итт, на  что  Аира
только укоризненно вздохнул.
   Питт не стал пытаться пробраться внутрь с наскоку, а  потратил  почти
десять минут драгоценного  времени  на  детальное  обследование  корпуса
подлодки и усеивающих ил вокруг него обломков. Поразившая ее ракета была
рассчитана на гораздо более крупные цели, поэтому останки субмарины мало
напоминали некогда могучий и грозный  корабль.  Трубы,  клапаны,  смятые
стальные  листы  обшивки  валялись  вокруг,  будто  разбросанные   рукой
великана. Питт  скользил  над  фрагментами  разорванных  в  клочья  тел,
подобно ангелу смерти, осеняющему своим крылом  взорванный  террористами
автобус.
   Взмахнув ластами, чтобы преодолеть сопротивление течения,  он  проник
наконец внутрь  полурасплющенного  корпуса  сквозь  огромное  отверстие,
образовавшееся на месте сорванной взрывом рубки. И сразу же  луч  фонаря
выхватил из мрака два трупа, зацепившиеся за пульт  управления.  Подавив
усилием воли позыв к рвоте, Питт заставил себя тщательно обыскать  обоих
мертвецов.  Казалось  невероятным,  чтобы  у  членов  экипажа   погибшей
субмарины не нашлось в  карманах  ничего  личного,  но  Питт,  к  своему
глубочайшему  разочарованию,  не  обнаружил  не  только   бумажников   с
документами или  пластиковых  карт,  но  даже  самых  невинных  семейных
фотографий.
   - Восемь минут, сэр, - напомнил о себе Кокс. - У вас осталось  восемь
минут до начала подъема.
   - Понял вас, спасибо. - Обычно подобные  предупреждения  исходили  от
Джиордино,  но  в  отсутствие  последнего   Питт   испытывал   искреннюю
благодарность к гиганту-южанину, чья заботливость позволяла  ему  лишний
раз не смотреть на часы, экономя тем самым драгоценные секунды.
   Углубившись в дебри темного корпуса и  освещая  фонарем  переплетения
искореженной стали и  труб,  он  добрался  до  узкого  коридора  и  стал
осматривать каюты. Все они были пусты. Порывшись в ящиках и шкафах, Питт
никаких документов  не  нашел.  Проверил,  сколько  воздуха  осталось  в
баллонах,  и  начал  готовиться  к  всплытию.  Времени  на   необходимые
декомпрессионные остановки  оставалось  в  обрез.  По  пути  заглянул  в
офицерскую кают-компанию, сильно  пострадавшую  от  вмятины  в  корпусе.
Привинченные к палубе столы и стулья, а также другая мебель превратились
в груду бесполезных обломков.
   - Четыре минуты, сэр.
   - Четыре минуты, - повторил Питт.
   Время уходило, но он не мог покинуть подлодку, не посетив капитанскую
каюту.  Очутившись  в  тесном  отсеке  со  спартанской  обстановкой,  он
принялся лихорадочно искать письма, рапорты, хотя бы просто какие-нибудь
записи. Ничего. Ни клочка бумаги, не  говоря  уже  о  бортовом  журнале.
Складывалось впечатление, будто погибший корабль и  его  мертвый  экипаж
были фантомом, галлюцинацией. Питт ничуть не удивился бы,  если  бы  они
сейчас вдруг задрожали и исчезли, как мираж в пустыне.
   - Две минуты! - Голос Кокса прозвучал резче, чем в последний раз.
   - Все, уже иду.
   И тут Питт почувствовал у себя на плече чью-то  руку.  Он  застыл  на
месте; ровно бившееся сердце вдруг  застучало,  как  колеса  курьерского
поезда. Рука не пыталась схватить его за горло - она  просто  неподвижно
лежала  между  плечом  и  шеей.  Глубокое  потрясение  вызывает   страх,
парализующий, неподконтрольный ужас, уносящий в безумие.  Любой  человек
при этом  цепенеет,  как  под  наркозом,  и  теряет  способность  трезво
рассуждать. Любой, но только не Питт.
   Несмотря на шок, мозг его работал на удивление ясно и четко. Питт был
слишком прагматичен и недоверчив, чтобы  поверить  в  призраков  и  злых
духов, а другой водолаз здесь появиться просто не  мог.  Страх  растаял,
как иней под лучами солнца. Ощущение неизвестности вернулось на  уровень
осознания. Стараясь не  делать  резких  движений,  Питт  начал  медленно
поворачиваться, затем осторожно переложил фонарь в левую руку, а  правой
вынул из ножен водолазный нож. Крепко сжав перчаткой ребристую  рукоять,
он заставил себя бестрепетно взглянуть  в  лицо  невидимому  противнику.
Представшее взору запомнилось ему до могилы.
 
21 
 
   Красивая  женщина,  или,  скорее,  то,  что  было  некогда   красивой
женщиной, смотрела на него расширенными,  невидящими  голубыми  глазами.
Рука, коснувшаяся его плеча, была вытянута  вперед,  как  будто  маня  к
себе. На мертвой был стандартный черный комбинезон Четвертой империи, но
настолько изодранный в клочья, словно по нему прошлась  лапа  гигантской
кошки. Из прорех выглядывали окровавленные клочья плоти, одна рука  ниже
локтя просто отсутствовала. На погонах имелись какие-то знаки  различия,
но Питт не смог их опознать.
   Лицо женщины выглядело умиротворенно-безмятежным и мертвенно-белым от
долгого пребывания в холодной воде. Вокруг  головы  нимбом  расплывалась
буйная масса  светлых  волос.  Широкие  скулы,  чуть  вздернутый  нос  и
серо-голубые глаза, уставившиеся в зеленые глаза Питта на расстоянии  не
больше фута. Он хотел было оттолкнуть от себя  труп,  но  тут  в  голову
пришла свежая мысль, и он понял, что следует делать.
   Он  быстро  обшарил  карманы  комбинезона,   ничуть   не   удивившись
отсутствию каких-либо  предметов,  указывающих  на  личность  владелицы.
Потом размотал с пояса катушку тонкого троса и обвязал  обутую  в  сапог
ногу мертвого тела. После чего выплыл из широкой  трещины  в  корпусе  и
начал подъем к тускло светящейся над головой полынье.
   Проделав все декомпрессионные остановки, Питт всплыл точно  в  центре
промоины и подплыл к краю, где его ожидали Кокс и еще несколько человек.
Рядом  суетилась  Эви  Тан,  с  энтузиазмом  снимая,  как  Питта  с  его
громоздким водолазным снаряжением  вытаскивают  из  воды  на  лед  сразу
несколько сильных мужских рук.
   - Нашли, что искали, сэр? - осведомился южанин.
   - К сожалению, ничего такого, что можно было бы положить  в  банк,  -
ответил Питт, когда с него сняли шлем. Он передал Коксу конец  уходящего
в воду троса. - Позвольте спросить, что на том конце, сэр?
   - Один человек из экипажа подводной лодки.
   Эви напряженно вглядывалась в неясный силуэт, поднимающийся из темных
глубин, и слабо ахнула, побледнев  под  цвет  ледяного  поля,  когда  на
поверхность выплыла изуродованная фигура с разметавшимися вокруг  головы
белокурыми волосами.
   - О боже! Это же женщина!
   Она была  так  потрясена,  что  даже  забыла  отщелкнуть  кадр,  пока
неизвестную заворачивали в пластик и грузили на сани.
   Питта уже успели освободить от баллонов, и он тоже провожал  взглядом
сани с завернутым телом.
   - Если не ошибаюсь, она была офицером, - заметил он.  -  Быть  может,
даже командиром.
   - Какая жалость, - с  нарочитой  скорбью  отозвался  Кокс.  -  Весьма
привлекательная леди.
   - И все же даже в мертвой, - печально покачала головой Эви, - в  ней,
несомненно, чувствуется какая-то утонченность. Если я хоть в  чем-нибудь
разбираюсь, убеждена: это была выдающаяся женщина.
   - Вполне возможно,  -  согласился  Питт,  -  но  что  она  делала  на
подводной лодке, которой полагалось погибнуть еще лет пятьдесят назад? Я
очень надеюсь, что удастся идентифицировать  тело.  Это  будет  полезный
кусочек в мозаике.
   - Я буду следить за этой  историей  до  самого  конца,  -  решительно
заявила Эви.
   Питт стащил ласты и натянул меховые унты.
   - Вы только сначала утрясите это с флотом и адмиралом  Сэндекером,  -
посоветовал он. - Кто знает, может быть, им не захочется огласки?
   Эви попыталась что-то возразить, но Питт  уже  шагал  к  ледоколу  по
следам полозьев саней.
 
*** 
 
   Питт принял душ, поблаженствовав в пару, побрился и теперь отдыхал  с
бокалом эксклюзивного ликера  "Агаверо-де-Текила",  который  приобрел  в
Мексике. И только приведя мысли в должный порядок, позвонил Сэндекеру  в
Вашингтон.
   - Тело, говоришь?  -  протянул  Сэндекер,  выслушав  доклад  Питта  о
событиях, происшедших после атаки субмарины  на  ледокол.  -  Женщина  -
офицер на подводной лодке?
   - Так точно, сэр. При первой же  возможности  я  постараюсь  отослать
труп в федеральные органы для обследования и опознания.
   - Нелегкая задача, если она не американка.
   - Уверен, ее историю можно будет проследить.
   - Находки с "Мадраса" при атаке не пострадали? - спросил адмирал.
   - Все цело и невредимо.
   - Вообще говоря, вам там сильно повезло, что хоть живы остались.
   - Едва-едва остались, адмирал, - честно признался Питт. - Не покажись
на горизонте капитан Каннингхем со своим "Таксоном", на дне лежала бы не
подлодка, а ледокол.
   - Йегер проверил "U-2015"  по  своим  файлам.  Это  подлодка-загадка.
Известно, что она пропала близ берегов Дании в начале апреля 1945  года.
Однако некоторые историки полагают, что она вышла из войны невредимой  и
была затоплена  своим  экипажем  в  реке  Ла-Плата  между  Аргентиной  и
Уругваем, неподалеку от того места, где  был  взорван  немецкий  тяжелый
крейсер "Граф Шпее". Но никаких конкретных доказательств нет.
   - Значит, ее судьба так и осталась невыясненной?
   - Увы, - вздохнул Сэндекер. - Достоверно известно только одно  -  она
была построена в ноябре сорок четвертого, вышла в море,  но  в  боях  не
участвовала.
   - И как же ее использовал немецкий военный флот?
   - Поскольку она была построена  и  оборудована  по  последнему  слову
техники, считалось, что она превосходит все субмарины,  которые  имелись
тогда  на  вооружении  у  любого  государства.  Обводы  корпуса,  мощные
аккумуляторы позволяли ей обогнать любой надводный  корабль.  Она  могла
буквально  месяцами  обходиться  без  всплытия  и  проходить  под  водой
огромные расстояния. По тем  немногим  сведениям,  которые  Йегер  сумел
выкопать из немецких военных документов, она должна была  участвовать  в
операции под кодовым названием "Новая судьба".
   - Ого, это уже что-то знакомое! - пробормотал Питт себе под нос.
   - Это был  совместный  проект  нацистской  верхушки  и  правительства
Аргентины - вывезти несметные богатства, награбленные нацистами за время
войны. Другие субмарины выходили  на  боевое  дежурство  топить  корабли
союзников, а "U-2015" курсировала между Германией и Аргентиной, перевозя
на миллионы долларов золотые и серебряные слитки, платину, бриллианты  и
предметы искусства, похищенные из  лучших  коллекций  Европы.  Вместе  с
грузом сокровищ перевозили высших партийных бонз с семьями,  и  все  это
выгружали в глубокой тайне в отдаленном порту на побережье Патагонии.
   - И так, пока не кончилась война?
   - Да, до самого конца войны, - подтвердил Сэндекер.  -  Высказывалось
предположение, что операция "Новая судьба"  -  детище  Мартина  Бормана.
Может, он и был сумасшедшим обожателем Гитлера, но у  него  хватило  ума
понять, что Третий рейх терпит  поражение.  И  он  поставил  себе  целью
вывезти в дружественную страну главарей  нацистов  и  как  можно  больше
ценностей раньше, чем союзники переправятся  через  Ла-Манш.  Самым  его
дерзким планом было переправить Гитлера в секретное убежище в Андах,  но
из этого ничего не получилось,  поскольку  Гитлер  настоял,  что  должен
умереть в Берлине.
   - И "U-2015" - единственная подлодка, которая  переправляла  в  Южную
Америку пассажиров и груз?
   - Нет, существовало не менее двенадцати других. Судьба  их  известна.
Некоторые  были  уничтожены  союзниками,  другие  затоплены  собственным
экипажем или сдались нейтральным странам.
   - А известно что-нибудь о том, что стало с пассажирами и деньгами?
   - Ничего. Матрос с одной подлодки, давший интервью спустя много  лет,
вскоре бесследно исчез; он описывал тяжелые  деревянные  ящики,  которые
перегружали на грузовики  у  пустынного  причала.  Пассажиры,  одетые  в
штатское, вели себя так, будто были важными людьми в партии нацистов,  и
их на берегу ждали  шикарные  автомобили.  Что  случилось  с  ними  и  с
сокровищами, никто точно не знает.
   - Аргентина - настоящая теплица для  старых  наци.  Трудно  подыскать
лучшее  место  для  вербовки  сторонников   нового   мирового   порядка,
построенного на пепле старого.
   - Ну, дожить до наших дней могла лишь горстка. И сейчас всем тем, кто
мог занимать важные посты в  партии  или  в  армии,  уже  перевалило  за
девяносто.
   - Загадка не проясняется, - заметил Питт. - Зачем  кучке  престарелых
нацистов восстанавливать "U-2015" и посылать ее топить исследовательское
судно?
   - По тем же причинам, по которым пытались убить тебя в  Теллуриде,  а
Ала с Руди на острове св. Павла.
   - Черт, как же я раньше о них не спросил?!  -  пристыжено  воскликнул
Питт. - Что там у них стряслось? Нашли пещеру с антиквариатом?
   - Нашли. Но едва не погибли, когда их самолет взорвался.  Кто-то  его
заминировал еще в Южной Африке. А  дальше,  насколько  можно  судить,  с
какого-то  торгового  судна  поднялся  вертолет  с  шестью  вооруженными
киллерами  на  борту,  которым  предстояло  убить   всех   нежелательных
посетителей  острова  и  прибрать  к  рукам  все,  что  осталось   после
пассажиров "Мадраса". Ал и Руди перебили их всех и вертолет тоже  сбили.
Но Ганн получил пулю в ногу  и  сложный  перелом  голени.  Он,  конечно,
поправится, но в гипсе будет ходить еще долго.
   - Так они все еще на острове?
   -  Только  Ал.  Руди  эвакуировали  около  часа  назад  -  вертолетом
доставили  на  британский  ракетный  крейсер,  идущий  из  Австралии   в
Саутгемптон. Скоро он будет в Кейптауне, где его прооперируют.
   - Шесть киллеров и вертолет! - восхищенно покрутил  головой  Питт.  -
Хотелось бы послушать, что расскажут ребята.
   - Наверняка что-нибудь захватывающее. Они же  отправились  на  остров
безоружными.
   - У этой Четвертой империи разведка поставлена просто  потрясающе,  -
задумчиво произнес Питт.  -  До  того  как  подлодка  начала  палить  по
"Полярной буре", я немножко поболтал с ее капитаном. А  когда  назвался,
он спросил, как это я так быстро попал в  Антарктику  из  Колорадо.  Мне
больно об этом говорить, адмирал,  но  склонен  думать,  что  информатор
сидит где-то поблизости от вашего кабинета в НУМА.
   - Я это непременно выясню, - пообещал Сэндекер, с трудом  контролируя
гнев, который вызывала в нем одна только мысль о предателе. - А пока что
отправлю доктора О'Коннелл на остров св. Павла, чтобы она  осмотрела  на
месте камеру и находки Ала и Руди. Тебе я обеспечу транспорт  -  двинешь
туда же и лично проследишь за  ее  безопасностью,  а  также  изъятием  и
перевозкой экспонатов в Штаты.
   - А французы возражать не будут? Разве остров принадлежит не им?
   - А чего не знаешь, то и не огорчает, - буркнул адмирал.
   - И когда же я вернусь обратно в мир цивилизации?
   - К концу этой недели будешь спать уже в своей постели.  Еще  вопросы
имеются?
   - Пэт и Хайрем как-нибудь продвинулись в расшифровке надписей?
   - Раскололи систему нумерации. Компьютерный анализ положения звезд на
потолке пещеры подтвердил, что надписи сделаны девять тысяч лет назад.
   Питт сначала подумал, что ослышался:
   - Вы сказали девять  тысяч,  сэр?  -  Хайрем  датирует  строительство
пещеры 7100 годом до новой эры.
   Питта такое известие заметно ошеломило.
   - Иначе говоря, вы утверждаете, что за четыре тысячи лет до шумеров и
египтян уже существовала развитая цивилизация?
   - Я древнюю историю не  открывал  со  школьных  времен,  -  проворчал
Сэндекер, - но припоминаю, что меня чему-то в этом роде учили.
   - Археологи от восторга полопаются, переписывая тома  исследований  о
доисторических культурах.
   - Йегер и доктор О'Коннелл продвинулись и  в  расшифровке  алфавитных
надписей. Вроде бы речь идет о некой катастрофе мирового масштаба.
   - Древняя цивилизация, стертая с лица земли  глобальным  катаклизмом?
Если бы я не знал вас лучше, адмирал, я бы подумал, что вы  говорите  об
Атлантиде.
   Сэндекер ответил не сразу. Питт готов был поклясться, что слышит, как
поскрипывают за восемь тысяч  миль  шестеренки  в  адмиральской  голове.
Наконец снова послышался его странно вздрагивающий голос:
   - Атлантида, говоришь? - медленно произнес Сэндекер.  -  Как  это  ни
удивительно, но ты можешь оказаться гораздо ближе к истине, чем думаешь.
Часть третья КОВЧЕГ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ВЕКА
 
22 
 
4 апреля 2001 года Буэнос-Айрес, Аргентина 
 
   Певцы и музыканты оценивают главные оперные театры мира по акустике -
качеству звука, который доносится от сцены к ложам и выше -  к  галерке.
Для любителей оперы театры различаются скорее по  изяществу  и  пышности
интерьера. Некоторые известны вычурностью, другие  славятся  богатством,
третьи - особой изобретательностью отделки. Но ни один не  сравнится  по
величественности  с  Колумбовой  оперой  на  авениде  Девятого  июля   в
Буэнос-Айресе.
   Строительство театра началось в 1890 году,  и  расходов  на  него  не
жалели. Закончилось оно  в  1908  году,  и  новое  здание  заняло  целый
квартал. Его огромная сцена помнила танец Павловой и  Нижинского.  Здесь
дирижировал Тосканини, этот зал слышал голоса  всех  великих  певцов  от
Энрико Карузо до Марии Каллас.
   Невероятно сложные бронзовые украшения на барьерах,  ярусы  с  рядами
бархатных кресел, шитый золотом занавес, потолок, расписанный  мастерами
живописи.  В  вечера  премьер  вся  элита  Буэнос-Айреса   шествует   по
итальянскому мрамору вестибюля под  стеклянным  куполом,  поднимаясь  по
устланной ковром лестнице к роскошным ложам.
   За минуту до начала увертюры к  "Коронации  Поппеи"  Монтеверди  были
заняты все места,  кроме  одной  ложи  справа  от  сцены.  Она  все  еще
пустовала.
   Но за несколько секунд до того, как стал гаснуть  свет,  в  пустующей
ложе появился мужчина в сопровождении четырех женщин. Все пятеро  удобно
устроились в бархатных  креслах.  Невидимые  за  занавесями,  на  страже
застыли двое телохранителей во фраках. Каждая пара глаз, каждый  бинокль
в зале автоматически повернулись в сторону вошедших.
   Женщины были потрясающе красивы  именно  той  классической  красотой,
которая так редко встречается в жизни. Почти одинаковые  светлые  волосы
вились золотыми кудрями, ниспадая чуть ниже обнаженных  плеч.  Красавицы
держались с  царственной  неприступностью,  сложив  на  коленях  тонкие,
изящные  руки  и  глядя  в  оркестровую  яму  одинаковыми  серо-голубыми
глазами. Тонкие черты лица, высокие скулы  и  бронзовый  загар,  который
можно приобрести, только катаясь на лыжах в Андах или принимая солнечные
ванны на яхте в Баия-Бланка. Каждой из них на вид  можно  было  дать  не
больше двадцати пяти, но на самом деле каждая была на десять лет старше.
Легко угадывалось, что они сестры, и действительно, то  были  четыре  из
шести близняшек. Одежда не  настолько  скрывала  пропорции  тела,  чтобы
нельзя было понять, что все они стройны и  поддерживают  эту  стройность
постоянными упражнениями.
   Длинные переливающиеся шелковые платья  с  оторочкой  из  черно-бурой
лисы отличались  лишь  цветом.  Сидящие  полукругом  женщины  сияли  как
желтый, синий, зеленый и  красный  сапфиры.  На  каждой  сверкала  целая
россыпь   драгоценностей   -   ожерелья,   кольца,   браслеты,   серьги.
Необыкновенно чувственные и возбуждающие, они в  то  же  время  казались
эфирными созданиями. С трудом верилось, что все они не только давно  уже
были замужем, но и произвели на свет по пятеро детей. Эти дамы неизменно
присутствовали на открытии оперных сезонов, как на семейных  праздниках.
Они грациозно раскланивались  со  знакомыми,  с  улыбкой  поглядывая  на
мужчину, занимавшего центральное положение в их ложе. Он же сидел  прямо
как жердь, с надменным видом игнорируя окружающих. У  него  был  тот  же
цвет  волос  и  глаз,  что  и  у  его  сестер,  но  на   этом   сходство
заканчивалось. На свой лад он был не менее красив, чем его ослепительные
спутницы, но красотой мужской и суровой.  Тонкая  талия  и  узкие  бедра
поддерживали тело с плечами лесоруба  и  руками  борца-тяжеловеса.  Лицо
квадратное, словно  высеченное  и