асота;   тот   тип
мужественности, который художники обычно  пытаются  запечатлеть  на  холсте.
Питт был довольно опытной личностью, он мог сразу определить в нем человека,
не имеющего склонности к убийству.  Его  дороги  много  раз  пересекались  с
привлекательными негодяями, для которых убийство было обыкновенным делом.
   Гид отступил назад и обошел вокруг автомобиля. Он кивнул шоферу.
   - У нас гости, Дариус. Трое маленьких  козлят,  которые  заблудились.  Мы
доставим их к инспектору Закинтасу. Пусть они разыграют  свою  сценку  перед
ним. Он повернулся к Питту:
   - Вам понравится компания инспектора; он превосходный слушатель.
   Дариус спокойно указал на заднее сиденье.
   - Вы, двое, туда, а девушка сядет впереди.
   Его голос был таким, как и ожидал Питт - низким и хриплым.
   Питт откинулся на  спинку  сиденья  и  проанализировал  дюжину  различных
вариантов побега, причем, каждый последующий имел меньше  шансов  на  успех,
чем предыдущий. Гид буквально держал их за яйца, пока с ними была Тери.  Без
нее, подумал он, они с Джордино смогли бы найти способ взять вверх над гидом
и завладеть его пистолетом. Была, конечно, и еще одна возможность,  если  бы
они предприняли попытку, гид ни за что бы не отважился выстрелить в женщину,
но Питт не собирался рисковать жизнью Тери ради  побега.  Гид  поклонился  с
наигранной учтивостью.
   - Будь джентльменом, Дариус, предложи очаровательной  молодой  даме  свой
пиджак. Е„... хмм... выступающие прелести могут вызвать смущение  окружающих
и сбить их с толку, когда мы поедем.
   - Не беспокойтесь, - презрительно отозвалась Тери.  -  Я  не  одену  этот
обезьяний пиджак. У меня нет ничего такого,  что  я  должна  прятать.  Кроме
того, мне доставит большое удовольствие  видеть,  как  будет  извиваться  от
неудобства такой жирный червяк, как вы.
   Глаза у гида вспыхнули от злости, но он слегка улыбнулся и пожал плечами.
   - Как пожелаете.
   Тери приподняла пеньюар, плотно прижав его к бедрам, и села в машину. Гид
сел рядом с  ней,  зажав  ее  между  собой  и  неуклюжим  Дариусом,  который
ссутулился над рулем. Затем двигатель "Мерседеса"  заработал,  и  автомобиль
двинулся  по  узкой,  извилистой  дороге,  покрытой  глубокими  рытвинами  и
колдобинами. Блестящие глаза гида перебегали с Питта на Джордино и  обратно,
при этом ни разу, даже невзначай, не взглянув на  сидящую  рядом  Тери.  Его
напряженная бдительность и неослабевающая сосредоточенность, как  показалось
Питту, граничили с чрезмерным фанатизмом.
   Питт, внимательно наблюдая за любой негативной  реакцией  гида,  медленно
достал сигарету из нагрудного кармана и также медленно прикурил е„.
   - Скажите, как вас зовут?
   - Поликлитас Анаксамандр Зено, - представился гид. - К вашим услугам.
   - Скажите, - снова спросил Питт, не пытаясь повторить полное имя Зено,  -
как получилось, что вы вернулись  назад  к  лабиринту,  когда  мы  выбрались
оттуда?
   - У меня любознательная натура, - ответил  Зено  с  улыбкой.  -  Когда  я
заметил, что вы с другом таинственно исчезли во время экскурсии,  я  спросил
себя: что эти два кажущихся угрюмыми человека ищут среди развалин, что могло
так заинтересовать их? Мой скромный  разум  не  находил  ответа,  поэтому  я
передал свою группу зевак молодому гиду и вернулся к амфитеатру.  Вас  нигде
не было видно.  Затем  я  обнаружил  сломанный  столб  в  ограде...  никакой
ловкости здесь не потребовалось, уверяю вас. Я знаю каждый камень и  трещину
в этом месте. Уверенный, что вы появитесь, я сел и стал ждать. Все просто.
   - Но вы могли оказаться в идиотском положении, если бы мы не появились.
   - Это был только вопрос времени. Другого выхода из Преисподней Подземного
Царства нет.
   - Преисподняя Подземного Царства? - пробудилось вдруг любопытство  Питта.
- Почему вы так называете тоннель?
   - Я нахожу ваш внезапный интерес  к  археологии  совершенно  неожиданным.
Однако,  раз   вы   спрашиваете...   -   Во   взгляде   Зено   проскользнуло
замешательство, смесь удивления и смущения. - Во время золотого века  Греции
наши предки производили свои  судебные  разбирательства  в  амфитеатре.  Это
место было выбрано потому, что в состав судей входили сто избранных горожан.
Их убеждение, и довольно мудрое, состояло в том, что чем больше людей вершат
правосудие, тем более справедливым будет приговор. В случае очевидных  улик,
когда  обвиняемый  признавался  виновным,  ему  давали  возможность   выбора
немедленной казни или преисподней подземного царства.
   - А что такого  страшного  было  в  преисподней?  -  спросил  Джордино  и
посмотрел на отражение лица Дариуса в боковом зеркале.
   - Преисподняя в действительности была не преисподней, - продолжал Зено, -
а довольно обширным подземным  лабиринтом  с  сотней  различных  галерей,  и
только двумя  отверстиями,  входом  и  скрытым  выходом,  который  тщательно
хранили в секрете.
   - По крайней мере, осужденному давали возможность выбраться на свободу. -
Питт стряхнул пепел в пепельницу, вмонтированную в боковую дверцу машины.
   - Выбора не было, как могло показаться с первого взгляда.  Видите  ли,  в
лабиринте  обитал  голодный  лев,  которому   перепадало   мало   пищи,   за
исключением, конечно, приходивших иногда преступников.
   Наигранное спокойствие Питта исчезло, и его лицо помрачнело, но он быстро
взял себя в руки. Образ фон Тилля с самодовольной ухмылкой  снова  возник  в
его  воображении.  Почему  же  старый  немец,   размышлял   он,   использует
исторические факты, чтобы прикрывать свои загадочные  планы?  Возможно,  эта
склонность к драматизму поможет найти  брешь  в  доспехах  фон  Тилля.  Питт
откинулся назад и глубоко затянулся сигаретой.
   - Завораживающий миф.
   - Уверяю вас,  это  не  миф,  -  серьезно  произнес  Зено.  -  Количество
приговоренных греков, которые погибли в преисподней подземного царства и чьи
крики разносило эхо по темным тоннелям, бесконечно. Даже в  последние  годы,
до того как вход был загорожен, несколько человек заблудилось в лабиринте  и
исчезло, их поглотила неизвестность. Не было ни  одного  случая  счастливого
спасения.
   Питт выбросил окурок в открытое окно на проезжую часть. Он  посмотрел  на
Джордино,  затем  более   внимательно   на   Зено.   Самодовольная   усмешка
промелькнула на его лице и превратилась в широкую улыбку.
   Зено изумленно уставился на Питта. Затем он непонимающе пожал  плечами  и
показал жестом Дариусу направление движения. Дариус кивнул в ответ, и  через
несколько секунд "Мерседес" свернул на главную дорогу. Колеса заскользили по
улице с двусторонним движением. Деревья, выстроившиеся в ряд,  как  часовые,
мелькали мимо, покрытые зелеными  и  пыльными  листьями.  Воздух  становился
прохладнее, и  развернувшись  на  сидении,  Питт  мог  наблюдать,  как  лучи
заходящего солнца скрывались за голой, безлесой вершиной  Гипсариона,  самой
высокой точкой на острове. Он припомнил прочитанное  где-то,  что  греческий
поэт, описывая природу Тасоса,  сравнивал  остров  со  спиной  дикого  осла,
покрытой дикой шерстью. Хотя описание было  сделано  двадцать  веков  назад,
подумал Питт, но оно остается справедливым и сегодня.
   Вскоре Дариус  притормозил,  и  "Мерседес"  поехал  медленнее.  Он  снова
повернул. На этот раз шины автомобиля заскользили  по  неровной  проселочной
дороге, которая вела прямо в лесистое ущелье.
   Питт пытался разгадать, почему Дариус оставил главную дорогу,  не  доехав
до  Панагии,  он  также  никак  не  мог  понять,  почему  Зено  играл   роль
вооруженного секретного  агента  вместо  дружелюбного  туристического  гида.
Знакомое старое чувство опасности снова навалилось  на  плечи  Питта,  и  он
ощутил непроизвольное беспокойство.
   "Мерседес" сильно накренился  на  крутом  спуске,  медленно  поднялся  по
длинному подъему и въехал в большое, похожее на амбар здание  через  ворота,
которые  были  приспособлены  для  проезда  тяжелых  грузовиков  с  высокими
фургонами. Обветренные стены деревянного сооружения были  покрыты  остатками
серо-зеленой краски, вздувшейся и облупившейся под жарким Эгейским  солнцем.
В одно мгновение, прежде чем машина заехала внутрь и  была  окутана  мраком.
Питту удалось мельком увидеть надпись из черных поблекших букв  на  немецком
языке. Затем, когда  Дариус  заглушил  двигатель,  он  услышал  звук  ржавых
роликов, закрывавших за ними ворота.
   - Греческое Международное Туристическое Бюро,  должно  быть,  располагает
весьма жалкими средствами, если это самое лучшее, что  они  могли  наскрести
для своего офиса, - язвительно заметил Питт, разглядывая пустое и запыленное
помещение.
   Зено изобразил подобие улыбки. Это была улыбка, от которой  сердце  Питта
учащенно забилось, словно невидимые тиски сжали его, мешая ритмичной работе.
Внутренний  холодок  охватил  Питта,  неся   с   собой   ощущение   провала,
подтверждение того, что он каким-то образом сыграл на руку фон Тиллю.
   Питт был прекрасно осведомлен о том, что гиды ГМТБ не носят оружия  и  не
имеют права производить вооруженный арест. Он также знал  о  том,  что  гиды
перемещались по острову в обклеенных рекламами и ярко раскрашенных автобусах
"Фольксваген", а не в черных "Мерседесах-седанах". Драгоценное время  бежало
быстро. Им с Джордино нужно действовать, и как можно скорее.
   Зено распахнул заднюю дверцу и отступил назад.  Он  слегка  поклонился  и
сделал приглашающий жест оружием.
   - Пожалуйста, помните, - строго произнес он, - без глупостей.
   Питт вылез из автомобиля и повернулся, предложив руку Тери через открытую
переднюю дверь. Она соблазнительно взглянула  на  него,  легонько  сжав  его
руку, и медленно соскользнула со своего сиденья. Затем  быстро,  прежде  чем
Питт сумел отреагировать, она обхватила его за шею и наклонила  к  себе  его
голову. Глаза у Питта широко  распахнулись  от  удивления  и  неожиданности,
когда она вызывающе покрыла поцелуями его лицо.
   "Вот уж  действительно,  -  подумал  Питт  с  особенным  наслаждением,  -
неважно, какой холодной и неестественной она может быть в  жизни,  но  стоит
показать женщине опасность или побывать с ней в приключении, как  она  сразу
же меняется. Какая  жалость,  она  сгорает  от  желания,  но  сейчас  совсем
неподходящее время и место". Он с трудом оторвал ее от себя.
   - Позже, - пробормотал он, - когда мы встретимся дома.
   - Очень возбуждающая интимная  сцена,  -  нетерпеливо  процедил  Зено.  -
Пойдемте,  инспектор  Закинтас  очень  быстро  теряет  терпение,  когда  его
заставляют ждать.
   Зено шел шагах в пяти впереди группы,  держа  пистолет  наготове.  Дариус
замыкал шествие, пока они продвигались по  длинному,  как  футбольное  поле,
зданию, поднимались по шатким деревянным ступеням,  ведущим  в  коридор,  по
обеим сторонам которого размещалось несколько дверей. Дариус  остановился  у
второй двери слева и толкнул е„, жестом приглашая  Питта  и  Джордино  войти
внутрь. Тери собралась проследовать за ними, но  была  внезапно  остановлена
сильной рукой.
   - Не ты, - промычал Дариус.
   Питт резко обернулся, его лицо перекосилось от злости.
   - Она останется с нами, - твердо сказал он.
   - Нет необходимости разыгрывать героя-спасителя, - спокойно сказал  Зено,
стараясь сохранить серьезное выражение лица. - Я вам обещаю, ей не  причинят
никакого вреда.
   Питт  изучающе  вгляделся  в  лицо  Зено,  не  находя  в  нем   признаков
вероломства. По какой-то необъяснимой причине  Питт  испытывал  определенное
доверие к своему похитителю.
   - Я полагаюсь на ваше слово, - произнес он.
   - Не беспокойся, Дирк. - Тери бросила  ледяной  взгляд  на  Зено.  -  Как
только этот глупый инспектор, кто бы он ни был, узнает, кто я, мы все  будем
свободны.
   Зено проигнорировал е„ слова и кивнул Дариусу.
   - Охраняй наших друзей здесь. Будь  внимателен.  Я  подозреваю,  что  они
очень коварны.
   - Я буду начеку, - уверенно пообещал Дариус.  Он  подождал  пока  Зено  и
Тери, ступавшая босиком по грязному полу, скрылись. Затем он закрыл дверь  и
лениво прислонился к ней, скрестив руки на своей необъятной груди.
   - По правде говоря, - произнес Джордино, впервые раскрыв рот за все время
путешествия, - я бы предпочел апартаменты в отеле "Сан-Квентин". Его  взгляд
остановился  на  Дариусе.  -  Там,  по  крайней  мере,  тараканы  не   таких
королевских размеров.
   Питт улыбнулся колкому замечанию Джордино  в  адрес  Дариуса  и  осмотрел
комнату, подмечая  каждую  деталь.  Комната  была  маленькая,  метра  два  с
половиной  на  три.  Стены  были  сделаны  из  перекосившихся  досок,  грубо
приколоченных к кривым стойкам, слабым и тонким, неравномерно  расположенным
внутри помещения. В комнате не было ни  окон,  ни  какой-либо  мебели;  свет
проходил через большие горизонтальные щели в стенах и  круглое  отверстие  в
потолке.
   - Если бы мне предложили угадать, - произнес Питт, - я бы сказал, что это
место раньше было пустым пакгаузом.
   - Вы недалеки от истины, - отозвался Дариус.  -  Немцы  использовали  это
сооружение для артиллерийского склада,  когда  оккупировали  остров  в  1942
году.
   Питт достал сигарету и прикурил е„. Если предложить Дариусу сигарету,  то
эта скотина сразу же насторожится. Вместо этого  Питт  сделал  шаг  назад  и
начал подбрасывать зажигалку в воздух, с каждым  разом  подбрасывая  е„  вс„
выше, пока не заметил, что Дариус следит за ней из своего угла одним глазом.
Первый, второй, четвертый раз зажигалка взлетала в воздух. В пятый  раз  она
проскочила мимо пальцев Питта и упала на  пол.  Он  глупо  дернул  плечом  и
нагнулся, чтобы подобрать е„.
   Питт атаковал Дариуса сильнее, чем он когда-либо атаковал  защитника  или
полузащитника, играя в регби во время учебы в Академии военно-воздушных сил;
согнув спину и наклонившись вперед, он втянул голову в плечи, как бык  перед
боем, и, крепко упершись ногами в грубый деревянный пол, немного  отклонился
назад всей своей девяностокилограммовой массой.  В  следующее  мгновение  он
выпрямился и рванулся вперед, ударив головой в незащищенный  живот  Дариуса,
чуть выше ремня. Было похоже, что он на полной скорости ударился о кирпичную
стену, и Питт едва не задохнулся от шока: он  чувствовал  себя  так,  словно
сломал себе шею.
   В терминологии американского футбола это называется затяжным  блоком,  он
мог отправить неподготовленного человека  на  госпитальную  койку  -  другие
обычно оставались некоторое  время  беспомощно  валяться  на  земле,  -  все
другие, но не Дариус. Гигант просто хрюкнул,  слегка  согнулся  от  сильного
удара и схватил Питта за предплечья, оторвав его от пола.
   Питт оцепенел. Шок и резкая боль в руках и шее заставили  его  застонать,
его поразило, что этот человек смог не только выдержать такой удар и устоять
на ногах, но и отмахнуться от него, как от легкого шлепка. Дариус прижал его
к  стене,  медленно  сгибая  тело  Питта  вокруг  выступающей  стойки,  боль
становилась невыносимой. Питт стиснул зубы  и  всматривался  в  бесстрастное
лицо Дариуса, находившееся всего в нескольких сантиметрах. Он  начал  терять
сознание.  Дариус  был  все  еще  рядом,  его  глаза  блестели,  и  давление
усиливалось.
   Внезапно  давление  прекратилось,  и  Питт  смутно  осознал,  что  Дариус
повернулся назад, хватая воздух раскрытым ртом. Дариус издал глухой  стон  и
рухнул на колени, беззвучно раскачиваясь из стороны в сторону.
   Джордино,  заблокированный  при  внезапной  атаке  Питта,  был   вынужден
беспомощно стоять, пока Дариус не отошел в сторону, распяв Питта  на  стене.
Затем без колебаний он совершил бросок через комнату,  сделал  резкий  выпад
ногами и с силой ударил Дариуса по почкам. Он рассчитывал, что тело  гиганта
частично поглотит  силу  резкого  удара.  Но  его  расчеты  не  оправдались.
Получилось так, точно гандбольный мяч ударился о стену: Джордино отскочил от
Дариуса с огромной силой и грохнулся об пол.  Какое-то  мгновение  он  лежал
совершенно неподвижно, затем  начал  подниматься  на  руках  и  на  коленях,
яростно тряся  головой,  чтобы  освободиться  от  черноты,  застилавшей  его
сознание.
   Но было слишком поздно. Дариус пришел в себя первым, торжество сквозило в
каждом шраме его безобразного лица. Он устремился  к  Джордино,  и  огромная
масса его тела смяла и придавила лежавшего под ним небольшого  человека.  На
лице Дариуса появилась злодейская усмешка,  в  которой  сквозило  садистское
наслаждение насилием, железные руки, как  клещи,  сомкнулись  вокруг  головы
Джордино и сжимали ее с беспощадностью смыкающихся тисков.
   Несколько  бесконечных  секунд  Джордино  лежал  неповижно,   превозмогая
усиливающуюся  боль  в  черепе  от  стискивающих  его  ладоней.   Затем   он
пошевелился, медленно поднял руки, схватил Дариуса за пальцы и  сбросил  их:
для своего роста Джордино был силен, как буйвол, но он был не больше  спички
для человека, который возвышался над ним. Дариус,  по-видимому,  не  обратил
никакого внимания на вывернутые пальцы, он напряг плечи и стал давить с  еще
большим усилием.
   Питт едва держался на ногах. Его спина была сплошным морем боли,  которая
пронзала каждую часть его тела. В оцепенении он уставился на происходящее на
полу убийство. "Действуй, ты, глупая скотина, - кричал  он  самому  себе,  -
действуй быстрее". Он ухватился за стену обеими руками,  готовясь  броситься
на Дариуса. Что-то  зацепило  его  сзади,  и  он  обернулся,  новая  надежда
блеснула в его глазах.
   Стенная доска отошла  от  центральной  стойки,  один  конец  ее  свободно
болтался, а другой еще держался на нескольких ржавых гвоздях. Питт  неистово
дернул ее сначала за один конец, затем за другой, пока гвозди не сломались и
балка около полутора метров длиной и почти  в  три  сантиметра  толщиной  не
оказалась у него в руках. Господи, только бы не было  слишком  поздно.  Питт
поднял балку над головой и с размаху опустил ее сзади на шею Дариуса.
   Питт никогда не забудет того отчаяния и безнадежности,  которые  охватили
все его существо в тот момент, когда гнилая балка  разлетелась  на  кусочки,
как хрупкий орех, ударившись о плечи гиганта  и  не  причинив  ему  никакого
вреда. Не оборачиваясь, Дариус отпустил виски Джордино, давая  своей  жертве
короткий отдых, и саданул Питта ребром ладони: удар пришелся ему в живот, он
пролетел через комнату и врезался в дверь, затем медленно сполз вдоль  двери
на пол.
   Уцепившись за дверную ручку, с неимоверным трудом Питт поднялся на ноги и
стоял, шатаясь, как пьяный,  ничего  не  соображая,  не  чувствуя  боли,  не
замечая крови, которая просачивалась через повязку на рубашку, не видя  лица
Джордино, посиневшего под огромными руками Дариуса. "Еще одна попытка,  "  -
сказал он себе, зная, что она может оказаться последней. Мозг Питта медленно
работал.  Забытые  слова  одного  моряка-сержанта,  с  которым  он   однажды
встретился в баре Гонолулу, вдруг всплыли в  его  памяти:  "Самые  здоровые,
грубые и мощные сукины сыны в мире будут всегда побеждены и побеждены быстро
от точного и быстрого удара по яйцам".
   Пошатываясь, он подошел сзади к согнувшемуся Дариусу, который был слишком
увлечен Джордино. чтобы заметить его. Питт прицелился и ударил Дариуса между
ног. Его носок почувствовал кость и  столкнулся  также  с  чем-то  мягким  и
плотным. Дариус сразу освободил голову Джордино и вскинул свои огромные руки
вверх, его пальцы цеплялись за воздух. Потом он повалился набок, корчась  на
полу в безмолвных конвульсиях.
   - С возвращением на землю, - произнес Питт, помогая Джордино сесть.
   - Мы победили? - шепотом спросил Джордино.
   - С трудом. Как твоя голова?
   - Я не знаю, пока не взгляну на нее.
   - Не беспокойся, - улыбнулся Питт. - Она все еще держится на твоей шее.
   Джордино осторожно потрогал волосы.
   - Боже мой, кажется,  мой  череп  разлетелся  на  кусочки,  как  разбитое
лобовое стекло.
   Питт бросил беспокойный взгляд на  Дариуса.  Гигант  с  мертвенно-бл