остояла там, казалось, целую вечность, всматриваясь в лицо мертвеца. Наконец, собрав все свое мужество, она подошла к кровати и дотронулась кончиками пальцев до сонной артерии. Пульса не было. Она наклонилась и подняла его руку. Трупное окоченение только начало затрагивать мышцы. Заслышав позади шаги, она выпрямилась, обернулась и увидела Хоппера и Гримза.
     Они обошли ее и склонились над телом. Хоппер внезапно рассмеялся - смех его жутким эхом раскатился по пустому дому.
     - С тебя выпивка, Гримз. Сам говорил, что тебе требуется свежий труп для вскрытия. Вот и займись!

***

     Сделав последнюю ездку к деревне с группой исследователей ООН и их портативной аппаратурой для анализов, Батутта остановил "мерседес" у самолета. Под яростными атаками солнца кабина самолета и пассажирский салон превратились в духовку, и экипаж расположился на отдых в тени одного из крыльев. Ранее демонстрировавшие перед пассажирами равнодушие к присутствию Батутты, теперь они вскочили по стойке "смирно" и отдали, ему честь.
     - В самолете кто-нибудь остался? - спросил Батутта.
     Первый пилот покачал головой:
     - Вы их всех перевезли в деревню. Самолет пуст.
     Батутта поощрительно улыбнулся высокому молодому человеку в форме летчика гражданской авиации с тремя шевронами на рукаве.
     - Прекрасно сыграно, лейтенант Дьемма. Доктор Хоппер заглотил приманку. Вы его полностью одурачили, изображая настоящий экипаж.
     - Благодарю вас, капитан. А заодно и мою южноафриканскую матушку, выучившую меня английскому.
     - Мне необходимо связаться по радио с полковником Мансой.
     - Если вы подниметесь в кабину, я настроюсь на нужную частоту.
     Подняться в кабину было все равно что ступить в ведро с расплавленным свинцом. Хотя лейтенант Дьемма и оставил для вентиляции открытыми боковые иллюминаторы, от жары у Батутты перехватило дыхание. Он уселся, страдая, пока замаскированный под гражданского пилот малийских военно-воздушных сил вызывал штаб-квартиру Мансы. Когда связь была установлена, Дьемма передал микрофон Батутте и с облегчением покинул дымящуюся кабину.
     - Здесь Фалькон-один. Ответьте.
     - Слушаю, капитан, - донесся знакомый голос полковника. - Можете отбросить кодированные слова. Сомневаюсь, чтобы вражеские агенты подслушивали. Как у вас дела?
     - Все жители Асселара мертвы. Западники уже вовсю работают с телами. Повторяю, все жители деревни мертвы.
     - Так их поубивали эти чертовы каннибалы?
     - Да, полковник, до последней женщины и ребенка. Но доктор Хоппер и его люди убеждены, что все они были отравлены.
     - И у них есть доказательства?
     - Нет еще. Сейчас они заняты анализом воды из колодца и вскрытием трупов.
     - Ну и шайтан с ними. Продолжай игру. Как только они закончат свои жалкие эксперименты, отправляй их самолетом в Тебеццу. Генерал Казим уже приготовил дружескую встречу.
     Батутта мог себе представить, что генерал приготовил Хопперу. Батутта ненавидел этого здоровяка-канадца; он ненавидел его и его коллег всеми фибрами своей мелкой и завистливой душонки.
     - Я уже вижу, как их засыпает песок.
     - Заканчивайте вашу миссию, капитан, и я могу гарантировать вам продвижение по службе.
     - Благодарю вас, полковник. Заканчиваю связь.

***

     Гримз развернул свое хозяйство в том самом доме, где Ева обнаружила мертвого мужчину. Это был самый большой и чистый дом в деревне. Пока он проводил вскрытие тела, найденного в спальне, Ева занималась анализом крови. Хоппер проводил химический анализ воды из источников, снабжавших местечко. Остальные члены группы приступили к изучению сохранившихся тканей и костей умерших. В одном из складов позади рыночной площади они нашли разбитые "лендроверы" сафари, участники которого попали в бойню. Оказавшимся, несмотря на отсутствие фар и стекол, на ходу автомобилям быстро нашлось применение: они перевозили оборудование из самолета в деревню. А капитан Батутта все это время в основном бесцельно бродил вокруг.
     Смрад от трупов был слишком силен, чтобы позволить уснуть, и они проработали всю ночь и до следующего вечера, прежде чем прерваться на отдых. Лагерь разбили вокруг самолета. Позавтракав после короткого сна консервированной говядиной, группа Всемирной организации здравоохранения расположилась вокруг бензиновой печки, нужда в которой была очевидна, поскольку ночью температура падала на 60ё по сравнению с дневной в 44ё Цельсия. Батутта, играя роль радушного хозяина, заварил им экзотический африканский чай и теперь внимательно прислушивался, анализируя высказывания.
     Хоппер от души пыхнул трубочкой и кивнул Гримзу:
     - Уоррен, предлагаю тебе начать. Сообщи нам о результатах осмотра единственного приличного трупа, найденного нами.
     Гримз взял папку у одного из своих помощников и с минуту изучал бумаги в свете лампы Коулмена.
     - За все годы моей практики я еще никогда не встречался с таким количеством осложнений у одного человека. Ярко выраженное покраснение глаз, особенно белков, и кожных покровов. Сильно увеличена селезенка. Почки поражены. Печень и поджелудочная железа - в рубцах. Очень высокий гемоглобин. Дегенерация жировых прокладок. Не удивительно, что эти люди впадали в буйство и поедали друг друга. Сложите все эти симптомы вместе, и вы получите неконтролируемый психоз.
     - Неконтролируемый? - переспросила Ева.
     - Жертва постепенно сходила с ума, по мере обострения состояния организма, особенно мозга, и практически превращалась в агрессивного безумца, что доказывают следы каннибализма. По моим скромным подсчетам, это чудо, что он прожил так долго.
     - Каково твое диагностическое заключение? - поторопил новозеландца ХопПеревод
     - Смерть вызвана обширной полицитемией, болезнью, причины возникновения которой науке пока неизвестны. Ее основные симптомы - резкое увеличение количества красных кровяных телец и гемоглобина в системе кровообращения, что приводит к непоправимым поражениям внутренних органов жертвы. А поскольку элементы, сворачивающие кровь, не присутствуют в адекватном количестве, сердце не останавливается от инфаркта, но по всему телу идет покраснение, особенно проявляясь на коже и глазах. Это все равно как если бы ему ввели мощные дозы витамина Bi2, который, как вы знаете, является основой для образования красных кровяных телец.
     Хоппер обратился к Еве:
     - Ты делала анализ крови. Что там насчет эритроцитов? У них нормальный вид? Я имею в виду: круглая форма и уплотненная сердцевина?
     Ева покачала головой:
     - Нет, у них такая форма, какой я еще не видела. Почти треугольная, с выступами, как у спор. Как заявил доктор Хоппер, количество их невероятно высоко. У среднего взрослого человека на кубический миллиметр крови приходится пять и две десятых миллиона красных кровяных телец. В крови нашей жертвы их в три раза больше.
     Гримз добавил:
     - Могу сообщить также, что я обнаружил и признаки отравления мышьяком, которое рано или поздно убило бы его.
     Ева кивнула:
     - Подтверждаю диагноз Уоррена. В пробах крови обнаружено содержание мышьяка выше нормы. Также сверх нормы и содержание кобальта.
     - Кобальта? - Хоппер выпрямился в своем походном кресле.
     - Ничего удивительного, - сказал Гримз. - В витамине Bi2 содержится почти четыре с половиной процента кобальта.
     - Обе ваши находки прекрасно подтверждаются моими анализами воды в общественных колодцах, - сказал ХопПеревод - В чашке воды из колодца мышьяка и кобальта достаточно, чтобы свалить верблюда.
     - Содержимое подземных вод, - вставила Ева, глядя на отблески огня в печке. - Они могут постепенно просачиваться сквозь геологические залегания кобальта и мышьяка.
     - Насколько я помню из университетского курса геологии, - перебил ее Хоппер, - наиболее распространенный арсенит - это николит, минерал, часто встречающийся в сочетании с кобальтом.
     - Все это только догадки, - осторожно заметил Гримз. - Двух упомянутых элементов недостаточно, чтобы привести к столь серьезному осложнению. Для такого увеличения количества кровяных телец и уровня токсичности выше допустимого предела нужны другие вещества или составляющие, которые бы выступили как катализаторы для мышьяка и кобальта.
     - А тут еще и мутация телец, - добавила Ева.
     - Таинственного ничего тут нет, все уже обнаружено, - произнес ХопПеревод - В моих анализах есть кое-что еще. Я отметил высокий уровень радиоактивности.
     - Допустим, что радиация проникла в воду недавно, - предположила Ева.
     - Реальное предположение, - признал Гримз. - Но все же остается загадка неизвестного вещества, которое и убивает.
     - У нас нет оборудования на все случаи жизни, - пожал плечами ХопПеревод - И если мы имеем дело с новой разновидностью бактерии или какой-то комбинацией экзотических химических соединений, мы можем и не определить их на месте. Нам придется забрать образцы в наши лаборатории в Париже.
     - Какой-нибудь промежуточный синтетик, - задумчиво пробормотала Ева. Затем она жестом обвела окружающую их пустыню. - Но откуда ему тут взяться? Очевидно, что источник не здесь.
     - Комплекс по переработке вредных отходов в Форт-Форо? - предположил Гримз.
     Хоппер изучал чашечку своей трубки.
     - Двести километров на северо-запад. Далековато, чтобы ветры донесли его и сбросили на это местечко. Опять же ваша гипотеза не дает объяснения повышенному уровню радиации. Да и сооружение в Форт-Форо не предназначено для уничтожения радиоактивных отходов. Кроме того, все вредные материалы там сжигаются, и им никак не проникнуть в грунтовые воды. Даже если бы они потом переносились подземным течением, то адсорбировались бы почвой.
     - О'кей, - согласилась Ева. - Что же нам дальше делать?
     - Сворачиваемся и летим с образцами в Каир, а затем - в Париж. Также заберем с собой и нашего бедолагу. Хорошенько его заверните и поместите в бортовой холодильник, тогда он в сносном виде прибудет в Каир, где мы перегрузим его в ящик со льдом.
     Ева кивнула:
     - Я согласна. Чем быстрее мы перенесем наши исследования в нормальные условия, тем лучше.
     Хоппер повернулся и посмотрел на Батутту, который слушал молча, изображая равнодушие, в то время как диктофон под его рубашкой записывал каждое слово.
     - Капитан Батутта?
     - Доктор Хоппер?
     - Мы решили первым же делом с утра отправиться в Египет. Это соответствует вашим планам?
     Батутта расплылся в широкой улыбке и подкрутил кончики усов.
     - Сожалею, что должен остаться и доложить начальству о положении в деревне. Вы же вольны продолжать ваши дела в Каире.
     - Но мы не можем бросить вас здесь.
     - В автомобилях полно горючего. Я просто возьму один из "лендроверов" и вернусь в Тимбукту.
     - Это же перегон в четыреста километров. Вы знаете дорогу?
     - Я родился и вырос в пустыне, - усмехнулся Батутта. - Я выеду на рассвете, а в сумерки буду уже в Тимбукту.
     - А изменение ваших планов не связано с полковником Мансой? - спросил Гримз.
     - У меня был приказ помогать вам, и я его выполнил, - покровительственно улыбнулся Батутта. - Так что тут никаких проблем. Жаль только, что я не смогу сопровождать вас в Каир.
     - Ну, так тому и быть, - сказал Хоппер, поднимаясь из кресла. - Сразу с утра грузим оборудование и отваливаем в Египет.
     Когда совещание закончилось, а ученые отправились к палаткам, капитан задержался у печки. Он выключил спрятанный диктофон, затем поднял фонарик и дважды мигнул им в окно кабины самолета. Минуту спустя первый пилот сбежал по трапу и предстал перед Батуттой.
     - Вы сигналили? - спросил он тихо.
     - Эти заграничные свиньи улетают завтра, - ответил Батутта.
     - Мне связаться с Тебеццой и предупредить о нашем прибытии?
     - И напомнить, чтобы они устроили доктору Хопперу и его друзьям соответствующую встречу.
     Пилота невольно передернуло.
     - Отвратительное место эта Тебецца. Как только о пассажирах позаботятся, сразу же улетаю оттуда.
     - Вам приказано лететь обратно в аэропорт Бамако, - сообщил Батутта.
     - Прекрасно. - Дьемма слегка наклонил голову. - Спокойной ночи, капитан.
     Ева совершила небольшую прогулку, чтобы подышать свежим воздухом и полюбоваться звездным ковром на небесах. Вернулась она в то самое время, когда пилот направился к самолету, оставив Батутту у печки.
     "Слишком уж он угодлив и чересчур послушен, - подумала Ева. - Надо быть настороже. - Она покачала головой, отгоняя эту мысль. - Снова ты со своей женской подозрительностью. Как он может остановить нас? Как только мы окажемся в воздухе, уже ничего не изменишь. Мы будем далеко от этого ужаса и на пути в более приветливое и открытое общество".
     Ева испытывала удовлетворение от сознания того, что больше никогда сюда не вернется. Но глубоко запрятанное где-то внутри чувство - возможно, интуиция - предостерегало ее от расслабляющего ощущения безопасности.

17

     - И как давно они у нас на хвосте? - спросил Джордино, пытаясь выдавить из глазниц накопившуюся усталость, которую не смогли компенсировать жалкие три часа сна, и концентрируясь на изображении, появившемся на экране радара.
     - Я засек их семьдесят пять километров назад, когда мы вошли в территориальные воды Мали, - ответил Питт, стоя сбоку от штурвала и удерживая его правой рукой.
     - Ты рассмотрел их вооружение?
     - Нет, они углубились на сотню метров в протоку, чтобы спрятаться. Я только засек отчетливую вспышку на радаре, которая выглядела подозрительно. Как только мы прошли мимо, они вернулись в главное русло и двинулись следом.
     - Может быть, обычный патруль?
     - Обычный патруль не прячется под маскировочными сетями.
     Джордино оценивающе оглядел масштабную шкалу радара:
     - Они не делают попыток сократить дистанцию.
     - Это вопрос времени.
     - Бедная старая канонерка, - сокрушенно вздохнул Джордино. - Она и не подозревает, что находится на пути к небесной свалке.
     - Не хотелось бы тебя пугать раньше времени, но есть кое-какие сложности, - медленно сказал Питт. - Эта канонерка - не единственная гончая, идущая по нашему следу.
     - У нее есть друзья?
     - Малийские вояки, похоже, готовят нам западню. - Питт повернулся всем телом и обратил взор к безупречно голубому, безоблачному небу. - К востоку от нас кружит целая эскадрилья малийских реактивных самолетов.
     Джордино тоже их заметил. Лучи солнца отсвечивали на колпаках кабин.
     - Я полагаю, это недавно модифицированные модели французских истребителей "Мираж". Шесть, нет, семь из них барражируют менее чем в шести километрах прямо по ходу.
     Питт вновь повернулся и бросил взгляд на западный берег.
     - А вон та туча пыли, что движется по холмам вдоль берега, сильно смахивает на колонну бронетехники.
     - Сколько их? - спросил Джордино, быстро проведя в уме инвентаризацию оставшихся ракет.
     - Я насчитал четыре, когда они пересекали открытый участок местности.
     - Танки есть?
     - Мы идем на скорости в тридцать узлов. Танкам за нами не угнаться.
     - Нас уже ничем не удивишь, - будничным голосом произнес Джордино - Слухи о том, как мы кусаемся, бегут впереди нас.
     - Именно поэтому они так осторожны и не подходят на дистанцию нашего прицельного выстрела.
     - Напрашивается вопрос: когда же этот старый хрыч генерал... как его там?
     - Затеб Казим.
     - Да хоть сам Шарль де Голль! - Джордино равнодушно пожал плечами. - Как думаешь, когда он приступит к атаке?
     - Если он сообразительнее того опереточного адмирала из военно-морских сил Бенина и хочет конфисковать "Каллиопу" для собственного удовольствия, то все, что он может, это ждать. Рано или поздно нам все равно придется пристать к берегу.
     - Когда горючка иссякнет?
     - И это тоже.
     Питт замолчал, вглядываясь в широкие и ленивые воды Нигера, текущего сквозь песчаные равнины. Золотисто-желтое солнце ползло к горизонту, голубые и белые аисты парили в воздухе или бродили по отмелям на своих длинных ногах-тростинках. Стайка нильских окуней выскочила из воды и запрыгала по поверхности миниатюрным фейерверком, когда "Каллиопа" нарушила их безмятежный покой. Вниз по реке проследовал полубаркас с черным корпусом и раскрашенными во все цвета носом и кормой; ветер лишь слегка раздувал его паруса. Часть экипажа спала на мешках с рисом под потрепанным тентом, другие работали веслами. Мирная и живописная картинка. Питту ужасно не хотелось верить, что впереди по курсу их ждет только смерть и больше ничего.
     Его раздумья прервал Джордино:
     - Ты, кажется, упоминал, что женщина, с которой ты познакомился в Египте, собиралась в Мали?
     Питт кивнул:
     - Она в группе врачей и ученых Всемирной организации здравоохранения ООН. Вылетела в Мали исследовать странную эпидемию, разразившуюся в деревнях пустыни.
     - Жаль, что ты не можешь назначить ей свидание, - ухмыльнулся Джордино. - Сидел бы сейчас под луной на песочке, обняв ее и нашептывая на ушко о своих приключениях.
     - Если ты думаешь, что именно этим можно разогреть ее страсть, то ошибаешься.
     - Чем же ты еще можешь развлечь эту геологиню?
     - Она биохимик, - поправил его Питт.
     Внезапно выражение лица Джордино стало серьезным.
     - А тебе не приходит в голову, что она и ее приятели-ученые, может быть, ищут тот же токсин, что и мы?
     - Именно эта мысль меня и тревожит.
     В этот момент из каюты-лаборатории высунулся Руди Ганн, усталый, но ужасно довольный.
     - Эврика! - торжествующе объявил он.
     Джордино непонимающе посмотрел на него:
     - Какая еще Эрика?
     Руди фыркнул, но улыбаться не перестал.
     Питт понял все с полуслова.
     - Ты все-таки вычислил ее! - возбужденно воскликнул он.
     - Неужели ту заразу, что порождает красные волны?! - заволновался Джордино.
     Ганн скромно кивнул.
     Питт захлопал в ладоши:
     - Мои поздравления, Руди. Браво!
     - Я уж совсем было хотел завязать с этим делом, - признался Ганн. - Помогла моя собственная небрежность. Я ведь пропустил через газохроматограф сотни проб воды и уже не так часто заглядывал внутрь, как полагалось. Когда же наконец глянул на результат, то обнаружил в одной из проб присутствие кобальта. Я был потрясен, увидев металл среди синтетических органических загрязнителей, и проследил его путь в газохроматографе. После кропотливых часов экспериментов, модификаций и проб я выделил неизвестный органометаллический компонент, представляющий комбинацию видоизмененной синтетической аминокислоты и кобальта.
     - Какая-то тарабарщина, - пожал плечами Джордино. - Что еще за аминокислота?
     - Это то, из чего состоит белок.
     - Как же это попало в реку? - спросил Питт.
     - Не знаю, - ответил Ганн. - Хотя могу предположить, что эта синтетическая аминокислота сбрасывается в верховьях реки вместе с химическими и ядерными отходами какой-то лаборатории, занимающейся биотехнологией и генной инженерией. Представляется маловероятным, что они естественным путем превратились в этот жуткий загрязнитель. Думаю, что они сформировались в каком-то одном месте.
     - Так они могут затопляться вместе с ядерными отходами?
     Ганн кивнул:
     - В образцах воды я обнаружил слишком отчетливые следы радиации. Это всего лишь часть общего загрязнения, не имеющая отношения к состоянию нашего возбудителя, хотя определенная связь и имеется.
     Питт не ответил, вновь посмотрев на экран радара. Отметина на нем, указывающая канонерку, свидетельствовала о том, что преследователи по-прежнему держатся за пределами видимости и даже немного отстали. Он повернулся, выискивая в небе истребители. Те по-прежнему лениво бороздили небеса, держась в отдалении от "Каллиопы". На протяжении следующих нескольких километров река расширялась, и он потерял из виду бронемашины.
     - Наша работа сделана только наполовину, - сказал он. - Следующая задача - определить, в каком месте токсины поступают в Нигер. Малийцы, похоже, не торопятся нас беспокоить. Поэтому продолжим наше исследование выше по реке и попытаемся установить это, п