они попадали в мясорубку  двенадцатифутовых  винтовых
лопастей  ледокола  и  превращались  в  ледяное  крошево,   беспорядочно
бултыхающееся в кильватерной струе за кормой. Этот процесс  продолжался,
пока судно не удалилось на несколько миль от берега, где лед был  тоньше
и толщина его нарастала медленнее.
   "Полярная буря" по своей конструкции была  одновременно  ледоколом  и
исследовательским судном. По всем мореходным  стандартам  она  порядочно
устарела, так как была спущена на воду двадцать лет назад, в 1981  году.
Кроме того, она считалась "малышкой" по сравнению со специализированными
ледокольными судами. "Полярная буря" имела водоизмещение всего в  восемь
тысяч тонн, длина ее  составляла  сто  сорок  пять  футов,  а  ширина  -
двадцать семь футов.  На  ней  находилось  оборудование  для  проведения
океанографических, метеорологических, биологических  и  гляциологических
исследовании, и она легко могла форсировать ледовые поля до  трех  футов
толщиной. Эви Тан,  поднявшаяся  на  борт  в  Монтевидео,  куда  ледокол
заходил по пути в Антарктиду, сидела в кресле и что-то писала у  себя  в
блокноте. Писатель-популяризатор  и  фотограф,  Эви  приняла  участие  в
экспедиции,  чтобы  написать  цикл  статей  для  национального  научного
журнала. Миниатюрная брюнетка, родившаяся и выросшая на Филиппинах,  Эви
Тан по праву гордилась  своими  длинными,  шелковистыми,  иссиня-черными
волосами и такими же  жгуче-черными  бархатными  глазами.  Проследив  за
капитаном, наблюдающим за  льдинами,  журналистка,  чуть  поколебавшись,
все-таки решилась задать ему вопрос:
   - Вы планируете высадить группу ученых на лед, сэр?
   Гилспи опустил бинокль и кивнул:
   - Это обычная процедура. Иногда за антарктический день гляциологи  по
несколько раз берут пробы льда и морской воды, а также снимают показания
аппаратуры, которые потом обрабатываются в  лабораториях  судна.  Отсюда
частые остановки на нашем пути.
   - Они ищут что-нибудь конкретное?
   - Джоэл Роджерс, научный руководитель экспедиции,  мог  бы  объяснить
это лучше меня. Главная цель - оценить последствия текущего  потепления,
от которого сокращается площадь льда вокруг континента.
   - И что же, она действительно сокращается? - заинтересовалась Эви.
   - Во время антарктической осени - это период с марта по май  -  океан
начинает замерзать и покрывается льдом. Ледяные поля расходятся от  суши
и образуют воротник, площадью в два раза  больше  Австралии.  Но  сейчас
морские льды отступают и уже не столь обширны  и  мощны,  как  когда-то.
Просто зимы уже не такие холодные,  как  в  пятидесятые  и  шестидесятые
годы.  Из-за  глобального   потепления,   кстати,   нарушается   цепочка
биологических связей между обитателями антарктических морей.
   - Начиная с одноклеточных водорослей, которые живут  подо  льдом,  не
так ли? - понимающе кивнула Эви.
   - Вы неплохо подготовились, - улыбнулся  Гилспи.  -  Нет  водорослей,
значит, нечем питаться крилю - это такой мелкий рачок вроде креветки.  А
уж крилем кормятся буквально  все  рыбы  и  звери  в  этих  водах  -  от
пингвинов до китов и ластоногих.
   - Ластоногие? Это тюлени, кажется?
   - В том числе.
   Эви окинула задумчивым  взглядом,  залив  Окума,  отделяющий  большой
шельфовый ледник Росса от полуострова Эдуарда VII.
   - А как называется тот горный хребет на юге?
   - Горы Рокфеллера, - любезно сообщил капитан. - Ближайшая к нам - пик
Фрейзиера, а самая отдаленная - пик Нильсена.
   - Красивые, - похвалила журналистка, любуясь  сверкающими  на  солнце
снежными вершинами. - Могу я попросить у вас бинокль, сэр?
   - Конечно.
   Эви навела бинокль  на  группу  разнотипных  строений,  расположенных
вокруг массивного сооружения, напоминающего водонапорную башню.  Поселок
раскинулся на берегу бухты в южной части залива  Окума.  За  постройками
виднелась взлетная полоса,  а  прямо  у  берега  темнел  бетонный  пирс,
длинным волноломом уходящий в глубь гавани и практически  отрезающий  ее
от моря. У причала стояло большое грузовое судно, из трюмов  которого  с
помощью высокого башенного крана выгружали какие-то контейнеры.
   -  Что  это  за  исследовательская  станция  там,  у  подножия   пика
Фрейзиера, сэр?
   Гилспи  прищурился  и  посмотрел  в  ту   сторону,   куда   указывала
собеседница.
   - Нет, это вовсе не станция, а  комбинат,  построенный  международной
горнодобывающей компанией из Аргентины. Извлекают из морской воды ценные
металлы и минералы.
   Эви опустила бинокль и удивленно взглянула на капитана:
   - Из морской воды? Я всегда думала, что это нерентабельно.
   Гилспи покачал головой:
   - Вы отстали от жизни. Боб Марис, наш геолог,  рассказывал,  что  они
разработали уникальный процесс, позволяющий с выгодой добывать  из  моря
золото, платину и многое другое.
   - Странно, что я об этом не слышала.
   - У них все работы жутко  засекречены.  Вот  подойдем  поближе,  сами
убедитесь. Даже на пару миль не подпустят. Из  бухты  сразу  выскакивают
катера охраны и открывают предупредительный огонь. Боб говорил, что  это
делается с помощью новой науки, которая называется нанотехнология.
   - Не понимаю, зачем тогда забираться  в  такую  даль?  Гораздо  проще
построить комбинат на побережье той же Аргентины; близ портового города,
где и теплее, и транспортировка дешевле.
   - Дело в том, как объяснил мне  тот  же  Марис,  что  при  замерзании
морской воды растворенные в ней соли концентрируются и уходят в глубину.
Процесс извлечения дает больший эффект, когда соли... - Капитан  прервал
свою речь и бесцеремонно выхватил бинокль из рук дамы. - Прошу прощения,
мисс Тан, но у нас тут айсберг прямо по носу.
   Айсберг нависал над ледяным полем подобно одинокому плато,  накрытому
белоснежным одеялом. Сияющая под лучистым солнцем и  ярко-голубым  небом
гора казалась девственно-чистой, еще не оскверненной  ни  человеком,  ни
животным, ни растительностью. "Полярная буря" приближалась к айсбергу  с
запада, и Гилспи  приказал  рулевому  задать  автопилоту  обходной  курс
вокруг ближайшей оконечности ледяного исполина. Пальцы рулевого уверенно
забегали по клавишам управления на широкой консоли, и  ледокол  послушно
повернул на семьдесят пять градусов влево, в  то  время  как  включенный
эхолот автоматически  фиксировал,  не  окажется  ли  на  заданном  курсе
подводных выступов айсберга. В  расчеты  прочности  корпуса  судна  было
заложено и прямое столкновение со сплошной массой  льда,  но  Гилспи  не
видел смысла лишний раз подвергать нагрузке броневые плиты обшивки.
   Он обогнул препятствие почти за триста ярдов - дистанция  безопасная,
но  достаточно  короткая,  чтобы  команда  и  ученые  могли  с  близкого
расстояния рассмотреть ледяные утесы и пропасти,  которыми  была  изрыта
поверхность айсберга. То было редкостное и удивительное зрелище. Но  вот
причудливый лабиринт скал, уступов,  козырьков  и  обрывов  прошел  мимо
правого борта и сместился  назад,  за  корму,  когда  ледокол,  закончив
маневр, вернулся на прежний курс.
   Внезапно впереди, прямо по ходу, появился прежде скрытый за айсбергом
неизвестный корабль, в котором Гилспи  с  удивлением  и  ужасом  опознал
подводную лодку. С ужасом потому,  что  субмарина  шла  перпендикулярным
курсом, подставляя свой беззащитный правый борт под сокрушительный  Удар
форштевня ледокола, который неминуемо должен был перерезать ее пополам и
в считанные минуты отправить на дно морское.
   Рулевой среагировал раньше,  чем  капитан  успел  отдать  приказ.  Он
мгновенно оценил ситуацию, скорость субмарины и немедленно  дал  "полный
назад" левому двигателю. Весьма своевременный и разумный маневр, который
мог бы в свое время спасти "Титаник". Вместо реверса обоих двигателей  в
тщетной попытке погасить инерцию  судна  правый  продолжал  работать  на
средних оборотах. Один винт толкал "Полярную бурю" вперед, другой  тащил
назад, а в результате судно развернулось куда быстрее и резче,  чем  при
простом перекладывании руля. Люди на мостике застыли, напряженно  следя,
как бронированный форштевень медленно смещается от  корпуса  подлодки  в
сторону  ее  кильватерной   струи.   Не   оставалось   времени   ни   на
предупреждение экипажу, ни на переговоры с чужим кораблем. Гилспи просто
врубил сирену и крикнул  в  интерком,  чтобы  каждый  хватался,  за  что
сможет. На мостике воцарилась атмосфера тревожного ожидания.
   - Ну давай, крошка! - взмолился рулевой. - Вертись, вертись!
   Эви несколько мгновений тупо созерцала происходящее, пока сама  собой
не включилась деловая и профессиональная сторона сознания.  Выхватив  из
футляра фотоаппарат, она бросила  быстрый  взгляд  на  его  настройки  и
начала лихорадочно отщелкивать снимок за снимком.  В  видоискатель  было
хорошо видно, что ни на палубе подлодки, ни в рубке нет  ни  души.  Мисс
Тан прекратила съемку, чтобы навести объектив на  резкость,  но  в  этот
момент субмарина нырнула  носом  под  ближайшее  ледяное  поле,  начиная
экстренное погружение.
   Сближение продолжалось. Гилспи  не  сомневался,  что  соприкосновение
закончится трагически для подлодки - каким бы  прочным  ни  оказался  ее
корпус, он не мог противостоять столкновению с ледоколом.  Но  отчаянный
рывок подводного судна вкупе с быстрой реакцией  рулевого  "Бури"  и  ее
способностью разворачиваться чуть ли не на  одном  месте  предопределили
разницу между потенциальной опасностью и реальной катастрофой.
   Гилспи выскочил на правое крыло мостика и перегнулся  через  поручни,
всматриваясь в забортную воду. Субмарина  едва  успела  проскочить:  нос
ледокола прошел над ее кормой, разминувшись с винтами и рулем  не  более
чем на ширину обеденного стола.