и  шок,  которые   мгновенно
сменились полным сознанием конца.  Глаза  его  закатились,  и  он  повалился
вперед. шлепнувшись прямо в канал.
   Второй пират не успел среагировать так, чтобы вовремя парировать удар. Он
начал что-то говорить, и в этот момент Питт со всей  силой  нанес  ему  удар
ножом в основание шеи. Тот замычал, вскинул  руку  вверх,  как  будто  хотел
что-то уточнить, но не удержался на ногах из-за неровной  поверхности  моста
и, упав на колени, перевалился  через  парапет.  Из  его  полуоткрытого  рта
сочилась кровь.
   Вдруг  перед  Питтом  в  огненном  отблеске   света   что-то   мелькнуло.
Инстинктивный, чуть заметный наклон головы  спас  ему  жизнь,  так  как  нож
третьего пирата раскроил круглую  высокую  шляпу,  которая  возвышалась  над
маской волка. "Слишком далеко...". Питт зашел слишком далеко, испытывая свое
счастье. Он ликвидировал двух людей Рондхейма раньше, чем они успели понять,
что произошло. Однако у третьего было  достаточно  времени,  чтобы  отразить
удар Питта и выбить его из равновесия.
   Почти ничего не видя, Питт ответил на удар и, шатаясь, отступил назад под
непрекращавшимися атаками противника. Вдруг он конвульсивно  метнулся  вбок,
через парапет, и свалился в холодную воду  канала.  Погружаясь  в  воду,  он
услышал свистящий звук рассекающего воздух ножа в том самом  месте,  где  он
стоял секунду назад. Канал был мелким, и он сильно ударился  плечом  о  дно.
Боль распространилась по всему телу. Все  остановилось,  и  время  перестало
существовать.
   "О-хо-хо, двенадцать человек на сундук  мертвеца".  "Господи,  -  подумал
Питт, - почему эти механические разбойники  не  пели  чего-нибудь  другого?"
Подобно специалисту-диагносту, он внимательно исследовал свое разбитое  тело
в обжигавшей его воде. Ему казалось, что внутри, в груди,  горели  ребра,  и
огонь распространялся на спину и плечи. Выбравшись с трудом на  землю,  Питт
нетвердо  поднялся   на   ноги,   качнулся   и   смог   удержаться,   только
воспользовавшись тесаком в качестве упора. Это его  озадачило.  Внезапно  он
понял, что в правой руке держит рукоять ножа.
   Он опустился на одно колено, и изо всех сил стараясь восстановить дыхание
и сердцебиение, пытался оценить обстановку.  Его  глаза  отчаянно  старались
проникнуть в темноту, окружавшую центральную, светящуюся, часть канала. Мост
был пуст. Третий пират  сбежал.  Лодка  вот-вот  должна  была  исчезнуть  за
поворотом, который вел в соседнюю галерею. Он повернулся назад как раз в тот
момент, когда следующая лодка с экскурсантами входила в канал.
   Все это механически пронеслось в его сознании. Единственное,  на  чем  он
был сосредоточен - убийца был где-то рядом, замаскированный под пирата.  Его
охватило чувство беспомощности. Манекены казались похожими друг на друга,  а
все, что случилось на мосту, произошло так  молниеносно,  что  он  не  успел
запомнить ни одной детали из костюма его врага.
   Он лихорадочно пытался спланировать свои дальнейшие действия. Преимуществ
у него не осталось - живой пират знал, как он выглядит, в то время  как  сам
Питт затруднился бы отличить реальность от подделки и не мог начать  первым.
"И все-таки надо действовать", - думал он.
   Секундой позже он, спотыкаясь  и  часто  останавливаясь,  бежал  по  краю
канала, стараясь восстанавливать дыхание после каждого шага, поскольку  боль
простреливала все части тела. Он прорвался через черный занавес  и  попал  в
следующую полосу декораций. Это было огромное  сводчатое  помещение,  тускло
освещенное для ночных сцен.
   Встроенная в дальнюю стену копия пиратского катера уменьшенных размеров с
полной командой пиратов-манекенов и развевающимся на ветру Веселым Роджером,
действующим с помощью скрытого электрического  винта,  палила  через  головы
экскурсантов в  небольшой  форт,  находившийся  на  противоположной  стороне
скалы, изобиловавшей пещерами.
   Было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо  детально  в  экскурсионной
лодке. Питт не различал никакого движения, но был  уверен,  что  Киппманн  и
Лазард вполне владеют ситуацией - то есть настолько, насколько  это  было  в
пределах их возможностей. По мере того как  его  глаза  начали  привыкать  к
темноте,  он  увидел,  что  люди  в  лодке  свалились  в  одну   кучу,   что
соответствовало замыслу. Только он взобрался на палубу катера,  как  услышал
странный, почти бесшумный звук, похожий на тяжелый удар. Это был револьвер с
глушителем.
   Внезапно он увидел, что стоит позади фигуры в пиратском костюме,  которая
что-то держит в руке и направляет это в сторону лодки.  Питт  пригляделся  к
пирату, а затем поднял свой тесак и плашмя ударил им его по руке.
   Револьвер через металлическое ограждение упал в  воду.  Пират  обернулся:
светлые  волосы  выбились  из-под  красного  платка,  обвязывавшего  голову,
холодные серо-голубые глаза гневно сверкали,  вокруг  рта  залегла  глубокая
складка - его планы были сорваны. Он увидел комичную фигуру  того,  кто  так
бесстрастно убил двух его товарищей. Голос его был металлическим.
   - Кажется, я ваш пленник?
   Но Питт не поддался на уловку. Он знал, что слова - лишь простая увертка,
ловушка для прикрытия молниеносных движений, которые  непременно  последуют.
Этот голос принадлежал страшному человеку, и он играл по высоким ставкам. Но
Питт вдруг стал обладать чем-то  большим,  чем  оружие,  -  он  почувствовал
прилив сил, которые волной распространились по всему телу. Он улыбнулся.
   - А-а! Так это вы, Оскар!
   Питт сделал многозначительную паузу, наблюдая за Рондхеймом, как  кот  за
мышью. Исполнительный директор "Хермит Лимитед"  был  буквально  на  кончике
ножа. Питт  сбросил  резиновую  волчью  голову.  Лицо  Рондхейма  оставалось
неподвижным и жестоким, но глаза выдавали полное недоумение. Питт  внутренне
готовился к моменту, который он представлял много раз, но так и не знал: как
же все это произойдет на самом деле? Медленно, одной рукой он снял  повязку,
марля небольшой кучкой свалилась на пол. Закончив,  он  посмотрел  Рондхейму
прямо в глаза и сделал шаг назад. Губы Рондхейма  вопросительно  застыли,  а
вся его фигура выражала полное непонимание.
   - Вы не можете вспомнить лицо, Оскар? - произнес  спокойно  Питт.  -  Это
неудивительно. Ведь вы совсем немного оставили от того, что можно узнать.
   Рондхейм смотрел в заплывшие глаза, на разорванные и раздувшиеся губы, на
швы, наложенные на надбровья и  челюсти.  Затем  он  открыл  рот  и  шепотом
выдохнул:
   - Питт!
   Питт кивнул.
   - Но это же невозможно! - выпалил Рондхейм.
   Питт засмеялся.
   - Извините, что поломал ваши планы, но это еще  раз  доказывает,  что  не
всегда можно полагаться на компьютеры.
   Рондхейм долго изучающе смотрел на Питта.
   - А остальные?
   - За исключением одного, все они живы и ремонтируют переломанные кости, -
Питт увидел через плечо  Рондхейма,  что  экскурсионная  лодка  благополучно
входила в следующую галерею.
   - Итак, майор, ситуация повторяется - опять вы  и  я.  В  условиях  более
благоприятных, чем те, которые были в гимнастическом зале. Но  не  уноситесь
слишком высоко в своих надеждах, -  какое-то  подобие  улыбки  скривило  его
губы. - Добрые феи - не для настоящих мужчин.
   - Именно, - отозвался Питт. Он бросил тесак в воду через голову Рондхейма
и отошел назад. Затем осмотрел свои руки. Им придется поработать. Он  сделал
несколько медленных глубоких  вздохов,  провел  руками  по  мокрым  волосам,
помассировал ими шершавые бока своего костюма и последним  движением  размял
пальцы. Теперь он был готов.
   - Вы заблуждаетесь, Оскар, что ситуация повторяется. То, что произошло  в
гимнастическом  зале,  нельзя  назвать  равным   соперничеством.   Планы   и
инициатива были полностью в ваших руках. А каков вы один, Оскар,  без  ваших
платных мордоворотов, готовых разорвать на куски свою жертву? У вас есть еще
время избежать этого. Ваш шанс на свободу - пройти мимо меня. И в  этом  вся
загвоздка.
   Рондхейм оскалился.
   - Мне не нужен никто, Питт, чтобы уничтожить вас. Единственное, о  чем  я
сожалею, что у меня нет времени, чтобы растянуть  вам  ощущение  невыносимой
боли.
   - Отлично, Оскар. Слишком много  психологического  давления,  -  спокойно
сказал Питт. По правде сказать, он все еще был очень слаб и чертовски устал,
но что-то большее, чем внутренняя мобилизация сил, заставляло его  забыть  о
боли. Невидимое присутствие Лилли, Тиди, Сэма Келли,  Ханневелла  и  других,
кто стоял за ним, придавало ему силы, которых он никогда не нашел бы в  себе
в одиночку.
   Какая-то неуловимая улыбка мелькнула на лице Рондхейма, когда он встал  в
начальную стойку каратэ. Но она тут же исчезла. Питт  обрушил  на  Рондхейма
точно рассчитанный удар справа, от  которого  голова  "пирата"  дернулась  и
завалилась в сторону. Он пошатнулся и прижался к основной мачте корабля.
   В глубине души Питт понимал, что у него мало шансов одолеть  Рондхейма  в
длительной схватке, что он не сможет  вывести  из  строя  своего  противника
более чем на несколько минут. Он сделал ставку на неожиданность, что  давало
ему преимущество, прежде чем удар каратэ вновь превратит его лицо в кровавое
месиво. Но это преимущество было небольшим.
   Рондхейм был невероятно крепким. Он быстро  пришел  в  себя  от  сильного
удара, прыгнул в сторону от мачты и замахнулся ногой  по  голове  Питта,  но
просчитался, и Питт успел увернуться. Он  достал  Рондхейма  серией  быстрых
ударов слева и тяжелых коротких справа,  которые  повалили  его  на  колени.
Рукой он держался за разбитый кровоточащий нос.
   - Вы быстро поправились, - пробормотал Рондхейм, вытирая кровь.
   - Я же сказал, что вы  заблуждаетесь.  -  Питт  отпрянул  назад  и  занял
полубоксерскую,  полукаратистскую  стойку,  ожидая,  что  дальше  предпримет
Рондхейм. - На самом деле я так же подозрителен, как Карзо Бутера.
   Когда прозвучало его настоящее имя, Рондхейм, возможно, почувствовал, что
костлявые пальцы смерти протянулись, чтобы охватить его, но он контролировал
свой голос и лицо, которое оставалось ничего не выражавшей маской.
   - Похоже, я недооценил вас, майор.
   - Вас легко было сбить с толку, Оскар. Или мне  лучше  называть  вас  тем
именем, под которым вы значитесь в метрической записи о вашем  рождении?  Не
имеет значения - ваша игра проиграна.
   Изрыгая окровавленным ртом проклятия,  с  ненавистью  на  лице,  Рондхейм
бросился на Питта, но не сделал и двух шагов, как Питт,  оторвав  от  палубы
верхнюю доску, саданул ею Рондхейма по зубам. Питт вложил в  этот  удар  все
свои силы. Его плечи и тело были так напряжены, что ребра скрипели в агонии.
Он знал, что второго раза не будет.
   Среди общего шума раздался глухой скрипучий звук - что-то глухо треснуло.
Зубы Рондхейма были выбиты из десен - они вывалились на  порванные  губы.  В
течение двух или трех секунд, когда Питт схватил  его  рукой.  Рондхейм  еще
держался прямо,  застыв,  будто  в  рамке  кинопроектора,  а  затем,  как  в
замедленной съемке, рухнул на палубу, подобно поваленному дереву, и  остался
лежать неподвижно.
   Питт стоял, стиснув зубы, с трудом  переводя  дыхание.  Его  правая  рука
безжизненно повисла вдоль туловища. Он посмотрел вверх на маленькие  огоньки
почти правдоподобных орудий форта и заметил, что через  павильон  проплывает
следующая экскурсионная  лодка.  Он  попытался  вглядеться  в  нее,  но  пот
застилал ему глаза.
   Оставалось что-то еще, что он  должен  был  сделать.  Эта  мысль  вызвала
отвращение, но Питт переборол его, подумав, что другого пути нет.
   Он встал над раскинутыми руками находившегося без  сознания  Рондхейма  и
пригнул их вниз, оперев одну его руку о палубу и нижнюю часть металлического
ограждения. Поднял свою ногу и ударил ею по этой руке, внутренне содрогаясь,
когда кость треснула чуть ниже локтя. Рондхейм шевельнулся и застонал.
   - Это за Джерома Лилли, - произнес Питт жестко.
   Он повторил эту процедуру с другой рукой Рондхейма,  отметив  с  чувством
мрачного удовлетворения, что  глаза  его  жертвы  широко  открылись,  в  них
отразилось состояние физического шока.
   - Это за Тиди Ройял.
   Питт двигался автоматически, переворачивая тело  Рондхейма.  Он  повернул
его ногами в противоположную сторону, уперев их так же, как сделал с руками,
в палубу и ограждение. Мыслящая часть его мозга выключилась. Все ушло из-под
черепной коробки  -  остался  только  контроль  за  действиями  рук  и  ног,
осуществлявших эту работу.  Внутри  контуженной,  порезанной,  а  местами  и
просто расчлененной  оболочки  спокойно  и  размеренно  действовала  машина.
Смертельная усталость и боль были  загнаны  куда-то  далеко  в  подсознание,
забыты на время. Он прыгнул на левую ногу Рондхейма.
   - Это за Сэма Келли.
   Рондхейм  пронзительно  вскрикнул.  Крик  застрял   у   него   в   горле.
Затуманенные серо-голубые глаза смотрели вверх, впившись в Питта.
   - Убей меня, - прошептал он. - Почему ты не убьешь меня?
   - Если бы вы жили даже тысячу лет, - мрачно проговорил Питт. - вы никогда
не расплатились бы за ту боль и унижения, которые причинили. Я  хочу,  чтобы
вы знали, что значит испытывать агонию, когда ломают тебе кости, чувствовать
полную беспомощность, лежа вот так и только наблюдая, как это  вытворяют.  Я
сломаю вам хребет, как это сделали с Лилли. Я хочу видеть, как вы сгниете  в
инвалидном кресле. Но это - из области желаний. Оскар. Суд  над  вами  может
продлиться несколько недель или несколько месяцев,  но  нет  такого  суда  в
мире, который не вынес бы вам смертного приговора... Нет. Я  сделал  бы  вам
большое одолжение, если бы убил вас, но этого никогда не будет. А это  -  за
Уилли Ханневелла.
   Никакой усмешки уже не было на лице  Питта.  Он  прыгнул  в  четвертый  и
последний раз, и невыносимый крик ужаса и боли прокатился по палубе корабля,
отозвавшись эхом по всему павильону, а затем медленно затих и совсем замер.
   С чувством полной опустошенности и отчаяния Питт сел на плетеное покрытие
и посмотрел вниз на искалеченную фигуру Рондхейма. Это было жуткое  зрелище.
Ненависть и ярость, заполнившие Питта, нашли свой выход. Он чувствовал  себя
совершенно выжатым и ждал, когда его сердце и легкие вернутся  в  нормальное
состояние.
   Так он и сидел, когда Киппманн  и  Лазард  деловито  пересекли  палубу  в
сопровождении небольшой группы службы безопасности.  Они  не  произнесли  ни
слова. Им нечего было  сказать,  по  крайней  мере,  в  течение  шестидесяти
секунд, пока им не стало ясно, что сделал Питт.
   Наконец Киппманн нарушил молчание.
   - Вы были несколько грубоваты с ним, не так ли?
   - Это Рондхейм, - без всякого выражения произнес Питт.
   - Рондхейм? Вы уверены?
   - Я редко забываю лица,  -  сказал  Питт.  -  А  особенно  лицо  подонка,
выбившего из меня к чертям все.
   Лазард повернулся и посмотрел на него с восхищением.
   - И я еще говорил о том, что вы не в форме для рукопашного боя!
   - Извините, я не смог достать Рондхейма прежде, чем он начал стрелять  из
своего пистолета с глушителем. Он попал в кого-нибудь?
   - Кастиле несколько поцарапало  руку,  -  ответил  Лазард.  -  Когда  мы,
стараясь не применять оружия, убрали с заднего сиденья этих двух обезьян,  я
увидел, как вы на мосту старательно изображаете Эррола Флинна. Но я понимал,
что до развязки еще далеко, а потому  заставил  лечь  наших  героев  на  дно
лодки.
   - С нашими латиноамериканскими гостями было непросто, -  продолжил  мысль
Киппманн. - Они решили, что  я  сумасшедший,  и  попросили  меня  немедленно
убраться.
   - А что с Келли и "Хермит лимитед"?
   - Мы арестуем мистера  Келли  вместе  с  его  интернациональной  командой
миллионеров, но шансы на вынесение  обвинительного  приговора  лицам  такого
уровня практически равны нулю. Скорее всего,  их  правительства  постараются
ударить по самому уязвимому их  месту  -  кошелькам.  А  штраф,  который  их
заставят заплатить, пойдет скорее всего, на строительство  новых  авианосцев
для военно-морского флота.
   - Это ничтожная плата за те страдания, которые они  причинили,  -  устало
заметил Питт.
   - Много или мало - цена будет такова, - пробормотал Киппманн.
   - Да... да... Это так. Слава Богу, что их удалось остановить.
   Киппманн кивнул Питту.
   - Мы должны поблагодарить вас,  майор  Питт,  за  то,  что  вы  разрушили
намерения "Хермит лимитед".
   Лазард неожиданно улыбнулся.
   - А я хотел бы первым выразить вам свою благодарность:  вы  сражались  на
мосту как Гораций. Мы с Киппманном не стояли бы сейчас здесь, если бы вы  их
не уничтожили. - Он положил руку на плечо Питта. - Расскажите все.
   - Что?
   - Как вы догадались, что эти пираты на мосту - живые люди?
   - Мы как раз сидели на мосту, глаза в глаза... и я могу  поклясться,  что
один из них мне подмигнул...

ЭПИЛОГ

   Стоял приятный южнокалифорнийский вечер. Все  тяжелые,  удушливые  запахи
дня улетучились, и  прохладный  бриз  с  запада  разносил  по  аллеям  отеля
"Диснейленд" сильные чистые ароматы Тихого океана, исцеляя  травмы  Питта  и
настраивая  его  мозг  на  дальнейшие  действия.  Он  молча  стоял,   ожидая
стеклянного лифта, из  которого  посетители  могли  любоваться  несравненной
природой парка.
   Лифт загудел и остановился, дверь моментально открылась. Увидев  вошедших
вслед за ним в лифт державшихся  за  руки  и  весело  смеявшихся  мужчину  и
женщину, он наклонил голову, чтобы скрыть свое лицо, и сделал жест, будто бы
у него зачесался глаз. Но они совершенно не обратили внимания ни на  костюм,
нескладно сидевший на нем, ни на его забинтованную руку, висевшую на  черной
повязке.
   Питт нажал кнопку шестого  этажа.  Лифт  стремительно  рванул  вверх,  он
повернулся и  сквозь  застекленную  стену  кабины  стал  разглядывать  синюю
полоску неба над Оранж Каунти. Внизу  расстилался  сверкающий  ковер  огней,
уходивших к темному горизонту. Они мелькали в кристальном воздухе, напоминая
шкатулку с драгоценностями.
   Верилось с трудом, что  прошло  всего  два  часа  с  тех  пор,  как  врач
Центрального парка забинтовал ему руку, а он принял душ, побрился и  впервые
после  Рейкьявика   наелся   досыта.   Врач   категорически   настаивал   на
госпитализации, но Питт не желал об этом и слышать.
   - Это непростительная глупость, - сурово изрек доктор. - Вы, черт возьми,
близки к тому, что просто умрете на ногах. Вы должны  были  отдать  концы  и
развалиться на части уже несколько часов назад и, если вы  не  уложите  свой
обрубок на койку госпиталя, то это произойдет в ближайшее время.
   - Благодарю, - отозвался Питт. - Я признателен  вам  за  профессиональную
заботу, но остался еще один акт пьесы. Два часа, не более, - и я вверяю  то,
что от меня останется, в руки медицины.
   Лифт замедлил ход и остановился. Дверь открылась. Питт ступил  на  мягкий
красный ковер фойе шестого этажа, но тут же резко остановился. Лифт  ожидали
трое, двое из которых - Питт узнал их -  были  агентами  Киппманна.  Третий,
стоявший в середине с опущенной головой, был Ф. Джеймс Келли.
   Питт не сдвинулся с места, преграждая им дорогу.  Келли  медленно  поднял
голову и посмотрел на Питта без всякого интереса, очевидно, не узнавая  его.
Наконец Питт прервал паузу.
   -  Мне  немного  жаль,  Келли,  что  ваш  грандиозный  план   провалился.
Теоретически он был блестящим - но практически невыполнимым.
   Глаза Келли медленно расширились, краска отхлынула от лица.
   - Боже!.. Майор Питт, Вы?.. Нет... Вы...
   - Как предполагалось - умер? - закончил фразу Питт, как будто теперь  это
не могло иметь значения ни для кого, кроме него самого.
   - Оскар поклялся, что он убил вас.
   - Мне удалось раньше покинуть бал, - холодно заметил Питт.
   Резким движением Келли откинул голову назад.
   - Теперь мне понятно,  почему  мой  замысел  провалился.  Похоже,  майор,
судьба определила вам роль моего возмездия.
   - Нет, Келли. Просто я всегда оказывался там и