- С "Титаника" пока что никаких, - ответил  Николсон.  -  Как  только
лайнер вошел в ураганный эпицентр, с ними прервалась всякая связь.
   - А что буксировщики?
   - Передают, что не могут обнаружить "Титаник". И это не  удивительно,
учитывая погодные условия. Тем более, что радары на обоих  буксировщиках
вышли из строя, и все  возможности  ограничены  элементарным  визуальным
наблюдением. А в том районе - нулевая видимость, так что они там немного
сумеют высмотреть.
   В кабинете повисла тягостная пауза, которую нарушил Джен Сигрем.
   - Мне кажется, мы просто не имеем права потерять корабль  сейчас.  Не
имеем права после всего, что сделали для его извлечения со дна, - Сигрем
вскочил  и  нервно  зашагал  по  кабинету.  -  Нам  пришлось   заплатить
чудовищную цену... И мне, в том числе... Цену за этот самый  бизаний.  И
теперь мы просто не можем позволить кому бы то ни было перехватить у нас
бизаний. - Голос его срывался, глаза лихорадочно блестели.
   Доннер и Коллинз с двух сторон обняли Сигрема и тактично  усадили  на
место.
   Кемпер негромко сказал:
   - Скажите, господин Президент, а  как  мы  поступим  в  случае,  если
произошло самое худшее?
   - Тогда придется распрощаться с Сэндекером, Питтом и другими.
   - А как тогда насчет "Сицилианского проекта"?
   - Никакого проекта тогда уже не будет,  -  так  же  негромко  ответил
Президент.  -  Какой  тогда  может  быть  проект,  о  чем  вы  говорите,
Господи...
 
Глава 64 
 
   Тяжелая серая пелена понемногу начала рассеиваться, и Питт сообразил,
что лежит лицом вверх на чем-то мокром и  жестком.  В  состоянии,  когда
сознание оказывается на границе  осознанного  и  бессознательного,  Питт
пробыл несколько минут, затем попытался открыть глаза. Не оба глаза,  но
один Питту удалось открыть. Второй не открывался из-за запекшейся крови.
Подобно человеку, который  ценой  огромных  усилий  сумел  выбраться  из
глубокого тоннеля на  свет  Божий,  Питт  в  первую  секунду  огляделся,
насколько  это  было  возможно,  не  поворачивая   головы   и   переводя
единственный на тот  момент  глаз  медленным  круговым  движением  слева
направо. Он был внутри вертолета. Ноги оказались задраны  высоко  вверх,
тогда как спина упиралась в заднюю стенку грузового отсека,  вокруг  его
тела плескалась вода в несколько дюймов глубиной. У него было  ощущение,
будто в его голове мельтешили маленькие человечки и  кололи  ее  изнутри
своими маленькими шпагами и вилами. Зачерпнув горстью немного воды, Питт
сполоснул лицо, не обращая внимания на сильный  соленый  вкус.  Размочив
запекшуюся  кровь,  он  сумел  раскрыть  второй  глаз.  Пит  уселся   на
переборку, и уставился в пол грузового отсека. Он чувствовал  себя  так,
словно  его,  сонного,  тихонько  перенесли  в  увеселительный  парк   и
осторожно  поместили  в  кабину   "веселой   комнаты",   аттракциона   с
вращающимися стенами и потолком.
   Грузовой люк заклинило безнадежно: при падении на нижнюю  палубу  люк
был не  просто  поврежден,  а  впечатан  внутрь  и  теперь  составлял  с
фюзеляжем единое целое. Понимая, что нечего и пытаться открыть его, Питт
решил  выбираться  через   пилотскую   кабину,   чтобы   воспользоваться
внутренней дверцей, ему пришлось двигаться  по  наклонному  полу  вверх,
цепляясь руками за ремни, предназначенные для фиксации грузов.
   На конце ремней были приделаны  специальные  кольца,  которые  сейчас
очень выручали Питта. Перебирая  одно  кольцо  за  другим,  он  медленно
пробирался в сторону кабины вертолета. Ужасно  болела  голова,  так  что
приходилось ежеминутно останавливаться и давать себе передышку,  ожидая,
когда рыжие круги перед глазами  исчезнут  и  зрение  вновь  прояснится.
Добравшись наконец до двери, Питт попытался открыть ее, однако она и  не
подумала сдвинуться с места. Вытащив свой  кольт,  он  несколько  раз  с
силой ударил рукояткой в замок. Ослабевшая рука не  удержала  оружие,  и
при очередном ударе кольт выскользнул и отлетел в конец отсека. Дверь же
как была, так и осталась неприступной.
   Питт тяжело  дышал.  От  слабости  и  напряжения  он  чуть  не  терял
сознание. Обернувшись, Питт  посмотрел  вниз.  Задняя  переборка  отсека
казалась очень далекой. Поудобнее ухватившись руками за два ремня,  Питт
чуть подтянулся,  напрягся  и  обеими  ногами  изо  всех  сил  ударил  в
неподатливую дверцу. Зная, что на второй такой удар его уже  не  хватит,
он вложил в этот всю энергию.
   Замок поддался, дверца от сильного удара подпрыгнула вверх, образовав
с перегородкой угол градусов в тридцать, однако не  успев  распахнуться,
она под воздействием силы тяжести  тут  же  захлопнулась  снова.  Однако
Питту   этого   оказалось   достаточно,   чтобы   успеть   просунуть   в
образовавшуюся  на  мгновение  щель  руку  и  не  дать  двери  полностью
закрыться. В  момент,  когда  дверь  ударила  по  костяшкам,  боль  была
настолько сильной, что на какое-то мгновение даже в голове  прояснилось.
Он перевел после некоторой паузы дыхание, готовясь к  последнему  рывку,
затем чуть отжал дверь и нырнул в проем, как будто бы залезал  на  крышу
через чердачное окошко без  приставной  лестницы.  Какое-то  время  Питт
отдыхал, восстанавливая  дыхание  и  выжидая,  когда  сердце  перестанет
бешено колотиться.
   Наконец у него появилась возможность заняться  своей  раной.  Вытащив
носовой платок, он туго обмотал разбитую руку  и  лишь  затем  попытался
оглядеться в кабине. Ему казалось, что никаких проблем выбраться  отсюда
не возникнет. Дверь пилотской кабины была сорвана с петель,  вставленный
в дверной иллюминатор  пластик  оказался  выбитым.  Справившись  с  этой
проблемой теоретически, Питт  задумался,  сколько  все-таки  времени  он
пробыл без сознания. Минут десять? Час? Несколько часов?!  Поскольку  на
запястье место часов пустовало, а  сами  часы  неизвестно  куда  делись,
никакой определенности на этот счет у Питта не появилось. Да  и  что,  в
конце-то  концов,  с  ним  произошло?  Он   попытался   проанализировать
сложившуюся ситуацию.
   Может, вертолет проскользил по палубе и грохнулся в океан? Что-то  не
похоже...  Произойди   что-нибудь   подобное,   Питт   покоился   бы   в
металлическом гробу, функции которого вынужденно пришлось  бы  исполнять
грузовому отсеку вертолета. Тогда  почему  в  кабине  вода?  Откуда  она
взялась?  Может,  вертолет  не  упал  в  воду,  а  застрял  в  одном  из
металлических завалов, каких немало было на палубах всех  уровней?  Тоже
не очень похоже. Чем  тогда  объяснить,  что  вертолет  застыл  почти  в
вертикальном положении?.. Если что-то Дирк Питт и мог сказать более  или
менее уверенно, так лишь то, что каждая секунда, проведенная в  праздных
размышлениях   относительно   случившегося   с   вертолетом,   неминуемо
приближает самого его к ситуации, неизмеримо более опасной нежели та,  в
которой он пребывал до настоящего времени. Возможно даже, каждая  минута
приближала Питта к смерти, кто знает? Все ответы на  вопросы  находились
снаружи, по ту сторону обшивки вертолета, и  потому  Питт  взобрался  на
кресло пилота и уже  оттуда  через  пролом  в  обшивочном  оргстекле  он
выбрался наружу, в непонятную темноту. Перед ним оказалась - ни  больше,
ни меньше - обшивка "Титаника". Слева  и  справа  вверх  уходила  стена,
покрытая многолетней шершавой  ржавчиной.  Прямо  под  ногами  бурлил  и
пенился, волновался и ревел океан.
   Массивные  волны  устраивали  настоящие   водовороты,   сшибались   и
расходились,  образуя  фонтаны  брызг  и  грохот,  напоминавший   взрывы
артиллерийских снарядов. Видимость  немного  улучшилась.  Прояснилось  и
небо: не хлестал непрерывный дождь, ветер ослаб, его скорость теперь  не
превышала двенадцати-пятнадцати узлов. Была  такая  минута,  когда  Питт
подумал, а не проспал  ли  он  неизвестно  где  весь  ураганный  натиск.
Несколько  минут  спустя  он  сообразил,  почему  над   головой   вместо
привычного неба оказалось вдруг море:  "Титаник"  медленно  двигался  по
спирали в воронку, и буквально через считанные минуты его должна покрыть
последняя, самая мощная волна урагана.
   Через один из проемов Питт сумел перебраться на внешнюю часть носовой
обшивки вертолета, с которой он без особого труда перелез на  "Титаник".
Когда под ногами оказалась ржавая, но  вполне  прочная  палуба  лайнера,
Питт испытал такое сильное эротическое возбуждение, какого ему не смогла
бы доставить ни одна самая красивая женщина в мире.
   Но на какой он палубе? Питт грудью навалился на  поручень,  посмотрел
направо, налево, поднял голову и взглянул вверх. Над головой  он  увидел
вывернутые наружу трубы и  металлические  листы  парапета,  который  еще
удерживал части вертолетной обшивки. Значит, теперь  Питт  находился  на
второй палубе, которую некогда называли прогулочной. Опустив голову, Дик
Питт смог наконец увидеть,  почему  вертолет  не  свалился  в  океан,  а
каким-то непостижимым образом завис меж небом и землей.
   Все дело было в двух направляющих  рельсах,  прежде  использовавшихся
для того, чтобы  по  ним  скатывать  не  подлежавшие  кантованию  грузы.
Прикрепленные к прогулочной  палубе,  они  подобно  огромному  двузубцу,
захватили поверженный вертолет, который был похож  сейчас  на  небольшое
насекомое, пришпиленное булавками  к  некоей  стене.  Благодаря  дизайну
корпуса и его размерам, машина столь прочно застряла  меж  зубьями,  что
едва ли какая сила могла отделить вертолет от "Титаника".
   Времени для того, чтобы порадоваться чудесному спасению, у  Питта  не
было. Держась за поручень прогулочной палубы, он чувствовал,  как  ветер
вдруг  принялся  набирать  силу,  что  наверняка   свидетельствовало   о
приближении  арьергардной  волны  урагана.  Питт   с   трудом   сохранял
равновесие, подошвы скользили  по  мокрой  палубе,  из  чего  он  сделал
безошибочное заключение, что  крен  "Титаника"  увеличился  еще  больше:
лайнер, подобно огромному раненому животному, так и  норовил  завалиться
на правый бок.
   Внезапно Питт заметил неподалеку опознавательные огни  другого  судна
на расстоянии не  более  двухсот  ярдов  от  правого  борта  "Титаника".
Определить, что это за судно и каковы его размеры,  Дирк  Питт  не  мог,
поскольку  океан,  небо,  крепчавший  ветер  -  все  слилось  в   единый
запутанный клубок: лайнер болтало из стороны в сторону,  а  над  головой
оказывалось то  серое  зловещее  небо,  то  свинцовая  вода  -  и  тогда
казалось, что "Титаник" затягивает в гигантскую океанскую воронку. Вновь
начавшийся сильный дождь ударял Питту в лицо с такой  силой,  как  будто
щеки терли наждачной бумагой. Дирк  Питт  подумал,  что,  возможно,  это
вплотную подошел один из  двух  буксировщиков.  Однако  размеры  корабля
значительно  превышали  габариты   буксировщика.   Может,   это   "Жюно"
возвратился?
   И вдруг чудовищная догадка отмела все прежние предположения,  и  Питт
неожиданно для самого себя исполнился уверенности:  это  были  вовсе  не
огни американского корабля. В свете молнии обозначился четкий силуэт,  -
и Питт, увидев характерной формы купол, понял, что корабль был не  какой
иной, как русский "Михаил Курков". Ну  конечно  же,  вот  и  характерная
антенна радара над массивным полукружьем купола.
   К тому моменту, когда Питт  взобрался  по  наружному  трапу  на  один
уровень и вновь очутился на шлюпковой палубе,  где  еще  совсем  недавно
находился вертолет и была  импровизированная  вертолетная  площадка,  он
вспотел, вымок насквозь и чувствовал себя отвратительно. Подняв с палубы
один из крепежных тросов, Питт посмотрел на характер разрыва  нейлоновых
нитей. Затем, согнувшись в три погибели, чтобы хоть как-то противостоять
ветру, двинулся вперед, но тут  налетела  гигантская  волна  и  на  долю
секунды скрыла его из виду.
 
Глава 65 
 
   Под разукрашенным,  расписным  потолком  столового  салона  отделения
первого класса уходили в перспективу и терялись во мраке боковые изрядно
пострадавшие стены. В нескольких уцелевших зеркальных стеклах  отражался
чудовищный беспорядок, царивший в помещении.  Небольшая  группа  понурых
людей стояла в зале, окруженная русскими десантниками.
   Спенсера заставили примкнуть  к  группе  американцев.  В  его  глазах
застыл ужас непонимания. Он обернулся в сторону Сэндекера и спросил:
   - Неужели Питт и Вудсон погибли?! Возможно ли это?
   - Еще как возможно! - произнес Драммер, с  трудом  шевеля  распухшими
губами. - Один из этих скотов-садистов, вон он стоит, он ударил  Вудсона
ножом прямо в живот, сукин сын...
   - Ваш друг несколько заблуждается на сей счет, - прервал их  разговор
сумевший услышать слова Спенсера капитан Превлов.  Он  неспешно  оглядел
группу из девяти мужчин и женщины,  лица  которых,  со  следами  побоев,
выражали   одинаковую   подавленность.   Превлов    испытывал    "тайное
удовольствие от вида этих людей, которые в безнадежных для себя условиях
попытались все-таки оказать сопротивление  и  теперь  отчаянно  пытались
сохранить  достоинство.  Всякий  раз,  когда  сильная  волна  ударяла  в
"Титаник" и лайнер заваливался на бок,  американцы  старались  сохранить
равновесие, удержаться на ногах - и эти усилия в сознании Превлова также
напрямую увязывались с  желанием  этих  людей  не  уронить  окончательно
достоинство перед лицом противника. - Да, заблуждается ваш друг.  Но  мы
поговорим об этом чуть  позже.  А  вот  что  меня  сейчас  действительно
беспокоит, так это то, господин Спенсер, что ваши парни возле помп  явно
не проявляют достаточного усердия. Вы должны понимать, господин Спенсер,
что, если они не будут  откачивать  воду,  которая  поступает  в  корпус
корабля, достаточно эффективно и если уровень скопившейся воды  превысит
некоторый критический уровень, тогда эта драгоценная посудина  неминуемо
вновь окажется на дне, вы должны это понимать не хуже меня.
   - Ну и что же, пускай себе тонет, - с легким сердцем сказал  Спенсер.
- По крайней мере, вместе с нами на "Титанике" потонете и вы  со  своими
коммунистами.
   - Ну, едва ли такое произойдет, - задумчиво протянул капитан Превлов.
- Тем более, что наш "Михаил Курков" находится в двух шагах отсюда и  уж
он не преминет прийти на выручку, можете в том не сомневаться. - Превлов
вытащил из кармана золотой портсигар, извлек оттуда сигарету и  постучал
ею по крышке, как обыкновенно делают те, кто курит папиросы. - И  потом,
разумные люди от неразумных как раз  тем  и  отличаются,  что  принимают
жизнь такой, какая она есть, и ведут себя соответственно.
   - Тошно смотреть, как вы наложили свои грязные лапы на "Титаник".
   - Вы никого из нас не заставите делать  для  вас  грязную  работу,  -
сказал Сэндекер. В его голосе звучала непреклонная решимость.
   - Пусть так, - сказал Превлов, интонацией давая понять, что сказанные
слова ничуть его не задели. - Хотя с другой стороны, мне кажется, что вы
будете нам помогать, и полагаю, очень скоро. - Обернувшись к  одному  из
десантников, он отдал какое-то распоряжение по-русски. Десантник кивнул,
неспешно прошел несколько шагов в направлении американцев, взял за  руку
Дану, грубо дернул ее на себя и потащил женщину к одному  из  переносных
светильников.
   Все мужчины, не сговариваясь, устремились было  на  помощь,  но  были
остановлены направленными им в грудь стволами. Они беспомощно застыли на
месте: в глазах спасателей явственно прочитывались ярость и презрение.
   - Если вы только тронете ее, -  едва  сдерживаясь,  яростно  произнес
Сэндекер, - вы заплатите за это.
   - Перестаньте, адмирал, - резко ответил ему Превлов. - Вы думаете, мы
будем ее сейчас насиловать у вас на глазах? Это вы фильмов  голливудских
насмотрелись. Только полный  идиот  решился  бы  воздействовать  на  вас
подобным образом. Я ведь немного знаю американцев. Они делают  вид,  что
вознесли своих женщин на пьедестал. Ни секунды не сомневаюсь, вы  все  с
радостью кинулись бы защищать эту вашу мадам и с  еще  большей  радостью
погибли бы, защищая ее. А с кем я  тогда  остался  бы,  а?  Вы  об  этом
подумали?! Увольте. На фоне изящного убеждения всякие там глупости вроде
пыток, унижения - все это  примитив,  и  не  более.  Хотя...  -  Превлов
выдержал паузу, хмыкнул. - Знаете, а вот про унижение я, пожалуй, сказал
не совсем верно. Унижение подчас бывает очень действенным средством. Да,
унижение иногда может  творить  чудеса.  Во  всяком  случае,  оно  может
заставить некоторых чрезмерно гордых людей исполнять свои обязанности.
   Превлов обернулся в сторону Даны.
   - У  меня  к  вам  небольшая  просьба,  миссис  Сигрем  небольшая  но
искренняя. Будьте добры, разденьтесь, пожалуйста. Полностью разденьтесь.
   - Что это еще за мерзость вы придумали?! - потребовал Сэндекер.
   - Отчего же - мерзость? Миссис  Сигрем  будет  сейчас  раздеваться  и
снимет с себя всю одежду.  Ну  а  я  время  от  времени  буду  повторять
обращенную ко всем вам просьбу. Если вдруг вам  станет  жалко  даму,  вы
начнете подчиняться моим командам. А если жалости не проявите, мы с вами
увидим хорошенькую женщину в ее, так сказать, натуральном виде.
   - Нет! - закричал Ганн, обращаясь к Дане. -  Не  смей  этого  делать,
слышишь?!
   - Пожалуйста, не  указывать,  -  со  вздохом  сказал  Превлов,  давая
понять, что ему тут все уже надоело. - В случае малейшего  неповиновения
она будет раздеваться не самостоятельно, но ее разденут мои парни. Будет
только хуже, можете мне поверить.  Но  миссис  Сигрем  все  равно  будет
раздета, как я и хотел изначально. Ну, я жду...
   Медленно, едва заметно, в глазах Даны  разгорался  негодующий  огонь,
преобразивший все ее лицо. Затем, не говоря ни  слова,  она  решительным
движением сняла с себя куртку и  швырнула  ее  на  пол.  Следом  полетел
комбинезон, а затем и нижнее белье. Через минуту в  свете  лампы  стояла
совершенно обнаженная стройная  и  очень  соблазнительная  Дана  Сигрем.
Последнее впечатление усиливалось присутствием одетых мужчин вокруг нее.
   Сэндекер демонстративно отвернулся, и его примеру тотчас  последовали
остальные спасатели.
   - И все-таки вам придется смотреть на нее, - сказал Превлов. -  Сколь
бы ни был галантен ваш жест, вам придется смотреть на миссис Сигрем. Так
что, оставьте ребячество до лучших времен.  И  либо  вы  все  немедленно
повернете головы, либо мы вынуждены будем сделать с миссис  Сигрем  одну
небольшую, но занятную...
   - Мне кажется, эти мерзавцы зашли слишком далеко!
   При звуках голоса Даны все головы обернулись в ее сторону.
   Дана стояла, расставив ноги, уперев руки  в  бедра.  Ее  грудь  гордо
поднималась,  в  глазах  явно  читалось  бесстрашие.  Перед  ними   была
красивая, сильная,  презрительная  женщина,  достойная  того,  чтобы  ею
любовались.
   - Сегодня бесплатно, парни. Смотрите  на  здоровье.  Тем  более,  что
некоторым из вас, я думаю, уже и ранее доводилось видеть голую  женщину.
Кто-то, может быть, даже и трогал голую женщину.  Так  что,  ради  Бога,
смотрите и наслаждайтесь. - Дана подмигнула и звонко  рассмеялась.  Было
очевидно, что ей удалось провести Превлова.
   Капитан Превлов с брезгливым выражением уставился на Дану.
   - Что ж, миссис Сигрем, впечатляет, не скрою, весьма впечатляет... Вы
сами того, конечно же, не  подозревая,  лишний  раз  подтвердили  упадок
моральных ценностей в вашем западном обществе.
   - Покажи мне коммуниста, я покажу тебе мудака, - язвительно  ответила
она. - Когда вы и такие, как  вы,  твари  во  всеуслышание  говорите  об
упадке    моральных    ценностей    в    капиталистическом     обществе,
империалистической угрозе и прочей марксистской чепухе, над вами хохочет
весь цивилизованный мир. Посмотрите на себя в  зеркало.  Вы  сделали  из
себя посмешище. С тех пор, как обезьяны спустились с деревьев,  ни  одна
страна не разыгрывала такого дьявольского фарса,  как  это  сделали  вы.
Если бы у вас было хоть что-нибудь в головах, кроме вашего марксизма, вы
давно бы поняли все это и сами.
   Ли