истолет и  запасной  магазин  он  положил  в  пластиковый
пакет, надежно заклеил его и сунул под мокрый костюм.  Затем  подошел  к
"Пузырю" и пару мгновений разглядывал его.
   -  "Кто  ж,  о  Цирцея,  на  этом  пути  провожатым  мне  будет?"   -
процитировал он. - "В Аде еще не бывал с кораблем ни один землеродный".
   Джиордино,  который  в  этот  момент  укладывал  весла  в  специально
приспособленные для этой цели гнезда, поднял голову:
   - Откуда это?
   - "Одиссея" Гомера.
   - "Есть у троянцев мужи, кто способны проникнуть в морские  глубины",
- немедленно откликнулся Джиордино.  -  "Илиада"  того  же  автора.  Как
видишь, я тоже могу цитировать слепого Гомера.
   - Ты никогда не перестанешь удивлять меня.
   - Чепуха. Куда важнее, чтобы ты сам никогда  не  потерял  способность
удивляться.
   Питт первым поднялся  на  борт  и  занял  свое  место,  чуть  впереди
пропеллера двигателя. Джиордино поместился на носу судна и включил  один
из мощных прожекторов, осветивших никогда не  знавшие  солнечного  света
своды.
   -  Надеюсь,  здесь  никто  не  привлечет  нас  к  ответственности  за
загрязнение окружающей среды, - бросил он через плечо Питту.
   - Все готово.
   - Тогда поехали.
   "Пузырь" соскользнул с берега и, легко преодолев  береговое  течение,
вышел на стремнину реки. Теперь они скользили над поверхностью  воды  на
высоте  двадцати  сантиметров.  Со  своего   места   сквозь   прозрачную
зеленоватую воду Джиордино мог видеть саламандр-альбиносов  и  маленькие
стайки слепых рыб, сновавших среди камней, в изобилии усеявших дно реки.
По мере надобности он докладывал об обстановке впереди судна и то и дело
щелкал камерой, в то время как  Питт  записывал  данные  на  портативном
компьютере. Они ни разу  не  обернулись  назад,  сосредоточив  все  свое
внимание на управлении судном. Первые восемь километров они  практически
не встретили никаких препятствий и ни разу не снижали скорости.  Потолок
над их головами то поднимался до  высоты  тридцати  метров,  то  нависал
почти над их головами,  едва  оставляя  место  для  прохода  судна.  Без
особого труда они миновали несколько небольших каскадов  и  оказались  в
узком туннеле, где им  пришлось  сконцентрировать  все  внимание,  чтобы
избежать опасных столкновений с обломками камней, в изобилии выступавших
из стен.
   Наконец они оказались в галерее исполинских  размеров,  протянувшейся
почти на три километра.
   Два раза свод опускался ниже уровня  реки,  и  им  приходилось  резко
сбрасывать скорость и использовать баллоны с воздухом для дыхания. Чтобы
снять  напряжение,  они  стали   придумывать   забавные   названия   для
бесчисленных камер и коридоров: "Комната смеха", "Музей восковых фигур",
"Гимнастический  зал  Джиордино".  Саму  реку  они  окрестили   "Горькой
пьяницей".
   После того  как  они  преодолели  второй  участок,  на  котором  свод
опускался ниже уровня реки, скорость течения резко возросла и цвет  воды
из зеленого превратился в белый. Теперь "Пузырь" скакал, как  норовистая
лошадь. Каждый раз, миновав особо опасный участок, Питт мысленно говорил
себе, что скорость течения не может возрастать бесконечно, и всякий  раз
ошибался.  Впрочем,  до  сих  пор  они  без  потерь  выходили  из   всех
критических ситуаций и не могли нахвалиться мореходным качествам  своего
суденышка.
   Питту приходилось напрягать все силы, чтобы удержать судно  посредине
туннеля. Пришлось и Джиордино взяться за весла, но даже их  объединенных
усилий оказалось недостаточно. Прожектор  свалился  за  борт,  и  теперь
только свет ламп на касках освещал их путь. Мощности  двигателя  уже  не
хватало для того, чтобы бороться  со  стремительным  течением.  "Пузырь"
двигался туда, куда  его  нес  поток.  Тщетно  Джиордино  вглядывался  в
темноту впереди, надеясь увидеть участок относительно спокойной воды. За
очередным поворотом он заметил, что река разделилась на  два  рукава,  и
немедленно известил об этом Питта.
   - Ты можешь определить, который из них больше?
   - Пожалуй, левый.
   "Пузырь" проскочил всего в нескольких сантиметрах от огромной  скалы,
разделившей реку на два отдельных потока, и  тут  же  был  погребен  под
стеной воды, появившейся неизвестно откуда.
   На мгновение Питт подумал, что потерял Джиордино, но уже в  следующую
секунду голова итальянца показалась среди клочьев  пены.  Тот  ухитрился
улыбнуться и показал на свои уши.
   Рев воды заметно стих, и "Пузырь" снова начал слушаться руля. Избыток
воды внутри корпуса не давал возможности использовать воздушную подушку,
и Питт понял, что одному ему уже не справиться.
   - Выкачивай воду! - прокричал он Джиордино.
   Создатели судна предусмотрели практически все. На борту имелась  даже
маленькая ручная помпа, и Джиордино немедленно воспользовался ею.
   Питт использовал  возникшую  паузу  и  в  свете  электрической  лампы
попытался  разглядеть,  что  происходит  вокруг.  Стены  туннеля   почти
касались бортов судна, и, хотя подводных камней не было видно,  скорость
течения, казалось, возросла еще больше, если  такое  вообще  можно  было
себе представить. Внезапно он заметил, что Джиордино перестал откачивать
воду. На лице итальянца появилось выражение обреченности,  и  в  тот  же
момент Питт сам услышал стремительно нарастающий рев падающей воды.
   Картина Ниагарского водопада вновь мелькнула перед  его  глазами.  На
этот раз ошибки быть не могло. Это был ни с чем не сравнимый рев  многих
сотен, а то и тысяч тонн воды, падающей вниз с огромной высоты.
   Он не  почувствовал  ни  страха,  ни  отчаяния,  ни  ощущения  полной
безнадежности. Лишь странное оцепенение, словно его ум внезапно перестал
функционировать.
   Последнее, что совершенно  отчетливо  помнил  Питт,  было  мгновение,
когда "Пузырь", на долю секунды зависнув на гребне волны, рухнул вниз  с
чудовищной высоты.
   Точнее, ощущения падения тоже не было. Казалось,  суденышко  парит  в
облаке мелких брызг и пара. Затем очередной толчок сорвал Питта с  места
и швырнул его в глубь пенящейся воды. Он  ударился  о  воду  у  подножия
грандиозного водопада, словно метеор. Удар был  такой  силы,  что  почти
весь воздух был мгновенно выброшен из его легких. Вначале он решил,  что
разбился о камни внизу и, только ощутив давление воды,  понял,  что  еще
жив. Инстинктивно он попытался  задержать  дыхание,  продолжая  отчаянно
бороться,  чтобы  поскорее  выбраться  на  поверхность.   Если   бы   не
спасательный жилет, это ему вряд ли удалось  бы,  но  счастье  оказалось
вновь на его стороне. Вынырнув тут же на поверхность, он  был  подхвачен
стремительным  течением,  которое  понесло  его  вниз.   Чудом   избежав
столкновения с торчащими из воды камнями, он в конце концов  был  брошен
на огромный валун и на какое-то время потерял сознание. На этот раз  его
жизнь спасли шахтерская каска, принявшая  на  себя  всю  силу  удара,  и
спасательный жилет, не  позволивший  ему  погрузиться  на  дно  реки.  В
сознание его привел новый удар о камни,  когда  поток  выбросил  его  на
небольшую отмель у берега реки. С трудом встав на колени, он выбрался из
воды и невольно вскрикнул от боли, когда  попытался  опереться  рукой  о
камень. Кисть, похоже, была сломана. Кроме того, он ощущал резкую боль в
левой стороне груди, где, по-видимому, было повреждено несколько ребер.
   С места, где он находился, рев водопада  не  был  слышен.  Оставалось
только гадать, как далеко вниз по течению его унес бурный поток.
   Постепенно сознание прояснилось, и он вспомнил о Джиордино. В  полном
отчаянии, с трудом преодолевая боль в груди, он несколько раз  прокричал
его имя. Как ни странно, ответ пришел почти сразу:
   - Я здесь.
   Это был  скорее  шепот,  чем  голос,  но  Питт  был  уверен,  что  не
ослышался:
   - Где ты?
   - Метрах в шести от тебя, выше по течению. Неужели не видишь меня?  У
меня включен фонарь.
   Кровавый туман продолжал застилать глаза Питта. Он  провел  рукой  по
лицу и только тогда понял, что это не туман,  а  кровь,  струившаяся  из
рассеченного лба. Джиордино лежал на спине у кромки воды, совсем  близко
от него.
   С трудом преодолев разделяющее их расстояние, он опустился на  колени
возле друга и помог ему выбраться из воды.
   - Господи, как я рад тебя видеть. Я уже  думал,  что  ты  и  "Пузырь"
уплыли без меня.
   - Бренные останки нашего бота унесла река. Они уже далеко от нас.
   - Что у тебя повреждено? - спросил Питт. Джиордино с  трудом  выдавил
из себя улыбку и вытянул перед собой обе руки.
   - Надеюсь, у меня еще есть шанс когда-нибудь сыграть в Карнеги-холл.
   - Сыграть? Ты даже мелодию насвистеть не можешь. Ну а если  серьезно.
Что? Твоя спина?
   Джиордино слабо покачал головой:
   - Я оставался в "Пузыре"  до  последнего  момента,  когда  его  днище
ударилось о дно. Затем меня выбросило наружу. Думаю,  сломаны  обе  ноги
ниже колен.
   Питт осторожно прощупал ноги друга. Джиордино скривился от  боли,  но
не издал ни звука.
   - Тебе повезло. Переломы  простые.  Будешь  еще  танцевать,  если  мы
выберемся отсюда.
   - А что у тебя?
   - Всего лишь несколько синяков и шишек, - солгал Питт.
   - Тогда какого черта ты говоришь сквозь стиснутые зубы?
   Питт не ответил. Он попытался настроить компьютер,  но  тот  оказался
разбит при ударе о скалы. Расстегнув ремешок, он выбросил прибор в воду.
   - Боюсь, Дункан не дождется своих материалов, - грустно заметил он.
   - Я тоже потерял камеру.
   - Хорошее дело. В ближайшее время тут вряд ли кто появится.
   - Как, по-твоему, мы далеко от пещеры с сокровищами?
   - Могу только догадываться. Может, километрах в двух.
   - Ну что же, дальше ты идешь один. Я буду тебе только обузой.
   - Ты рехнулся.
   Джиордино больше не улыбался:
   - Забудь обо мне. Ты должен добраться туда.
   - Я не могу бросить тебя.
   - Сломаны ноги или нет, но плыть я еще могу. Я  отправлюсь  вслед  за
тобой позднее.
   - Будь особенно внимателен, когда доберешься туда, - посоветовал Питт
мрачно. - Может, ты и в состоянии дрейфовать на воде, но будет трудно  с
течением справиться. Постарайся держаться поближе к берегу,  а  то  тебя
унесет в залив.
   - Ну и что с того? Запасные баллоны  с  кислородом  уплыли  вместе  с
"Пузырем". Если на пути окажется галерея, заполненная водой, мы так  или
иначе утонем.
   - Ты не слишком оптимистичен.
   - Что поделаешь.
   Джиордино снял запасной фонарь, привязанный к поясу, и  протянул  его
другу.
   - Он тебе понадобится. От твоей лампы на каске ничего не осталось. Ты
весь в крови.
   - Вода смоет кровь, - заметил  Питт,  прикрепляя  фонарик  чуть  выше
сломанного запястья. Отстегнув пояс, он бросил его на камни. -  Это  мне
тоже больше не понадобится.
   - Ты не собираешься брать баллоны с воздухом?
   - Они будут только помехой, а их у нас и без того довольно.
   - А если попадешь в затопленный туннель?
   - Проплыву по нему, пока хватит воздуха в легких.
   -  Последняя  просьба,  -  сказал  Джиордино,  отцепляя  лямки  своих
баллонов. - Перевяжи мне ноги потуже. Питт сделал все, что позволяла ему
сломанная рука.
   - Отдохни хотя бы час, - попросил он.
   - А ты больше не задерживайся и сделай  все,  чтобы  спасти  Лорен  и
Руди. Я - за тобой, как только смогу.
   - Я буду тебя ждать.
   - Тогда позаботься о сети, поймаешь, когда меня будет проносить мимо.
   Питт пожал руку друга и вошел в воду. Течение подхватило его, и через
несколько секунд он исчез в глубине туннеля.
   Джиордино наблюдал за ним, пока  слабый  свет  фонарика  не  исчез  в
кромешной темноте.
   "Два километра, - подумал он.  -  Дай  бог,  чтобы  на  его  пути  не
попалось затопленных камер".
 
53 
 
   Золар вздохнул с облегчением. Дела шли даже  лучше,  чем  он  ожидал.
Операция близилась к завершению. Трейлер, подъемный  кран,  лебедка  уже
были отправлены на военную базу вместе с большинством  людей  полковника
Кампоса. На вершине оставалась небольшая группа инженеров  для  погрузки
последней партии драгоценностей в транспортный вертолет. Он стоял сейчас
рядом со своим собратом, еще недавно принадлежавшим НУМА.
   Золар перевел взгляд  на  оставшееся  на  площадке  золото.  Двадцать
восемь статуэток воинов, каждая высотой около метра,  были  выстроены  в
ряд.  Мастерство  скульпторов  и  литейщиков  древней  империи  поражало
воображение. Золар мысленно прикинул их рыночную стоимость.
   - Будь их чуть больше, и у нас был бы  полный  набор  для  шахмат,  -
пошутил Оксли, стоявший рядом с братом.
   - Жалко, что я не могу оставить их у себя, - посетовал  Золар,  -  но
мне придется свою долю от их  продажи  истратить  на  покупку  легальных
ценностей. Моя частная коллекция должна быть вне подозрений.
   Фернандо  Матос  пожирал  глазами  выстроившуюся  перед  ним   армию,
стараясь хотя бы приблизительно прикинуть, сколько придется на его долю.
   - В нашем  музее  антропологии  в  Мехико  нет  ничего  подобного,  -
признался он.
   - Зато теперь у вас появится  возможность  подарить  ему  свою  часть
коллекции, - ухмыльнулся Оксли.
   Матос бросил на него сердитый взгляд, но не успел возразить, так  как
был прерван подошедшим к ним полковником Кампосом.
   - Лейтенант Рамос докладывает,  что  внутри  горы  ничего  больше  не
осталось. Как  только  он  и  его  люди  поднимутся  наверх,  мы  начнем
погрузку. После этого я немедленно вылетаю на наш аэродром, чтобы  лично
наблюдать за их перегрузкой в транспортный самолет.
   - Благодарю вас, полковник, - ответил Золар вежливо.  Он  не  доверял
Кампосу, но все еще нуждался в его услугах. - Если вы не возражаете,  мы
присоединимся к вам.
   - Какие могут быть возражения, - отозвался полковник,  бросая  взгляд
на опустевшую площадку. - А где ваши люди?
   Лицо Золара приобрело холодное выражение.
   - Мой брат Сайрес и его люди последуют за нами во  втором  вертолете,
как только утрясут кой-какие неотложные дела.
   Кампос понял его с полуслова и цинично усмехнулся.
   - Конечно, конечно. Мне и самому крайне неприятно думать о всех  этих
бандитах, только и мечтающих о том, как бы обобрать наших друзей.
   Пока компания на площадке ждала возвращения лейтенанта Рамоса  и  его
людей, Матос подошел к каменному демону. Положив ладонь на его  шею,  он
был  поражен   необычайно   низкой   температурой   камня,   весь   день
прогреваемого солнцем. Ему вдруг показалось, что шея стала  подвижной  и
скользкой, как чешуя только что пойманной рыбы, и он  поспешно  отдернул
руку.
   Отступив назад, он круто повернулся, чтобы поскорее  отодвинуться,  и
заметил человеческую голову, поднявшуюся над кромкой  обрыва.  Матос  не
был суеверен Он замер на месте скорее удивленный, чем испуганный.
   Вслед  за  головой  показал   ось   тело.   Мужчина,   которому   оно
принадлежало, с трудом вскарабкался на площадку,  какое-то  время  молча
смотрел на Матоса, а затем направил на него дуло винтовки.
   Юма пролежал у последнего уступа без малого минуту,  чтобы  перевести
дыхание и успокоить биение сердца, после чего поднял голову и  осторожно
заглянул через его край. Он увидел странного маленького человека с лысой
головой и в огромных очках, одетого в совершенно  неуместный  в  пустыне
деловой костюм. Человек напомнил ему правительственных чиновников, раз в
году проезжавших через деревню монтоло  и  не  скупившихся  на  обещания
всяких благ, которые, как и следовало ожидать, никогда  не  выполнялись.
Вскарабкавшись на утес, он заметил и группу людей, стоявших  у  военного
вертолета метрах в тридцати от него. Они не обратили  никакого  внимания
на его неожиданное появление. Юма рассчитывал подняться на вершину  горы
позади статуи демона, чтобы остаться незамеченным для  находившихся  там
людей. Неожиданное присутствие на площадке Матоса нарушило его планы.
   Он поднял свои видавший виды винчестер на уровень груди незнакомца  и
тихо произнес:
   - Ни звука или вы умрете немедленно.
   У него не было времени оглянуться назад,  чтобы  убедиться,  что  его
спутники уже достигли вершины. Весь план  был  построен  на  внезапности
нападения. Если этот человек поднимет тревогу, его родственники и соседи
будут застигнуты в крайне невыгодном положении  и  погибнут,  так  и  не
исполнив задуманного.
   Положение стало еще более отчаянным, когда  из  расщелины  неподалеку
появился отряд солдат во главе с офицером. На его счастье, они  не  дали
себе труда осмотреть площадку, а направились прямо  к  тому  месту,  где
были выстроены в шеренгу статуэтки золотых воинов.
   Увидев  солдат,  пилот  вертолета  включил  двигатель,  подготавливая
машину к старту.
   Оправившись от шока, Матос медленно поднял руки над головой.
   - Немедленно опустите руки, - прошипел Юма. Матос  послушно  выполнил
приказ.
   - Как вы прошли через наши посты? - спросил он. -  И  что  вы  вообще
делаете здесь?
   - Это священная земля моего народа, -  спокойно  ответил  Юма.  -  Вы
осквернили ее своим присутствием.
   Один  за  другим  на  вершину  горы  поднимались  индейцы,  образовав
молчаливую группу, скрытую из поля видимости солдат статуей демона.
   Юма  понимал,  что  его  товарищи  пришли  сюда   не   ради   чьей-то
насильственной смерти, и ему не хотелось первым  начинать  бессмысленное
побоище.
   - Подойдите ближе ко мне, - приказал он Матосу, -  и  станьте  позади
демона.
   Глаза чиновника приобрели  дикое,  почти  безумное  выражение.  Жажда
золота пересилила страх. Он  уже  видел  себя  богатым  человеком  и  не
собирался отказываться от своей мечты ради каких-то суеверий индейцев.
   От Юма не укрылось то, что происходило сейчас в душе этого  странного
человека. Он понимал, что теряет контроль над ним.
   - Вы хотите золота? - спросил он. - Забирайте его и уходите  с  нашей
горы.
   Но было уже поздно, нервы Матоса не выдержали. Он  повернулся,  крича
во  все  горло:  "Индейцы,  индейцы!"  -  и  кинулся  бежать  в  сторону
вертолета.
   Не поднимая ствола и не целясь, Юма  выстрелил  от  бедра.  Его  пуля
попала чиновнику в колено, и он свалился на землю, обхватив ногу  обеими
руками.
   Люди Юма с ружьями на  изготовку  молча  окружили  вертолет.  В  этот
момент они походили больше на призраков, чем на живых  людей.  Лейтенант
Рамос первым оценил ситуацию. Его солдаты не были подготовлены к 'боевым
действиям и не имели при себе  оружия  Он  поднял  руки  над  головой  и
приказал подчиненным последовать его примеру.
   Золар громко выругался.
   - Черт возьми, откуда взялись эти индейцы?
   - Рассуждать нет времени. Улетаем немедленно!  -  прокричал  в  ответ
Оксли.
   Он перепрыгнул через груду золота и кинулся к вертолету,  увлекая  за
собой брата.
   - Золотые статуи! Они еще не погружены! - завопил Золар.
   - Черт с ними! Забудь о них.
   - Ни за что!
   - Идиот, разве ты не видишь, что  эти  люди  вооружены!  Инженеры  не
помогут нам. - Он повернулся в сторону вертолета. - Поднимай  машину!  -
крикнул он растерявшемуся пилоту - Скорее, скорее!
   Полковник   Кампос   среагировал   последним.   Не   задумываясь    о
последствиях, он приказал лейтенанту Рамосу атаковать индейцев.
   - Но как, сэр? - не понял инженер. - Голыми руками?
   Юма и его люди стояли теперь  метрах  в  десяти  от  вертолета.  Игра
солнечных лучей на золотых статуэтках  поразила  индейцев.  До  сих  пор
единственным  золотым  предметом,  который  им  доводилось  видеть,  был
маленький золотой крест над алтарем часовни в ближайшей к ним  деревушке
Илано Колорадо.
   Крутящиеся лопасти вертолета подняли столбы пыли  Колеса  машины  уже
оторвались от земли, когда до Кампоса наконец дошло, что жизнь  все-таки
дороже золота Он бросился к открытой двери грузового отсека, из  которой
Оксли протягивал ему руку.
   В этот момент машина резко развернулась, и  рука  полковника  поймала
лишь воздух. По инерции он проскочил под днищем машины и, так и не сумев
остановиться, рухнул с утеса. С высоты Оксли  мог  наблюдать,  как  т