Сандекер. подремывая, сидел  на  палубе,
держа обеими руками удочку. Тиди, наряженная в экстравагантный костюм Питта,
с  волосами,  спрятанными  под  вязаной  шапочкой,   тщательно   срисовывала
исландское побережье. Чтобы никто из наблюдавших из-за скал не заметил его с
берега, Питт соскользнул с противоположного борта и  превратился  в  частицу
бесконечного морского пространства. Тело его было напряжено.
   Шок от ледяной воды  чуть  не  выключил  его  сознание.  Ориентируясь  на
якорную цепь, он стал опускаться вдоль ее  постепенно  исчезающих  контуров,
выпуская пузырьки воздуха, беспечно поднимавшиеся на поверхность. Чем глубже
он погружался, тем темнее становилось под водой. Он  проверил  два  жизненно
важных для него показателя. Уровень глубины был девяносто футов, а оранжевый
диск его подводных часов фирмы "Докс" предупреждал,  что  он  находится  под
водой около двух минут.
   Постепенно стали вырисовываться очертания дна. Его поразил цвет  песка  -
он был черный. В отличие от большинства мест на  земле,  где  песок  на  дне
белого цвета, вулканическая активность Исландии оставила на дне след  мягких
эбонитовых  песчинок.  Очарованный  необычностью  этого  темного  ковра  под
толстым слоем изумрудной волы, он замедлил  свои  движения.  Зона  видимости
составляла примерно сорок футов, что было совсем неплохо для такой глубины.
   Инстинктивно он развернулся на триста шестьдесят градусов. Ничего не было
видно. Он пригляделся  и  увидел  тень,  промелькнувшую  впереди.  Это  была
небольшая  стайка  трески,  мечущаяся  по  дну  в  поисках   своих   любимых
деликатесов: крабов и креветок. Он понаблюдал за ними, пока их гладкие  тела
темно-оливкового цвета с сотнями крошечных крапинок не  исчезли  наверху,  и
подумал: как жаль, что адмиралу  не  достанется  ни  одна.  Самая  маленькая
весила не менее пятнадцати фунтов.
   Питт начал делать все более  расширяющиеся  круги  вокруг  якорной  цепи,
волоча ее конец по песку, чтобы пометить свой след. Под водой ему нередко  в
голову лезли всякие фантазии - на больших глубинах восприятие было искажено,
а опасность затмевала ясность  мысли.  Сделав  пять  кругов,  через  голубую
завесу он увидел какие-то очертания и поплыл  в  этом  направлении.  Но  уже
через тридцать секунд стало ясно, что он ошибся:  это  была  большая  скала,
возвышавшаяся в безлюдной пустыне,  как  забытый  форпост.  Он  обогнул  ее,
стараясь контролировать сознание. В голове начало туманиться. "Это не  могло
быть зарегистрировано эхолотом, - подумал он. - Пик - конической формы, я не
мог принять его за фюзеляж самолета".
   Затем на расстоянии пяти футов он заметил еще  какой-то  предмет.  Черная
краска на разломанных  и  искореженных  дверцах  почти  сливалась  с  черным
песком, делая обломки практически невидимыми. Он поплыл вперед,  замерев  на
мгновение в удивлении, когда  большой  омар  торопливо  выскочил  из  своего
только что заселенного жилища. Опознавательных знаков не было нигде - ни  на
одной из внутренних панелей. Двигаться теперь надо было быстрее. Самолет был
где-то здесь, рядом. Но он  уже  вынужден  был  вытащить  клапан  резервного
баллона, а это значит, что воздуха осталось на несколько минут, -  ровно  на
столько, чтобы подняться наверх.
   Он сразу же нашел его. Самолет лежал на спине, разломившись на две  части
от сильного удара при падении. Дыхание стало затрудненным. Он вытащил клапан
и поплыл наверх. Чем  выше  он  поднимался,  пуская  пузырьки  воздуха,  тем
светлее становился водный потолок. На глубине тридцати футов он остановился,
чтобы найти киль "Гримзи". Вынырнуть на поверхность  следовало  со  стороны,
противоположной берегу, чтобы наблюдающие со скал  не  могли  заметить  его.
Судно сидело на воде,  мерно  покачиваясь  на  волнах,  как  жирная  утка  с
поджатыми внутрь ногами. Пока он находился под водой,  "Гримзи"  повернулась
вокруг якорной цепи на сто восемьдесят градусов  и  располагалась  теперь  к
берегу правым боком.
   Питт подтянулся через левый  борт  и,  отбросив  баллоны,  прополз  через
палубу в рубку. Сандекер, не повернув  головы,  медленно  отложил  удочки  в
сторону и так же медленно появился в дверном проеме рубки.
   - Надеюсь, что тебе больше повезло, чем мне.
   - Он лежит на расстоянии ста пятидесяти футов от правого борта, -  сказал
Питт. - У меня не было времени обследовать его внутри - кончался воздух.
   - Давай вылезай быстрее из костюма  и  хлебни  чашечку  кофе.  Твое  лицо
совершенно зеленое.
   - Пусть горячий кофе подождет. Я смогу расслабиться, когда получу то,  за
чем мы сюда прибыли.
   Питт направился к двери.
   Сандекер сощурил глаза.
   - Ты никуда не двинешься еще в течение полутора часов. У  нас  еще  много
времени. День только начинается. Бессмысленно  делать  то,  что  выходит  за
пределы  человеческих  возможностей.  Ты   знаешь   водолазные   медицинские
показатели так  же  хорошо,  как  и  любой  из  живых  водолазов.  Повторное
погружение на глубину ста сорока футов в  течение  тридцати  минут  вызывает
воздушную  эмболию.  Ты  видел  людей,  готовых  рвать  на  себе  волосы  от
непереносимой боли. И ты знаком с теми, кто остался  парализованным  на  всю
жизнь. Даже если я пущу эту посудину с максимальной скоростью,  я  не  смогу
доставить тебя в Рейкьявик раньше, чем через два часа. Далее добавь еще пять
часов на самолете  до  Лондона,  где  находится  ближайшая  декомпрессионная
камера. Нет, мой друг. Спускайся вниз и отдыхай. Я скажу тебе,  когда  можно
будет повторить.
   - Нет слов, адмирал. Вы победили,  -  Питт  расстегнул  молнию  на  своем
водолазном костюме. - Однако, мне кажется, будет нелишним поболтаться нам по
палубе, чтобы мы были видны - все трое.
   - Видны? Кому? Берег совершенно безлюден, и с тех пор,  как  мы  покинули
залив, мимо не проходило ни одного корабля.
   - Берег не безлюден. За нами наблюдают.
   Сандекер повернулся и стал вглядываться в скалы.
   - Может быть я старею, но пока не нуждался в очках. Черт меня дери, но  я
ничего не вижу.
   - Чуть правее, сразу за скалой, которая торчит из воды.
   - Песчинку на таком расстоянии не увидишь. - Он внимательно  посмотрел  в
направлении, указанном Питтом. - Откуда ты знаешь?
   - Я видел отражение. Отражение от солнца в какой-то  момент.  Может,  это
был бинокль.
   - Ну и пусть они глазеют. Если кто-либо спросит, почему нас  только  двое
на палубе, мы скажем, что Тиди стало плохо  и  она  пролежала  всю  прогулку
внизу.
   - Это - прекрасное объяснение, - улыбнулся Питт. - Пока  они  не  заметят
разницу между мной и Тиди, одетой в эти лохмотья.
   Сандекер засмеялся.
   - На расстоянии больше мили даже твоя собственная мать, глядя в  бинокль,
не найдет разницы.
   - Не знаю, не знаю, хорошо это или плохо.
   Сандекер повернулся и глянул Питту в глаза.
   - И не пытайся. Не заводись. Я скажу Тиди, чтобы  она  приготовила  чашку
кофе. И никаких фокусов. Я знаю,  что  ты  можешь  вытворить  после  тяжелых
подводных работ.
   Неприятный желто-серый свет просачивался через люк, когда Сандекер пришел
будить Питта. Он просыпался с тяжелой головой и затуманенным сознанием. Питт
чувствовал, как "Гримзи" качается на волнах.  Не  было  и  намека  на  бриз.
Воздух был влажный и тяжелый.
   - Меняется погода, адмирал?
   - С юга надвигается туман.
   - Быстро?
   - Пятнадцать, максимум двадцать минут.
   - Немного.
   - Достаточно. Достаточно для быстрого погружения.
   Через несколько минут Питт, уже в костюме, спустился за борт. Снова  вниз
- в мир, где нет ни звуков, ни ветров, ни воздуха.  Он  погружался:  мускулы
его были еще холодными и ныли от усталости. Он погружался - голова была  еще
в тумане сна.
   Он плыл медленно, не прикладывая усилий, как будто его опускали на  шнуре
через  толстый  слой  жидкости.  Он  плыл  через  сгущающиеся   краски,   из
сине-зеленых превращавшихся в темно-серые. Он плыл, не выбирая  направления,
руководствуясь только собственным инстинктом и  отметками,  оставленными  на
песке. Наконец, он нашел его.
   Его сердце начало бешено стучать, когда он осторожно подплыл к  самолету.
Он знал из опыта, что,  как  только  он  проникнет  в  эти  обломки,  каждое
движение будет таить в себе угрозу.
   Он  обогнул  покореженное  отверстие  фюзеляжа,  и  перед   его   глазами
проскользнул маленький, не более шести дюймов, морской окунек.
   Когда его глаза  привыкли  к  темноте,  он  различил  несколько  сидений,
вырванных из своих оснований на полу, и две деревянные коробки, плававшие на
уровне потолка. Он вытолкнул  коробки  к  отверстию  и  проследил,  как  они
поднимались наверх к поверхности воды. Затем он  заметил  перчатку,  которая
все еще была налета на руку человека. Эта  зеленоватая  рука  вела  к  телу,
зажатому между сиденьями в нижнем углу основного салона. Питт вытащил труп и
порылся у него в карманах. "Это, должно быть, один из тех,  кто  стрелял  из
автомата в дверном проеме", - подумал Питт. Голова его  выглядела  не  очень
приятно: она расплющилась, мозги и осколки черепа были разбросаны  в  разные
стороны от основной части и покачивались в унисон  с  течением.  В  карманах
черного комбинезона не было ничего, кроме отвертки.
   Питт засунул отвертку себе  за  пояс  и  затем,  полуплывя,  полускользя,
проник в кабину самолета. Кроме разбитого козырька, валявшегося  на  сиденье
второго пилота, в сердце самолета он ничего не обнаружил. В какой-то  момент
он бросил взгляд на пузырьки воздуха, которые поднимались к  верхней  панели
и,  как  серебряная  змейка,  струились  в  поисках  выхода.  Они   случайно
собирались вместе и, зажатые  в  углу,  окружали  другой  труп,  вытолкнутый
наверх внутренними газами, исходившими из разлагавшейся плоти.
   На нем был такой же черный комбинезон, быстрый осмотр которого не  привел
ни к каким результатам: карманы были пусты.  Маленький  окунек  проскользнул
сзади Питта и начал клевать вылезший  правый  глаз  пилота.  Питт  оттолкнул
тело. Его  выворачивало,  и  он  подождал  мгновение,  пока  не  смог  вновь
контролировать свои чувства. Взглянул на свои часы. Он находился  под  водой
всего лишь девять минут, а не девяносто, как подсказывало  ему  воображение.
Времени оставалось мало. Он быстро ощупал маленькое  пространство  кабины  в
надежде отыскать вахтенный журнал,  руководство  по  эксплуатации  или  лист
испытаний. Но кабина хранила свои секреты надежно.  Никаких  записей  он  не
обнаружил. Ни даже наклейки на радиоприемнике с именами членов экипажа.
   Когда он поднялся из самолета, у него возникло ощущение, что он возник из
чрева. Вода была темнее, чем когда он погружался. Проверив хвостовой  отсек,
он подобрался к мотору на правом борте. Никакой надежды: он почти  полностью
погрузился в ил. Но другой мотор был не только легко досягаем - кожух с него
был сорван, обнажив корпус для обследования. Но судьба  играла  с  Питтом  в
плохую  игру.  Он  обследовал  то  место,   где   должны   были   находиться
опознавательные знаки, -  оно  было  чисто.  Остались  только  отверстия,  в
которые были закручены поддерживавшие корпус винты.
   От расстройства Питт хлопнул кулаком по корпусу. Было  бесполезно  искать
дальше.  Он  уже   знал,   что   все   номерные   знаки   на   инструментах,
электрооборудовании и других механизмах, уничтожены. Он  проклинал  тот  ум,
предусмотревший все с такой тщательностью. Казалось  невероятным,  что  один
человек смог спланировать и просчитать любые возможные случайности. Несмотря
на обжигающе ледяную воду, капли пота стекали по лицу под маской. Его голова
работала плохо: он задавал себе вопросы и отвечал на них, но  не  мог  найти
никакого решения. Он стал следить за ужимками рыбки. Прошло  около  тридцати
секунд, прежде чем он осознал, что серебряная трубка, вокруг которой  вьется
рыбка, - это гидравлический демпфер носового колесного шасси.
   Он приблизился, тщательно исследуя  цилиндр.  В  результате  крушения  он
оказался выбитым из подпорки и вместе с покрышкой и шасси  валялся  рядом  с
носовой частью. Однако ситуация была та же. Серийный номер производителя был
подпилен с алюминиевого корпуса.  Питт  уже  собирался  подниматься  наверх,
когда увидел на одном конце демпфера пометку: это были  выгравированные  две
буквы - SC. Вытащив отвертку из-за пояса, он  нацарапал  рядом  свои  -  DP.
Глубина первой пары букв соответствовала глубине другой.
   "Все. Больше нельзя медлить", - подумал он. Ему уже было  трудно  дышать.
Это означало, что его баллон пустеет. Он вытащил  резервный  клапан  и  стал
подниматься. Окунек сопровождал его, пока  он  не  перевернулся  и  не  стал
помогать себе руками. Рыбка заскользила по дну. Питт улыбнулся. Ничего.  Его
маленький компаньон найдет себе нового друга.
   На глубине пятидесяти футов Питт перевернулся  на  спину,  глядя  наверх,
туда,  где  должна  была  показаться  земля,   стараясь   вычислить   точное
местонахождение "Гримзи". Свет расстилался одинаково во  всех  направлениях,
только  пузырьки  воздуха  указывали  правильное   направление.   Постепенно
становилось светлее, но было уже намного темнее, чем тогда, когда он покинул
борт судна. Голова Питта достигла кромки воды и попала в густой слой тумана.
"Боже, - подумал он. - В этой сметане мне никогда не найти судно.  Двигаться
к берегу еще более рискованно".
   Он снял с себя снаряжение и пустил его ко дну.  Теперь  он  мог  свободно
плыть. Он лежал тихо на воде, чуть  дыша,  прислушиваясь  к  каждому  звуку,
который доносился через плотное серое покрывало. Сначала  он  слышал  только
звук воды, бившейся о его тело. Потом  его  слух  различил  голос...  голос,
достаточно фальшиво напевавший "Мою Бонни"... Питт прислушался еще,  пытаясь
определить направление звука. Короткими взмахами он проплыл пятьдесят  футов
и остановился. Фальшивое пение продолжалось. Пять минут спустя  он  коснулся
потрепанной обшивки "Гримзи" и поднялся на борт.
   - Как поплавал? - спросил Сандекер.
   - Мало приятного и мало полезного. - Питт расстегнул  молнию  водолазного
костюма, обнажив густые черные волосы на груди. Он улыбнулся адмиралу.
   - Удивительная вещь. Могу поклясться - я слышал туманный горн.
   -  Это  был  не  туманный  горн.  Это  был  бывший  баритон  музыкального
товарищества в Аннаполисе.
   - Вы никогда не были так в голосе, адмирал. -  Питт  посмотрел  Сандекеру
прямо в глаза.
   - Спасибо. - Сандекер улыбнулся. - Благодари не меня  -  благодари  Тиди.
Она должна была быть хором.
   Тиди материализовалась из тумана и подошла к Питту.
   - Слава Богу, ты жив. - Она обняла его.
   - Приятно, что меня не забыли.
   - Забыли? Это слишком слабо. Мы с адмиралом чуть с ума не сошли.
   - Говорите за себя, мисс Ройял, - сухо сказал Сандекер.
   - Вы не обманете меня, адмирал. Вы очень волновались.
   - Озабочен - так точнее,  -  сказал  адмирал.  -  Я  расцениваю  это  как
персональное оскорбление, когда кто-то из моих людей погибает.
   Он повернулся к Питту.
   - Ну, как, нашел что-нибудь интересное?
   - Два тела и кое-что еще. Кто-то прикладывает неимоверные  усилия,  чтобы
уничтожить опознавательные знаки. Каждый серийный  номер  на  каждой  детали
стерт.  Осталась  только   одна   помета:   две   буквы,   нацарапанные   на
гидравлическом демпфере.
   Он взял полотенце из рук Тиди.
   - Я вам послал две коробки. Удалось вытащить?
   - Это было не так просто, - сказал Сандекер. - Они  всплыли  примерно  на
расстоянии в сорок футов. Пришлось постараться, чтобы выудить  их.  Я  давно
так не рыбачил.
   - Вы открыли их?
   - Да. Это миниатюрные модели зданий... как кукольные домики.
   - Кукольные домики? Вы  хотите  сказать,  что  это  настоящие  трехмерные
архитектурные макеты?
   - Называйте их как хотите.  -  Сандекер  умолк,  чтобы  выбросить  окурок
сигары за борт. - Потрясающая работа. Детали каждого поразительно точны.  Их
можно разобрать по этажам, так что видно, какой у них интерьер.
   - Что ж, можно взглянуть.
   - Мы отнесли их в камбуз, - сказал Сандекер. - Тебе тоже не мешает  зайти
туда, чтобы переодеться и опрокинуть в себя чашечку кофе.
   Тиди  уже  переоделась  в  свою  блузку  и  слаксы.  Она   демонстративно
отвернулась,  когда  Питт  начал  стягивать  мокрый  водолазный  костюм.  Он
улыбнулся, видя, как она возится в камбузе.
   - Ты нагрела для меня одежду?
   - Смеешься? - Она обернулась к нему, ее  лицо  начала  медленно  заливать
краска. - Ты по крайней мере на восемь дюймов выше  и  на  шестьдесят  футов
тяжелее. Я утонула в твоих чертовых тряпках. Я чувствовала, как будто на мне
была надета палатка. Ветер продувал меня насквозь под твоим одеянием.
   - Надеюсь, это не задело твои жизненно важные органы?
   - Если ты о моей будущей сексуальной жизни, то боюсь худшего.
   - Давайте рассчитывать на лучшее, мисс Ройял. - Голос Сандекера звучал не
очень убедительно. Он поставил коробки на стол и открыл запоры.
   - Вот они, включая и мебель, и драпировки.
   Питт заглянул внутрь одной из них.
   - Никаких следов повреждений.
   - Они водонепроницаемы, - ответил Сандекер. - И каждая была так тщательно
упакована, что крушение практически не повредило их.
   Сказать, что модели были шедеврами искусства миниатюры, было  бы  большим
преуменьшением. Адмирал был прав. Детали были потрясающими. Каждый кирпичик,
каждая оконная рама выдержаны  в  масштабе  и  точно  расположены  на  своих
местах. Питт приподнял крышу. Раньше, в музеях, он видел  выставки  макетов,
но никогда не сталкивался с такой утонченной ручной работой. Ничего не  было
забыто. Картины на стенах являлись точными копиями, как по цвету, так  и  по
рисунку.  Мебель  отделана  тончайшими   деревянными   панелями   фабричного
производства. Телефоны, трубки которых свободно  поднимались  и  опускались,
были подсоединены проводами  к  крошечным  розеткам.  Завершали  впечатление
рулоны туалетной бумаги, висевшие в ванных комнатах, которые  раскручивались
от  прикосновения  руки.  Первое  здание  состояло  из  четырех   этажей   и
фундамента.  Питт  осторожно  поднимал  один  этаж  за  другим,  внимательно
исследуя макет, и также аккуратно поставил все на  место.  Затем  он  изучил
второй макет.
   - Я знаю, что это такое, - спокойно произнес он.
   Сандекер поднял глаза.
   - Что?
   - Вот это розовое здание, построенное из розового мрамора, трудно забыть.
Это было примерно шесть лет назад, когда  я  посетил  эти  стены.  Мой  отец
входил в состав экономической наблюдательной  миссии  президента,  поскольку
вел переговоры с министрами финансов латиноамериканских правительств. Я взял
отпуск в армии на тридцать дней и сопровождал его, как его помощник и пилот.
Да, я  помню  эти  стены,  а  особенно  экзотическую  черноглазую  маленькую
секретаршу...
   - Избавь нас от своих эротических проделок, - прервал его Сандекер. - Где
оно находится?
   - В Сальвадоре. А эта модель - отлично сделанная копия  здания  капитолия
Доминиканской Республики. - Он указал на первый макет. -  Судя  по  дизайну,
вторая модель также представляет  какое-то  правительственное  учреждение  в
другой южно - или центроамериканской стране.
   - Здорово, - бросил Сандекер без энтузиазма. - Мы  столкнулись  с  типом,
который коллекционирует миниатюрные здания капитолиев.
   - Это ни о чем нам не говорит, - заметила Тиди, подавая Питту  чашечку  с
горячим кофе.
   - Кроме того, что  черный  самолет  имел  двойное  задание,  -  задумчиво
произнес Пнтт. Сандекер поймал его взгляд.
   - Ты хочешь сказать, что  он  должен  был  доставить  эти  модели,  когда
получил задание напасть на вас с Ханневелом?
   -  Именно  так.  Один  из  рыболовных  траулеров  Рондхейма   засек   наш
приближавшийся к Исландии вертолет и дал самолету по радио команду  изменить
курс. Поэтому, когда мы приблизились к берегу, он уже поджидал нас.
   - А почему Рондхейм? Не вижу ничего, что доказывало бы его связь со  всем
этим.
   - Я просто