а я не увидел никаких признаков  присутствия  команды  на  борту
Королевы Артемизии, я решился проникнуть на корабль  и  все  осмотреть  сам.
Извини, что не согласовал своих действий с тобой, но я был уверен,  что  ты,
безусловно, попытаешься остановить меня.
   - Это я  должен  принести  свои  извинения,  -  произнес  Закинтас.  -  Я
заслуживаю звания тупицы года. Господи, как я мог  быть  таким  слепым?  Мне
давно следовало заподозрить неладное, еще тогда, когда Дариусу  ни  разу  не
удалось перехватить сообщение между проходящими кораблями  Минерва  Лайнс  и
виллой.
   - Я мог бы рассказать о своих  подозрениях  тебе  еще  сегодня  утром  на
дороге, - сказал Питт. - Но едва ли это было  подходящее  место  или  время,
особенно в присутствии Дариуса. И во-вторых, без стопроцентных доказательств
я глубоко сомневался, что ты или Зено поверили бы моим обвинениям.
   - Ты был прав, - признал Закинтас. - А теперь ответь, как ты  разузнал  о
Королеве Джокасте?
   - У начальства военной базы есть смешная привычка одалживать  автомобили,
принадлежащие базе; но рано или поздно они хотят получить их обратно.  После
того, как мы с  Джордино  расстались  с  вами  и  вернули  машину  на  базу,
полковник Льюис уже ждал нас. Это он предупредил меня о  появлении  Королевы
Джокасты. Один из наблюдателей заметил, как  она  приближалась  с  севера  к
острову. Следующим шагом была проверка через агента Минерва Лайнс в  Афинах,
куда и с каким грузом  направлялся  корабль.  Его  ответ  выявил  интересные
совпадения. Эти два корабля Минерва Лайнс не только проходили мимо  виллы  с
интервалом в двенадцать часов друг от друга, но и оба направлялись  в  порты
Соединенных Штатов.  Я  начал  подозревать,  что  фон  Тилль,  или  Хейберт,
попытается переместить подводную лодку с героином с  Королевы  Артемизии  на
Королеву Джокасту.
   - Тебе все-таки следовало посвятить меня в  свои  секреты,  -  с  горечью
произнес Закинтас. - Я едва не посадил Джордино в тюрьму, когда он  ворвался
в мой штаб, требуя, чтобы я вместе с людьми полковника Зено  проследовал  за
ним в лабиринт.
   Питт изучающе посмотрел на него. Лицо инспектора казалось мрачным:
   - Я учитывал все это, - честно признался Питт, - но я посчитал,  что  чем
меньше  будет  известно  обо  всем,  тем  меньше  шансов  будет  у   Дариуса
заподозрить что-то. Я также преднамеренно держал в неведении девушку, потому
что е„ сообщение, предупреждавшее ваш штаб о  моих  планах  найти  подводный
грот, было перехвачено Дариусом, что существенно осложнило все.  Я  признаю,
мои действия были не совсем честными, но основания для этого были достаточно
серьезными.
   - Подумать только, лучший инспектор Отдела  был  разоблачен  обыкновенным
любителем. - Закинтас улыбнулся, и эта теплая  улыбка  скрасила  горечь  его
слов, - но стоило сделать это, действительно стоило.
   Питт почувствовал облегчение. Он не хотел  приобрести  недоброжелателя  в
лице Закинтаса. Оглянувшись, он посмотрел на фон Тилля.  Ненависть  сквозила
во взгляде старого немца. Питта охватило отвращение. Он говорил тихо, но его
твердый голос доносился до каждого угла темной пещеры.
   - Тебе следовало бы умереть сотни тысяч раз, может, тогда ты  оплатил  бы
за все те жизни, которые ты отнял,  старик.  Большинство  людей  доходят  до
своей могилы, никого не убив; твой список жертв простирается от  беспомощных
пленных, которых ты приговорил к смерти в холодных водах Северного моря,  до
школьниц, проданных тобой в  рабство  в  темные  притоны  Касабланки.  Какая
ирония, что человек, заставивший так много людей умирать  в  агонии,  и  сам
погибнет ужасной смертью. Я очень сожалею, что не буду там и не  увижу,  как
веревка затянется на твоей шее, Хейберт; не  увижу,  как  твое  старое  тело
будет дергаться в конвульсиях и болтаться  на  виселице.  Говорят,  от  шока
освобождается содержимое кишок и мочевого пузыря. Это самый подходящий конец
для тебя, старик. Вечно гнить в собственном дерьме в  неизвестной  могильной
яме.
   С бессвязным бормотанием и перекошенным от злобы лицом фон Тилль бросился
на Питта, несмотря на направленные на  него  пистолеты  жандармов.  Это  был
сумасшедший жест отчаявшегося человека.  Но  прежде  чем  он  успел  сделать
второй шаг, Джордино с силой опустил  рукоятку  пистолета  ему  на  шею.  Он
рухнул ничком на  палубу,  как  подкошенный,  и  остался  лежать  совершенно
неподвижно.
   - Ты ударил его немного сильнее, чем следовало бы, - укоризненно произнес
Закинтас.
   - Паразиты легко не умирают, - спокойно парировал  Джордино,  -  особенно
такие, как эта старая крыса.
   Дариус не двигался и  ничего  не  говорил  с  того  самого  момента,  как
Джордино выстрелил  в  него.  Любой  другой  человек  зажал  бы  раненную  и
истекающую кровью руку, но не Дариус. Рука этого гиганта продолжала  висеть,
а кровь мерно стекала на палубу субмарины.  Потерянное  выражение  его  лица
напомнило Питту недавно пойманную  гориллу,  которую  ему  довелось  увидеть
однажды в зоопарке Сан-Диего: огромное уродливое чудовище,  до  которого  не
доходило значение окружавшей  его  решетки  и  странных  двуногих  животных,
стоявших за ней и наблюдавших за каждым его движением. Питт был счастлив  от
сознания того, что по крайней мере пять жандармов Зено держали  Дариуса  под
прицелом.
   Питт кивнул на Дариуса:
   - А что будет с ним?
   - Быстрый трибунал, - ответил Закинтас. - Затем специальная  команда  для
расстрела...
   - Не будет никакого трибунала, - прервал его Зено. - В рядах  жандармерии
никогда не было предателей. - Его голос оставался суровым, хотя  во  взгляде
сквозила  печаль.  -  Капитан  Дариус  погибнет  при  исполнении   служебных
обязанностей.
   В  пещере  вдруг  стало  тихо.  Питт,  Закинтас  и  Джордино   обменялись
изумленными взглядами при последней фразе Зено.
   Дариус не проронил ни слова. Он не проявил никаких эмоций,  ни  признаков
страха, только покорность судьбе, которая лишала его даже малейшей  надежды.
Медленно, пошатываясь,  словно  человек,  не  спавший  несколько  суток,  он
перешагнул с борта субмарины на пирс и встал перед Зено с опущенной головой.
   - Кажется, я знал тебя много лет, Дариус, - голос Зено звучал  устало.  -
Оказалось, я совсем не знал тебя. Одному богу известно, как ты превратился в
того, кем ты стал. Очень жаль, жандармерия потеряла способного  агента...  -
Зено замолчал, подыскивая  нужные  слова,  но  не  знал,  что  еще  сказать.
Аккуратно, почти с дотошностью, он  вынул  патронную  обойму  из  пистолета,
вытащил все патроны, кроме одного.  Потом  он  вставил  обойму  на  место  и
протянул пистолет ручкой вперед Дариусу.
   Кивнув, словно все понимая, и всматриваясь в глаза Зено, как будто ища  в
них что-то, Дариус взял пистолет, медленно повернулся к тоннелю, и  шатаясь,
пошел по пирсу.
   - Ни до свидания, ни сожалений, ни черт  с  вами,  -  непонимающе  сказал
Джордино. - Вот так, он побродит и выбьет выстрелом  свои  мозги.  Десять  к
одному, что Дариус сделает это.
   - Его жизнь кончилась, когда он  стал  предателем,  -  спокойно  произнес
Зено. - Дариус знал это тогда - он знает это и сейчас. Ранняя  смерть  стала
его судьбой, когда он свернул на  ту  дорожку,  откуда  нет  возврата.  Пять
минут, чтобы поговорить с богом и приготовить свою душу - потом он нажмет на
курок.
   Джордино посмотрел, как Дариус исчез  в  темноте  тоннеля,  и  ничего  не
сказал. Последние слова Зено стерли все его сомнения относительно  намерений
Дариуса. До того дня, когда он сам умрет, Джордино никогда  не  поймет,  как
кто-то может так безропотно расстаться с жизнью.
   Он повернулся к Питту.
   - Мы  тратим  драгоценное  время.  Ганн,  вероятно,  уже  сходит  с  ума,
недоумевая, что случилось с его драгоценными учеными.
   - Не могу сказать, что осуждаю его за это, - это был голос Найта, который
выбрался из люка субмарины с лукавой улыбкой на лице.  -  Великий  интеллект
едва не пострадал в эти дни.
   - Яйцеголовый комедиант, - застонал  Джордино.  -  На  что  еще  пригодна
наука?
   Несмотря на боль в ноге, Питт не смог сдержать улыбки.
   - Может,  немного  интеллекта  Найта  перепадет  тебе,  когда  ты  будешь
сопровождать его и других яйцеголовых на Первую Попытку. Я возлагаю на  тебя
ответственность за их целость и сохранность.
   - Вот и говори о благодарности, - возмутился Джордино. - После всего, что
я сделал для тебя.
   - Лучше отдавать, чем получать, -  поучительно  заметил  Питт.  -  Теперь
поторопись. Если вы собираетесь выбраться отсюда через подводный тоннель, то
придется нырнуть и достать со дна снаряжение.
   Вудсон выбрался из люка и подошел к Питту.
   - Может, мне лучше остаться около вас, майор, пока не принесут носилки.
   - Спасибо, - отозвался Питт; его удивило сочувственное  выражение  прежде
безразличного лица Вудсона, - я в порядке. Зак тут собирался отправить  меня
в госпиталь, полный прекрасных медсестер, не правда ли, Зак?
   - Сожалею, - улыбнулся Закинтас, - пока военно-воздушные силы не  изменят
свою политику относительно набора  на  военную  службу.  Боюсь,  что  только
госпиталь на Брейди Филд имеет приличные  возможности  для  лечения  пулевых
ранений, но там медбратья.
   Прибывшие санитары немедленно уложили Питта на носилки.
   - Ну ладно, - согласился он, - по крайней мере, проеду первым классом.  -
Вдруг он приподнялся. - Черт! Я совсем забыл. Еще одно дельце. Где Спенсер?
   - Я здесь, майор, рядом. -  Рыжебородый  морской  биолог  выступил  из-за
Вудсона. - Что я могу для вас сделать?
   - Передай мои комплименты командиру Ганну и сделай ему подарок от меня.
   Спенсер заметно побледнел при виде окровавленной ноги Питта:
   - Считайте, уже сделано.
   Питт облокотился на одну сторону носилок:
   - В наружной пещере, на глубине шести метров, много  маленьких  трещин  и
разломов на северной стене. У одной трещины над входом плоский выступ скалы.
Если она еще не удрала, то внутри вы найдете Задиру.  Невероятное  удивление
отразилось на лице Спенсера:
   - Задира? Вы серьезно, майор?
   - Я должен был узнать Задиру, когда увидел ее, - шутливо ответил Питт.  -
Стоит только увидеть ее, и уже никогда не забудешь.
   Спенсер присвистнул:
   - Невероятно. Я уже начал думать, что такое животное не существует, -  он
замолчал и задумался. - Господи, я же не могу повредить ее гарпуном.  Сетка,
если бы только у меня была сетка.
   - Есть только один способ поймать Задиру, - улыбнулся Питт. - Схватить ее
за плавники.
   Боль резко усилилась. Питт больше не чувствовал  ногу.  Огни  прожекторов
слились в одно огромное пятно, от которого болели глаза. Казалось,  что  все
медленно кружилось, а голоса доносились издалека. Затем санитары на носилках
подняли Питта с палубы, двигаясь так медленно, что  ему  показалось,  словно
они плыли по клею. Он в последний раз поднял голову.
   - Зак, еще один вопрос, - голос Питта был еле слышен. - Как настоящее имя
девушки?
   Зак взглянул на Питта, и его глаза улыбнулись.
   - Ее зовут Эми.
   - Эми, - повторил Питт. - Никогда раньше  не  встречался  с  девушкой  по
имени Эми. - Он расслабился и откинулся на носилки, закрыв глаза. Последнее,
что он помнил, перед тем как провалился в  темноту,  -  это  звук  одинокого
выстрела, раздавшегося где-то в глубине лабиринта.

ЭПИЛОГ

   Везде, насколько хватало глаз, была видна сияющая голубизна неба.  Солнце
пекло нещадно, и стояла невыносимая жара. Высокие белые здания возвышались в
сверкающем солнце, как точеные горы,  и  отражали  горячие  лучи  на  черный
асфальт проспектов внизу; движение было очень напряженным, а  тротуары  были
заполнены толпами спешащих на ланч служащих,  когда  Питт  толкнул  одну  из
высоких стеклянных дверей  и,  прихрамывая,  вошел  в  прохладный  вестибюль
Отдела по борьбе с наркотиками.
   Для холостяка, подумал он, самая замечательная штука в Вашингтоне  -  это
обилие девушек, любого возраста, роста, телосложения; они толпятся, как  рой
саранчи, в каждом правительственном офисе города.
   Их многообещающие взгляды так и притягивают изголодавшиеся мужские глаза.
Питт изобразил одну из  самых  обаятельных  дьявольских  улыбок,  подходя  к
троице хихикавших девушек-секретарей, дежуривших у лифта. Они  улыбнулись  в
ответ,  сопровождая  улыбку  традиционным  сочетанием  беглых  и  сдержанных
взглядов, которые обычно женщины бросают на незнакомых мужчин,  и,  повернув
головы, проводили его глазами по вестибюлю.
   Мгновение спустя, разыгрывая роль раненого воина,  идущего  на  поправку,
Питт тяжело оперся на трость и шагнул из лифта  на  толстый  ковер  восьмого
этажа. В центре приемной дюжина девушек, выставивших напоказ  лес  одетых  в
нейлон ножек, сидела за дюжиной столов и быстро печатала на  дюжине  пишущих
машинок. Ни одна не подняла головы, чтобы взглянуть  на  него.  Он  медленно
подошел к полногрудой блондинке, на чьем столике стояла табличка с надписью:
"Информация". Некоторое время он смотрел на не„, наслаждаясь зрелищем.
   - Извините.
   Она не услышала его из-за треска машинок.
   - Извините меня, - громче повторил Питт.
   Она повернула голову и заметила его:
   - Чем я могу вам помочь? - Голос был  холодным,  большие  глаза  смотрели
недружелюбно. Питт удивился, чем он мог вызвать такой ледяной  прием.  Белый
свитер-водолазка,  зеленая  спортивная  куртка,  носовой  платок,  аккуратно
торчащий из нагрудного кармашка - все это должно  было  характеризовать  его
как важного вашингтонского чиновника.
   - Мне бы хотелось встретиться с директором Отдела.
   - Я сожалею, - ответила она, снова поворачиваясь  к  пишущей  машинке,  -
директор очень занят и никого не принимает.
   Злость и раздражение начали подниматься у Питта.
   - Инспектор Закинтас назначил мне.
   - Офис инспектора Закинтаса находится на четвертом этаже,  -  механически
ответила девушка.
   Звук выстрела не смог бы привлечь больше  внимания,  чем  звук  от  удара
тростью Питта, когда он стукнул по  крышке  стола.  Глаза  машинисток  резко
распахнулись, и их руки замерли на клавиатуре, в комнате вдруг  установилась
полнейшая тишина. Полногрудая блондинка со страхом  в  глазах  взглянула  на
Питта, е„ лицо сильно побледнело.
   - О'кей, милочка, - угрожающе произнес Питт, - сейчас ты  поднимешь  свой
маленький круглый зад, пойдешь и доложишь директору,  что  майор  Дирк  Питт
ожидает здесь, согласно назначенному инспектором Закинтасом времени.
   - Питт... майор Питт из НУМА, - вскрикнула блондинка. - Извините, сэр.  Я
думала...
   - Да, я знаю, - предположил Питт, - я не в форме.
   Блондинка выпрыгнула из-за своего столика и торопливо заговорила:
   - Сюда, майор. Вас ждут.
   Питт улыбнулся ей, улыбнулся другим  девушкам,  застывшим  от  страха  на
своих стульях; благоговейные, восхищенные взгляды, какими  обычно  провожают
кинозвезд и знаменитостей,  были  устремлены  на  него.  Это  польстило  его
мужскому самолюбию.
   - Продолжайте печатать, девушки, - покровительственно произнес он.  -  Не
заставляйте Отдел ждать эти письма и документы.
   Блондинка провела его по длинному коридору, замедляя  шаг,  чтобы  он  не
отставал от не„. Она остановилась и открыла деревянную дверь.
   - Майор Питт, - объявила она и  затем  отошла  в  сторону,  позволяя  ему
пройти.
   Трое мужчин поднялись, когда он вошел  в  кабинет.  Четвертый,  Джордино,
остался уютно сидеть в высоком кожаном кресле.
   - Я думал, никогда не доживу до этого  дня,  -  сказал  он.  -  Это  надо
видеть: хромающий Дирк Питт опирается на палку.
   - Это всего лишь практика для преклонных лет, - парировал Питт.
   Невысокий рыжеволосый человек с сигарой в левой руке подошел и пожал руку
Питту:
   - С возвращением, Дирк. Мои поздравления в связи с замечательной  работой
в Эгейском море.
   Питт взглянул в европейские черты  лица  адмирала  Сандекера,  сварливого
шефа НУМА, Национального Морского Управления Подводных работ.
   - Благодарю вас, адмирал. Есть что-нибудь о Задире?
   - Только то, что она жива и все еще плавает, - ответил Сандекер. - С  тех
пор, как Ганн на прошлой неделе заключил ее в специальный  резервуар,  я  не
имел возможности больше ничего узнать об этой чертовой рыбе  -  орда  ученых
окружила ее и пялит на нее свои чертовы глаза, так что они едва не  вылезают
у них из орбит. Они обещали мне подробный отчет к утру.
   Закинтас подошел поприветствовать Питта. Он выглядел моложе и  был  более
оживленным, чем тогда, когда Питт видел  его  в  последний  раз  три  недели
назад.
   - Рад видеть, что ты снова ходишь, - улыбаясь, произнес  Закинтас.  -  Ты
выглядишь таким же скромным и собранным, как всегда.
   Он взял Питта за руку, подвел к высокому мужчине,  стоявшему  у  окна,  и
представил их друг другу. Питт  изучал  директора,  а  тот  в  свою  очередь
изучающе  разглядывал  его  своими  темно-серыми  глазами,  которые  пытливо
смотрели  со  скуластого  рябого  лица.  Это  было   лицо,   совершенно   не
свойственное полицейскому типу. Питт невольно подумал, что  директор  больше
походил  на  контрабандиста,  чем  на  главу  нескольких  тысяч  федеральных
агентов. Директор заговорил первым.
   - Я ждал встречи с вами, майор Питт. Отдел  искренне  благодарен  вам  за
вашу неоценимую помощь. - Голос был низким и очень четким.
   - Я сделал не так много. Инспектор Закинтас и полковник Зено вынесли  всю
тяжесть работы на своих плечах.
   Директор спокойно посмотрел ему в глаза:
   - Вероятно, но шрамы вынесли вы. - Он указал Питту на кресло и  предложил
ему сигарету. - Как вы долетели из Греции?
   Питт прикурил и глубоко затянулся:
   -  Военно-воздушные  грузовые  самолеты  не  знамениты  своей  кухней   и
королевским сервисом, но я должен признать, что это было  гораздо  приятнее,
чем полет туда.
   Адмирал Сандекер бросил на Питта изумленный взгляд:
   - Почему военный самолет? Разве ты не мог прилететь из Афин  на  самолете
Пан Американ?
   - Сувениры, - засмеялся Питт. - Один  из  моих  сувениров  с  Тасоса  был
слишком  громоздким  и  не  помещался  в  багажное  отделение  пассажирского
самолета. Полковник Льюис  пришел  на  помощь  и  помог  мне  устроиться  на
полупустом американском военном грузовом самолете.
   - А твоя рана, - Сандекер кивнул на ногу Питта, - хорошо заживает?
   - Еще немного побаливает,  -  ответил  Питт.  -  Дней  тридцать  хорошего
медицинского ухода не помешали бы.
   Адмирал, прищурясь, пристально взглянул на  Питта  сквозь  голубую  дымку
сигаретного дыма:
   - Две недели. - Тон его не допускал возражений. - Я гораздо больше знаю о
твоих восстановительных способностях, чем ты.
   Директор откашлялся:
   - Я с большим интересом прочитал доклад инспектора Закинтаса.  Но  он  не
отразил там один момент.  Не  очень  важный,  но  для  удовлетворения  моего
личного любопытства; я был бы весьма признателен, если бы вы объяснили  мне,
майор,  как  вы  пришли  к  заключению,  что  корабли  Минерва  Лайнс  имели
возможность перевозить субмарины?
   Питт улыбнулся одними глазами:
   - Полагаю, я недалеко отойду  от  истины,  если  скажу,  что  секрет  был
нарисован на песке.
   Губы директора изогнулись в искусственной улыбке. Он не привык к непрямым
ответам:
   - Очень загадочно, майор, я не уловил смысла.
   - Странно, но это правда, - ответил Питт.  -  Не  обнаружив  и  признаков
героина на борту Королевы Артемизии, я доплыл до берега и  начал  машинально
рисовать на песке. Подводная лодка была вначале абстрактной  идеей,  но  чем
больше я рисовал, тем более конкретной она становилась.
   Директор откинулся на спинку кресла и печально покачал головой:
   - Сорок лет сотни агентов из двенадцати различных  стран  вели  борьбу  в
самых невероятных условиях, чтобы раскрыть контрабандные операции фон Тилля.
Трое из агентов отдали свои жизни в этой борьбе. - Он серьезно посмотрел  на
Питта через стол. - Это может показаться кому-то  роковой  шуткой,  что  все
наши усилия ш