и
его. Однако он заметил, что превращение одного Питта Дирка в  другого  стало
происходить более часто в последний год -  с  той  поры,  как  Питт  потерял
женщину в море около Гавайских островов; женщину, которую он глубоко любил.
   Джордино вдруг вспомнил, какие глаза были у Питта,  когда  он  уходил  из
кабины. При  одном  упоминании  об  опасности  в  его  темно-зеленых  глазах
появился блеск. Джордино никогда прежде не приходилось  видеть  таких  глаз,
как эти, за  исключением  одного  случая,  и  он  невольно  содрогнулся  при
воспоминании, посмотрев на отсутствующий палец правой руки.  Но  он  отогнал
свои мысли  прочь  и,  попытавшись  сосредоточиться  на  происходящем,  снял
карабин с предохранителя. Как ни странно,  но  он  сразу  почувствовал  себя
увереннее.
   Там, в кабине, загорелое мужественное лицо Питта. Он был не  так  красив,
как звезда экрана. Женщины редко бросались на нею.  Обычно  они  чувствовали
себя немного скованно и неуютно в  его  присутствии.  Они  каким-то  образом
чувствовали, что Питт  не  относился  к  тем  мужчинам,  которым  доставляли
удовольствие женские хитрости или глупые кокетливые игры. Он  любил  женское
общество и ощущение их нежности, но терпеть не мог увертки,  ложь  и  всякие
другие мелкие смешные хитрости, пускаемые в ход мужчинами, чтобы  соблазнить
женщину. Но не потому, что ему не хватало ума завлечь женщину в постель:  он
был достаточно опытен. Он предпочитал откровенных и честных женщин, а  таких
очень редко можно было встретить.
   Питт слегка наклонил вперед рычаг и гидроплан начал плавно  пикировать  в
сторону ада на Брейди Филд.  Белая  стрелка  высотомера  медленно  двигалась
вниз, вокруг черного диска, показывая снижение. Он увеличил  угол  крена,  и
двадцатипятилетний  самолет  начал  вибрировать.   Этот   самолет   не   был
предназначен для высоких скоростей. Его назначением была воздушная разведка,
он был надежен на дальних маршрутах, в этом заключалась его основная работа.
   Питт попросил предоставить ему  возможность  работать  на  этом  самолете
после того, как его перевели из Военно-Воздушных Сил в Национальное  Морское
Управление Подводных работ по распоряжению Главы Ведомства адмирала  Джеймса
Сандекера. Питт все еще оставался в звании майора и,  согласно  предписанию,
ему  вменялся  неограниченный  круг  обязанностей  в  НУМА.  Его   должность
называлась - офицер Службы Безопасности, что было  для  него  не  более  чем
абстрактным названием, обозначающим стрелочника,  на  случай  непредвиденных
ситуаций. Если где-нибудь проект сталкивался с неизвестными трудностями  или
неразрешимыми проблемами, то обязанностью  Питта  являлось  устранение  всех
препятствий для дальнейшего развития операции. Именно в этом  и  заключалась
цель его назначения на летающую лодку Каталина. Из-за своей тихоходности она
была удобна для перевозки пассажиров и груза, и,  что  особенно  важно,  она
могла садиться на воду и взлетать с нее.  Это  было  главным  козырем,  ведь
почти девяносто процентов операций НУМА проводились в сотнях  километров  от
берега.
   Вдруг ослепительный блеск на фоне черного облака привлек внимание  Питта.
Это был  ярко-желтый  аэроплан.  Он  сильно  накренился,  показывая  высокую
маневренность, и начал  пикировать  сквозь  дым.  Чтобы  не  промахнуться  с
гидроплана  в  этого  необычного  противника,  Питт  сбросил  газ,  уменьшая
скорость своего резкого снижения. Аэроплан вынырнул из клубов дыма на другой
стороне, и стало ясно видно, как он обстреливает Брейди Филд.
   - Будь я трижды проклят, -  воскликнул  громко  Питт.  -  Это  же  старый
германский Альбатрос.
   Каталина приближалась со стороны солнца, и пилот Альбатроса, сосредоточив
все внимание на разрушении базы, не видел гидросамолет. Сардоническая улыбка
появилась на  лица  Питта,  когда  момент  боя  стал  близок.  Он  проклинал
отсутствие на борту Каталины пулеметов, готовых открыть поражающий огонь  по
его команде. Он надавил на  педаль  руля,  и  самолет  развернулся  боком  к
аэроплану, чтобы Джордино было удобнее стрелять. Каталина все еще оставалась
незамеченной.  Затем  сквозь  рев  моторов  он  вдруг  услышал  долгожданные
выстрелы из карабина.
   Они находились уже почти над Альбатросом, когда  одетая  в  кожаный  шлем
голова летчика в открытой кабине повернулась к ним. Они подошли так  близко,
что Питт смог разглядеть открывшийся  от  удивления  рот  летчика  при  виде
большой летающей лодки, которая атаковала его со стороны  солнца  -  охотник
превратился в дичь. Пилот быстро пришел в себя, и Альбатрос резко качнулся в
сторону, но не раньше, чем Джордино успел всадить в него пятнадцать  зарядов
из карабина.
   Мрачная, нелепая драма в задымленном небе над Брейди Филд получила  новое
развитие, когда летающая лодка времен второй мировой войны  приготовилась  к
бою  против  боевого  самолета   первой   мировой   войны.   Каталина   была
быстроходнее, но Альбатрос имел преимущество в вооружении - у него было  два
пулемета, и к тому же  он  обладал  более  высокой  степенью  маневренности.
Конечно, Альбатрос был менее известен, чем его знаменитый  двойник,  Фоккер,
но он показал себя прекрасным  бойцом  и  трудягой  в  Германских  Имперских
Воздушных Силах с 1916 по 1918 годы.
   Вильнув  в  сторону.  Альбатрос  развернулся  и   нацелился   на   кабину
гидроплана. Питт действовал быстро, он рванул на себя  рычаги  управления  и
молил бога, чтобы крылья не отвалились от перегрузки, когда летающая лодка с
громыханьем и завываньем взмыла вверх и начала выписывать петлю. Питт  забыл
на момент о предосторожностях и нормативах пилотирования тяжелого  самолета.
Возбуждение от сражения лицом к лицу с противником кипело в его  сознании  и
крови. Ему казалось, что он слышит, как  выскакивают  заклепки  из  обшивки,
когда самолет перевернулся фюзеляжем кверху. Неожиданный ловкий маневр вывел
его самолет из-под удара  противника,  и  двойной  поток  свинца  с  желтого
аэроплана прошел мимо, совершенно не задев Каталину.
   В ответ Альбатрос  сделал  крутой  разворот  влево  и  полетел  прямо  на
гидроплан, они сближались лоб в лоб. Питт мог видеть, как  пули,  вылетавшие
из приближающегося  самолета  противника,  прошли  метрах  в  трех  над  его
ветровым стеклом. Наше счастье, что этот парень не такой уж меткий  стрелок,
подумал он. У него возникло неприятное ощущение в животе, когда оба самолета
сходились друг с другом в лобовой атаке. Питт выжидал до последнего момента,
прежде чем направил нос самолета вниз и, стремительно сделав  крутой  вираж,
получил небольшое, но важное преимущество перед Альбатросом. Джордино  снова
открыл огонь. Но желтый Альбатрос бросился в пике, уходя от града  выстрелов
из карабина; он устремился вертикально к  земле,  и  Питт  на  какой-то  миг
потерял его из вида. Он сделал резкий разворот вправо и  осмотрел  небо.  Но
было слишком поздно. Он почувствовал это  раньше,  чем  ощутил  глухой  звук
ударов пуль, которые впивались в гидросамолет. Питт бросил  свой  самолет  в
крутой вираж  вниз  и  ловко  увернулся  от  смертоносного  огня  маленького
самолетика. Ему едва удалось избежать опасности.
   Неравное сражение длилось целых восемь минут, и все это время военные  на
земле зачарованно наблюдали за  происходящим  в  небе.  Необычная  воздушная
схватка медленно перемещалась на восток к береговой линии, и финальный раунд
начался там.
   Питт покрылся потом. Маленькие блестящие капельки появились у него на лбу
и, стекая, оставляли следы на лице. Противник хитрил, но Питт тоже  играл  в
стратегические игры. С бесконечным терпением, собрав всю силу воли, он ждал,
подходящего момента, и когда, наконец, враг появился, Питт уже был полностью
подготовлен к схватке с ним.
   Альбатрос пытался пристроиться сзади и чуть выше  Каталины.  Питт  держал
скорость постоянной, и  противник,  предвкушая  легкую  победу,  приблизился
почти на пятнадцать метров к хвостовому отсеку летающей лодки. Но прежде чем
заговорили пулеметы противника, Питт ослабил педаль газа и опустил закрылки,
это  привело  к  резкой  потере  скорости  большого  самолета.  Ошеломленный
маневром, пилот-призрак промахнулся и пролетел над  гидропланом,  получив  в
ответ несколько метких попаданий в двигатель  Альбатроса.  Карабин  Джордино
стрелял точно. Старый самолет поравнялся с  кабиной  гидроплана,  и  Питт  с
уважением взглянул на противника, оценив его храбрость. Налетчик в  открытой
кабине снял свои очки и салютовал ему, отдавая честь. Затем желтый Альбатрос
и его таинственный пилот повернули прочь  и  направились  в  западную  часть
острова, волоча за собой черный шлейф дыма - свидетельство  меткой  стрельбы
Джордино.
   Каталина, потерявшая скорость, вошла в штопор, и Питту пришлось  пережить
несколько  напряженных  секунд,  прежде  чем  ему  удалось   стабилизировать
положение. Затем  он  начал  стремительно  подниматься  в  небо.  На  уровне
полутора тысяч метров  он  выровнял  машину  и  стал  осматривать  остров  и
побережье, но нигде не  было  видно  ярко-желтого  самолета  с  нарисованным
Мальтийским крестом. Он исчез.
   Мрачное, леденящее чувство охватило Питта. Желтый Альбатрос  казался  ему
чем-то уже встречавшимся. Это было точно  забытое  привидение  из  прошлого,
явившееся перед ним. Но странное  ощущение  прошло  так  же  быстро,  как  и
появилось, и он с облегчением вздохнул, когда напряжение исчезло и  приятное
чувство расслабления мягко охватило все его существо.
   - Ну, когда я получу свою медаль за меткость? - спросил Джордино, стоя  в
дверях кабины. Он улыбался, несмотря на глубокую ссадину  на  голове.  Кровь
сочилась из ранки на правой стороне его лица, капая  на  воротник  цветастой
рубашки.
   - После приземления я куплю тебе выпить вместо этого, - ответил  Питт  не
оборачиваясь.
   Джордино опустился в кресло рядом с пилотом:
   - Я чувствую себя так, словно покатался на катере по крутым  волнам  Лонг
Бич Пайк.
   Питт  не  откликнулся  на  шутку.  Он  постарался   расслабиться,   молча
откинувшись на спинку кресла. Затем повернулся и посмотрел на Джордино,  его
глаза округлились:
   - Что с тобой случилось? Ты ранен?
   Джордино бросил на Питта наигранно печальный взгляд:
   -  Ты  когда-нибудь  слышал,  что  можно  сделать  "мертвую   петлю"   на
гидросамолете?
   - Кажется, это следует делать  время  от  времени,  -  парировал  Питт  с
искорками в глазах.
   - В следующий раз  предупреждай  пассажиров.  Я  прыгал  по  салону,  как
баскетбольный мяч.
   - Обо что ты так стукнулся головой? - лукаво спросил Питт.
   - Тебе обязательно надо это знать?
   - А все-таки?
   Джордино вдруг засмущался:
   - Если тебе так интересно, это была дверная ручка сортира.
   Какое-то мгновение Питт выглядел удивленным. Затем он  запрокинул  голову
назад и разразился оглушительным хохотом. Веселье было таким  заразительным,
что Джордино вскоре присоединился  к  нему.  Смех  заполнил  кабину  и  даже
заглушил шум моторов. Прошло  около  тридцати  секунд,  прежде  чем  веселье
улеглось и вернулось понимание серьезности пережитой ситуации.
   Голова Питта была ясной,  но  усталость  постепенно  затуманивала  разум.
Долгие часы полета и напряжение недавней схватки сделали свое дело,  и  тело
требовало отдыха. Он  думал  о  приятном  запахе  мыла,  прохладном  душе  и
хрустящих чистых простынях, и они почему-то стали  жизненно  необходимы  для
него. Он посмотрел из окна кабины на  Брейди  Филд  и  вдруг  вспомнил,  что
действительным пунктом назначения для них была Первая  Попытка,  но  мрачный
призрак или, лучше сказать, явление из прошлого, заставило их изменить курс.
   - Вместо того, чтобы садиться на воду и курсировать  вдоль  борта  Первой
Попытки, я полагаю, нам лучше приземлиться на  Брейди  Филд.  У  меня  такое
предчувствие, что несколько очередей все-таки угодило нам в корпус.
   - Хорошая идея, - отозвался Джордино. - Если честно, я что-то не настроен
на прыжок с парашютом.
   Большая летающая лодка стала заходить на посадку, выбирая  неповрежденную
часть   посадочной   полосы.   Гидросамолет   снизился,   шасси    коснулись
разгоряченного асфальта и издали характерный для  резины  звук  трения.  Это
означало, что они приземлились.
   Питт остановил машину подальше от языков пламени, в дальнем углу площадки
у ангара. Когда Каталина остановилась, он выключил  зажигание.  Два  плоских
серебряных пропеллера постепенно прекратили свое вращение и застыли, сверкая
в лучах Эгейского солнца. Все было тихо. Они с Джордино сидели спокойно, еще
какое-то время наслаждались тишиной, наступившей в кабине  после  тринадцати
часов гула и тряски.
   Питт отодвинул задвижку на  боковом  окошке  и  открыл  его,  наблюдая  с
напряженным интересом, как пожарные с базы боролись  с  огнем  в  этом  аду.
Везде лежали шланги, как стрелки на карте, люди суетились вокруг и  кричали,
добавляя неразберихи в происходящее. Огонь, охвативший  реактивные  самолеты
F-105, был почти потушен, но вокруг транспортника С-133  языки  пламени  еще
продолжали бушевать.
   - Посмотри туда, - показал рукой Джордино.
   Питт оторвал взгляд от панели с приборами и с интересом  посмотрел  через
окно со стороны Джордино на голубую машину воздушных сил, которая мчалась  к
гидросамолету по взлетной полосе. В машине находилось несколько офицеров,  а
позади с радостными криками бежала толпа  из  тридцати-сорока  человек.  Они
гнались за машиной, как шумная стая гончих собак.
   - Сейчас ты увидишь, что я, черт возьми, называю торжественным приемом, -
сказал Питт, широко улыбаясь.
   Джордино прижал  носовой  платок  к  кровоточащей  ссадине.  Когда  ткань
пропиталась кровью, он скомкал ее и выбросил из окна на  землю.  Его  взгляд
остановился  на  расположенной  рядом  береговой  линии,  беспокойные  мысли
завладели им на какое-то мгновенье. Наконец, он повернулся к Питту:
   - Я полагаю, ты в курсе, нам здорово повезло, что мы приземлились здесь.
   - Да, я знаю, - вяло отозвался Питт. - Была пара моментов  там,  наверху,
когда я подумал, что призрак подбил нас.
   - Желал бы я знать, черт побери,  кто  он  такой  и  ради  чего  все  это
разрушение?
   По лицу Питта было заметно, что он о чем-то напряженно думает,
   - Единственный ключ - желтый Альбатрос.
   Джордино удивленно посмотрел на своего друга.
   - А какое значение может иметь цвет этого старого летающего отщепенца?
   - Если ты изучал историю авиации, - Питт говорил с оттенком  добродушного
сарказма:
   - То ты должен помнить, что германские пилоты  во  время  первой  мировой
войны раскрашивали свои боевые самолеты в необычные, иногда присущие  только
им цветовые гаммы.
   - Оставь свои уроки истории на потом, - проворчал Джордино. - Сейчас все,
что я хочу, - это выбраться из этого карцера  и  насладиться  той  выпивкой,
которую ты мне обещал. -  Он  поднялся  со  своего  кресла  и  направился  к
выходному люку.
   Голубая машина резко затормозила рядом  с  большой  серебристой  летающей
лодкой, и все четыре двери разом распахнулись. Пассажиры с громкими  криками
высыпали из машины, и начали стучать кулаками  по  алюминиевой  крышке  люка
самолета. Вскоре подоспевшая толпа облепила гидросамолет,  люди  с  громкими
приветственными криками размахивали руками перед стеклом кабины.
   Питт продолжал сидеть и лишь помахал им  из  окна.  Его  тело  ломило  от
усталости,  но  мозг  оставался  достаточно  трезвым  и  продолжал   активно
работать. Одно название вертелось у него на  языке,  пока,  наконец,  он  не
произнес его вслух:
   - Ястреб Македонии.
   Джордино уже у выхода обернулся к нему:
   - Ты что-то сказал?
   - Да так, ничего, - Питт шумно выдохнул. - Ну, пошли, я покупаю  выпивку,
как обещал.

2

   Когда Питт проснулся, было еще темно. Он не  знал,  как  долго  он  спал.
Возможно, он только вздремнул. A может быть, он  находился  в  объятиях  сна
несколько часов. Он не знал,  да  и  не  хотел  знать  этого.  Металлические
пружины казенной кровати скрипели, когда он поворачивался  в  поисках  более
удобного положения, но сон не шел к нему. Его мозг  пытался  найти  причину.
Может быть, ему мешает гудящий шум кондиционера, спрашивал он  самого  себя?
Но он привык спать под громкий стук двигателей  самолета,  так  что  это  не
могло быть причиной. Может, ему мешал треск цикад? Весь  остров  был  покрыт
ими. Нет, было что-то еще. Наконец, он понял. Ответ  таился  в  глубине  его
дремлющего мозга. Это была его вторая  половина,  его  подсознание,  которое
заставило его проснуться. Как на экране перед ним  снова  и  снова  мелькали
картины странных событий прошедшего дня.
   Один кадр остановился, отодвинув  на  второй  план  остальное.  Это  была
фотография в галерее Имперского Военного Музея. Питт  живо  представил  себе
ее.  Камера  запечатлела  германского  пилота,  позировавшего  около  своего
боевого самолета во время первой мировой войны. На нем  была  летная  форма,
его  правая  рука  лежала  на  голове  огромной  немецкой  овчарки.  Собака,
очевидно, талисман, высунув язык,  смотрела  на  своего  хозяина  преданными
глазами. Пилот повернул к камере свое мальчишеское  лицо,  которое  казалось
голым без традиционного прусского шрама от дуэли и монокля.  Однако,  гордая
тевтонская военная кровь легко угадывалась по оттенку его дерзкой  улыбки  и
прямой осанке.
   Питт даже припомнил подпись на фотографии: "Македонский Ястреб".
   Лейтенант Курт Хейберт из 91 авиационного полка  одержал  32  победы  над
врагом на  Македонском  фронте,  один  из  выдающихся  асов  великой  войны.
Предположительно был сбит и пропал без вести в Эгейском море  15  июля  1918
года.
   Некоторое время Питт лежал в темноте с отрытыми  глазами.  Сегодня  ночью
больше не удастся заснуть, подумал он. Привстав и облокотившись на руку,  он
дотянулся до прикроватной тумбочки, взял свои часы марки "Омега" и поднес их
к глазам. Светящиеся цифры показывали 4.09. Затем он сел, опустив босые ноги
на кафельный пол. Пачка сигарет лежала рядом с  часами,  он  достал  одну  и
прикурил ее  от  серебряной  зажигалки.  Глубоко  затянувшись,  он  встал  и
потянулся. Его лицо сморщилось; мускулы спины до сих пор  ощущали  дружеские
похлопывания, которые достались им от радушных людей  с  Брейди  Филд  сразу
после того, как  они  с  Джордино  спустились  из  кабины  гидроплана.  Питт
невольно улыбнулся в темноте, когда вспомнил о крепких теплых рукопожатиях и
поздравлениях, доставшихся им,
   Лунный свет, падавший в окно  офицерской  казармы,  и  теплый  прозрачный
воздух раннего утра заставили Питта почувствовать себя отдохнувшим. Он  снял
трусы и начал рыться в багаже  при  скудном  освещении.  Когда  ему  удалось
нащупать плавки, он быстро надел их, захватил полотенце из ванной и шагнул в
темноту ночи.
   Там, на улице, блестящая средиземноморская луна  окутала  его  тело,  она
заливала призрачным светом окружающий пустынный ландшафт. Небо было  усыпано
звездами и млечный путь яркой белой полосой выделялся  на  черном  бархатном
небе.
   Питт направился по дорожке,  ведущей  от  офицерской  казармы  к  главным
воротам. Он остановился на минуту, посмотрев на пустынную дорожку, и заметил
многочисленные черные прогалы в линии разноцветных огней,  обрамлявших  края
посадочной  полосы.  Наверняка  некоторые  огни  сигнальной   системы   были
повреждены во время налета, подумал он. Несмотря  на  это,  основная  полоса
оставалась  видна  для   пилота,   совершающего   ночную   посадку.   Позади
промежуточных огней он сумел различить темный силуэт гидросамолета,  одиноко
пристроившегося на противоположной стороне  площадки,  как  утка  в  гнезде.
Пулевые повреждения в  корпусе  Каталины  были  незначительными,  и  техники
Службы Обеспечения Полетов собирались утром сразу же приступить  к  ремонту,
обещая, что восстановление займет  всего  лишь  три  дня.  Полковник  Джеймс
Льюис, командир базы, принес свои извинения