итая  ртуть,
всего в нескольких сантиметрах над его маской.
   Похожая на какую-то неведомую тварь, поднимающуюся из глубины, его голова
в резиновом шлеме  с  маской  и  загубником  акваланга,  странно  освещенная
фонарем, вынырнула из холодной воды во влажную затхлую  атмосферу  небольшой
камеры. Он легко оттолкнулся ластами  и  мягко  стукнулся  о  короткий  марш
бетонных ступенек.
   Он выполз наверх и оказался на ровном полу.
   Зрелище, которого он опасался,  не  материализовалось,  по  крайней  мере
пока.
   Питт не обнаружил никаких тел немецких водолазов из ВМФ. Он заметил,  где
они оставили следы своих ласт на слое тины, покрывавшей бетонный пол, но это
были единственные признаки того, что они побывали здесь.
   Он тщательно обшарил  лучом  фонаря  стены  камеры  и  не  нашел  никаких
угрожающих выступов. В дальнем ее  конце  фонарь  осветил  большую  покрытую
ржавчиной металлическую дверь. Он поднялся по ступенькам, неуклюже ступая  в
ластах, и подошел к двери. Он нажал на нее плечом. Петли повернулись на осях
невероятно легко и беззвучно, словно их смазали  на  прошлой  неделе.  Дверь
качнулась внутрь и затем быстро вернулась назад, когда Питт  ослабил  нажим,
притянутая к косяку пружинами.
   - Хелло, ну что тут у нас? - Слова были ясно различимы, но голос  Манкузо
звучал так, как будто он доносился через  бульканье  мембраны  переговорного
устройства.
   - Догадайся, что находится за дверью номер один, и ты  выиграешь  годовой
запас пастилок от кашля, - сказал Джиордино, выдав еще один образчик  своего
грубоватого юмора.
   Питт снял свои ласты, встал на колени и приоткрыл дверь еще на  несколько
сантиметров. Несколько секунд он рассматривал порог, затем показал на нижнюю
кромку проржавевшей двери.
   - Теперь понятно, что обрезало телефонный шнур и фалы безопасности.
   Джиордино кивнул.
   - Срезаны острым краем низа  двери  после  того,  как  водолазы  вошли  и
система пружин захлопнула дверь.
   Манкузо взглянул на Питта.
   - Ты говорил, что разгадал другую часть головоломки.
   - Да, - пробормотал Джиордино, - избранную  часть.  Например,  что  убило
лучших водолазов немецкого флота.
   - Газ, - кратко ответил Питт. - Ядовитый газ, который был  выпущен  после
того, как они открыли дверь.
   - Разумное предположение, - согласился Манкузо.
   Питт направил фонарь на воду и увидел приближающиеся пузырьки воздуха  из
аквалангов Рейнхардта и его напарника.
   - Фрэнк, стой здесь и не позволяй остальным  входить  в  дверь.  Эл  и  я
пойдем вдвоем. И, что бы ни случилось, проследи, чтобы непременно все дышали
только воздухом из своих баллонов.  Ни  при  каких  обстоятельствах  они  не
должны выпускать загубники аквалангов изо рта.
   Манкузо показал рукой, что он все понял, и повернулся встречать следующую
группу.
   Джиордино прислонился к стене, согнул одну ногу и снял с нее ласт.
   - Никакого смысла ковылять там как утки.
   Питт поскреб подошвами своих резиновых ботинок по бетонному  полу,  чтобы
понять, держат ли они хоть немного на  скользкой  поверхности.  Трение  было
нулевое. Стоит чуть потерять равновесие, и он упадет.
   Еще одна проверка давления в баллонах по показаниям компьютера.
   Достаточный запас воздуха при  атмосферном  давлении,  чтобы  можно  было
дышать еще час.  После  того  как  он  вылез  из  холодной  воды,  при  этой
температуре воздуха он  мог  сносно  себя  чувствовать  в  сухом  водолазном
костюме.
   - Ступай осторожней, - сказал он Джиордино. Затем он наполовину приоткрыл
дверь и вступил внутрь так осторожно,  как  будто  шел  по  туго  натянутому
канату.
   Воздух внезапно стал сухим, влажность упала почти до  нуля.  Он  замер  и
направил луч фонаря на бетонный пол, тщательно высматривая натянутые  струны
и шнуры, ведущие к детонаторам взрывных устройств или к баллонам с  ядовитым
газом.
   Тонкая порванная рыболовная леска, окрашенная в серый  цвет  и  почти  не
видимая в слабом свете фонаря, лежала у самых пальцев его ног.
   Он повел лучом фонарика вдоль лески, пока пятно света не упало на баллон,
на котором было написано  "Фосген".  Слава  Богу,  подумал  Питт  с  большим
облегчением, фосген ядовит только тогда, когда его вдыхают.  Немцы  изобрели
нервно-паралитический яд во время  второй  мировой  войны,  но  по  какой-то
причине, затерянной в тумане прошлого, они не воспользовались им здесь.  Это
была удача для Питта и Джиордино, а также для  тех  людей,  которые  шли  за
ними: нервно-паралитический яд может убить при контакте с  кожей,  а  у  них
были участки открытой кожи на руках и лице вокруг масок.
   - Ты был прав насчет газа, - сказал Джиордино.
   - Слишком поздно. Этим несчастным морякам уже ничем не помочь.
   Он нашел еще четыре ловушки с ядовитым  газом,  Причем  две  из  них  уже
сработали. Фосген сделал свое смертоносное  дело.  Тела  флотских  водолазов
лежали в скорченных позах лишь в нескольких метрах от входа. Они сняли  свои
акваланги, не подозревая о присутствии  газа  до  тех  пор,  пока  не  стало
слишком поздно. Питт и не пытался  нащупать  пульс.  Их  посиневшие  лица  и
невидящие глаза ясно показывали, что они давно мертвы.
   Он направил фонарь вдоль штольни и замер.
   Почти прямо в лицо ему смотрела женщина,  наклонив  голову  в  кокетливой
позе. Она улыбалась ему  своим  прелестным  личиком  с  высокими  скулами  и
гладкой розовой кожей.
   Она была не одна.
   Еще несколько женских фигур стояли сбоку и сзади от нее, и их  немигающие
глаза, казалось, смотрели прямо на Питта. Они были обнажены,  их  прикрывали
только длинные волосы, которые доходили им почти до колен.
   - Я умер и попал в рай к амазонкам, - пробормотал Джиордино восхищенно.
   - Не горячись, - предупредил его Питт. - Это раскрашенные скульптуры.
   - Хотел бы я уметь отлить что-либо подобное.
   Питт обогнул скульптуры в человеческий рост и поднял фонарь над головой.
   Множество золоченых рам картин засверкало в луче его фонаря.
   Вся длинная штольня, насколько можно было увидеть в  свете  фонаря,  была
заполнена многоярусными стеллажами с картинами,  скульптурами,  религиозными
реликвиями,   гобеленами,   редкими    книгами,    старинной    мебелью    и
археологическими древностями.  Все  это  хранилось  в  аккуратных  ящиках  и
открытых клетях.
   - Я думаю, - пробормотал Питт в свое переговорное устройство, - мы только
что осчастливили множество людей.

Глава 37

   Немцы, как всегда, действовали очень эффективно. В течение четырех  часов
прибыли специалисты по обеззараживанию, включили откачивающее оборудование и
проложили шланг в галерею с сокровищами. Отравленный  воздух  был  быстро  и
безопасно  откачан  в  стоящий  на  поверхности  грузовик  с  цистерной  для
обезвреживания газа. Пока  продолжался  процесс  очистки,  Рейнхардт  и  его
подчиненные демонтировали механизмы ловушек, выпускающие фосген, и  передали
баллоны с ядовитым газом команде  по  обеззараживанию.  Только  после  этого
флотские водолазы смогли вытащить из бункера тела своих погибших товарищей и
перенести их в ожидающие машины "скорой помощи".
   Затем в отверстие в  земле  была  вставлена  длинная  алюминиевая  труба,
наподобие соломины для коктейлей, и соединена рукавом с мощным  откачивающим
насосом, который тут же начал  перекачивать  воду  из  туннеля  в  маленький
ручей,  протекавший  поблизости.  Затем  появилась  команда  для  проведения
земляных работ со своим оборудованием и начала откапывать наклонную траншею,
ведущую в бункер, по которой завозились грузы  и  которая  была  засыпана  в
конце войны.
   Манкузо в нетерпении мерял шагами бункер, то и дело останавливаясь, чтобы
взглянуть на приборы,  показывающие  все  убывающую  концентрацию  ядовитого
газа.
   Затем он подошел к краю траншеи, глядя, как убывает вода.  Он  все  ходил
взад и вперед, наблюдая за  продвижением  работ  и  считая  минуты  до  того
момента, когда  он  сможет  войти  в  галерею,  где  хранились  награбленные
нацистами сокровища.
   Джиордино, верный себе, все это  время  спал.  Он  нашел  пыльную  старую
кушетку в жилом помещении механиков Люфтваффе и быстро уснул.
   После того, как Питт отчитался перед Хальдером и  Рейнхардтом,  он  решил
убить время, приняв приглашение фрау Клаузен  к  домашнему  обеду  в  теплом
уютном деревенском доме. Затем он слонялся по  бункеру,  разглядывая  старые
самолеты.  Он  обошел  вокруг  одного  из  истребителей   "Мессершмитт-262",
восхищаясь  обтекаемыми  формами   сигарообразного   фюзеляжа,   треугольным
вертикальным стабилизатором и  подвешенными  к  острым,  как  ножи,  крыльям
гондолами реактивных  двигателей.  Кроме  черных  крестов  в  белых  кругах,
нарисованных на фюзеляже и  крыльях,  и  свастики  на  хвосте,  единственным
отличительным знаком была большая цифра девять, помещенная чуть  спереди  от
кокпита.
   Первый в мире реактивный истребитель,  принимавший  участие  в  боях,  он
появился слишком поздно, чтобы спасти Германию, но от него здорово досталось
английским и американским воздушным силам  за  несколько  последних  месяцев
войны.
   - Он летал, как будто его толкали ангелы.
   Питт обернулся на голос и увидел, что сзади стоит Герт  Хальдер.  Голубые
глаза немца мечтательно уставились на кокпит "Мессершмитта".
   - Вы слишком молодо выглядите, чтобы вы когда-либо могли летать на таком,
- сказал Питт.
   Хальдер покачал головой.
   - Это слова одного из наших лучших асов времен войны, Адольфа Галланда.
   - Не так уж много потребовалось бы  работы,  чтобы  снова  поднять  их  в
воздух.
   Хальдер смотрел на эскадрилью самолетов, неподвижно стоявших в призрачной
тишине бункера.
   - Правительство редко выделяет  средства  на  подобные  проекты.  И  буду
счастлив, если мне позволят оставить пять или  шесть  из  них  для  музейных
экспозиций.
   - А что будет с остальными?
   - Они будут проданы или выставлены на аукцион для музеев и коллекционеров
со всего света.
   - Хотелось бы мне, чтобы я мог позволить  себе  подать  заявку  на  такой
аукцион.
   Хальдер смотрел на него, и в  этом  взгляде  не  было  и  следов  прежней
заносчивости. Хитрая улыбка играла у него на губах.
   - Как вы думаете, сколько здесь самолетов?
   Питт отошел в сторону и в уме подсчитал, сколько истребителей  находилось
в бункере.
   - Я насчитал ровно сорок.
   - Неверно. Их тридцать девять.
   Питт пересчитал, и у него снова получилось сорок.
   - Я терпеть не могу спорить, но ...
   Хальдер прервал его взмахом руки.
   - Если один из них можно будет вывезти отсюда, когда будет расчищен вход,
и переправить через границу, прежде чем я сделаю официальную опись...
   Хальдеру не было нужды договаривать фразу. Питт услышал,  но  он  не  был
уверен, что он  правильно  понял  ее  смысл.  Ме-262  в  хорошем  состоянии,
пригодном для восстановления, должен был стоить не меньше миллиона долларов.
   - А когда вы сможете составить опись? - спросил он, чувствуя, что  он  на
верном пути.
   - После того, как я составлю каталог награбленных произведений искусства.
   - Для этого потребуются недели.
   - Возможно, даже больше.
   - Почему? - выложил Питт свое недоумение Хальдеру, смущенный столь щедрым
даром.
   - Считайте это моим покаянием. Я был  крайне  груб  с  вами  тогда.  И  я
чувствую себя обязанным наградить вас за мужественный поступок, за  то,  что
вы нашли сокровища, спасли, возможно, пять жизней и  помешали  мне  показать
себя полным идиотом и, скорее всего, потерять работу.
   - И поэтому вы предлагаете глядеть в другую сторону, пока я  буду  красть
один из них.
   - Их так много, пропажу одного никто не заметит.
   - Я вам чрезвычайно признателен, - сказал Питт.
   Хальдер посмотрел на него.
   - Я попросил своего приятеля из разведки посмотреть ваше досье,  пока  вы
были заняты в туннеле. Я подумал,  что  "Мессершмитт-262"  будет  прекрасным
пополнением вашей коллекции и дополнит ваш трехмоторный "Форд".
   - Ваш приятель был очень внимателен.
   - В качестве собирателя  редких  образчиков  механического  искусства,  я
полагаю, вы отнесетесь к этой машине с должным уважением.
   - Она будет полностью восстановлена, - пообещал Питт.
   Хальдер закурил сигарету и небрежно  прислонился  к  гондоле  реактивного
двигателя.
   - Я предлагаю вам нанять трейлер с плоской платформой. Сегодня  к  вечеру
вход будет достаточно расширен, чтобы самолет можно было  лебедкой  вытащить
на поверхность. Я уверен, что  лейтенант  Рейнхардт  и  оставшиеся  в  живых
водолазы будут рады помочь вам переместить новое приобретение.
   Прежде чем потрясенный и благодарный Питт  успел  вымолвить  хоть  слово,
Хальдер повернулся и пошел прочь.
   Прошло еще восемь часов, прежде чем мощный насос откачал из туннеля почти
всю воду и воздух в галерее с трофеями военного времени стал  безопасен  для
дыхания. Хальдер стоял на стуле с микрофоном в руках, информируя о ходе  дел
свой штат искусствоведов и историков  и  группу  немецких  правительственных
чиновников и политиков, пожелавших присутствовать при обнаружении находки.
   Целая  армия  телерепортеров  и  газетчиков  топталась  на  развороченном
салатном поле Клаузена, требуя, чтобы их пропустили  в  бункер.  Но  Хальдер
подчинялся приказам  своих  боннских  начальников:  не  допускать  в  бункер
никаких журналистов, пока клад не будет изучен.
   Начинаясь у стальной двери,  подземная  галерея  тянулась  более  чем  на
полкилометра. Ящики и клети заполняли ее до задней стены и  громоздились  на
четыре метра в высоту.  Несмотря  на  заполнявшую  туннель  воду,  влага  не
проникла внутрь галереи, так как  входная  дверь  была  хорошо  уплотнена  и
бетонные конструкции оказались отличного  качества.  Поэтому  даже  наиболее
уязвимые предметы прекрасно сохранились.
   Немцы немедленно начали обустраивать лабораторию для  фотографирования  и
консервации произведений искусства, мастерскую и помещение для архива. После
брифинга  Хальдер  переместился  в  галерею  и  стал   распоряжаться   всеми
мероприятиями  из  офиса,  который  был  спешно   смонтирован   из   готовых
конструкций  и  меблирован,  а  также  снабжен  телефоном   и   факсимильным
аппаратом.
   Почти безотчетно Питт покачал головой  и  пошел  по  уже  сухому  туннелю
вместе с Манкузо, изумляясь, как много было сделано меньше чем за сутки.
   - Где Эл? - спросил Манкузо.
   - Отправился раздобывать грузовик.
   Манкузо с изумлением уставился на него.
   - Надеюсь, мы  не  собираемся  удрать  отсюда  с  грузом  шедевров,  ведь
правда?
   Если собираемся, то я очень не советую этого делать. Фрицы ухлопают  тебя
прежде, чем ты успеешь выехать с фермы.
   - Нет, если у тебя есть высокопоставленные покровители, - улыбнулся Питт.
   - Я не хочу даже слышать  об  этом.  Каков  бы  ни  был  твой  нечестивый
замысел, осуществляй его лишь после того, как я уеду отсюда.
   Они прошли через входную  дверь  в  галерею  и  вошли  в  крошечный  офис
Хальдера, смонтированный у одной из стен галереи. Хальдер помахал им рукой и
показал на пару складных  стульев,  продолжая  разговаривать  по-немецки  по
одному из четырех стоявших на его столе телефонов. Он положил трубку,  когда
они уселись.
   - Я вполне понимаю, что у вас имеется разрешение от канцлера Ланге искать
то, за чем вы приехали, что бы это ни было, но прежде чем вы начнете  рыться
в ящиках и клетях, я хотел бы знать, что это такое.
   - Нас интересуют  только  предметы  искусства,  вывезенные  из  японского
посольства в Берлине, - ответил Питт.
   - Вы уверены, что они тут есть?
   - Переправить их в Японию не было времени, - объяснил Манкузо. -  Русские
окружали город. Посол запер здание и едва успел вместе со  своим  персоналом
сбежать в Швейцарию. Согласно архивным  материалам,  старинные  произведения
искусства, украшавшие  интерьер  посольства,  были  доверены  на  сохранение
нацистам, а те спрятали их под аэродромом.
   - И вы полагаете, что они могут оказаться в том тайнике, который мы здесь
нашли?
   - Да, мы и в самом деле так считаем.
   - Могу я спросить, почему  американское  правительство  так  интересуется
потерянными произведениями японского искусства?
   - Я сожалею,  -  честно  сказал  Питт.  -  Мы  не  можем  разглашать  эту
информацию. Но я могу заверить вас, что  наши  поиски  не  поставят  никаких
проблем перед правительством Германии.
   - Я думаю о японцах. Они потребуют, чтобы им вернули их собственность.
   - Владение этими предметами не входит в наши  планы,  -  заверил  Манкузо
Хальдера. - Мы хотим только сфотографировать несколько предметов.
   - Хорошо, джентльмены, - вздохнул Хальдер.  Он  пристально  посмотрел  на
Питта. - Я доверяю вам, герр Питт. У нас с вами договор. Делайте то, что  вы
сказали, и я гарантирую, что буду смотреть в другую сторону.
   Когда они вышли из офиса Хальдера, Манкузо зашептал:
   - О чем он говорил? Какое соглашение? - Вербовка.
   - Вербовка? - повторил Манкузо.
   Питт кивнул.
   - Он уговорил меня вступить в Люфтваффе.
   Они нашли клеть с предметами из  японского  посольства  приблизительно  в
пятидесяти метрах от скульптур, некогда украшавших музеи Европы.  Немцы  уже
установили цепочку ламп, питаемых от переносного генератоpa и бросающих свет
на огромную сокровищницу, которая, казалось, уходит в бесконечность.
   Японский отдел было легко найти, упаковочные ящики в  нем  были  помечены
символами алфавита "кана" и изготовлены вручную куда аккуратнее, чем  грубые
клети, сколоченные нацистскими трофейщиками.
   - Давай начнем  вот  с  этого,  -  сказал  Манкузо,  показывая  на  узкий
контейнер. - Он выглядит подходящим по размерам.
   - Ты провел много времени в Японии. Что здесь написано?
   - "Контейнер номер четыре",  -  перевел  Манкузо.  -  "Собственность  Его
Императорского Величества, Императора Японии".
   - Много от этого толку. - Питт приступил к работе и  осторожно  приподнял
крышку молотком и ломиком. Внутри была небольшая изящная складная ширма,  на
которой были изображены птицы, летающие вокруг нескольких горных  вершин.  -
Это уж точно не остров. - Он пожал плечами.
   Он открыл еще два ящика, но картины, которые он вытащил оттуда  на  свет,
были более позднего периода, чем нужно,  и  не  могли  принадлежать  мастеру
шестнадцатого века Масаки Симцу. Большинство ящиков  меньшего  размера  были
заполнены тщательно упакованным фарфором. В  задней  части  клети  оставался
только один ящик, который мог, судя по его размерам, содержать картину.
   У Манкузо появились признаки стресса. Бусинки пота заблестели у  него  на
лбу, и он нервно вертел в руках свою трубку.
   - Лучше бы это оказался он, -  пробормотал  Фрэнк.  -  Иначе  мы  впустую
потратили уйму времени.
   Питт ничего не ответил, только продолжал  свою  работу.  Этот  ящик  был,
кажется, изготовлен прочнее остальных. Он поддел крышку и заглянул в щель.
   - Я вижу воду. Думаю, это морской пейзаж. Что еще приятнее, это остров.
   - Слава Богу. Вытащи ее, парень, давай-ка рассмотрим ее.
   - Подожди. - У картины не было  узорчатой  наружной  рамы,  поэтому  Питт
схватил картину за подрамник и с трудом вытащил ее из ящика. Как только  она
оказалась у него в руках, он поднес ее поближе к лампе для осмотра.
   Манкузо  торопливо  вытащил  из  кармана  небольшой  каталог  с  цветными
фотографиями работ Масаки Симцу и стал листать его, сравнивая  фотографии  с
найденной ими картиной.
   - Я не специалист по живописи, но это по стилю похоже на Симцу.
   Питт перевернул картину и посмотрел на обратную сторону.
   - Тут что-то написано. Ты можешь это разобрать? Манкузо взглянул.
   - "Остров Адзима Масаки Симцу", - выпалил он триумфально. - Теперь оно  у
нас в руках, расположение командного центра Сумы. Все, что осталось сделать,
- это сравнить береговую линию со спутниковыми фотографиями.
   Глаза Питта  механически  начали  рассматривать  картину,  которую  Симцу
написал четыреста пятьдесят лет назад с острова, наз