ем передавать, а прием очень слабый. Последнее послание генерала пришло с такими искажениями, что трудно его правильно растолковать. Единственное, что радист разобрал, так это что-то об американских спецвойсках, которые собираются вытащить нас отсюда и прибыли для этого в Мавританию.
     Левант в недоумении уставился на Пемброк-Смита:
     - Что американцы прибыли, это замечательно, но за каким дьяволом они прибыли в Мавританию? Боже милостивый, это же более трехсот километров отсюда! На кой черт они нужны нам в Мавритании, если на нас нападут еще до того, как мы доберемся до границы?
     - Послание было неразборчивым, сэр, - беспомощно пожал плечами Пемброк-Смит. - Наш радист сделал все, что мог. Но не исключено, что он чего-то и не понял.
     - А нельзя ли приспособить рацию к нашим боевым системам связи?
     Пемброк-Смит покачал головой:
     - Он уже думал об этом. Эти системы не стыкуются.
     - Мы даже не знаем, правильно ли адмирал Сэндекер прочел шифровку Питта, - устало сказал Левант. - И все, что нам известно, так это то, что мы бродим кругами по пустыне или прорываемся к границе с Алжиром.
     - Мне бы хотелось верить в лучшее, сэр.
     Левант тяжело осел и привалился к крепостной стене.
     - Никаких шансов прорваться. Даже горючего не хватит. Почти наверняка на открытом пространстве нас накроют малийцы. Нет связи с внешним миром. Боюсь, что многие из нас просто помрут в этой крысиной дыре, Пемброк-Смит.
     - Будьте оптимистом, полковник. Возможно, американцам приказано прорваться сюда, подобно Седьмой кавалерийской бригаде генерала Кастера.
     - О Господи! - в отчаянии взмолился Левант. - Не хватало еще поминать этого безрассудного идиота!

***

     Джордино лежал на спине под транспортером и снимал рессору, когда в поле его зрения показались башмаки и ноги Питта.
     - Где тебя носило, чудовище? - недовольно проворчал Ал, проворачивая головку соединительного болта.
     - Предавался слабости, - жизнерадостно ответил Питт.
     - Ну так теперь предайся созданию твоей чудесницы или как ее там. Можешь использовать балки из офицерской казармы. Они хоть и сухие, но крепкие.
     - А ты тут, я вижу, постарался на славу.
     - Чего не скажешь о тебе, - буркнул Джордино. - Кстати, не пора ли подумать, как скрепить воедино весь этот хлам:
     В поле зрения Джордино появился небольшой деревянный бочонок.
     - Проблема решена. В бывшей столовой я обнаружил бочонок с костылями для крепления шпал.
     - В столовой?
     - В кладовке столовой, - поправился Питт.
     Джордино рывком выкатился из-под автомобиля и подозрительно осмотрел Питта с ног до головы, мгновенно отметив развязанные шнурки ботинок, полурасстегнутый камуфляжный костюм и растрепанные волосы. Когда он наконец заговорил, голос его за милю отдавал ядовитым сарказмом:
     - Держу пари, что в кладовке ты обнаружил не только бочонок.

52

     Когда из Форт-Форо в штаб-квартиру сил безопасности Казима пришло донесение от бригады обходчиков, оно было прочитано и отложено в сторону майором Сиди Ахмедом Гованом, офицером личной разведки генерала. Он не нашел в сообщении ничего ценного, чтобы направлять его этому турецкому выскочке Исмаилу Йерли, поскольку не усмотрел никакой связи между заброшенным фортом и неуловимой группой коммандос, бесследно исчезнувшей в четырехстах километрах севернее. Железнодорожных рабочих, настаивающих на том, что форт заперт изнутри, майор счел назойливыми стукачами, ищущими любой повод, чтобы выслужиться перед начальством.
     Но по мере того, как проходили часы, а отряд ООН не объявлялся, майор Гован начинал воспринимать это донесение под иным углом зрения, и подозрения его возрастали с каждой минутой. Он был вдумчивым и способным молодым человеком, к тому же единственным офицером в силах безопасности Казима, получившим образование во Франции и ставшим выпускником Сен-Сира, знаменитого французского военного училища. Тщательно обдумав ситуацию, он пришел к выводу, что у него появился редкостный шанс не только снискать в случае удачи благодарность и расположение шефа, но и утереть нос хваленому импортному специалисту по разведке, выставив Исмаила Йерли жалким дилетантом в глазах генерала.
     Гован схватил телефонную трубку и вызвал командующего малийскими военно-воздушными силами, потребовав немедленно провести воздушную разведку района южнее Тебеццы с обращением особого внимания на отпечатки автомобильных шин на песке. В качестве подстраховочной меры он посоветовал диспетчеру Форт-Форо временно приостановить движение поездов как в сторону предприятия, так и из него. Если отряд ООН все же прошел через пустыню на юг, не будучи замеченным, размышлял Гован, возможно, он затаился на дневное время в старом форте Иностранного легиона. Скорее всего, горючее у них на исходе, так что они, вероятно, будут дожидаться темноты, чтобы затем попробовать захватить поезд и двинуться к мавританской границе.
     Все, что нужно было Говану, чтобы укрепиться в своем подозрении, - это воздушная разведка, которая обнаружила бы свежие отпечатки автомобильных колес, ведущие от Тебеццы к железной дороге. Уверившись, что он на правильном пути, майор позвонил Казиму и изложил новые аспекты, открывающиеся в поисковой операции.

***

     Время внутри форта тянулось со скоростью нажравшейся снотворного улитки. Все считали минуты, оставшиеся до темноты. Каждый прошедший спокойно, без появления посторонних, час воспринимался как дар свыше. Но к четырем часам пополудни Левант понял, что спокойствию приходит конец.
     Он стоял на крепостной стене и в бинокль рассматривал комплекс, когда появился Пемброк-Смит в сопровождении Питта.
     - Вы посылали за мной, полковник? - спросил Питт.
     Левант, не опуская бинокля, отрывисто заговорил:
     - Когда вы и мистер Джордино проникали на территорию предприятия отходов, вы засекали время прохождения поездов?
     - Да, входящие и уходящие поезда чередовались: один въезжал ровно через три часа после отъезда другого.
     Левант опустил бинокль и уставился на Питта.
     - Как же вы объясните тот факт, что вот уже в течение четырех с половиной часов не появился ни один из них?
     - Какой-нибудь проблемой с железной дорогой, неисправностью оборудования, поломкой. Может быть куча изменений в расписании.
     - И вы верите в это?
     - Ни на грамм.
     - Тогда что же вы об этом думаете? - настаивал Левант.
     Питт уставился на рельсы, бегущие перед фортом.
     - Если бы я держал пари на годовое жалованье, я бы сказал, что это из-за нас.
     - Вы считаете, что движение приостановили, чтобы не дать нам сбежать? Питт кивнул:
     - Если Казим просек конечный маршрут и если его воздушные патрули заметили следы машин, идущие на юг, к железной дороге, то он догадался, что наша цель - захват поезда.
     - Малийцы сообразительнее, чем я полагал, - признался Левант. - Вот теперь мы в ловушке, да еще без связи, чтобы сообщить о сложившейся ситуации генералу Боку.
     Пемброк-Смит прокашлялся:
     - Если позволите, сэр. Я вызываюсь добровольно прорваться к границе, чтобы встретиться там с отрядом американских спецвойск и привести их сюда.
     Левант с минуту сурово смотрел на него:
     - В лучшем случае самоубийственная попытка.
     - Это может оказаться нашим единственным шансом отправить кого-нибудь отсюда. С вездеходом я бы оказался за границей через шесть часов.
     - Вы оптимист, капитан, - возразил Питт. - Я ездил по этой части пустыни. Стоит только развить приличную скорость по кажущейся плоской равнине, как на пути непременно возникает какой-нибудь овраг. И если вы окажетесь в Мавритании завтра поздним утром, считайте, что вам еще повезло.
     - Я собираюсь ехать по прямой, по железной дороге.
     - Гибельная затея. Не проедете и пятидесяти километров, как на вас набросятся патрули Казима, если они уже не блокировали путь.
     - И потом, разве вы забыли, что у нас недостаток горючего? - добавил Левант. - Не хватит даже и на треть этого путешествия.
     - Мы можем слить остатки из транспортеров, - не уступал Пемброк-Смит.
     - Даже в этом случае вы рискуете не дотянуть, - заметил Питт.
     Пемброк-Смит пожал плечами:
     - Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
     - Одного я вас не отпущу, - сказал Левант.
     - Ночью в пустыне одному трудновато, - поддержал полковника Питт. - Вам необходим второй водитель и штурман.
     - Я и не собирался ехать один, - сообщил Пемброк-Смит.
     - Кого же вы выбрали в напарники? - спросил Левант.
     Смит с улыбкой посмотрел на высокого парня из НУМА.
     - Или мистера Питта, или его друга, мистера Джордино, поскольку они уже прошли ускоренный курс выживания в пустыне.
     - От гражданского мало проку при стычках с патрулями Казима, - предупредил Левант.
     - Я планирую облегчить пескоход, сняв с него всю броню и вооружение. Мы возьмем только запасное колесо и инструменты. Плюс запас воды на двадцать четыре часа и личное оружие.
     Левант тщательно обдумал сумасшедший план Пемброк-Смита в своей обычной педантичной манере. Затем кивнул:
     - Хорошо, капитан. Займитесь подготовкой автомобиля.
     - Есть, сэр.
     - Постойте.
     - Сэр?
     - Не хотелось бы расстраивать ваш план, но вы все-таки мой заместитель, и я не имею права вас отпустить. Придется вам отправить кого-то вместо себя. Я предлагаю лейтенанта Штайнхольма. Если не ошибаюсь, он однажды участвовал в ралли Монте-Карло.
     Пемброк-Смит не пытался скрыть разочарования. Он даже начал что-то говорить, но вовремя спохватился, прикусил язык, отдал честь и поспешил по лестнице вниз к плацу.
     Левант посмотрел на Питта:
     - Вы можете вызваться только добровольно, мистер Питт. Я бы не хотел пользоваться своей властью и приказывать вам.
     - Вот что я вам скажу, полковник, - обаятельно улыбнулся Питт. - За прошедшую неделю за мной гонялись по всей Сахаре, я был в миллиметре от смерти от жажды, в меня стреляли, кипятили, как омара, заковывали в кандалы и били плетьми. Я навидался столько дерьма, сколько другому за всю жизнь не встретится. У меня выработалась аллергия на ночные поездки по пустыне. Я собираюсь ехать на поезде и потому остаюсь. С лейтенантом Штайнхольмом пойдет Ал Джордино.
     Левант усмехнулся:
     - Вы блефуете, мистер Питт, нахально и беспардонно блефуете. Так же как и я, вы отлично знаете, что остаться здесь - верная смерть. И дать возможность вашему приятелю уйти отсюда - благородный жест. Со своей стороны позвольте выразить вам глубочайшее уважение.
     - Благородные жесты не по моей части. Просто у меня привычка не бросать незаконченной работу.
     Левант посмотрел вниз, где под защитой стены создавалась какая-то машина.
     - Вы имеете в виду вашу катапульту?
     - На самом деле это разновидность натяжного пружинного лука.
     - И вы всерьез полагаете, что эта штука эффективно сработает против бронированных машин?
     - О, она сработает, - уверенно заявил Питт. - Правда, черт ее знает, насколько хорошо.

***

     Сразу же после заката от главных ворот убрали мешки с песком и другие части самодельной баррикады, и массивные двери раскрылись. Лейтенант Штайнхольм, рослый светловолосый австриец, пристегиваясь ремнем и сидя за рулем автомобиля, получал последние инструкции от Пемброк-Смита.
     Джордино, стоя рядом с облегченным вездеходом, прощался с Питтом и Евой.
     - Ну пока, старый приятель, - сказал он Питту, пытаясь выдавить улыбку. - Вообще-то это нечестно - отправлять меня вместо себя.
     Питт быстро и крепко обнял Джордино.
     - Не забывай об ухабах, оврагах и корягах.
     - Мы со Штайнхольмом вернемся к обеду с пивом и пиццей.
     Эти слова ничего не значили. Ни один из них ни на секунду не сомневался, что к полудню следующего дня от форта и всех, кто в нем окопался, останутся лишь воспоминания.
     - Не буду выключать свет в окошке, - ответил Питт.
     Ева легонько поцеловала Джордино в щеку и протянула ему небольшой сверток, завернутый в пластик.
     - Тут немного еды на дорогу.
     - Спасибо.
     Джордино отвернулся, чтобы они не видели его увлажнившихся глаз, и забрался в вездеход с внезапно исчезнувшей улыбкой и с печалью на лице.
     - Жми на газ, - сказал он Штайнхольму.
     Лейтенант кивнул, включил скорость и вдавил педаль акселератора. Вездеход прыгнул вперед и пролетел сквозь открытые ворота, с ревом удаляясь в сторону гаснущего оранжевого заката и поднимая задними колесами петушиные хвосты песка.
     Джордино обернулся. Питт стоял в воротах, обнимая Еву за талию. Он махал рукой на прощание. Джордино еще долго различал колдовскую улыбку Питта, пока песочная пыль не скрыла его из виду.
     И долго еще бойцы группы смотрели вслед вездеходу, летящему по пустыне. Одни с сожалением, другие - с верой в успех, пока автомобиль не превратился в едва видимую точку в сгущающихся сумерках. Теперь все надежды на то, что они останутся в живых, возлагались только на Джордино и Штайнхольма. Затем Левант отдал приказ, и коммандос, закрыв ворота, снова забаррикадировали их мешками с песком.

***

     Майор Гован получил долгожданное донесение от пилота патрульного вертолета, проследившего по еле заметным признакам исчезнувшую колонну машин Леванта до железной дороги. Дальнейшая разведка была прекращена из-за наступившей темноты. Несколько самолетов малийских военно-воздушных сил с приборами ночного видения на борту не могли взлететь из-за технических неисправностей. Но Гован уже не нуждался в дополнительных данных. Он точно знал, где затаилась его добыча, и связался с Казимом, чтобы утвердиться в оценке ситуации. Его непосредственный начальник в восхищении пообещал ему звание полковника и награду за отличную службу.
     Участие Гована в операции было исчерпано. Он закурил сигарету, закинул ноги на стол и налил стакан дорогого коньяка "Реми Мартен", который хранился в его столе для особых случаев.
     К несчастью для его главнокомандующего, генерала Казима, вся проницательность Гована и могущество его дедукции были провалены остальными участниками операции. И позднее, как раз тогда, когда Казиму позарез требовалась помощь главы его разведки, новоиспеченный полковник отправился в отпуск на свою виллу на берегу Нигера с любовницей-француженкой, ничего не ведая о буре, собирающейся на западе пустыни.

***

     Массард внимательно выслушал телефонный доклад Йерли о поисках группы.
     - Мы их обнаружили, - торжествующе объявил Йерли, присваивая себе плоды интуиции майора Гована. - Они полагали, что обхитрят нас, направившись в глубь Мали, но меня не обманешь. Они в ловушке в заброшенном форте легиона, недалеко от вас.
     - Счастлив слышать это, - облегченно вздохнул Массард. - Что собирается предпринять Казим?
     - Требовать их сдачи, чтобы потом выпотрошить.
     - И если они согласятся?
     - Предъявить коммандос и их офицерам обвинение во вторжении в его страну. После вынесения приговора они будут содержаться как заложники и будут освобождены в обмен на некоторые экономические уступки со стороны Организации Объединенных Наций. Заключенные из Тебеццы будут возвращены в в тюремные камеры, где вскоре тихо скончаются от различных заболеваний типа рака или сердечной недостаточности.
     - Мне не нравится это решение. Слишком долго и слишком рискованно. Единственный верный способ обрубить все концы - это уничтожить их всех как можно быстрее. Никто не должен остаться в живых и заговорить. С нас хватит осложнений. Я настаиваю, чтобы вы уговорили Казима покончить с этим делом немедленно.
     Его требование было таким настойчивым, таким резким, что даже Йерли ошеломленно замолчал на несколько секунд.
     - Хорошо... - медленно заговорил он после паузы. - Я постараюсь убедить генерала приступить к атаке с первыми лучами солнца, сначала истребителями, а затем вертолетами со штурмовыми командами. К счастью, по соседству с тем местом недавно проходили маневры, и там у него четыре тяжелых танка и три роты пехоты.
     - А он не может атаковать форт ночью?
     - Ему необходимо время, чтобы собрать войска и скоординировать действия. Это невозможно сделать до раннего утра.
     - И присмотрите, чтобы этот Казим сделал все возможное, чтобы не позволить Питту и Джордино сбежать вновь.
     - Именно по этой причине я и принял меры, приостановив движение поездов в Мавританию и из нее, - солгал Йерли.
     - Где вы сейчас?
     - В Гао, перед посадкой на борт командного самолета, который вы с такой щедростью преподнесли в дар Казиму. Он планирует лично наблюдать за штурмом.
     - И помните, Йерли, - медленно и веско сказал Массард, - никаких пленных.

53

     Они появились сразу же после шести часов утра. Несмотря на то что бойцы команды ООН устали, копая глубокие траншеи у основания стен, все они были начеку и готовы к отпору. Большинство пряталось в открытых ячейках, как кроты, ожидая воздушной атаки. Глубоко в подземном арсенале медики разворачивали полевой госпиталь, а французские инженеры и их семьи располагались под старыми деревянными столами и другой мебелью, чтобы уберечь себя от камней и обломков, которые могли начать падать с потолка. Только Левант и Пемброк-Смит вместе с расчетом пулемета "вулкан", снятого с вездехода, оставались на стене форта, прикрытые лишь парапетом и торопливо насыпанными мешками с песком.
     Приближающийся реактивный самолет был услышан еще до того, как его можно было заметить в небе. Прозвучал сигнал тревоги.
     Питт не прятался, он хлопотал вокруг пружинного лука, лихорадочно заканчивая работу. Автомобильные рессоры, установленные вертикально среди груды деревянных балок, были согнуты почти пополам с помощью гидравлического домкрата со старого подъемника, найденного среди железнодорожного оборудования. К сжатым рессорам была привязана бочка, наполовину наполненная дизельным топливом, с дырками, проделанными в верхней крышке, и поставленная под острым углом к небу. Оказав помощь Питту в сборке этого хитрого изобретения Руба Голдберга, люди Леванта удалились, крайне сомневаясь в том, что эта бочка перелетит через верх стены, а не полыхнет на их же стороне и не обожжет всех на плацу.
     Левант встал на колени за парапетом, защитив спину мешками с песком, и уставился в безоблачное небо. Заметив самолеты, он принялся наблюдать за ними в бинокль. Истребители пока не предпринимали активных действий и кружили на высоте не более пятисот метров над пустыней примерно в трех километрах к югу от форта. Он отметил, что они не боятся ракет класса "земля - воздух". Казалось, они были уверены, что форт ничем не сможет оборониться от воздушного нападения.
     Подобно многим военным лидерам стран третьего мира, Казим блеск предпочитал сущности и потому купил французские "Миражи" для показухи, а не для войны. Мало опасаясь слабых вооруженных сил соседних стран, малийский главнокомандующий создал военно-воздушные и наземные войска для собственного самоутверждения и для внушения страха возможным революционерам внутри страны.
     За самолетами следовала небольшая флотилия легковооруженных вертолетов, чьей единственной миссией была доставка разведывательных патрулей и штурмовых отрядов. Только истребители были способны выпускать ракеты, разрушающие бронированные танки и фортификационные сооружения. Но малийские пилоты, не имея новейших бомб с лазерным прицелом, вынуждены были вручную корректировать наведение ракет старого образца на цель.
     Левант сказал в микрофон, вмонтированный в шлем:
     - Капитан Пемброк-Смит, готовность номер один расчету "вулкана".
     - "Мадлен" готова открыть огонь, - подтвердил Пемброк-Смит с огневой точки, расположенной напротив.
     - Мадлен?
     - Расчет очень привязан к своему пулемету, и потому его назвали в честь одной девушки, дарившей их своим вниманием в Алжире.
     - Ну так смотрите, чтобы эта Мадлен не капризничала и чтобы у нее ничего не заклинило.
     - Да, сэр.
     - Когда первый самолет появится на огневом рубеже, - инструктировал Левант, - и будет выходить из виража, стреляйте ему в хвост. Если пра