мером в Йоркшире. Бичер сказал, что никогда не возвращался в родной штат Джорджия, потому что наверняка был бы повешен за ужасное преступление, совершенное "Техасом", и был слишком напуган, чтобы рассказывать кому-либо об этом до настоящего времени.
     Когда он испустил дух, доктор и жена Бичера пожали плечами по поводу его прощального заявления, отнесясь к нему как к безумному бреду умирающего. Было очевидно, что редактор газеты, в которой работал журналист, поместил подобную историю на страницах своего издания исключительно по причине скудости более свежих новостей.
     Перлмуттер перечитал статью во второй раз. Он склонен был признать, несмотря на скептицизм доктора и жены, ее некоторую ценность, но быстрый взгляд на список экипажа, составленный на основе переклички непосредственно перед выходом "Техаса" с верфи в Ричмонде, штат Виргиния, показал, что никакого Кларенса Бичера там не значилось. Перлмуттер вздохнул и закрыл папку.
     - Все, что мне здесь было нужно, я нашел, - сказал он Муру. - Теперь хотелось бы порыться в документации флота Североамериканских Соединенных Штатов.
     Мур вернул папки на место и повел Перлмуттера по железной лестнице на второй этаж.
     - Какой год и месяц вас интересуют? - спросил он.
     - Апрель тысяча восемьсот шестьдесят пятого.
     Они пробирались узкими боковыми проходами, уставленными до потолка стеллажами и шкафами. Мур принес складную лестницу, чтобы Перлмуттер в случае необходимости смог подняться к верхним уровням, и указал ему соответствующий ящик.
     Перлмуттер приступил к тщательному изучению документов со второго апреля тысяча восемьсот шестьдесят пятого года - даты отшвартовки "Техаса" от причала в Ричмонде. У него была собственная система проведения исследований, и мало кто лучше него мог разобраться в зачеркнутом. Он сочетал в себе дьявольское упорство и инстинктивную способность вычленять существенное из ерунды.
     Он начал с официальных донесений о сражениях. Покончив с ними, перешел к воспоминаниям очевидцев, военных и гражданских лиц, наблюдавших за битвой с берега реки Джемс, и членов экипажей военных кораблей северян. В течение двух часов он тщательно изучил содержание почти шестидесяти писем и пятнадцати дневников. Он исписал пометками большую стопку бумаги - все под бдительным присмотром Фрэнка Мура, который хотя и доверял Перлмуттеру, но не считал осторожность излишней, так как слишком часто ловил за руку многих дипломированных изыскателей, пытавшихся незаметно украсть исторические документы или письма.
     Как только Перлмуттер нащупал путеводную нить, он приступил к разматыванию ее для восстановления всей картины и по обрывкам информации, шаг за шагом, выстраивал историю, слишком невероятную, чтобы принять ее за истинную. Наконец, когда двигаться дальше было уже некуда, он подозвал Мура:
     - Сколько у меня еще времени?
     - Два часа и десять минут.
     - Я готов перебраться дальше.
     - На что бы вы хотели взглянуть?
     - Может быть, у вас есть частная переписка или другие документы, написанные рукой Эдвина Макмастерса Стэнтона?
     Мур кивнул:
     - Суровый старый военный министр в кабинете Линкольна. Я понятия не имею, что у нас есть по нему. Его архив так и не был до конца каталогизирован. Но он должен быть где-то наверху, на этаже правительственных документов США.
     Архив Стэнтона был объемист и занимал десять полных шкафов. Перлмуттер с головой углубился в работу, оторвавшись лишь однажды, чтобы сходить в туалет. Он разбирал документы как можно более дотошно, находя удивительно мало об отношениях Линкольна и Стэнтона в конце войны. Из истории хорошо было известно, что военный министр не любил своего президента и уничтожил большое количество страниц из дневника убийцы Линкольна Джона Уилкса Бута, включая и многие письма Бута к сообщникам. К огорчению историков, Стэнтон намеренно оставил слишком много вопросов без ответов относительно покушения в театре Форда.
     Когда до истечения отпущенного ему срока оставалось лишь сорок минут, Перлмуттер наконец-то попал точно в яблочко.
     Порывшись у задней стенки шкафчика, Перлмуттер обнаружил пожелтевший от времени пакет с сохранившейся восковой печатью. Он уставился на коричневую чернильную дату - девятого июля тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, то есть через два дня после того, как сообщники Бута-Мэри Саррет, Льюис Пейн, Дэвид Геролд и Джордж Этцерод - были повешены во дворе вашингтонской тюрьмы "Арсенал". Под датой стояли слова: "Вскрыть не ранее чем через сто лет после моей смерти". И подпись: Эдвин М. Стэнтон.
     Перлмуттер сел за письменный стол, сломал печать, вскрыл пакет и с опозданием на тридцать один год против инструкции Стэнтона начал читать содержащиеся внутри бумаги.
     Вскоре он почувствовал себя так, будто переместился более чем на столетие назад во времени. Несмотря на подземную прохладу, на лбу его заблестели капельки пота. Когда через сорок минут он закончил чтение и отложил в сторону последнюю страницу, руки его дрожали. Он шумно выдохнул и медленно покачал головой.
     - Бог мой! - прошептал потрясенный историк.
     Мур, сидевший напротив, внимательно посмотрел на него:
     - Нашли что-нибудь интересное?
     Перлмуттер не ответил. Он невидящими глазами смотрел на стопку бумаги и продолжал бормотать:
     - Бог мой... Бог мой...

50

     Они все вместе лежали за гребнем дюны, вглядываясь в железную дорогу, которая тянулась по пескам призрачной коле„й, ведущей к забвению. Единственным признаком жизни были пронзающие предрассветную тьму огоньки предприятия по уничтожению отходов в Форт-Форо. За железной дорогой, менее чем в километре на запад, на фоне неба цвета слоновой кости вставал заброшенный форт французского легиона, подобный мрачному замку из фильма ужасов.
     Сумасшедшая гонка по пустыне прошла без приключений и без поломок, никто их не обнаружил. Бывшие заключенные, конечно, испытывали некоторые неудобства, трясясь на жестких сиденьях в бронированных коробках транспортеров, но были слишком счастливы, чтобы жаловаться. Фэйруэзер четко вел их по древнему караванному пути, идущему от старых соляных копей Тауденни на юг, к Тимбукту. Он вывел колонну к железной дороге вблизи форта, опираясь только на свое знание местности и указания компаса.
     Лишь однажды за время их перехода они остановились, и Питт с Левантом прислушались к возникшему в ночи тарахтению невидимого вертолета, летящего в сопровождении истребителей. Аппарат шел на север, в сторону Тебеццы и алжирской границы. Как Питт и предполагал, пилоты пролетели над колонной в блаженном неведении, что их добыча находится как раз под ними.
     - Прекрасно, мистер Фэйруэзер, - похвалил Левант. - Самая лучшая навигационная работа, какую я когда-либо видел. Вы вывели нас точно на цель.
     - Инстинкт, - улыбнулся Фэйруэзер. - Чистый инстинкт с небольшой долей удачи.
     - Лучше перебраться через железную дорогу в форт, - сказал Питт. - У нас меньше часа до рассвета, чтобы спрятать машины.
     Похожие на призраки из ночных фантазий, вездеход и транспортеры поехали по железной дороге, подпрыгивая на шпалах, пока не поравнялись с фортом. Питт повернул мимо останков грузовика "рено", за которым они с Джордино прятались, прежде чем запрыгнуть на поезд, идущий в Форт-Форо, и подъехал к воротам. Высокие деревянные створки были слегка приоткрыты, так же как чуть более недели назад, когда они ушли оттуда. Левант позвал своих людей, чтобы те открыли ворота пошире для проезда на плац.
     - Мне кажется, полковник, - осторожно сказал Питт, - что у нас еще есть время послать несколько человек замести следы шин от железной дороги до форта. Тогда для того, кто заинтересуется, все это будет выглядеть так, словно колонна войск малийцев выехала из пустыни, а затем вдоль полотна железной дороги проследовала до предприятия по уничтожению отходов.
     - Неплохо придумано, - одобрил Левант. - Пусть думают, что это один из их патрулей.
     Пемброк-Смит и другие офицеры собрались вокруг командира в ожидании приказов.
     - Наша первая задача: как-то закамуфлировать транспорт и найти укрытие для женщин и детей, - сказал Левант. - Далее: подготовить форт к отражению атаки, если малийцы все же решат гоняться за призраками и наткнутся на след, который не замело ветром.
     - Когда вы планируете уходить отсюда, сэр? - спросил офицер со шведским акцентом.
     Левант обернулся к Питту:
     - Что вы скажете, мистер Питт?
     - Мы остановим первый же уходящий поезд, который проследует здесь после наступления темноты, - ответил Питт, - и погрузимся на него.
     - Поезда оснащены системами связи, - возразил Пемброк-Смит. - Машинист поднимет визг, если вы попытаетесь сбежать на его поезде.
     - А получив сигнал тревоги, малийцы блокируют железную дорогу на всем ее протяжении, - закончил офицер-швед.
     - А вы попробуйте взглянуть на это дело с другой стороны, - укоризненно покачал головой Питт. - Просто предоставьте это старикам Джесси Джеймсу Питту и Батчу Кэссиди Джордино. У нас все-таки уже имеется опыт в забытом искусстве бесшумного ограбления поездов. - Он обратился за поддержкой к Джордино. - Скажи им, Ал.
     - Не далее как в четверг на прошлой неделе, - с готовностью подтвердил итальянец.
     Пемброк-Смит с несчастным видом посмотрел на Леванта:
     - Кто-то в свое время мог бы посоветовать увеличить наши страховки.
     - Теперь уже поздно об этом жалеть, - отреагировал Левант, осматривая темные внутренности форта. - Эти стены не строились в расчете на противостояние ракетам "воздух - земля" или тяжелой артиллерии. Войскам Казима хватит получаса, чтобы разнести крепость по камешкам. И чтобы таких проблем не возникало, надо сделать все, чтобы форт по-прежнему имел заброшенный вид.
     - Ну, на этот раз малийцам придется иметь дело не с беззащитными гражданскими лицами, - решительно сказал Пемброк-Смит. - Местность в радиусе двух километров ровная и открытая, как поле для игры в крикет. И те, кто останется в живых после воздушной атаки, заставят нападающих, которым негде будет укрыться, заплатить дорогую цену за взятие этой цитадели.
     - Молите Бога, чтобы у Казима в этом районе не оказалось танков, - напомнил ему Джордино.
     - Наблюдательные посты на стены, - приказал Левант. - И давайте искать проходы, ведущие под землю. Насколько я помню, здесь был арсенал с боеприпасами и амуницией.
     Как и предполагал Левант, лестница, ведущая в подвалы форта, обнаружилась прямо в казарменных помещениях. Две небольшие комнатки внизу были пусты, если не считать нескольких открытых металлических коробок, в которых некогда содержались обоймы с патронами для винтовок. Заключенных из Тебеццы, очень довольных, что тряска кончилась и они вновь на твердой почве, быстренько выгрузили из машин и перевели вниз. Медицинская команда вплотную занялась ими в этих более подходящих условиях.
     Пескоход и бронетранспортеры вскоре были спрятаны и замаскированы под груды обломков. К тому времени когда солнце начало окатывать жарой стены форта французского Иностранного легиона, он вновь принял свой заброшенный вид. Теперь Левант стоял лицом к лицу перед двумя опасностями: быть обнаруженными до наступления ночи и быть атакованными с воздуха. Часовые на крепостной стене с завистью провожали взглядами поезда, уходящие к мавританскому побережью, гадая про себя, выберутся ли они отсюда на одном из завтрашних эшелонов.
     Питт в это же самое время осматривал строение с провалившейся крышей, похожее на гараж. Он оглядел с дюжину стальных бочек с дизельным топливом, полузасыпанных пылью и мусором. Обстучав эти емкости, он обнаружил, что шесть из них почти полны. Он отвинчивал с них пробки, когда под навес заглянул Джордино.
     - Собираешься устроить пожар? - спросил он.
     - А что, неплохая идея, если на нас двинут бронетанковую технику, - сказал Питт. - Эти парни из ООН потеряли все свои противотанковые установки во взорванном самолете.
     - Дизельное топливо, - задумался Джордино, - может храниться здесь обходчиками, которые присматривают за железной дорогой.
     Питт сунул палец в отверстие бочки.
     - Чистенькое, как в тот день, когда оно вышло из перегонного куба.
     - А на что оно годится, кроме как на коктейли Молотова? - с сомнением спросил Джордино. - Разве что вскипятить и, подобно старинным рыцарям, поливать им со стен атакующих врагов?
     - Уже тепло.
     Джордино скривился от этого каламбура.
     - Пять мужиков и маленький мальчик в придачу не смогут поднять ни одну из этих бочек, когда она полна, и перенести ее на стену.
     - А ты видел когда-нибудь натяжной пружинный лук?
     - Ни разу в жизни, - фыркнул Джордино. - Я не буду выглядеть очень глупым, если попрошу нарисовать его?
     К удивлению Джордино, Питт так и сделал. Он присел, достал из-за голенища обоюдоострый нож коммандос и на пыльном полу начертил схему. Рисунок был приблизительный, но Джордино понял, что собирается предпринять Питт. Закончив чертеж, тот поднял глаза на напарника:
     - Как ты думаешь, сможем мы соорудить нечто подобное?
     - Почему бы и нет? - пожал плечами Джордино. - В форте куча балок, из которых можно выбрать кое-что подходящее, а в транспортерах есть бухты нейлонового троса для лазанья по горам и буксировки. Но загвоздка в том, насколько я понимаю, как обеспечить натяжение.
     - А если снять пружинные рессоры с машин?
     Джордино на минуту задумался, затем кивнул:
     - Может сработать. Да нет, что я говорю? Это именно то, что нам нужно.
     - Скорее всего, мы зря тратим время, - вздохнул Питт, рассматривая свой рисунок. - Вроде бы нет оснований опасаться, что какой-нибудь из патрулей Казима вдруг забредет сюда и поднимет тревогу до прихода поезда.
     - До темноты еще одиннадцать часов. И эта штука хоть как-то поможет нам продержаться.
     Питт двинулся к двери:
     - Тогда начинай подбирать необходимые части. А я пока побегаю. Попозже подключусь.
     Питт прошел мимо группы солдат, укреплявших створки главных ворот, и двинулся вдоль стен форта, стараясь не оставлять отпечатков ботинок. Он спустился в узкий овражек и дошел до бугра у подножия отвесного склона.
     "Авион-вуазен" стоял там, где его оставили, пребывая в целости и сохранности.
     Большую часть песка, которую они с Джордино торопливо набросали на крышу и капот, сдуло, но все же его оставалось достаточно, чтобы скрыть машину от случайного взгляда пилота пролетающего мимо самолета или вертолета. Питт открыл дверцу, сел на водительское сиденье и нажал стартер. Почти сразу же мотор тихо заурчал на холостом ходу.
     Питт посидел в салоне еще несколько минут, восхищаясь мастерством конструкторов и дизайнеров, создавших этот восхитительный антикварный автомобиль. Затем выключил зажигание, вылез и забросал корпус песком.
     Питт спустился по ступенькам в арсенал и с удовольствием убедился, что дела у Евы идут на поправку. Хотя она выглядела изможденной и бледной, а лохмотья одежды свисали с нее, как с вешалки, она уже помогала кормить маленького мальчика, которого мать держала на руках. Она подняла на Питта взгляд, в котором вновь читались энергия и решимость.
     - Ну, как у него дела? - спросил он.
     - Он еще поиграет в соккер в свое время, если его откормить и хорошо накачать витаминами.
     - Я играю в футбол, - прошептал мальчик.
     - Во Франции? - удивилась Ева.
     - У нас это называется соккер, - улыбаясь, сказал Питт. - А во всех странах, кроме нашей, он известен как футбол.
     Отец мальчика, один из французских инженеров, участвовавших в создании предприятия в Форт-Форо, подошел и пожал Питту руку. Он был похож на пугало. На нем были грубые кожаные сандалии, изорванная и испачканная рубашка, а брюки держались на веревке. Лицо было полускрыто черной бородой, а половина головы плотно замотана бинтами.
     - Меня зовут Луи Монто.
     - Дирк Питт.
     - От имени жены и сына, - сказал он, с трудом сдерживая эмоции, - я хочу поблагодарить вас, хотя не знаю, как это сделать, за то, что вы спасли наши жизни.
     - Ну, мы еще не выбрались из Мали, - улыбнулся Питт.
     - Уж лучше быстрая смерть, чем Тебецца!
     - Завтра в это время мы будем уже вне досягаемости генерала Казима, - заверил его Питт.
     - Казим и Ив Массард! - Монто плюнул. - Убийцы и подонки, хуже любого уголовника!
     - Причина, по которой Массард отправил вас и вашу семью в Тебеццу, - спросил его Питт, - в том, чтобы вы не разболтали о мошеннических проделках в Форт-Форо?
     - Да, группа ученых и инженеров, которая разработала и создала этот проект, обнаружила по завершении, что Массард планирует завозить сюда намного больше отходов, чем предусмотрено проектной мощностью солнечных установок.
     - А каковы были ваши обязанности?
     - Разработка и наблюдение за монтажом термального реактора для уничтожения отходов.
     - И у вас это получилось?
     Монто с гордостью кивнул:
     - Еще бы! И очень даже здорово. На сегодня это самая большая и самая эффективная детоксификационная система в мире. Технология использования солнечной энергии в Форт-Форо - самая прогрессивная в этой области.
     - Но зачем Массарду все это нужно? Зачем тратить сотни миллионов долларов на первоклассное оборудование только для того, чтобы использовать его как фасад для тайного захоронения ядерных и основной массы привозимых токсичных отходов?
     - Германия, Россия, Китай, Соединенные Штаты - половина мира задыхается от высокоактивных ядерных отходов, опасной радиоактивной грязи, остающейся после переработки реакторного топлива и расщепляемых материалов при создании ядерных бомб. Хотя они составляют менее одного процента от всего остающегося ядерного вещества, все равно его накопилось миллионы галлонов, которые некуда девать. Массард предложил отделаться от всего этого.
     - Но ведь некоторые правительства построили хранилища.
     - Слишком мало и слишком поздно, - пожал плечами Монто. - Новое французское хранилище в Суде не к моменту завершения его строительства было уже полно. Есть еще одно хранилище отходов в вашей стране, Хенфорд Резервейшн, в Ричленде, штат Вашингтон. Резервуары, которые были рассчитаны на хранение жидких высокоактивных отходов в течение полувека, начали протекать уже через двадцать лет. Почти миллион галлонов высокорадиоактивных отходов вылился на землю и загрязнил грунтовые воды.
     - Хорошенькое дело, - задумчиво сказал Питт. - Выходит, Массард ведет закулисные переговоры с правительствами и корпорациями, не знающими, как избавиться от токсичных отходов. И поскольку Форт-Форо в западной Сахаре представляется идеальным местом захоронения под землей, он вступает в деловые отношения с Затебом Казимом, выступающим буфером против внутренних и внешних протестов. Затем, не скупясь на затраты, он организует контрабандный завоз отходов в самую бесполезную с точки зрения размещения недвижимости часть земного шара и зарывает их под вывеской центра по термической детоксификации.
     - Просто и ясно. Но как вы узнали обо всем этом?
     - Мой друг и я проникли в подземное хранилище и увидели контейнеры с радиоактивными отходами.
     - Доктор Хоппер рассказывал, что вас там поймали.
     - Как, по-вашему, мсье Монто, мог ли Массард построить выгодное и надежное сооружение для нейтрализации всех прибывающих в Форт-Форо отходов?
     - Мог бы, - решительно сказал Монто. - Если бы Массард выкопал камеру для отходов на глубину в два километра и разместил ее в скалистой формации, защищенной от сейсмической активности, то он бы прославил навек свое имя. Но он бизнесмен, заинтересованный только в прибыли. Массард больной человек, помешанный на власти и деньгах.
     - А вы не знаете, что это за химические отходы, которые просочились в подземные воды? - спросил Питт.
     - Химические?
     - Насколько я понимаю, вещество, ответственное за тысячи смертей в этой части пустыни, состоит из синтетической аминокислоты и кобальта.
     - Мы ведь ни о чем не слышали после того, как оказались в Тебецце, - развел руками Монто и внезапно