выиграли в своей отчаянной попытке вырваться на свободу. Но сражение на ходу продолжалось, поскольку "Техас" по-прежнему подвергался непрерывному обстрелу береговых батарей и преследованию канонерок. Телеграфная линия, протянутая вдоль реки федеральными силами, гудела от сообщений о приближающемся броненосце, порождающих в каждом артиллерийском и морском офицере северян честолюбивое желание первым перехватить и потопить дерзкого безумца.
     Ядра и разрывные снаряды непрерывно бились о броню "Техаса", заставляя его содрогаться от носа до кормы. Стофунтовый снаряд, выпущенный из "Дальгрена", установленного высоко над валом Форт-Гудзона, угодил в рулевую рубку. Старшего штурмана Ханта контузило взрывной волной, а залетевшие в смотровую щель осколки нанесли ему множество кровоточащих ран. Он мужественно остался у штурвала, продолжая твердой рукой удерживать корабль на заданном курсе.
     Небо на востоке начало светлеть, когда "Техас", миновав Ньюпорт-Ньюс и достигнув Хамптона, вышел в широкое устье реки Джемс, три года назад ставшее ареной исторической битвы между "Монитором" и "Мерримаком" .
     Казалось, весь флот Североамериканских Соединенных Штатов выстроился здесь, ожидая их. Все, что мог видеть Томбс со своей позиции на крыше каземата, - это лес мачт и дымовых труб. Паровые деревянные фрегаты и малые корветы слева, мониторы и канонерки - справа. А дальше узкий рукав между ощетинившимися пушками громадами крепостей Монро и Форт-Вул, да и тот блокированный развернутым поперек русла "Новым броненосцем", грозным кораблем, на орудийных палубах которого располагалось восемнадцать тяжелых пушек главного калибра.
     Теперь уже сам Томбс приказал незамедлительно раздраить орудийные порты и открыть огонь. "Техас" ни за что не завершит своего путешествия, не оказав врагу достойного сопротивления. Федеральным военно-морским силам придется сполна отведать "гостинцев" из его пушек. С громадным воодушевлением команда "Техаса" заняла места у орудий; комендоры замерли, готовые в любой момент выдернуть запальные шнуры.
     Кревен спокойно расхаживал по палубе, улыбаясь и перекидываясь шутками с матросами, давая полезные советы новичкам и подбадривая приунывших. Томбс тоже спустился вниз и произнес краткую речь, исполненную оптимизма по поводу исхода битвы, в которой преданные и мужественные южане непременно зададут хорошую трепку трусливым янки. Затем с подзорной трубой под мышкой он вернулся на свой пост за рулевой рубкой.
     У артиллеристов северян имелось достаточно времени для подготовки и пристрелки. Когда "Техас" появился в пределах досягаемости их орудий, на мачте флагмана взметнулся сигнал открыть огонь на поражение. Томбсу, наблюдавшему за вражескими кораблями в подзорную трубу, на миг показалось, что за их строем даже горизонта не видно. Все вокруг замерло в жуткой тишине и ожидании, схожем с тем, когда волки, загнав и окружив жертву, ждут лишь сигнала вожака, чтобы разом наброситься и покончить с ней.
     Приземистый и бородатый, в плотно сидящей плоской фуражке, контр-адмирал Дэвид Портер взобрался на оружейный ящик, откуда ему была видна орудийная палуба его флагманского корабля - деревянного фрегата "Бруклин", - и теперь посматривал на дымок из трубы озаренного первыми лучами восходящего солнца приближающегося броненосца южан.
     - А вот и он, - довольно ухмыльнулся капитан Джеймс Олден, командующий флагманом Портера. - Прет прямо на нас, как будто ему сам дьявол не страшен.
     - Мужественный и благородный корабль идет к своей могиле, - тихо проговорил Портер, ловя "Техас" в окуляр подзорной трубы. - Такого зрелища мы больше никогда не увидим.
     - Он уже почти в пределах досягаемости наших пушек, - возбужденно объявил капитан.
     - Не вижу необходимости устраивать грандиозную пальбу, мистер Олден, - сухо сказал адмирал. - Передайте орудийным расчетам, чтобы не торопились, наводили поточнее и дорожили каждым выстрелом.
     На борту "Техаса" Томбс инструктировал старшего штурмана, оставшегося у штурвала, невзирая на многочисленные ранения и сочащуюся из левого виска кровь.
     - Хант, прижмитесь как можно ближе к строю деревянных фрегатов, чтобы на броненосцах задумались, стоит ли им открывать огонь, рискуя поразить собственные корабли.
     Правофланговым кораблем в двух шеренгах строя был "Бруклин". Томбс выждал, пока тот окажется в пределах досягаемости, и только после этого приказал стрелять. Первым вступил в бой стофунтовый "Блейкли" на носу "Техаса". Осколочный снаряд, выпущенный прямой наводкой, пронесся над водой и угодил в полубак, снеся носовой леер и разорвавшись на платформе огромного нарезного орудия "Паррот". В радиусе десяти футов в живых не осталось ни одного человека.
     Однобашенный монитор "Согус" открыл огонь из двух пятнадцатидюймовых "Дальгренов", когда "Техас" был еще недосягаем. Оба снаряда угодили в воду и благополучно затонули, взметнув каскады брызг. Затем к нему присоединились другие мониторы: "Манхэттен", "Нейхент" и "Чиксоу", недавно вернувшийся из залива Мобил, где его огневая поддержка помогла усмирить могучий броненосец конфедератов "Теннеси". Развернув свои башни и открыв ставни орудийных портов, они начали стрельбу, сокрушительной волной огня накрывшую каземат "Техаса". Вслед за ними подключился весь остальной флот, и вода вокруг продолжающего нестись на предельной скорости броненосца превратилась в кипящий котел.
     Склонившись над люком, Томбс крикнул Кревену:
     - Нам все равно не удастся поразить мониторы! Отвечай на их огонь только одним орудием правого борта. А носовое и кормовое прикажи развернуть на фрегаты!
     Кревен передал с вестовым приказ капитана, и через несколько секунд оба "Блейкли" "Техаса" выплюнули парочку снарядов, с легкостью пронзивших многодюймовую дубовую обшивку корпуса "Бруклина". Один снаряд разорвался в машинном отделении, убив восемь человек и ранив оставшихся двенадцать. Другой смел расчет, лихорадочно опускавший ствол тридцатидвухфунтового гладкоствольного орудия. Третий - шестидесятичетырехфунтовый из орудия левого борта - угодил в самую середину орудийной палубы, сея смерть и разрушения.
     Каждое орудие "Техаса" работало без устали. Артиллеристы южанина заряжали и стреляли с убийственной скоростью и точностью; на прицел у них уходили считанные секунды. Они не давали промаха.
     Атмосфера над заливом Хемптон-Роудз содрогалась от грохота ядер, разрывов снарядов и зловещего посвиста крупной и мелкой картечи и пуль, которые в упор посылали федеральные моряки, буквально облепившие реи. Плотный дым быстро окутал "Техас", мешая целиться артиллеристам противника, которые стреляли на вспышки выстрелов, но чаще всего слышали в ответ только звон и громкий всплеск, когда снаряды и ядра, попадая в броню конфедерата, рикошетом отлетали от нее и плюхались в воду. Томбсу казалось, что он плывет по морю лавы в жерле извергающегося вулкана.
     "Техас" уже прошел мимо "Бруклина", послав ему на прощание снаряд из кормового орудия, пролетевший так близко от адмирала Портера, что у того перехватило дыхание в возникшем при этом на несколько мгновений вакууме. Отдышавшись, адмирал пришел в ярость. Больше всего его взбесила та легкость, с которой "Техас" уклонился от бортового залпа, произведенного "Бруклином".
     - Подать сигнал всем кораблям окружить и уничтожить противника! - приказал он капитану Олдену.
     Тот понимал, насколько это рискованное предприятие. Как и все остальные офицеры флагмана, он был поражен невероятной скоростью броненосца.
     - Он слишком быстр для любого из наших кораблей, сэр, - попытался возразить Олден. - Сомневаюсь, что его удастся окружить.
     - А я требую, чтобы этого чертова южанина потопили любой ценой! - прорычал Портер.
     - А стоит ли беспокоиться, сэр? - возразил капитан. - Даже если они каким-то чудом и уйдут от нас, им все равно не миновать тяжелых орудий фортов и "Нового броненосца".
     Словно в ответ на его слова мониторы открыли огонь, как только "Техас" отошел невредимым от "Бруклина" и направился к следующему в строю фрегату "Колорадо".
     "Техас" был словно вовлечен в сумасшедшую пляску смерти. Канониры северян приноровились, и их выстрелы стали более точными. Несколько снарядов с оглушительным грохотом обрушились на кормовую часть рядом с орудием правого борта. Дымом от разрывов заволокло каземат, когда в тридцативосьмидюймовой толще стали, дерева и хлопка образовалась четырехфутовая пробоина. От прямого попадания тяжелого ядра в нижней части дымовой трубы появилась огромная вмятина, а вслед за ним в то же самое место угодил снаряд с монитора. Он проломил поврежденную броню и разорвался внутри каземата, убив шестерых человек, ранив одиннадцать и запалив обрывки хлопка и обломки дерева.
     - Черт возьми! - взревел Кревен, обнаружив себя стоящим в одиночестве среди груды тел с опаленными волосами, в изорванном в клочья мундире и со сломанной левой рукой. - Эй, парни, если есть кто живой, тяните скорее брандспойт из кочегарки и залейте наконец этот чертов огонь!
     Старший механик О'Хара высунул голову из люка машинного отделения. Его лицо почернело от угольной пыли; со лба обильно стекал пот, оставляя на щеках светлые полоски.
     - Что, совсем хреново, лейтенант? - сочувственно спросил он.
     - Тебе-то какое дело?! - огрызнулся Кревен. - Ты за своими машинами следи, да чтоб винты вращались, а мы тут сами как-нибудь разберемся.
     - Это не так-то просто. Мои люди падают от перегрева. У нас здесь пожарче, чем в преисподней.
     - Тогда можете считать, что неплохо подготовились к тому, чтобы вскоре там оказаться, - осклабился Кревен.
     Следующий снаряд бронебойным кулаком ударил по каземату. Последовал ужасающий взрыв, потрясший "Техас" от киля до клотиков. На самом деле произошел не один взрыв, а сразу два, просто случилось это одновременно. Передний левый угол каземата срезало начисто, словно гигантским мясницким ножом. Зазубренные обломки железа и дерева разлетелись во все стороны, ранив и искалечив почти весь расчет носового орудия "Блейкли".
     Другой снаряд, пронизав броню корпуса, разорвался в корабельном лазарете, сразив врача и половину раненых, ожидавших медицинской помощи. Орудийная палуба теперь походила на скотобойню. Некогда безукоризненно чистая, она потемнела от пороховой копоти и потеков запекшейся крови.
     "Техасу" досталось крепко. Всего несколько удачных попаданий превратили его чуть ли не в груду металлолома. Шлюпки и мачты давно снесло, а дымовая труба превратилась в решето. Весь каземат, от носа до кормы, представлял собой гротескную геометрическую фигуру из перекрученного и рваного железа. Три паропровода перебило осколками, и скорость упала на треть.
     Но отважный броненосец был еще далек от того, чтобы окончательно выйти из строя. Двигатели ритмично стучали, а три оставшихся орудия продолжали наносить тяжкий урон флоту Североамериканских Соединенных Штатов. Очередной бортовой залп прошил деревянную обшивку парового колесного фрегата "Поугатан". Один из котлов взорвался, разрушив машинное отделение, в результате чего экипаж фрегата понес самые большие потери в личном составе по сравнению с другими кораблями, участвовавшими в сражении в тот памятный день.
     Томбс тоже не избежал серьезных ранений. Осколок шрапнельной гранаты угодил ему в бедро, а в левом плече застряла пуля. Тем не менее он по-прежнему оставался у всех на виду за рулевой рубкой, давая указания стоящему за штурвалом старшему штурману Ханту. Оба истекали кровью и были практически обречены, но в горячке боя даже не помышляли о том, чтобы покинуть свой пост.
     Капитан рассматривал в подзорную трубу заряженные и готовые встретить "Техас" грозные бортовые орудия "Нового броненосца", перегородившего своим массивным корпусом узкий рукав. Затем перевел взгляд на ощетинившиеся тяжелыми пушками крепостные укрепления Монро и Форт-Вула и понял с упавшим сердцем, что дальше им ни за что не пробиться. "Техас" окончательно выдохся. Еще два-три губительных залпа, и его корабль превратится в беспомощную, неуклюжую развалину, неспособную противостоять преследующим его мониторам янки.
     И тут капитан вспомнил об экипаже, о тех бесстрашных и ни в чем не повинных людях, доверивших ему свои жизни и не заботящихся о собственной безопасности, а занятых только стрельбой и поддержанием давления пара в котлах. Многие из них уже погибли, но остальные-то еще живы и выполняют свой долг, презирая смерть. Томбса мало волновала собственная участь, но ответственность за судьбу подчиненных лежала на его плечах, и он бьет обязан сделать все возможное, чтобы спасти их.
     Внезапно канонада прекратилась, сменившись жуткой тишиной. Томбс снова навел подзорную трубу на надстройки "Нового броненосца". Ему удалось разглядеть, что командир вражеского корабля, облокотившись на стальной леер, тоже рассматривает его. А затем он заметил полосу тумана, накатывающую на берег со стороны Чесапикского залива за фортами. Если бы каким-то чудом им удалось прорваться и укрыться в этой седой пелене, то можно будет попробовать оторваться от волчьей стаи Портера. И еще Томбсу вдруг вспомнился совет Мэллори в случае опасности продемонстрировать северянам взятого на борт пассажира. Он наклонился над открытым люком и позвал:
     - Мистер Кревен, вы еще живы?
     Откликнувшийся на зов старший офицер походил скорее на выходца из ночного кошмара. Почерневший от копоти, весь в крови и ожогах, он с трудом подковылял к люку и вопросительно взглянул на командира:
     - Жив, сэр... Только, черт побери, не могу понять, как мне это удалось.
     - Доставьте сюда наверх из моей каюты нашего пассажира и приготовьте белый флаг.
     Кревен понимающе кивнул:
     - Так точно, сэр.
     Оставшиеся в строю бортовое шестидесятичетырехфунтовое и носовое орудия хранили молчание, поскольку преследующие броненосец корабли северян безнадежно отстали и подходящей мишени в пределах досягаемости пока не наблюдалось.
     Томбс знал, что отчаянно рискует, делая решающую ставку на одну-единственную карту. Его раненая нога онемела, от засевшей в плече пули по всему телу разливалась пульсирующая боль, но черные глаза горели так же ярко, как обычно. Он молил Господа только об одном: чтобы командиры фортов сейчас смотрели в подзорные трубы на "Техас", как капитан "Нового броненосца".
     - Держать курс между носом броненосца и Форт-Вулом, - проинструктировал он Ханта.
     - Так точно, сэр, - бодро отозвался штурман.
     Томбс обернулся, когда по трапу стал неуклюже взбираться на крышу искромсанного каземата пленник в сопровождении Кревена, сжимающего неповрежденной рукой черенок от метлы с привязанной к нему белой салфеткой из офицерской кают-компании.
     Бледное костистое лицо пленника не выражало никаких эмоций. Он выглядел много старше своих лет и таким изможденным и безразличным ко всему на свете, как будто минувшие годы невероятного напряжения выпотрошили его изнутри, лишив элементарных человеческих свойств. Лишь в глубоко посаженных глазах отразилось сострадание, когда он разглядел окровавленный мундир Томбса.
     - Вы серьезно ранены, капитан. Вам бы следовало спуститься вниз за медицинской помощью.
     Томбс покачал головой:
     - На это нет времени. Пожалуйста, поднимитесь на крышу рулевой рубки и станьте так, чтобы вас было хорошо видно.
     Пленник согласно кивнул:
     - Да, я понимаю ваш замысел.
     Томбс вновь обратил взор на броненосец и форты, и в тот же миг на бастионе крепости Монро коротко вспыхнуло пламя, сопровождаемое стру„й черного дыма и визгом выпущенного снаряда. В полукабельтове от носа "Техаса" взметнулся гигантский водяной столб в отливающей зеленью белопенной шапке; прежде чем опасть, он на мгновение застыл в воздухе.
     Томбс без особых церемоний подтолкнул пленника, указав на крышу рулевой рубки:
     - Пожалуйста, поторопитесь, сэр, мы уже в пределах досягаемости крепостных орудий.
     Затем он выхватил у Кревена белый флаг и начал яростно им размахивать здоровой рукой.
     На борту "Нового броненосца" капитан Джошуа Уоткинс неотрывно смотрел в длинную подзорную трубу.
     - Они выбросили белый флаг! - удивленно воскликнул он.
     Его старший помощник Джон Кросби поднял бинокль и недоверчиво покачал головой.
     - А вам не кажется чертовски странным, сэр, что они вздумали капитулировать всего через пять минут после того, как разделали под орех весь наш доблестный флот? Не кроется ли за этим какая-то ловушка?
     Внезапно Уоткинс с явным недоумением оторвал окуляр от глаза, проверил, нет ли грязи на линзе, ничего не обнаружил и вновь направил трубу на изрядно потрепанный в бою броненосец южан.
     - Что за ерунда?.. - Капитан замолчал, торопливо регулируя фокусировку. - Боже милостивый! - пробормотал он в изумлении. - Вы тоже узнаете человека на крыше рулевой рубки или у меня начались галлюцинации?
     Чтобы вывести из равновесия Кросби, требовалось нечто экстраординарное, но сейчас, судя по выражению его лица, был именно такой случай.
     - Он поразительно похож на... Нет, этого просто не может быть!
     Заговорили орудия Форт-Вула, и рядом с "Техасом" взметнулись ввысь несколько фонтанов, почти скрыв из виду корпус броненосца. Продолжая упрямо продвигаться вперед тем же курсом, корабль южан прорвался сквозь водяную стену и опять выскочил на открытое пространство.
     Уоткинс оцепенело вглядывался в черты высокого, худого человека, застывшего словно изваяние на крыше рулевой рубки. Усилием воли заставил себя оторваться от этого невероятного зрелища и повернул к Кросби побелевшее от ужаса лицо.
     - Клянусь Господом, Джон, это точно он! - Выронив трубу из дрожащих пальцев, капитан задушенно прохрипел: - Поднять сигнал фортам немедленно прекратить огонь! И поспешите, дружище, пока не поздно!
     Вслед за батареями Форт-Вула вступили в бой и пушки крепости Монро, поливая "Техас" огнем. Большинство снарядов легли с перелетом, но два разорвались рядом с дымовой трубой, проделав еще дюжину пробоин в стальном цилиндре ее корпуса. Артиллеристы на крепостных стенах торопливо перезаряжались, втайне надеясь, что выстрел именно их орудия нанесет противнику решающий удар.
     "Техас" отделяло от бастионов Форт-Вула не более двухсот ярдов, когда сигнальщики доложили старшим командирам о срочном распоряжении Уоткинса. Пушки одна за другой умолкли. Уоткинс и Кросби бегом бросились на бак "Нового броненосца" и успели как раз вовремя, чтобы проводить прощальным взглядом двух моряков-конфедератов в окровавленных офицерских мундирах и бородатого мужчину в помятой гражданской одежде и широкополой шляпе, который хладнокровно посмотрел на них, а затем неожиданно улыбнулся и отдал честь.
     Эта улыбка и это лицо навсегда запечатлелись в памяти капитана Уоткинса и старшего офицера его броненосца. Позднее им пришлось отвечать на массу колких вопросов, правдивость их докладов не раз подвергалась сомнению, но и они сами, и сотни других людей, входивших в состав экипажа и присутствовавших на стенах фортов в тот памятный день, до конца жизни пребывали в полной уверенности, что видели именно его, увлекаемого в неизвестность на борту последнего броненосца Конфедерации.
     Около тысячи солдат и матросов, застывших в немом благоговении, стали свидетелями того, как уходил "Техас", сочась дымом из молчащих орудийных портов, под изорванным в клочья флагом, прикрученным проволокой к леерной стойке. Ни единого выстрела не прозвучало ему вдогонку. Корабль южан в гордом одиночестве вошел в широкое устье залива и навсегда скрылся в тумане.

Пропавшая без вести

     10 октября 1931 года
     Юго-Западная Сахара
     Китти Меннок не покидало странное чувство, что она летит в никуда. Она заблудилась, заблудилась окончательно и безнадежно. Вот уже два часа она и ее хрупкий маленький аэроплан болтались в объятиях песчаной бури, сделавшей невидимой пустыню внизу. Одна в пустом, непроницаемом небе, она боролась со странными видениями, которые, казалось, возникали прямо из окружавшего ее красно-бурого облака.
     Китти откинула голову назад и посмо