в  тот  момент,  когда  я  тебе
скажу.
   Ярко-желтый самолет спикировал вниз и кружил вокруг корабля, проверяя его
защищенность. Громкое назойливое жужжание двигателя  отражалось  от  воды  и
закладывало уши Питту. Он наблюдал за самолетом в бинокль  и  удовлетворенно
улыбнулся, когда заметил маленькие круглые отверстия на крыльях и  фюзеляже:
памятка о метких выстрелах Джордино. Подняв  бинокль  почти  в  вертикальное
положение, он посмотрел на черный провод, который  тянулся  вверх,  и  сразу
ощутил надежду, которая начала перерастать в полное убеждение.
   - Спокойно... спокойно,  -  произнес  Питт.  -  Я  думаю,  он  собирается
отведать сыра.
   - Сыр, -  удивленно  подумал  Ганн.  -  Он  называет  сыром  этот  чертов
воздушный шар там, наверху. - Кто бы мог подумать, что Питт имел в виду этот
шар для наблюдения за погодой, когда спрашивал,  есть  ли  на  борту  Первой
Попытки метеорологическое снаряжение. Теперь этот чертов  шар  парит  там  в
небе с сорока килограммами взрывчатки, взятой из  сейсмической  лаборатории.
Ганн взглянул вверх на большой серебристый воздушный шар и  на  смертоносный
груз, висевший под ним. Трос, к которому  был  прикреплен  воздушный  шар  и
электрический провод, тянувшийся от  взрывчатки,  достигали  в  длину  почти
двести пятьдесят метров. Шар находился за кормой  примерно  в  ста  двадцати
метрах, это равносильно длине четырех футбольных полей. Он покачал  головой;
было необычно, что взрывчатку, которой обычно  пользовались  для  проведения
подводных взрывов при изучении морского дна, сейчас использовали  для  того,
чтобы взорвать самолет в воздухе.
   Шум двигателей  самолета  становился  громче,  и  в  какой-то  миг  Питту
показалось, что тот собирается пикировать прямо  на  корабль,  но  затем  он
увидел, что угол снижения был слишком маленьким. Пилот  направлял  Альбатрос
прямо к воздушному шару. Питт поднялся, чтобы лучше видеть, хотя и  понимал,
что превращается в заманчивую и доступную мишень. Шум  двигателя  перешел  в
сплошной рев, и пулеметы нацелились на воздушный  шар,  лениво  парящий  над
сверкающей водой. Не было ни задержки, ни предварительной подготовки; желтые
крылья сверкнули на солнце, затмевая вспышки выстрелов  из  двух  пулеметов,
укрепленных на капоте двигателя. Звук разрывов и свист пуль означали  начало
атаки.
   Нейлоновая оболочка наполненного  гелием  шара  содрогнулась  от  бешеной
пулеметной стрельбы. Сначала она осела,  затем  сморщилась,  как  чернослив,
свернулась и начала падать в море. Желтый Альбатрос пролетел над поверженным
шаром, выходя на прямую линию к Первой Попытке.
   - Давай! - крикнул Питт, бросаясь на палубу.
   Ганн нажал кнопку.
   Следующее мгновение казалось бесконечным.  Затем  раздался  оглушительный
взрыв, который сотряс судно от киля  до  мачты.  Тишина  раннего  утра  была
разорвана резким звуком, словно тысячи окон были разбиты при шторме. В  небо
вознесся огромный столб дыма и пламени, где перемешались черный и  оранжевый
цвета. Взрывная волна отбросила Питта и Ганна, прижав их внутренние органы к
позвоночнику, словно от резкого и сильного удара кулаком.
   Медленно,  превозмогая  боль  от  тугих  бинтов  и  пытаясь  восстановить
дыхание, Питт поднялся на ноги и стал всматриваться в темное облако взрыва в
поисках признаков Альбатроса. Его глаза смотрели слишком  высоко,  и  он  не
заметил ничего, кроме клубов дыма; самолет и его  пилот  исчезли.  Затем  он
понял, что случилось. Тот короткий миг между его  устным  сигналом  и  самим
взрывом спас самолет от мгновенного разрушения. Проследив взглядом до  линии
горизонта, он увидел его. Самолет тихо планировал по воздуху, его  двигатель
был мертв.
   Питт быстро схватил  бинокль  и  посмотрел  на  Альбатрос.  Аэроплан  был
охвачен пламенем, за ним тащился черный шлейф дыма. Он наблюдал с нездоровым
удовольствием, как одно из нижних крыльев вдруг  оторвалось  и  упало  вниз,
бросив самолет  в  дикий  круговорот,  как  листок  бумаги,  выброшенный  из
высотного здания. Затем показалось, что  он  завис  на  какое-то  мгновение,
прежде чем рухнуть в море, оставив в теплом воздухе полосу дыма.
   - Он упал! - взволнованно закричал Питт. - Мы победили!
   Ганн лежал в углу возле дальней переборки.  Он  прополз  по  палубе  и  с
трудом поднял голову:
   - Куда он упал?
   - Около двух миль позади кормы, со стороны  правого  борта,  -  отозвался
Питт. Он опустил бинокль и взглянул на бледное лицо Ганна. - С тобой  все  в
порядке?
   Ганн кивнул:
   - Я немного ударился, только и всего.
   Питт улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. Он был очень  доволен
собой и результатами своего плана:
   - Нужно послать вельбот и несколько человек,  чтобы  они  спустились  под
воду на месте крушения. Я сгораю от нетерпения  увидеть,  как  выглядит  наш
призрак.
   - Конечно, - ответил Ганн. - Я лично  возглавлю  группу  подводников.  Но
только при одном условии... ты немедленно отправишься в  мою  каюту.  Доктор
еще не закончил с тобой.
   Питт пожал плечами:
   - Ты капитан. - Он отвернулся к поручням  и  снова  посмотрел  на  пятно,
которое обозначало могилу Альбатроса.
   Он оставался стоять у поручня и десять минут спустя, когда Ганн и четверо
человек из экипажа Первой Попытки погрузили подводное снаряжение на  вельбот
и отчалили. Маленькой лодке не нужно было кружить и исследовать значительную
водную поверхность, она направилась прямо к тому месту, где  исчез  самолет.
Питт продолжал смотреть, пока пловцы ныряли  в  сверкающую  голубую  воду  с
определенными интервалами, чтобы сойтись  под  водой  там,  где  было  место
падения разбитого самолета.
   - Пойдемте, майор, - раздался голос сбоку.
   Он нехотя повернулся и посмотрел в лицо бородатого врача:
   - Нет необходимости преследовать меня, доктор. Я. все равно не женюсь  на
вас, - сказал Питт, широко улыбаясь.
   Голубоглазый пожилой корабельный врач не улыбнулся  в  ответ.  Он  указал
вниз на лестницу, ведущую в каюту Ганна.
   Питту ничего не оставалось, как безропотно покориться и предоставить свое
израненное тело заботам  доктора.  В  каюте  он  изо  всех  сил  пытался  не
отключиться, но введенное успокоительное  победило  его  горячую  голову,  и
скоро он погрузился в глубокий сон.

9

   Питт взглянул на свое отражение в маленьком зеркале, висевшем в каюте,  и
увидел худое изможденное лицо. Черные волосы спадали на лоб и закрывали уши,
создавая неопрятный венчик над темно-зелеными  глазами,  покрытыми  красными
прожилками. Темные круги лежали под глазами. Он проспал совсем недолго, часы
показывали, что прошло всего четыре часа. Его  разбудила  жара:  раскаленный
утренний воздух, распространявшийся над  морем  со  стороны  Африки,  опалил
своим горячим дыханием его кожу. Он увидел, что вентилятор был  отключен,  и
включил  его,  но  горячий  воздух  уже  наполнил  каюту.   Теперь   никакой
кондиционер не сможет охладить воздух в каюте, по крайней мере,  до  вечера.
Он открыл кран и ополоснул лицо водой, позволяя  прохладе  проникать  в  его
поры, когда капли воды стекали вниз по плечам и спине.
   Он проворно вытер влажную кожу и попытался вспомнить по порядку все,  что
произошло прошлой ночью. Вилли и Майбах-Цепплин. Вилла. Беседа с фон Тиллем.
Красота Тери и ее бледное личико. Затем лабиринт, собака и спасение,  Афина;
интересно, нашел ли ее хозяин? Рыбацкая лодка, раннее утро, желтый Альбатрос
и взрыв. Теперь он ждал, когда Ганн и его экипаж обнаружат самолет и  найдут
тело его загадочного пилота. Какая же здесь связь с фон Тиллем?  Какие  цели
преследовал старый немец? А Тери? Знала ли она о ловушке?  Пыталась  ли  она
предупредить его? Или она заманила его, чтобы выудить информацию для  своего
дяди?
   Он отбросил все мысли и вопросы. Кожа под бинтами зудела, и его одолевало
нестерпимое желание содрать их...
   Господи,  как  же  жарко...  сейчас  бы  выпить  чего-нибудь   холодного.
Единственная одежда, которую доктор оставил на нем, были трусы.  Он  намочил
их под краном и надел мокрыми. Через несколько  минут  они  были  совершенно
сухими.
   Раздался  легкий  стук  в  дверь.  Она  медленно  приоткрылась,  и  возле
переборки показалась рыжеволосая голова юнги.
   - Вы уже проснулись, майор Питт? - тихо спросил он.
   - Да, только что, - отозвался Питт.
   - Я... я не собирался беспокоить вас, - запинаясь,  произнес  мальчик.  -
Доктор  попросил  меня  проверять  вас  каждые   пятнадцать   минут,   чтобы
удостовериться, что вы спокойно отдыхаете.
   Питт бросил уничтожающий взгляд на юнгу.
   - Кто, черт возьми, может спокойно отдыхать в этом  пекле  с  отключенным
кондиционером?
   Растерянное, жалкое выражение появилось на лице паренька.
   - О, боже мой, извините меня, сэр. Я думал, что капитан Ганн включил его.
   - Что сделано, то сделано, - произнес Питт, пожимая плечами. - Как насчет
того, чтобы выпить чего-нибудь холодненького?
   - Вы хотите бутылку ФИКСА?
   Глаза Питта сузились.
   - Бутылку чего?
   - ФИКС. Это греческое пиво.
   - Хорошо, давай попробуем. - Питт не мог  сдержать  улыбку.  -  Я  слышал
раньше о фиксе, но никогда не доводилось пробовать.
   - Я сейчас, сэр. - Паренек повернулся к переборке и закрыл  дверь.  Вдруг
она резко открылась, и опять показалась рыжая голова юнги.
   - Извините, майор, я совсем забыл. Полковник  Льюис  и  капитан  Джордино
ждут вас. Полковник хотел сразу пройти сюда и разбудить вас,  но  доктор  не
захотел и слышать об этом. Он даже пригрозил выбросить полковника  за  борт,
если тот попытается сделать это.
   - Хорошо,  пришли  их  сюда,  -  с  нетерпением  сказал  Питт.  -  Только
поторопись с пивом, пока я не испарился.
   Питт снова лег на кровать, капли  пота  стекали  по  его  телу  прямо  на
простыни. Его мозг опять  включился,  выискивая  каждую  деталь  в  прошлом,
собирая их для настоящего, анализируя и намечая направления для будущего.
   Льюис и Джордино.
   Они не замедлили появиться. Если Джордино получил ответ из  штаб-квартиры
ПУМА, это может помочь заполнить одну из многочисленных недостающих частей в
головоломке. Четыре грани были обозначены, но  середина  представляла  собой
разрозненное скопление неизвестных и непроверенных  данных.  Злое  лицо  фон
Тилля искоса смотрело из лабиринта, ею тонкие, плотно сжатые губы скривились
в самодовольной улыбке. Мозг Питта работал...
   Большой  белый  дог.  Он  попытался  переместить  ею   в   другую   часть
головоломки,  но  не  получалось.  Это  странно,  подумал  он,   собака   не
соответствует предназначенной ей части. По какой-то необъяснимой причине  он
не мог поместить животное между фон Тиллем и Куртом Хейбертом.
   Льюис резко и шумно ворвался в каюту. У него было красное, покрытое потом
лицо, тонкие струйки стекали по носу и попадали на усы, где они  собирались,
как капли дождя в лесу.
   - Ну, майор, разве ты не жалеешь, что отказался от моего  приглашения  на
обед?
   Питт едва заметно улыбнулся:
   - Признаю, было раза два прошлой ночью, когда я пожалел, что отверг  ваши
устрицы. - И он показал на бинты, перевязывавшие его грудь. - Но, по крайней
мере, другое приглашение на обед оставило мне несколько моментов, которые  я
запомню надолго.
   Джордино выступил из-за спины Льюиса,  одетого  в  форму  цвета  хаки,  и
приветливо помахал Питту:
   - Видишь, что случается каждый раз, когда я позволяю тебе уходить  кутить
одному?
   Питт видел широкую добродушную улыбку  на  лице  Джордино,  но  он  также
заметил и озабоченность в его дружеском взгляде:
   - В следующий раз, Ал, я пошлю тебя вместо себя.
   Джордино рассмеялся:
   - Не делай мне таких одолжений, если являешься в таком виде на  следующее
утро.
   Льюис тяжело опустился в кресло, повернутое к кровати:
   - Господи, как же здесь жарко. Неужели  это  плавающее  корыто  не  имеет
кондиционеров?
   Питт получал некоторое удовольствие от страданий Льюиса:
   - Сожалею, полковник, но вентилятор, кажется, сломался.  Сейчас  принесут
пиво, которое сделает жару более терпимой.
   - Как раз сейчас, - отозвался Льюис, - я бы с удовольствием выпил  стакан
газированной воды.
   Джордино наклонился над кроватью:
   - Ради всего святого, Дирк, в какую переделку ты попал  после  того,  как
покинул нас прошлым вечером? Ганн в сообщении по радио  говорил  о  какой-то
бешеной собаке.
   - Я расскажу тебе, - ответил Питт, - но сейчас мне нужно получить  ответы
на пару вопросов. Он взглянул на Льюиса:
   - Полковник, вы знакомы с Бруно фон Тиллем?
   - Знаю ли я фон Тилля? - повторил Льюис. -  Только  поверхностно.  Я  был
представлен ему однажды и  видел  его  иногда  на  вечерах,  которые  давала
местная знать, только и всего. Все, что я  слышал,  это  то,  что  он  очень
загадочная личность.
   - А вы случайно не знаете, чем он занимается? - с надеждой спросил Питт.
   - Он владеет небольшой флотилией. - Льюис замолчал на мгновение, закрыв в
задумчивости глаза.  Затем  он  открыл  глаза,  показывая  всем  видом,  что
вспомнил. - Минерва, да, Минерва Лайнс - название его флотилии.
   - Я никогда не слышал о ней, - пробормотал Питт.
   - Ничего удивительного, - отозвался Льюис. - Судя  по  изношенным  ржавым
трубам,  которые,  как  я  видел,  дымят  вокруг  Тасоса,  сомневаюсь,   что
кто-нибудь еще знает о ее существовании.
   Глаза Питта прищурились:
   - Корабли фон Тилля плавают вокруг побережья Тасоса?
   Льюис кивнул:
   - Да, один рейс в неделю или около того. Их легко отличить: у них всех на
дымовой трубе изображена большая желтая буква "М".
   - Они бросают якорь около берега или заходят в док Лиминаса?
   Льюис отрицательно покачал головой:
   - Никогда. Каждый корабль, который мне доводилось замечать, плыл  с  юга,
огибал остров и снова ложился в обратный курс на юг.
   - Не останавливаясь?
   - Они ложились в дрейф где-то на полчаса, не  больше,  как  раз  напротив
старых развалин.
   Питт поднялся с кровати. Он вопросительно посмотрел на Джордипо, затем на
Льюиса:
   - Это странно.
   - Почему? - спросил Льюис, закуривая сигарету.
   - Тасос лежит, по крайней мере, в пятистах милях  к  северу  от  основных
магистральных путей, ведущих к Суэцкому каналу, - задумчиво произнес Питт. -
Почему же фон Тилль заставляет свои корабли делать тысячемильный крюк?
   - Я не знаю, - нетерпеливо перебил его Джордино. - И, сказать по  правде,
меня это меньше  всего  интересует.  Почему  бы  не  прекратить  эту  пустую
болтовню в не поговорить о твоих ночных похождениях?
   Питт встал и потянулся, морщась от неприятного ощущения. Во рту  першило,
он  не  мог  припомнить,  когда  у  него  так  пересыхало  в   горле.   Куда
запропастился этот чертов юнга с пивом? Питт увидел сигареты  у  Джордино  и
попросил одну. Он прикурил ее и затянулся, неприятный вкус во рту усилился.
   Он пожал плечами, кисло улыбаясь.
   - О'кей, я расскажу вам все  от  начала  до  конца,  но,  прошу  вас,  не
смотрите на меня, как на сумасшедшего.
   В раскаленной  тесной  каюте,  где  до  металлических  стен  нельзя  было
дотронуться,  Питт  рассказал  свою  историю.  Он  ничего  не  утаил,   даже
небольшого подозрения, что Тери должна была каким-то образом заманить его  к
фон Тиллю. Льюис задумчиво кивал время  от  времени,  но  не  делал  никаких
замечаний; казалось, его мысли витали где-то еще, возвращаясь только,  когда
Питт логично излагал все  происшедшее.  Джордино  неторопливо  вышагивал  по
маленькому кубрику, слегка наклоняясь при небольшой качке корабля.
   Когда Питт закончил, никто не проронил ни слова.  Десять  секунд  прошло,
двадцать, затем тридцать. Воздух стал влажный от пота  и  быстро  пропитался
сигаретным дымом.
   - Я знаю, - немного устало произнес Питт. -  Это  звучит  как  выдумка  и
имеет мало смысла. Но все произошло именно так, я ничего не упустил.
   - Даниил в логове льва, - ровно, без особой интонации, произнес Льюис.  -
Я допускаю, все, что ты рассказал, звучит  невероятно,  но  факты  некоторым
образом подтверждают твои слова. - Он достал носовой платок из кармана  брюк
и вытер им лоб. - Ты  оказался  прав,  предсказав,  что  допотопный  самолет
предпримет атаку против этого корабля, и ты даже узнал, когда.
   - Фон Тилль дал мне намек. Остальное было догадкой.
   - Я не могу представить себе такой странный план, -  сказал  Джордино.  -
Использовать старый аэроплан, чтобы обстреливать море и базу на суше  только
для того, чтобы  избавиться  от  Первой  Попытки,  -  это  кажется  чересчур
сложным.
   - Не совсем, - сказал Питт. - Фон Тиллю очень быстро стало ясно, что  его
диверсионные действия при проведении научных исследований экспедиции НУМА не
увенчались успехом.
   - Что же помешало ему? - спросил Джордино.
   - Ганн был упрям, - Питт спокойно улыбнулся. - Хотя  он  думал,  что  все
происшествия и срывы можно объяснить естественными причинами,  он  отказался
сняться с якоря и убраться.
   - Бог с ним, - прохрипел Льюис и прокашлялся,  прочищая  горло,  но  Питт
спокойно продолжал:
   - Фон Тилль был  поставлен  перед  необходимостью  найти  другой  способ.
Использовать старый  самолет  было  гениальной  идеей.  Если  бы  он  послал
современный реактивный истребитель для бомбардировки Брейди Филд, то события
могли бы принять форму  международного  скандала:  греческое  правительство,
русские, арабы - весь мир оказался бы втянутым, и весь остров был бы  битком
набит военными, поднятыми по тревоге. Нет,  фон  Тилль  проявил  ловкость  и
находчивость:  старый  Альбатрос  доставил  некоторое  беспокойство   нашему
правительству и обошелся в  несколько  миллионов  долларов  военно-воздушным
силам, но не произошло  никаких  дипломатических  осложнений  и  вооруженных
конфликтов.
   - Очень интересно, майор, - голос Льюиса был  ровным  и  скептическим.  -
Очень интересно и весьма поучительно. Но не будешь ты так  любезен  ответить
на вопрос, который вертится у меня на языке.
   - Слушаю вас, сэр, - Питт впервые так  обратился  к  Льюису,  назвав  его
сэром, и ему это показалось весьма неприятным.
   - Что же такое эти яйцеголовые ученые  здесь  ищут,  что  от  их  тухлого
бизнеса пострадали наши головы?
   - Рыбу, - улыбаясь, ответил Питт.
   Глаза у Льюиса округлились, и он едва не выронил сигару себе на колени.
   - Кого?
   - Рыбу, - повторил Питт. - Ее  прозвали  Задира;  редкая  особь,  которая
может оказаться живым ископаемым. Ганн уверяет меня, что поимка одной  такой
особи может оказаться величайшим научным открытием века. - Питт полагал, что
немного переборщил, но его разозлило явное высокомерие Льюиса.
   На лице у Льюиса было неприятное выражение, когда он  нервно  поднялся  с
кресла:
   - Ты хочешь сказать, что я получил пятнадцать миллионов  долларов  ущерба
от разбитых самолетов,  находившихся  под  моим  личным  командованием,  моя
военная карьера полетела ко всем чертям, и все это из-за проклятой рыбы?
   Питт изо всех сил старался выглядеть серьезным:
   - Да, полковник, я считаю, что вы можете сказать так.
   Унылый вид полного поражения появился на лице Льюиса, когда он  покачивал
головой из стороны в сторону:
   - Боже мой, боже мой, это несправедливо, это не только...
   Его прервал стук в металлическую дверь. Вошел юнга, неся поднос  с  тремя
коричневыми бутылками.
   - Принеси еще, - приказал Питт. - И охлади их хорошенько.
   - Хорошо, сэр, - ответил паренек. Он поставил поднос  на  стол  и  быстро
вышел из каюты.
   Джордино передал Льюису пиво.
   - Возьмите, полковник, выпейте и забудьте об  ущербе,  причиненном  базе.
Налогоплательщики в любом случае возместят все убытки.
   - Тем временем я, вероятно, получу инфаркт, - мрачно  буркнул  Льюис.  Он
сел назад в кресло, согнувшись, как выжатый тюбик.
   Питт взял покрытую льдом бутылку и провел  ее  холодной  поверхностью  по
лбу. К изогнутому горлышку была прикреплена красно-серебристая этикетка.  Он
лениво  посмотрел  на  надпись,  гордо  провозглашавшую:  ПРЕДН