зать, что  вышеупомянутую  пещеру  вырезали  в
скальной толще гор Колорадо приблизительно в семь тысяч  сотом  году  до
нашей эры.
 
15 
 
   Джиордино поднял "Белл-Боинг-609" в темно-синее небо Кейптауна  ровно
в четыре  часа  утра.  Направленные  под  прямым  углом  винты  самолета
придавали ему свойства геликоптера и позволяли осуществлять вертикальный
взлет и посадку при наличии даже самого крохотного пятачка свободного  и
относительно ровного пространства. Достигнув  высоты  в  пятьсот  футов,
итальянец перевел лопасти в вертикальное положение и продолжил полет.
   Самолет мог поднять девять пассажиров, но сейчас в салоне было пусто,
если  не  считать  привязанной  к  стойкам   кресел   охапки   походного
снаряжения. Джиордино зафрахтовал его в Кейптауне,  поскольку  ближайшее
исследовательское судно НУМА отделяло сейчас  от  островов  Крозе  свыше
тысячи миль.
   Вертолету  на  две  тысячи  четыреста  миль  пути  туда   и   обратно
потребовалось бы не меньше четырех дозаправок, а обычному  самолету,  не
нуждающемуся в дополнительном топливе, на вулканическом  острове  просто
негде было приземлиться. "Белл-Боинг-609" мог  сесть  всюду,  где  может
сесть вертолет, и обойтись  без  дозаправки.  Выбор  Джиордино  выглядел
идеальным. Даже учитывая возможные капризы  переменчивых  ветров,  полет
должен был занять не более четырех часов в  один  конец.  Но  все  равно
необходимо было тщательно следить  за  расходом  горючего.  Несмотря  на
дополнительные емкости в крыльях  самолета,  резервный  запас  полетного
времени на возвращение в Кейптаун не превышал  полутора  часов.  Резерв,
безусловно,  минимальный,  но  Джиордино   не   привык   уклоняться   от
рискованных игр.
   Через тридцать минут, достигнув высоты  двенадцать  тысяч  футов  над
Индийским океаном и взяв курс на юго-восток, он перевел  расход  топлива
на самый экономичный крейсерский режим. Индикатор скорости подрагивал на
отметке трехсот миль в час, чуть зашкаливая в большую  сторону.  Включив
автопилот, Ал повернулся к щуплому очкарику, занимающему кресло  второго
пилота:
   - Если ты уже пожалел,  что  ввязался  в  эту  сумасшедшую  авантюру,
считаю своим долгом сообщить, что передумывать поздно.
   Руди Ганн кисло усмехнулся:
   - Все это ерунда по сравнению с тем штормом, который обрушится на мою
бедную голову, когда адмирал обнаружит, что его  первый  заместитель  не
сидит за столом в своем кабинете, а куда-то смылся.
   -  Надеюсь,  ты  придумал  достаточно  убедительный  предлог,   чтобы
исчезнуть аж на шесть дней?
   - Своим подчиненным я сказал,  что  лечу  на  Балтику  проследить  за
работами по подъему затонувших кораблей, которые НУМА ведет совместно  с
датскими археологами.
   - Первый раз слышу о таком проекте.  Ты  его,  часом,  не  из  пальца
высосал?
   - Можешь  не  сомневаться.  Целая  флотилия  драккаров  викингов,  на
которые напоролся сетью какой-то рыбак. Джиордино передал  Ганну  стопку
штурманских карт:
   - Держи. Можешь пока заняться прокладкой курса.
   - А какого размера этот остров св. Павла?
   -  Примерно  две  с  половиной  квадратных  мили.  Ганн   внимательно
посмотрел на Джиордино.
   - От всей души надеюсь, - очень спокойно сказал он, - что мы не  идем
по стопам Амелии Эрхарт и Фреда Нунана .
 
*** 
 
   Полет продолжался уже три часа.  Расход  горючего  пока  не  превышал
нормы - пилоту удалось поймать попутный ветер,  дующий  со  скоростью  в
пять узлов. Но затем машина вошла в  густую  облачность,  и  поверхность
океана скрылась  под  крылом,  заслоненная  тяжелыми,  мрачными  тучами,
несущими дождевые шквалы  и  турбулентность.  Пришлось  срочно  набирать
высоту, чтобы выбраться в спокойные воздушные слои  под  голубым  небом.
Снова засияло солнце, и только далеко внизу,  подобно  штормовому  морю,
угрожающе клубились изредка озаряемые вспышками молний грозовые облака.
   Джиордино обладал потрясающей способностью засыпать где  угодно.  Ему
ничего не стоило отключиться  минут  на  десять,  мгновенно  проснуться,
бросить взгляд на приборы, скорректировать курс,  если  возникала  такая
необходимость, и тут же задремать снова. Это  повторялось  столько  раз,
что Ганн сбился со счета.
   На самом деле экипажу нечего было опасаться - проскочить  остров  св.
Павла им не удалось бы при всем желании. На  борту  находилась  новейшая
Глобальная навигационная система (ГНС),  посредством  спутниковой  связи
автоматически вычисляющая точные координаты  самолета  в  каждый  данный
момент. Информация поступала в бортовой компьютер,  и  Ганну  достаточно
было нажать клавишу, чтобы определить скорость, время  и  расстояние  до
места назначения.
   В отличие от Джиордино, ему не спалось. Итальянец не зря  считал  его
мнительным и не стеснялся заявлять  об  этом  в  глаза.  Даже  лежа  под
пальмой на пляже где-нибудь на Таити, Ганн не мог до конца расслабиться.
Его вечно снедало беспокойство и тревожили нехорошие предчувствия. Вот и
сейчас он  постоянно  дергался,  ежеминутно  глядя  на  часы  и  уточняя
координаты самолета, а  в  промежутках  прилежно  изучая  аэрофотоснимки
острова. Когда Джиордино в очередной раз продрал глаза и бегло  осмотрел
приборную панель, Руди похлопал его по руке:
   - Хватит дрыхнуть,  лежебока.  Пора  начинать  снижение.  До  острова
осталось всего сорок миль.
   Ал плеснул себе в лицо водой из фляги и чуть  подал  штурвал  вперед.
Самолет медленно пошел вниз и  снова  вошел  в  облачный  слой.  Тут  же
началась болтанка. Машина то  и  дело  проваливалась  в  воздушные  ямы.
Видимость сократилась до нуля, и только  показания  альтиметра,  который
раскручивался сейчас против  часовой  стрелки,  давали  представление  о
положении "Боинга". На высоте пять тысяч футов белесый туман за стеклами
иллюминаторов начал редеть, самолет вынырнул из-за облаков, и впервые за
последние три часа показался океан.
   - Отличная работа, Руди! - похвалил штурмана Джиордино. - До  острова
отсюда миль пять, отклонение всего два градуса вправо. Ты вывел  нас  на
цель практически безошибочно.
   - Целых два градуса! - нахмурился Ганн. - На обратном  пути  придется
считать получше.
   Болтанка  больше  не   беспокоила,   вибрация   крыльев   и   корпуса
прекратилась.  Джиордино  уменьшил  подачу  топлива,  и  рев  двигателей
сменился приглушенным гудением.  Дождь  кончился,  но  струйки  все  еще
стекали по стеклу кабины. Пилот включил "дворники"  и  направил  машину,
вновь превратившуюся в  вертолет,  поверх  высокого  скального  барьера,
защищающего сушу от непрестанных атак океанских волн.
   -  Ты  уже  подобрал  местечко,  где  можно  притулиться?  -  спросил
Джиордино, с сомнением  озирая  островок,  почти  целиком  состоящий  из
единственной горы, вздымающейся гигантским конусом, казалось,  прямо  из
моря.
   Остров св. Павла являл собой удручающее зрелище. Ни полоски песчаного
пляжа, ни луга, ни поляны.  Куда  ни  кинь  взор,  повсюду  громоздились
только скалы и каменистые осыпи с крутыми обрывистыми склонами.
   Ганн,  держа  лупу  перед  глазами,  лихорадочно  рассматривал   одну
фотографию за другой:
   - Ты уж прости, Ал,  но  я  осмотрел  тут  каждый  дюйм  и  пришел  к
неутешительному выводу, что впервые сталкиваюсь с таким бесперспективным
земельным участком. Это просто огромная груда камней, где сможет  выжить
разве что компания по добыче щебня.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что мы перлись в такую даль только  для
того, чтобы сразу развернуться и полететь обратно?!
   - Постой, постой, -  испугался  Ганн,  -  я  вовсе  не  говорил,  что
приземлиться некуда. Есть ровный участок у  подножия  горы  на  западной
стороне - скальная полка размером футов пятьдесят на сто.
   Джиордино мастерски изобразил благородное негодование:
   - Слушай, чудовище, даже в киношных боевиках не сажают  вертолеты  на
склон горы!
   Вместо ответа Ганн ткнул пальцем в стекло, указывая куда-то вниз:
   - Сам посмотри. Вон там, чуть левее  водопада.  И  не  так  уж  плохо
выглядит - честно говоря, я ожидал худшего.
   С точки зрения итальянца, его напарник несколько преувеличил  размеры
единственного подходящего для посадки места на западном склоне потухшего
вулкана. Из пилотской кабины пятачок казался не больше кузова самосвала.
Профессиональным  взглядом  пилота  Ал  в  мгновение  ока   оценил   все
достоинства и недостатки посадочной площадки и выработал план  действий.
Его руки и ноги словно прилипли к штурвалу и педалям  управления  рулями
высоты. Как всегда в такие минуты, он слился с машиной, превратившись  в
единое целое. Ювелирно корректируя скорость и угол спуска едва заметными
движениями, Джиордино  повел  самолет  на  посадку  почти  впритирку  со
склоном горы, мысленно благодаря Небо за встречный ветер, хотя тот и  не
превышал четырех узлов. Скальный уступ шириной не более пятнадцати ярдов
был  усеян  камнями,  но,  по  счастью,  не  настолько  крупными,  чтобы
повредить колеса шасси.
   Оторвав одну руку от штурвала, Ал принялся  осторожно  манипулировать
наклоном винтов, пока наконец машина  не  зависла  прямо  над  серединой
площадки. Видно было, как внизу под напором мощных  воздушных  струй  от
лопастей винтов разлетаются  во  все  стороны  мелкие  камешки  и  пыль.
Наступил самый ответственный момент. Сажать самолет Джиордино  пришлось,
что называется, "задним чутьем"; он опускал тяжелую махину "Боинга" дюйм
за  дюймом,  одним  глазом  косясь  на  приближающуюся   землю,   другим
поглядывая на отвесные скалы, уходящие ввысь не далее чем в десяти футах
от кончика правого крыла.  Наконец  колеса  с  легким  стуком  коснулись
каменистой поверхности, самолет замер на  миг  и  грузно  осел,  подобно
усаживающейся на полную кладку яиц  толстой  гусыне.  Итальянец  перевел
дух, вытер пот со лба, затем убрал газ и выключил двигатели.
   - Ф-фу-у, ну и посадочка! - с облегчением выдохнул  он  и  тут  же  с
озабоченным видом пощупал рукой между ног:
   - Нет, вроде сухо, а у тебя?
   Совиное лицо Руди сморщилось в ухмылке:
   - Неужели ты сомневался?
   - С моей стороны скалы сильно способствовали. А что с твоей?
   Во время приземления Ганн, как и Джиордино, не отрывал глаз от склона
и только сейчас  удосужился  выглянуть  в  иллюминатор.  В  каких-нибудь
четырех футах от левой дверцы кабины  уступ  круто  обрывался  почти  на
восемьсот футов вниз. Конец крыла завис далеко над пропастью. Улыбка  на
губах Руди разом увяла, а вновь обратившееся  к  пилоту  лицо  покрылось
синюшной бледностью, как у утопленника.
   - Да, тут не так просторно, как мне показалось сначала,  -  признался
он слегка дрожащим голосом. Джиордино отстегнул ремни:
   - Ты уже продумал маршрут к пещере? Ганн разложил  аэрофотоснимки  на
приборной панели и показал на узкое ущелье, ведущее вверх от берега.
   - Только этим путем охотники могли пройти в глубь острова и забраться
на гору. Судя по записям в судовом журнале,  о  которых  упоминал  Дирк,
полковник и его люди наткнулись на мощеную  дорогу  где-то  на  половине
пути к вершине. Мы сели примерно на той же высоте.
   - И в какой стороне отсюда эта щель?
   - В южной. И сразу отвечаю на второй вопрос: мы  на  западном  склоне
горы. Если повезет, и мы набредем на ту же древнюю тропу, идти  придется
не больше трех четвертей мили.
   - Слава богу, что островок маленький, - буркнул  Джиордино.  -  А  на
твоих фотографиях этой дороги не видно?
   - Даже признаков не заметно.
   Они  отвязали  снаряжение  и   надели   рюкзаки.   Заморосил   дождь,
периодически усиливаясь до ливня, так что пришлось поверх одежды и обуви
надеть водонепроницаемые накидки и бахилы. Собравшись, Ганн и  Джиордино
открыли пассажирскую  дверь  и  выбрались  наружу.  Полка  заканчивалась
отвесным обрывом, а далеко внизу хмуро пенился  серой  волной  Индийский
океан.  Самолет  из  предосторожности  привязали  к  нескольким  крупным
валунам.
   Низко нависшее грозовое небо придавало острову еще более пустынный  и
мрачный вид. Ганн прищурился, вглядываясь в окрестности сквозь  дождевую
завесу,  затем  пропустил   напарника   вперед,   жестом   указав   тому
направление, и  оба  двинулись  в  путь  по  диагонали  поперек  склона,
стараясь держаться поближе к утесам и крупным  камням,  где  почва  была
ровнее и тверже.
   Они перелезали через уступы и перепрыгивали через небольшие  трещины,
сознательно  выбирая  такой   маршрут,   чтобы   поменьше   пользоваться
альпинистским снаряжением, поскольку в искусстве скалолазания ни один из
них не мог  похвастаться  профессиональными  навыками.  Широко  шагающий
впереди Джиордино чем-то напоминал танк; его мощное,  бугрящееся  узлами
мышц тело, казалось, не знало усталости. Торопливо семенящий за ним Ганн
тоже не испытывал особых трудностей. Тщедушный с  виду,  но  жилистый  и
обладающий стальными мускулами, он находился в прекрасной форме. А то  и
дело догонять не  сбавляющего  темп  итальянца  вынуждало  беднягу  Руди
только  то  обстоятельство,  что  через  каждые   двадцать   ярдов   ему
приходилось  задерживаться,  чтобы  протереть  стекла  очков.  Преодолев
примерно половину расстояния до цели вдоль западного  склона,  Джиордино
внезапно остановился:
   - Если ты  определился  правильно,  мощеная  тропа  должна  проходить
где-то совсем рядом - чуть выше или чуть ниже нас.
   Ганн присел на камень, прислонясь спиной к гладкому лавовому  уступу,
и всмотрелся в покоробившуюся от влаги и загнувшуюся по краям фотокопию.
   - Исходя из того, что на выходе из ущелья полковник  избрал  наиболее
удобный путь, маршрут охотничьей группы с "Мадраса" пролегал футах в ста
под нами.
   Джиордино  пригнулся,  положив  руки  на   полусогнутые   колени,   и
напряженно уставился куда-то вниз. На несколько секунд он застыл в  этой
позе, как будто в трансе, потом вдруг резко выпрямился, повернулся  и  в
упор посмотрел на спутника:
   - Быстро признавайся, как тебе это удалось, Копперфилд недоделанный?!
   - Что удалось?! - несказанно удивился Руди.
   - В тридцати футах под нами тянется узкая дорожка, выложенная  чем-то
вроде садовой плитки. Ты что, раньше здесь бывал?
   Вытянув голову на цыплячьей шее, Ганн заглянул  за  край  уступа,  на
котором они находились. И сразу увидел дорогу или скорее даже тропу фута
четыре  шириной,  вымощенную  плоскими  каменными   плитами   с   сильно
выветренной  поверхностью.  Тропа   тянулась   в   обе   стороны,   хотя
значительную  ее  часть  покрывали  оползни.  Из  щелей  между   плитами
пробивалась странного вида поросль:  у  растений  были  головки,  как  у
латука, но они стелились по земле.
   - Надо полагать, британский полковник описывал именно эту дорогу.
   - А что это за штуковина там растет? - спросил Джиордино.
   - Кергеленская капуста. Содержит  едкое  масло,  но  в  вареном  виде
вполне съедобна.
   - Теперь понятно, почему тропу не видно с воздуха.  Она  вся  заросла
капустой.
   - Боюсь, ты как всегда прав, - удрученно склонил голову Руди.
   - А откуда она вообще взялась на этом богом забытом острове?
   - Возможно, семена занесло ветром  или  они  попали  сюда  с  птичьим
пометом.
   - И в какую же сторону нам теперь идти?
   Ганн бросил взгляд  направо,  потом  налево,  и  принялся  рассуждать
вслух:
   - Очевидно, охотники могли выйти на эту дорогу, только выбравшись  из
каньона, который находится ниже и справа от нас. И они наверняка пошли в
гору. Снова спускаться не имело смысла, да и  тропа  там,  должно  быть,
разрушена эрозией и оползнями. Полагаю, нам не стоит начинать  поиск  от
вершины горы и терять время,  поскольку  пещера,  скорее  всего,  где-то
неподалеку и выше по склону. Короче, идем влево и вверх.
   Они осторожно спустились с уступа и  вскоре  добрались  до  аккуратно
уложенных плит. Ровная дорога под  ногами  заметно  подняла  настроение,
чего никак нельзя было сказать об оползнях. Они  дважды  преграждали  им
путь, каждый не меньше тридцати ярдов в ширину. Перебирались  через  них
медленно, следя за каждым движением. Осколки  вулканических  пород  были
острыми как бритва. Один неверный шаг, и человек кубарем покатится  вниз
по склону, набирая скорость, пока не разобьется об утесы у подножия горы
или не упадет в море.
   Преодолев последний завал,  Ганн  и  Джиордино  присели  передохнуть.
Итальянец оторвал миниатюрный кочан кергеленской капусты и швырнул вниз,
лениво наблюдая, как тот подпрыгивает на камнях,  описывая  замысловатые
траектории. За обрывом он пропал, и Джиордино уже не увидел,  как  кочан
плюхнулся в воду со скоростью пушечного ядра. Заметно похолодало,  да  и
дождь усилился. Ветер  крепчал,  безжалостно  хлеща  лица  людей  тугими
дождевыми струями. Хотя обоих защищали непромокаемые накидки,  вода  все
равно находила лазейки, просачиваясь за воротник и затекая под одежду.
   Ганн передал напарнику термос с кофе, успевшим  остыть  до  комнатной
температуры, и по-братски разделил пачку галет. Больше в меню  походного
ланча ничего не значилось. Состояние путников  после  трапезы  пока  еще
нельзя было назвать угнетенным, но эта стадия  приближалась  с  пугающей
быстротой.
   - Дьявол! Задницей чувствую, что мы где-то рядом! - выругался  сквозь
зубы Ганн, обозревая окрестности в  бинокль.  -  Видишь  вон  ту  скалу?
Дальше за ней уже ни хрена не просматривается.
   Джиордино с интересом оглядел торчащий из склона под небольшим  углом
корявый каменный палец.
   - Будем надеяться, что пещера окажется прямо под ним. Не хотелось  бы
мне заночевать тут под открытым небом.
   - Не волнуйся, в этих широтах до темноты еще целых  двенадцать  часов
ждать, - усмехнулся Руди.
   - Знаешь, мне тут одна мысль в голову ударила...
   - Какая?
   - На две тысячи  миль  вокруг,  кроме  нас  с  тобой,  нет  ни  одной
человеческой души.
   - Очень воодушевляюще, - скривился Ганн.
   - А представь, что мы покалечимся и  не  сможем  взлететь?  Я  уж  не
говорю о том, что при таком ветре я просто не решусь  поднять  машину  в
воздух.
   - Подумаешь! -  отмахнулся  Руди,  доставая  из  кармана  спутниковый
телефон. - Звякнем Сэндекеру, а он пришлет кого-нибудь на выручку. Всего
и хлопот-то - номер набрать.
   - А жрать все это время что прикажешь? Капусту? Нет уж, ищи дураков в
другом месте.
   Ганн со вздохом покачал головой. Ну что за неисправимый нытик! И  все
же лучшего спутника, чем Ал Джиордино, ни в этой, ни в еще более сложной
ситуации он бы себе не пожелал. Единственное, что  по-настоящему  пугало
обоих, - возможность потерпеть неудачу.
   - Вот доберемся до пещеры, - повысил он голос, чтобы перекричать  шум
ветра, - тогда и от бури укроемся, и обсушиться сможем.
   Джиордино в уговорах не нуждался.
   - Так какого черта мы здесь сидим? -  ехидно  осведомился  он,  бодро
вскакивая на ноги. - Пошли скорее, а то я  уже  ощущаю  себя  шваброй  в
ведре с грязной водой.
   Не оглядываясь на напарника, он направился к  скале,  нависающей  над
древней тропой ярдах  в  пятидесяти  выше  по  склону.  Подъем  сделался
заметно круче, к  тому  же  дорога  оказалась  частично  разрушенной,  и
приходилось предельно внимательно следить, куда ставишь ногу. К счастью,
сразу  за   скалой   открылся   арочный   свод,   безусловно   сложенный
человеческими руками. Размеры, правда, не впечатляли: всего шесть  футов
в высоту и четыре в ширину - точь-в-точь как  ведущая  к  пещере  тропа.
Отверстие входа зловеще зияло угольно-черной пустотой.
   - А полковник молодец, ни словечка не приврал, - бросил Ганн.
   - Один из нас, по идее,  должен  бы  закричать  "Эврика!"  -  заметил
Джиордино, очень довольный, что можно наконец укрыться от дождя и ветра,
и выжидающе уставился на спутника.
   - Можешь орать сам, если есть желание, а я лучше  горло  поберегу,  -
пожал плечами Руди. - Не хватало еще ангину подцепить. Между прочим, мне
до смерти надоела эта мокрая шкура. Сейчас я ее скину вместе с  рюкзаком
и пойду дальше налегке.
   - Полностью с т