а, - догадался Гаскилл.
   - Совершенно верно, - подтвердила Свейн.
   Рэгсдейл издал вздох облегчения.
   - Покажите ее нам, - приказал он.
   Свейн и Поттл провели их в  огромную  ванную  комнату,  отделанную  с
невиданной роскошью. Они указали на современную  ванну,  находившуюся  в
странной дисгармонии с остальным, под старину, декором помещения.
   - Вход в шахту находится под ванной, - пояснила молодая женщина.
   - Вы уверены? -  переспросил  Рэгсдейл.  -  Душевое  отделение  более
подходящее место для лифта.
   - Мы тоже сначала так  подумали,  -  ответил  Поттл,  -  но  детектор
показывает, что под душевой нет ничего, кроме бетона.
   Он настроил детектор, соединенный с портативным компьютером, и провел
вокруг дна ванны. Несколько  секунд  спустя  из  печатающего  устройства
выползла  длинная  полоска  бумаги.  Поттл  оторвал  конец   и   показал
присутствующим. В центре белого листка была обозначена идущая из конца в
конец колонка черного цвета.
   - Нет никакого сомнения, - объявил Поттл, -  что  шахта  сопоставимых
масштабов, уходящая глубоко под землю, находится прямо под ванной.
   - А вы уверены в точности показаний прибора? - спросил Рэгсдейл.
   - Это та же модель, с помощью  которой  были  обнаружены  неизвестные
коридоры и камеры в пирамидах Пизы.
   Тем временем Гаскилл попробовал покрутить золоченые краны с горячей и
холодной водой. Против ожидания, из кранов не появилось ни капли.
   Затем он обратился к  рычагу,  регулирующему  подачу  воды,  но  тоже
безрезультатно.
   - Я думаю, мы на правильном пути, - объявил он с довольной улыбкой.
   - Обратите внимание на водосточную трубу, - предложила Свейн.
   К удивлению Гаскилла, труба легко поддалась, и ванна начала  медленно
опускаться вниз. Он вернул ее в исходное положение.
   - Отправляемся вниз? - предложил он, делая приглашающий жест рукой.
   Необычный лифт спускался около тридцати секунд, пока они не оказались
в другой ванной комнате. По расчетам Поттла, они опустились  на  глубину
примерно двадцать метров.  Из  ванной  они  попали  в  большой  кабинет,
оказавшийся точной копией того, что наверху. В комнате горел свет,  хотя
в ней никого не  было.  Отсюда  маленькая  группа  агентов  во  главе  с
Рэгсдейлом попала в  огромное  помещение,  заполненное  антиквариатом  и
предметами искусства. По самой приблизительной оценке, их было здесь  не
меньше  десяти  тысяч.  Пока  Гаскилл  занимался  подсчетами,   Рэгсдейл
отправился на разведку. Он вернулся через пять минут.
   - Четверо мужчин с подъемным  краном  укладывают  в  деревянный  ящик
скульптуру римского легионера, - доложил он. -  В  другой  секции  шесть
мужчин и женщин занимаются, насколько могу судить, изготовлением копий и
подделками. У южной стены туннель, ведущий, надо  полагать,  в  соседнее
здание, куда доставляют  похищенные  ценности  и  откуда  осуществляется
отправка грузов.
   - И  которое,  скорее  всего,  также  служит  входом  и  выходом  для
служащих, работающих на складе, - добавил Поттл.
   - Мой бог, - пробормотал Гаскилл. - Какая неслыханная  удача!  Я  уже
вижу четыре шедевра, похищенных из музеев и у частных коллекционеров.
   - Подождем, пока не прибудет пополнение, - предложил Рэгсдейл.
   - Могу отправиться за ним прямо сейчас, - предложила Свейн с улыбкой.
- Какая женщина откажется лишний раз посидеть в подобной ванне.
   Отправив Свейн наверх и поручив Поттлу охрану двери кабинета, Гаскилл
и Рэгсдейл занялись поисками личного архива Золара. В  письменном  столе
они не нашли ничего интересного, но уже со второй попытки обнаружили то,
что так долго искали. Высокий книжный шкаф легко повернулся на маленьких
роликах и открыл доступ в святая святых Золара. Здесь в огромных  шкафах
в  идеальном  порядке  хранились  полные  сведения  обо  всех  операциях
семейства, начиная с 1929 года.
   - Невероятно, - пробормотал Гаскилл, вытаскивая  из  шкафов  одну  за
другой объемистые папки. - Здесь есть абсолютно все!
   - Потрясающе, - поддержал его  Рэгсдейл,  изучая  содержимое  другого
шкафа. - Они вели подробные записи о каждом предмете искусства, что  они
украли, продали или подделали, включая досье на своих покупателей.
   - О господи, - простонал Гаскилл, - взгляни-ка лучше сюда.
   Рэгсдейл взял протянутую ему папку и  быстро  просмотрел  первые  две
страницы ее содержимого. Когда  он  поднял  голову,  на  его  лице  было
написано откровенное недоверие.
   - Черт знает что, - проворчал он. - Если это правда, получается,  что
статуя царя Соломона в музее Бостона - подделка!
   - И, надо думать, весьма неплохая, если столько экспертов,  изучавших
ее, были введены в заблуждение.
   - Сколько же еще подделок мы найдем в  музейных  фондах?  -  вздохнул
Рэгсдейл.
   - Подозреваю, что это только верхушка айсберга. Эти  записи  содержат
сведения  о  тысячах   нелегальных   сделок   с   покупателями,   охотно
закрывавшими глаза на источник поступления всех этих шедевров.
   - Что скажет Министерство юстиции, когда узнает, что по нашей милости
им придется  лет  десять  разгребать  эту  навозную  кучу?  -  улыбнулся
Рэгсдейл.
   - Ты плохо знаешь государственных обвинителей, - заметил  Гаскилл.  -
Им  станет  дурно,  едва  они  узнают,  с  какими  крупными  фигурами  -
бизнесменами, политиками и другими  известными  личностями  им  придется
иметь дело.
   -  Тогда,  может  быть,  нам  лучше  подождать  с  разоблачениями,  -
предложил Рэгсдейл.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Нам известно, что Джозеф Золар вместе со  своими  братьями  Чарлзом
Оксли и Сайресом  Сарасоном  находятся  в  Мексике,  где  мы  не  сможем
арестовать их без множества всяких юридических тонкостей. Ты следишь  за
ходом мысли.
   - Пытаюсь в меру своих сил и возможностей.
   - Придержим пока  все,  что  нам  известно  о  нелегальных  операциях
Золара. Никто из служащих компании  не  знает,  что  мы  спускались  под
землю. Позволим им завтра вернуться на работу, пусть  думают,  что  рейд
окончился провалом. Иначе братья узнают, что им грозит, и лягут на дно в
какой-нибудь стране, где мы никогда не сможем взять их.
   Гаскилл задумчиво поскреб подбородок:
   - Это будет непросто сделать. Они, конечно,  поддерживают  ежедневную
связь с доверенными людьми.
   - Попробуем. Думаю, нам удастся продержать семейство в неведении  еще
часов сорок восемь, пока не найдем способа заманить их сюда.
   Гаскилл задумчиво посмотрел на своего друга:
   - Ты собираешься разыграть рискованную партию, приятель.
   - Если есть хоть малейший шанс упечь этих  вонючек  на  всю  жизнь  в
тюрьму, мне бы хотелось воспользоваться им.
   - Тут я с тобой  согласен,  -  улыбнулся  Гаскилл.  -  Что  ж,  давай
приниматься за работу.
 
44 
 
   Многие из соплеменников Билли Юма, общим числом сто  семьдесят  шесть
человек, зарабатывали себе на  пропитание  тем,  что  выращивали  тыкву,
кукурузу  и  бобы;  остальные  рубили  можжевельник  и  другие   местные
растения,  которые  затем  продавали  на  дрова  или  использовали   для
изготовления изгородей. Новым источником дохода для местных жителей стал
возродившийся интерес к их традиционному гончарному  ремеслу.  Некоторые
женщины племени монтоло до  сих  пор  изготовляли  изящные  керамические
изделия, пользующиеся большим спросом у коллекционеров, охотно скупавших
произведения искусства индейцев.
   Закончив  карьеру  ковбоя,  прослужив  пятнадцать  лет  у   владельца
большого ранчо, Билли скопил достаточно денег, чтобы начать  собственное
маленькое дело. Он и его жена  Полли  жили  неплохо,  лучше  большинства
аборигенов  северной  Бахи.  Она  обжигала  свои  горшки,  он  занимался
сельским хозяйством.
   Пообедав, Билли седлал кобылу и отправлялся проверить свое стадо.  Он
как  раз  разыскивал  отбившегося  от  стада   теленка,   когда   увидел
незнакомого мужчину, шагавшего по узкой тропе, ведущей в деревню.
   Человек мало походил на местных жителей. В отличие от них у  него  не
было ни фляжки с водой, ни узелка с  провизией,  ни  даже  шляпы,  чтобы
прикрыть голову от палящего полуденного солнца. Видно было, что он очень
устал, хотя и шел быстрым шагом, словно торопился куда-то. Встревоженный
Билли заподозрил в нем охотника до чужого добра и,  быстро  перебравшись
через ложе пересохшего ручья, выехал на тропу.
   Питт прошел около четырнадцати километров, после того как очнулся  от
тяжелого сна на берегу залива. Он проспал бы и больше, если бы  странное
ощущение не разбудило его. Он открыл глаза и увидел  маленькую  ящерицу,
устроившуюся у него на руке. Прогнав незваную гостью и взглянув на часы,
он обнаружил, что проспал большую часть утра.
   Солнце  палило  вовсю,  но  температура  для  пустыни  все-таки  была
терпимой, около тридцати градусов по Цельсию.  Питт  успел  обсохнуть  и
ощутил первый приступ жажды. Облизав губы, он почувствовал привкус соли,
скопившейся на них от пота и морской воды. Несмотря  на  жару,  холодный
гнев стеснил его грудь. Он проспал четыре драгоценных часа, а его друзья
в смертельной опасности. И только он может спасти их.
   Искупавшись, в надежде хотя бы немного  освежиться,  Питт  направился
через пустыню к  магистрали  номер  пять,  находящейся  в  двадцати  или
тридцати километрах к западу от него.  Оттуда  он  намеревался  попутным
транспортом добраться до Мехикали, а затем пересечь границу.
   Питт бросил последний взгляд на море Кортеса и  силуэт  "Аламбры"  на
горизонте. Даже  с  такого  расстояния  было  видно,  что  старый  паром
погрузился в воду почти до верхней палубы  и,  похоже,  сидел  килем  на
морском дне.
   Корабль выглядел  покинутым.  Море  было  пустынно:  ни  спасательных
судов, ни поисковых вертолетов,  присланных  встревоженным  Джиордино  и
Таможенной службой. Впрочем, сейчас это  не  имело  значения.  Никто  не
станет искать его на суше. Оставалось надеяться  только  на  собственные
силы.
   Питт ухитрился пройти за час семь  километров,  что  было  далеко  не
просто, учитывая характер местности, по которой он  шел.  Это  напомнило
ему о переходе через Сахару  два  года  назад,  когда  они  с  Джиордино
оказались на волосок от смерти из-за  адской  температуры  и  отсутствия
воды. Их спасли тогда случайно найденные обломки неизвестного  самолета,
из которых им удалось соорудить некое подобие примитивного транспортного
средства.
   Через два часа Питт вышел на пыльную тропу, которая вела в нужном ему
направлении, и решил двигаться по  ней.  Еще  через  полчаса  он  увидел
одинокого всадника и пошел ему навстречу. Это был  немолодой  человек  с
усталыми глазами, словно выцветшими под солнцем пустыни. Цвет  его  кожи
напоминал выветрившийся песчаник.
   Всадник был  в  широкополой  соломенной  шляпе,  выгоревшей  рубашке,
истрепанных штанах и  ковбойских  сапогах.  В  черных  волосах  не  было
заметно и признаков седины. Он был невысокого роста,  худощавый.  Точный
возраст трудно было определить, ему могло быть и пятьдесят, и  семьдесят
лет. Мускулистые огрубевшие руки говорили о многих годах тяжелого труда.
   "Простая душа, - решил про себя Питт,  -  сумевшая  приспособиться  к
жизни в пустыне".
   - Добрый день, - произнес он вслух.
   Подобно большинству индейцев, Билли свободно владел двумя языками,  с
друзьями  и  членами  семьи  он  разговаривал  на  местном  наречии,   с
посторонними - на испанском. Кроме того, он неплохо владел и английским,
который выучил во время частых поездок в приграничные районы для продажи
скота и закупки припасов.
   - Вы знаете, что находитесь на частной индейской территории? - строго
спросил он.
   - Извините, нет. Я случайно оказался на берегу залива и  теперь  хочу
добраться до магистрали, чтобы позвонить друзьям.
   - Вы потеряли свое судно?
   - Можно сказать и так, - согласился Питт.
   - У нас есть телефон в доме собраний. Буду рад проводить вас туда.
   - Весьма признателен.
   - Моя деревня недалеко. Вы можете сесть позади меня, - сказал  Билли,
протягивая ему руку.
   Питт колебался. Он предпочел бы  более  современный  вид  транспорта.
Лошади, по его мнению, были хороши только в вестернах. Но дареному  коню
в зубы не смотрят. Он  принял  протянутую  руку  и  был  поражен  силой,
сохранившейся в этом некрупном теле. Билли без видимого труда поднял его
восемьдесят два килограмма.
   - Кстати, меня зовут Дирк Питт.
   - Билли Юма, - сказал его новый знакомый, не подавая руки.
   Они ехали около получаса,  пока  не  достигли  небольшой  долины,  по
которой бежал  ручей,  миновали  развалины  испанской  миссии,  еще  три
столетия назад разрушенной индейцами.  Обвалившиеся  стены  и  маленькое
кладбище - все, что сохранилось от нее  до  наших  дней.  Старые  могилы
испанцев на  холме  были  давно  заброшены  и  забыты.  Ниже  по  склону
располагались  более  недавние  захоронения.  Одно  надгробие  привлекло
внимание Питта. Он слез с лошади и подошел поближе. Надпись на камне еще
можно было прочитать.
 
   Патти Лу Каттинг
   2.11. 24. - 2. 3. 34.
   Солнце будет теплым и добрым к тебе.
   Даже в самую темную ночь звезды
   Будут светить тебе.
   Утро сменится сиянием дня.
   И в сумерках
   Господь не оставит тебя.
 
   - Кто была она? - спросил Питт.
   Билли только пожал плечами:
   - Даже старики не знают этого. Они рассказывают, что  надгробие  было
положено посторонними людьми под покровом ночи.
   Питт постоял рядом, потом оглядел мрачную панораму  пустыни  Соноран.
Легкий бриз ласкал его затылок. Стервятник с красным  хвостом  кружил  в
небе, высматривая добычу. Страна гор,  песка  и  каньонов  отпугивала  и
восхищала  одновременно.  Место  смерти  и  вечного  покоя.  Наконец  он
отвернулся и помахал рукой Билли.
   - Остаток пути я пройду пешком! - крикнул он.
   Юма кивнул и поскакал вперед. Копыта его  лошади  подымали  небольшие
облачка пыли.
   Питт последовал за ним по склону холма. Три молодые девушки стирали в
ручье белье. Увидев его, они прекратили свое занятие  и  с  любопытством
юности  уставились  в  его  сторону.  Он  помахал  им  рукой,   но   они
игнорировали его приветствие и вернулись к прерванной работе.
   В центре деревни находилось несколько домов. Некоторые были построены
из прутьев и обмазаны глиной, два или три из дерева, но  большинство  из
цементных  блоков.  Некоторыми  достижениями  прогресса  были  столбы  с
электрическими и телефонными проводами, несколько  старых  грузовиков  и
тарелка спутниковой связи.
   Юма привязал лошадь перед небольшим, стоящим особняком зданием.
   - Место наших собраний, - пояснил он. - Телефон внутри. Вам  придется
заплатить за разговор.
   - Нет проблем, - улыбнулся Питт, доставая из еще  влажного  бумажника
кредитную карточку.
   Юма кивнул и провел его в небольшую комнату, в центре  которой  стоял
стол и четыре стула. Телефон помещался на телефонной кабине, лежавшей на
кафельном полу.
   Оператор откликнулся после семнадцатого звонка.
   - Я хочу позвонить по кредитной карточке.
   - Пожалуйста, сэр, назовите номера  карточки  и  вашего  абонента,  -
ответил оператор на беглом английском.
   "Ну что ж, пока не так уж и плохо", - подумал Питт, услышав  вежливый
ответ.
   Мексиканский оператор переключил его на своего американского коллегу,
а та сначала связала его  со  службой  информации,  чтобы  узнать  номер
Таможенной службы в Калехико, а затем  исполнила  заказ.  Мужской  голос
ответил Питту почти сразу.
   - Таможенная служба, что я могу сделать для вас?
   - Мне необходимо переговорить с Альбертом Джиордино из НУМА.
   - Один момент, я переключу вас. Он в кабинете агента Старгера.
   Раздались два гудка, и мужской голос произнес:
   - Старгер слушает.
   - У телефона Дирк Питт. Ал Джиордино поблизости?
   - Господи, Питт, это в самом деле вы? - Куртис  Старгер,  похоже,  не
поверил своим ушам. - Где вы были? Мы сбились  с  ног,  пытаясь  убедить
мексиканский флот отправиться на ваши поиски.
   - Не тратьте времени зря.  Местный  комендант,  скорее  всего,  давно
перекуплен Золарами.
   - Минуту. Джиордино стоит рядом. Даю ему параллельную трубку.
   - Ал, - сказал Питт, - ты меня слышишь?
   - Рад слышать тебя, старина. По твоему голосу можно понять, что  дела
идут не так, как хотелось бы.
   - Хуже некуда. Наши перуанские друзья захватили Лорен и Руди. Я помог
команде уплыть на спасательном плоту. Сам добирался  до  берега  вплавь.
Звоню тебе из  маленькой  индейской  деревни  в  пустыне,  к  северу  от
Сан-Фелипе и около тридцати километров  к  западу  от  того  места,  где
полузатонувшая "Аламбра" лежит на морском дне.
   - Я пришлю один из наших вертолетов, - вступил в разговор Старгер,  -
но мне необходимо знать название деревни.
   Питт повернулся к Билли Юма:
   - Как называется ваша община?
   - Каньон Ометепек.
   Питт  повторил  название  деревни,  сообщил  о   событиях   последних
восемнадцати часов и повесил трубку.
   - Мои друзья прибудут за мной, - пояснил он, обращаясь к Билли.
   - На машине?
   - На вертолете.
   - Вы, наверное, очень важный человек? Питт от души рассмеялся:
   - Не более важный, чем мэр вашей деревни.
   - У нас нет мэра. Старейшины обсуждают и решают дела племени.
   Два человека, ведя на поводке ослика,  груженного  корнями  деревьев,
прошли мимо них. Юма обменялся с ними  только  короткими  взглядами.  Не
последовало ни улыбок, ни приветствий.
   - Вы выглядите усталым и хотите  пить,  -  сказал  Юма,  обращаясь  к
Питту. - Пойдемте в мой дом. Моя жена  сделает  вам  что-нибудь  поесть,
пока вы будете ждать друзей.
   Это было лучшее предложение, которое Питт слышал за весь день, и он с
благодарностью принял его.
   Полли, жена Билли Юма, была крупной женщиной, но она  справлялась  со
своим весом куда лучше  любого  мужчины.  Ее  круглое  морщинистое  лицо
украшали огромные темно-карие глаза. Хотя она была  уже  не  молода,  ее
волосы были черными как  вороново  крыло.  Когда  мужчины  подошли,  она
хлопотала около печки, установленной  под  навесом  из  ветвей  рядом  с
домом. Дом был выстроен из цементных  блоков.  Питт  знал,  что  индейцы
юго-западных пустынь предпочитают тень и  открытое  пространство  навеса
для приготовления пищи замкнутому пространству своих домов.
   После того как Питт выпил  пять  чашек  воды  из  большого  глиняного
горшка,  пористые  стенки  которого  сохраняли  воду  прохладной,  Полли
поставила перед мужчинами тарелки с кусочками свинины и жареных бобов  и
с жареной тортильей. К блюдам был подан кувшин местного вина  из  плодов
сагуаро.
   Питт не  мог  припомнить,  когда  в  последний  раз  он  ел  с  таким
удовольствием. Полли говорила мало, а если и произносила несколько слов,
то адресовала их мужу на испанском. Питт решил, что женщина  с  чувством
юмора, хотя за столом она вела себя серьезно и сдержанно.
   - Ваша община не выглядит богатой и благополучной,  -  заметил  Питт,
чтобы поддержать разговор. Юма печально наклонил голову в знак согласия:
   - Горе постигло мой народ и жителей других деревень  нашего  племени,
когда были украдены почитаемые нами идолы. Без них обряд совершеннолетия
над нашими  сыновьями  и  дочерьми  мы  не  можем  совершить.  После  их
исчезновения нас постигли многие несчастья.
   - Господи помилуй, - сказал Питт. - Надеюсь, Золары  не  приложили  к
этому руку.
   - О ком вы говорите, сеньор?
   - О семействе воров, похищающих древности.
   -  Мексиканская  полиция  сообщила  нам,  что  идолы  были   украдены
американскими охотниками. Они разыскивают наши священные места и  грабят
их.
   - Вполне возможно, - согласился Питт. - А на  что  были  похожи  ваши
идолы?
   Юма вытянул руку на высоте около метра от пола:
   - Они были такого размера, и их лица  были  вырезаны  много  столетий
назад нашими предками из корней хлопкового дерева.
   - Скорее всего, ваши идолы  были  куплены  Золарами  у  охотников  за
бесценок, а затем перепроданы богатым людям за целое состояние.
   - Их зовут Зо