ловой костюм, но  на
ногах не было обуви. Он  слегка  поклонился,  когда  изображение  президента
появилось на его конце линии связи.
   - Вы хотите установить диалог, мистер Цубои? - сказал президент,  начиная
разговор.
   - Это верно, - ответил Цубои, нагло отказываясь обращаться к президенту в
соответствии с его титулом.
   Президент решил выстрелить с бедра.
   - Ну, вы  безусловно  привлекли  мое  внимание  этим  ядерным  взрывом  в
Вайоминге. Он, надо полагать, представлял некоторое послание?
   Воздействие слов президента было усилено его кажущимся безразличием.
   Будучи прекрасным политиком,  президент  тонко  разбирался  в  людях.  Он
быстро распознал ощутимую напряженность во взгляде Цубои и вывел отсюда, что
японцы не имеют надежного силового превосходства, вступив в эти переговоры.
   Международный финансовый  гений  и  очевидный  наследник  гангстерской  и
промышленной империи Сумы старался выглядеть спокойным и владеющим собой, но
предшествующее  молчание  президента   по   поводу   взрыва   оказало   свое
деморализующее воздействие. Ни он, ни Есису не могли  понять,  почему  глава
исполнительной власти совершенно проигнорировал это событие.
   - Мы можем сэкономить много слов, господин президент, - сказал  Цубои.  -
Вам известно о наших технических достижениях  и  превосходстве  в  оборонной
технологии, и к этому времени сенатор  Диас,  член  Конгресса  Смит  и  ваши
эксперты из разведки проинформировали вас  о  наших  установках  на  острове
Сосеки.
   - Мне отлично известно о вашем центре  "Дракон"  и  Проекте  "Кайтен",  -
парировал президент, заметив, что Цубои ни словом не упомянул Хидеки Суму. -
И если вы надеетесь, что я не распоряжусь о нанесении  массивного  ответного
удара, если вы безумно решите взорвать хоть еще одну из ваших  бомб,  то  вы
прискорбно заблуждаетесь.
   - В наши первоначальные намерения не входило убивать  миллионы  людей,  -
настоятельно продолжал Цубои.
   - Я знаю, что вы намеревались сделать, мистер Цубои. Попробуйте только, и
Армагеддон будет ваш.
   - Если вы хотите войти в историю  как  величайший  злодей  после  Адольфа
Гитлера, совершив совершенно иррациональный поступок, то  я  мало  что  могу
добавить к уже сказанному.
   - Вы, кажется, хотели мне что-то сообщить, иначе зачем  вы  связались  со
мной?
   Цубои выдержал паузу, прежде чем начать атаку.
   - У меня есть некоторые предложения, которые я хотел бы выложить на стол.
   - Я готов их выслушать.
   - Вы прекращаете поиски машин. Если новые машины будут  конфискованы,  то
будут посланы сигналы на подрыв. И поскольку однажды вы  уже  применили  это
оружие против моего народа, то я  заверяю  вас,  что  без  колебаний  взорву
оставшиеся бомбы в густонаселенных городах.
   Президент изо всех сил старался подавить нарастающий гнев.
   - Тогда ничья. Вы убьете несколько миллионов наших сограждан, мы истребим
все ваше население.
   - Нет, вы этого не сделаете. Народ  великой  Белой  Христианской  Америки
никогда не простит подобной бойни.
   - Не все мы белые, и не все христиане.
   - Меньшинства, подтачивающие вашу культуру, никогда  не  поддержат  такую
позицию.
   - Тем не менее они все американцы.
   - Как бы то ни было, мой народ привержен идее нашей новой империи и готов
умереть за нее.
   - Это наглая ложь, - ответил  президент.  -  До  сих  пор  вы  и  Сума  и
остальные члены вашей шайки гангстеров действовали подпольно. Японский народ
и понятия не имеет, что  вы  готовы  поставить  под  угрозу  их  жизни  ради
завоевания экономического  господства.  Все  эти  люди  не  будут  рисковать
опустошением своей страны ради амбиций и жадности кучки преступников. Вы  не
можете говорить от их имени или от имени японского правительства.
   Легкая тень улыбки скользнула по лицу Цубои, и президент понял,  что  его
провели.
   - Вы можете избежать этого ужасного массового убийства и разрушения обеих
наших стран, просто приняв мои предложения.
   - Вы имеете в виду требования.
   - Называйте как угодно.
   - Изложите их, - сказал президент, и в его голосе появились нотки досады.
   Он потерял самообладание и корил себя за это.
   - Не будет никакой национализации или  принудительной  передачи  контроля
над нашими компаниями, а также вмешательства судебных органов  в  какой-либо
планируемый  проект  основания   новых   японских   компаний   или   покупки
недвижимости.
   - Это не слишком уж  большое  дело.  Национализация  никогда  не  была  в
интересах Соединенных Штатов. За двести лет существования нашей страны  даже
не   рассматривался   ни   один   законопроект,    основанный    на    такой
неконституционной предпосылке. Что касается последнего,  то,  насколько  мне
известно, ни одной  японской  фирме  ни  разу  не  отказывали  на  основании
судебного решения в покупке предприятий или земельных участков в Соединенных
Штатах.
   - От японских граждан не будут требовать виз  для  въезда  в  Соединенные
Штаты.
   - Вам придется сражаться с Конгрессом по поводу этого требования.
   Цубои спокойно продолжал.
   - Никаких торговых барьеров или повышенных таможенных пошлин для японских
товаров.
   - А как насчет аналогичных условий с вашей стороны?
   - Это не может быть предметом обсуждения, - ответил Цубои,  который  явно
ожидал подобного вопроса. - Есть серьезные причины, по которым  многие  ваши
товары нежелательны в Японии.
   - Продолжайте, - приказал президент.
   - Штат Гавайи становится территорией Японии.
   Президента заранее предупредили об этом необоснованном требовании.
   - Доброжелательное  население  этого  острова  и  так  уже  до  крайности
обозлено  тем,  что  вы  сделали  с  ценами  на  недвижимость  на   Гавайях.
Сомневаюсь, что им захочется променять Звезды и Полосы на Восходящее Солнце.
   - А также штат Калифорния.
   - На  это  я  могу  ответить  только  невозможными  и  недопустимыми  для
государственного деятеля словами, - цинично сказал президент.  -  Почему  вы
остановились на этом? Чего еще вы хотите?
   - Поскольку наши деньги держат на плаву  ваше  казначейство,  мы  ожидаем
возможности быть представленными в вашем правительстве, что означает место в
вашем кабинете министров, а  также  наших  людей,  занимающих  ответственные
посты  в   Казначействе,   Министерстве   торговли   и   в   Государственном
департаменте.
   - А кто будет выбирать этих ваших людей, вы с  Есису  или  лидеры  вашего
правительства?
   - Мистер Есису и я.
   Президент  был  ошеломлен.   Это   означало   пригласить   организованную
преступность участвовать в руководстве страной на самых высших должностях.
   - То, что вы требуете, мистер Цубои,  абсолютно  немыслимо.  Американский
народ никогда не  потерпит,  чтобы  его  превращали  в  экономических  рабов
иностранцев.
   - Они жестоко поплатятся, если вы проигнорируете мои  условия.  С  другой
стороны, если у нас будет возможность  участвовать  в  принятии  решений  на
уровне американского правительства и делового сообщества, вся ваша экономика
разительно изменится к лучшему и обеспечит более высокие жизненные стандарты
для ваших граждан.
   Президент сжал зубы.
   - При вашей монополии прибыли японских компаний и цены на японские товары
взлетят до небес.
   - У вас также снизится безработица  и  уменьшится  национальный  долг,  -
продолжал Цубои, словно  президент  был  совершенно  бессилен  изменить  ход
событий.
   -  Не  в  моей  власти  давать  обещания,  которые  не  будут  поддержаны
Конгрессом, - сказал президент. Его гнев улегся,  и  теперь  он  лихорадочно
искал способ провести противника и одержать верх.  Он  опустил  глаза  вниз,
притворяясь окончательно сбитым с толку. - Вы же знаете, как делаются дела в
Вашингтоне, мистер Цубои. Вам известно, как работает наше правительство.
   - Я полностью осознаю пределы ваших властных  полномочий.  Но  многое  вы
можете сделать, не испрашивая на это одобрения законодателей.
   - Прошу простить меня, мне нужно некоторое время, чтобы  переварить  ваши
несоразмерные требования, - Президент помолчал, чтобы собраться  с  мыслями.
Ему нельзя сейчас лгать и делать  вид.  что  он  готов  принять  все  наглые
требования Цубои. Это было бы слишком очевидным  признаком  двойной  игры  с
целью потянуть время. Ему следует вести себя грубо и выглядеть  раздраженным
Он поднял глаза и уставился прямо в лицо Цубои. - Я не могу  в  здравом  уме
согласиться на то, что выглядит как условия безоговорочной капитуляции.
   - Это намного лучшие условия, чем вы нам предлагали в сорок пятом году.
   - Наша оккупация была куда милостивей и доброжелательней, чем  ваш  народ
имел какие-либо основания рассчитывать, - сказал президент, впиваясь ногтями
в подлокотники.
   - Я обратился к вам не для того, чтобы обсуждать исторические различия, -
грубо заявил Цубои. - Вы слышали наши условия и предупреждены о последствиях
их невыполнения. Нерешительность или промедление с вашей стороны не отсрочат
трагического исхода.
   В глазах Цубои не было ни малейшего признака того, что он блефует.
   Президент хорошо осознавал, какая угроза нависла над страной,  еще  более
ужасная от того, что автомобили  были  спрятаны  в  густонаселенных  крупных
городах, и маньяки-самоубийцы ждали лишь сигнала, чтобы взорвать их.
   - Ваши вымогательские требования оставляют не  слишком  много  места  для
торговли.
   - Ни малейшего, - ответил Цубои безапелляционным тоном.
   - Я же не могу просто щелкнуть пальцами и сотворить чудо сотрудничества с
политической оппозицией, - сказал президент, притворяясь раздраженным. - Вам
чертовски хорошо известно, что я не могу диктовать Конгрессу. Сенатор Диас и
член Конгресса Смит имеют  большое  влияние  в  обеих  палатах,  и  они  уже
вдохновляют своих коллег-законодателей дать вам самый резкий отпор.
   Цубои безразлично пожал плечами.
   - Я вполне понимаю, что колеса  вашей  государственной  машины  увязли  в
болоте эмоций, господин президент. И ваши избранные  члены  представительных
органов  голосуют  в  соответствии  с  партийными  установками,  пренебрегая
заботой о благе страны. Но они будут  вынуждены  примириться  с  неизбежным,
когда вы  сообщите  им,  что  два  заминированных  автомобиля  разъезжают  в
настоящий момент по улицам Вашингтона.
   Скверно. Мяч опять был  на  президентской  стороне  корта.  Ему  пришлось
сделать  над  собой  титаническое  усилие,  чтобы  остаться  невозмутимым  и
продемонстрировать нотки раздражения.
   - Мне понадобится время.
   - У вас оно будет. До трех часов  пополудни  сегодня,  по  вашингтонскому
времени, когда вы должны появиться  на  национальном  телевидении  с  вашими
помощниками  и  лидерами  Конгресса,  стоящими  рядом   и   демонстрирующими
поддержку, пока вы будете объявлять о  новых  соглашениях  о  сотрудничестве
между Японией и Соединенными Штатами.
   - Вы слишком многого просите.
   - Именно так все должно произойти, - сказал Цубои. -  И  еще  одна  вещь,
господин  президент.  На  любой  признак  нападения  на  остров  Сосеки   мы
немедленно ответим взрывом заминированных автомобилей. Я ясно  изложил  свои
намерения?
   - Кристально ясно.
   -  Тогда  доброго  утра.  Я  с  нетерпением  жду  вашего  выступления  по
телевидению сегодня во второй половине дня.
   Изображение Цубои быстро расплылось и исчезло.
   Президент посмотрел на часы  на  стене.  Девять  часов.  Осталось  только
шесть.
   Тот же срок, за который, согласно плану Джордана, Питт  должен  подорвать
старую атомную бомбу и вызвать подводное землетрясение и цунами.
   - О Боже, - прошептал он в пустой комнате, -  что,  если  все  пойдет  не
так?

Глава 69

   "Большой  Бен"  пересекал  бескрайнюю  подводную  равнину  со   скоростью
пятнадцать километров в час. Это была чуть ли не  космическая  скорость  для
огромного транспортного средства, движущегося под водой по донному илу.
   Огромное облако взвешенных частиц взвивалось вихрем за  ним,  поднимаясь,
как огромный цветок, ввысь, в непроницаемый мрак, прежде  чем  рассеяться  и
медленно осесть на дно.
   Питт внимательно следил за картинкой на обзорном экране,  подключенном  к
лазерно-сонарному  устройству,   просвечивающему   дно   перед   машиной   и
представляющего разрез в виде трехмерного изображения рельефа поверхности  и
подстилающих пластов. Подводная пустыня  была  довольно  однообразной,  лишь
однажды ему пришлось объезжать узкую, но глубокую расселину, но  в  основном
ему удавалось отдохнуть и немного расслабиться.
   Ровно через сорок семь минут после того, как он отцепил парашюты и привел
"Большого Бена" в движение, на экране появились  четкие  очертания  "Би-29",
понемногу заполнившие весь экран. Координаты цели,  переданные  со  спутника
"Пирамидер" и введенные в навигационный компьютер вездехода,  позволили  ему
выйти прямо на цель.
   Питт находился теперь достаточно близко, чтобы обломки самолета оказались
в зоне досягаемости прожекторов вездехода.  Он  сбавил  скорость  и  объехал
вокруг  печальных  обломков.  Самолет  выглядел  как  выброшенная  сломанная
игрушка на дне прудика на задворках дома. Питт смотрел на  него  с  чувством
восторга, которое испытывают ныряльщики,  впервые  приблизившись  к  изделию
человеческих рук на морском  дне.  Быть  первым,  кто  увидит,  первым,  кто
прикоснется  к  утонувшему  автомобилю,  пропавшему  самолету  или  обломкам
кораблекрушения, - это внушающее страх и меланхолию  переживание,  знакомое,
кроме них, разве что тем, кто осмеливается  разгуливать  после  полуночи  по
дому, где водятся привидения.
   Бомбардировщик "Демоны Деннингса" погрузился в ил  чуть  больше,  чем  на
метр. Одного двигателя не хватало, и правое колесо  было  отогнуто  назад  и
задрано вверх, словно гротескная рука,  тянувшаяся  к  поверхности.  Лопасти
трех оставшихся пропеллеров отогнулись назад при ударе о воду, как  поникшие
лепестки увядающего цветка.
   На хвостовой секции высотой с  трехэтажный  дом  были  ясно  видны  следы
артиллерийского обстрела. Секция отломилась и  лежала  в  нескольких  метрах
позади основной части фюзеляжа и немного сбоку. Отсек хвостового стрелка был
разбит и разворочен, ржавые стволы 20-миллиметровых пушек уткнулись в ил.
   Алюминиевые поверхности тридцатиметрового цилиндрического  фюзеляжа  были
покрыты водорослями  и  ракушками,  но  стеклянные  окна,  опоясывающие  нос
самолета, все еще оставались прозрачными. Маленький демон, нарисованный  под
боковым  окном  кабины  пилота,  был  удивительно  чистым,   без   признаков
обрастания  или  осыпания  краски.  Питт  мог   бы   поклясться,   что   его
глаза-бусинки глядели ему прямо в лицо, а губы  раздвигались  в  сатанинской
ухмылке.
   Питт был  слишком  опытен,  чтобы  позволить  воображению  разыграться  и
нарисовать картину, в которой скелеты членов экипажа по-прежнему  сидели  бы
на своих местах с отвисшими челюстями и поникшими набок черепами, замершие в
мертвом молчании. Питт достаточно долго занимался подводным плаванием сквозь
остовы затонувших кораблей, чтобы знать, что мягкие ткани человеческого тела
растворяются в морской воде первыми, быстро пожираемые придонными рачками.
   Затем исчезают кости, в конце концов растворяются в соленой ледяной воде.
Как ни странно, дольше всего сохраняется одежда, особенно кожаные  куртки  и
ботинки летчиков. Со временем исчезнут и они, как и сам бомбардировщик.
   - Осматриваю цель, - доложил он Сэндекеру, сидевшему в кружившем над  его
головой "С-5".
   - В каком она состоянии? - вскоре ответил ему бесплотный голос адмирала.
   - Одно крыло сильно повреждено. Хвост оторван совсем, но  основная  часть
фюзеляжа совершенно целая.
   - Бомба  находится  в  переднем  бомбовом  отсеке.  Тебе  надо  поставить
"Большого Бена" в том месте, где передняя кромка крыла примыкает к фюзеляжу.
   Затем сделать разрез через верхнюю часть фюзеляжа.
   - Красотке нынче ночью повезло, - сказал Питт. -  Правое  крыло  оторвано
назад, что открывает легкий доступ в этом месте. Я  могу  занять  прекрасную
позицию, чтобы разрезать шпангоуты сбоку.
   Питт маневрировал вездеходом, пока его манипуляторы не смогли  дотянуться
до переднего бомбового отсека самолета. Тогда он вставил руку в  похожее  на
перчатку управляющее устройство, через электронные датчики и  гидроусилители
приводящее в движение механические руки  манипуляторов,  и  выбрал  из  трех
инструментов, прикрепленных к "запястью" левого манипулятора, дисковую фрезу
для резки металла. Управляя этой системой, словно она была  непосредственным
продолжением его руки, он проложил и измерил разрез на экране  монитора,  на
который проецировались внутренние  сечения  конструкций  самолета.  Он  смог
выполнить эту сложную операцию, следя за нею по  изображениям,  показывающим
виды места будущего  разреза  под  несколькими  разными  углами  с  близкого
расстояния - спереди, сверху, сбоку, -  вместо  того,  чтобы  полагаться  на
прямое наблюдения через прозрачный нос кабины вездехода. Он поднес  фрезу  к
алюминиевой обшивке и ввел в компьютер расположение и глубину разреза. Затем
он включил инструмент и стал наблюдать, как он врезался в  фюзеляж  "Демонов
Деннингса" с точностью хирургического скальпеля.
   Мелкие зубья  дисковой  фрезы  рассекли  потерявший  с  годами  прочность
алюминий, из которого  был  сделан  самолет,  как  лезвие  бритвы  разрезает
бальсовую модель планера. Не было ни искр,  ни  свечения  раскалившегося  от
трения металла.
   Материал был слишком  мягким,  а  вода  ледяной.  Поддерживающие  обшивку
стрингеры и поперечные элементы жесткости вместе со жгутами кабелей  так  же
легко поддавались фрезе. Когда пятьдесят минут спустя разрез  был  закончен,
Питт  подвел  к  вырезанному  куску  второй  манипулятор.  "Запястье"  этого
манипулятора было оборудовано большим захватом, пальцы  которого  смыкались,
как щипцы.
   Захват прошил обшивку, и его пальцы  сомкнулись  вокруг  шпангоута.  Рука
медленно поднялась вверх и подалась  назад,  отрывая  прочь  огромный  кусок
боковой части и крыши самолета.  Питт  осторожно  развернул  манипулятор  на
девяносто градусов и очень медленно опустил  оторванный  кусок  на  покрытое
илом дно, так что ему удалось не взбаламутить воду и сохранить видимость.
   Теперь перед ним была дыра размером три на четыре метра.  Огромная  бомба
того же типа, что и "Толстяк",  сброшенный  на  Нагасаки,  бомба  с  кодовым
названием "Дыхание матери", была ясно видна сбоку через эту дыру. Она висела
там, надежно закрепленная широким хомутом и расчалками, зловеще  поблескивая
в лучах прожекторов вездехода.
   Питту все еще оставалось удалить участки  туннеля-лаза,  проходящего  над
бомбовым отсеком и соединяющего кабину пилотов с отсеком стрелка в  середине
фюзеляжа.  Часть  этого  туннеля  уже   была   удалена   вместе   с   узкими
металлическими  мостиками,  проходившими  вдоль  бомбового   отсека,   чтобы
огромную бомбу можно было втиснуть в брюхо самолета. Ему  нужно  было  также
вырезать направляющие, установленные для того, чтобы при  сбрасывании  бомбы
она не зацепилась стабилизаторами.
   Эта операция также прошла  гладко.  Оставшиеся  препятствия  вскоре  были
опущены на кучу вырезанных ранее обломков. Теперь ему  предстояло  выполнить
самую сложную часть процедуры извлечения бомбы.
   "Дыхание матери", казалось, просто источала смерть и  разрушение.  Девять
футов  в  длину  и  пять  в  диаметре  -  такие  размеры  были   заданы   ее
конструкторам, чтобы ее можно было хоть как-то разместить в самом большом из
существовавших тогда бомбардировщиков; она была похожа на большое,  толстое,
уродливое яйцо, окрашенное в цвет ржавчины, с приделанными  у  одного  конца
стабилизаторами, окруженными цилиндрическим защитным кольцом, и чем-то вроде
застежки-молнии вокруг среднего сечения.
   -  Доступ  свободен,  приступаю  к  извлечению  бомбы,  -  доложил   Питт
Сэндекеру.
   -  Тебе  придется  использовать  оба  манипулятора,   чтобы   и