сть большую часть снаряжения, но все  вещи  остались  на
местах, ничто не было специально уничтожено или разграблено. Он  отыскал
свой рюкзак и вывалил содержимое  на  пол.  Рубашка  и  туфли  оказались
целыми, но случайная пуля проделала  огромную  дыру  на  колене  брюк  и
разнесла  в  клочья  его  короткие  боксерские  шорты.  Сбросив  грязную
намокшую одежду,  он  вытащил  чистое  полотенце  и  принялся  энергично
растирать тело, чтобы убрать прилипший к коже вонючий ил. Облачившись  в
чистую одежду, продолжил поиски и вскоре обнаружил пакет с бутербродами,
приготовленными еще на борту судна.  Съев  несколько  штук  и  запив  их
банкой пива, он почувствовал себя почти человеком.
   Вернувшись в кабину, откинул боковую панель и извлек  из  шкафчика  в
стене старый кольт, принадлежавший еще его отцу, сенатору Джорджу  Питту
и проделавший вместе с ним путь от Нормандии до Эльбы  во  время  Второй
мировой войны. Отец передал его  сыну  по  окончании  Академии  ВВС.  За
последние семнадцать лет это оружие дважды спасало Питту жизнь. Несмотря
на солидный возраст, кольт был в отличном состоянии и обещал  прослужить
еще немало лет. Одна из бандитских пуль пробила кобуру,  но  не  нанесла
ущерба самому пистолету. Недолго думая Питт прикрепил его к поясу, рядом
с ножом, входившим в снаряжение аквалангиста-спасателя.
   Закончив осмотр вертолета, он направился к палаткам. Здесь,  если  не
считать  пустых  гильз,  валявшихся  на  земле,  было  незаметно  следов
пробоин.  Правда,  большинство  вещей  было  разграблено,   да   и   все
оборудование и запасы продовольствия  бандиты  унесли  с  собой.  Беглый
осмотр позволил установить, в каком направлении ушли налетчики.  Широкая
тропа, прорубленная мачете, вела в глубину джунглей.
   Они казались неприветливыми и почти непроходимыми. Путешествие сквозь
джунгли не сулило ничего хорошего даже при свете дня,  а  о  том,  чтобы
предпринять его в ночное время, не приходилось и  думать.  Оказавшись  в
глубине диких зарослей, он всецело окажется во власти  хищных  животных,
насекомых и, что хуже  всего,  змей.  Ему  не  раз  приходилось  слышать
страшные  истории  об   удавах,   особенно   о   двадцатичетырехметровых
анакондах.  Но  не  они,  а  их  ядовитые  собратья  внушали  наибольшие
опасения. Особо дурной репутацией среди них  пользовались  бушмейстер  и
копьеголовая змея. Туфли на резиновой подошве и легкие  брюки  не  могли
защитить от ядовитых зубов этих мерзких тварей.
   У подножия полуразрушенных каменных стен, украшенных зловещими ликами
давно  забытых  богов,  угрожающе  взиравших  на  него  с  высоты,  Питт
обнаружил цепочку следов. Если бы у него был план  местности,  возможно,
он чувствовал бы себя более  уверенно,  но  об  этом  не  приходилось  и
мечтать.  Шансы  продраться  сквозь  смертоносные   джунгли   и   отбить
заложников у банды головорезов были ничтожны. Но мысль о  том,  чтобы  в
бездействии ожидать помощи извне или каким-то иным  способом  попытаться
спасти свою жизнь, даже не приходила ему в голову.
   Питт  улыбнулся  каменным  изваяниям,  бросив  прощальный  взгляд  на
отблески зеленоватого света, исходившего из глубины колодца, и,  освещая
себе дорогу карманным фонариком, обратился лицом в сторону джунглей.
   Он не сделал и четырех шагов, как густая листва поглотила его, словно
он вообще никогда не существовал.
 
3 
 
   Промокших до нитки пленников гнали под непрекращающимся мелким дождем
сквозь устланную мхом сырую чащу до тех пор, пока тропу, по которой  они
шли, не преградило глубокое  ущелье.  Через  него  был  перекинут  ствол
огромного  дерева,  служивший  мостом.  Террористы   переправили   своих
пленников  на  другую  сторону  ущелья,   откуда   начиналась   древняя,
вымощенная каменными плитами дорога в горы. Главарь  приказал  двигаться
быстрым шагом, и доктору Миллеру приходилось прилагать все усилия, чтобы
не отстать от группы. Его одежда  давно  промокла  насквозь  от  пота  и
дождевой воды. Конвоиры безжалостно подталкивали его дулами ружей,  едва
он начинал отставать, и скоро на теле беззащитного старика  не  осталось
ни одного живого места. Не  обращая  внимания  на  озверевших  бандитов,
Джиордино подошел к археологу и, положив его руку себе на  плечо,  хотел
помочь тому.
   - Убери прочь  свои  грязные  лапы!  -  крикнула  Шеннон  по-испански
бандиту, вознамерившемуся лишить старика этой последней  поддержки.  Она
демонстративно подошла к обессилевшему  археологу  с  другой  стороны  и
последовала примеру пилота. Террорист немедленно  отомстил  ей,  шлепнув
молодую женщину по ягодицам. Шеннон покачнулась и едва не упала, но  все
же сумела удержаться на ногах. Наткнувшись  на  ее  ненавидящий  взгляд,
конвоир грязно выругался, но все же отошел в сторону.
   Джиордино поймал себя на  том,  что  любуется  молодой  женщиной,  не
переставая удивляться ее мужеству и несгибаемой силе духа.  Шеннон  была
по-прежнему одета в купальный  костюм,  на  который  накинула  хлопковую
блузу без рукавов, террористы  разрешили  ей  захватить  ее  из  палатки
вместе с  ботинками  из  грубой  кожи.  Джиордино  терзался  угрызениями
совести из-за своей очевидной неспособности оградить молодую женщину  от
оскорблении и издевательств. Но даже эти ощущения  не  шли  ни  в  какое
сравнение с теми мучениями, которые он испытывал при мысли, что трусливо
бросил старого друга на верную смерть. Сколько раз с тех  пор,  как  они
покинули лагерь экспедиции,  он  с  трудом  удерживал  себя  от  жгучего
желания при первом удобном случае наброситься на  одного  из  конвоиров,
вырвать у него ружье и дать последний бои этим прохвостам. Только к чему
бы это привело? Бандиты,  вне  всякого  сомнения,  убьют  его  и,  самое
главное, его смерть ничего не решит. Пока ты жив, всегда остается  шанс.
И Джиордино оставалось только проклинать каждый шаг, который уводил  его
все дальше и дальше от Питта.
   Часами они боролись с приступами удушья в разреженной атмосфере  Анд,
поднимаясь до высоты трех тысяч четырехсот метров.  Весь  день  жарились
под палящими лучами солнца, а к утру температура  упала  почти  до  нуля
градусов по Цельсию. На рассвете  они  все  еще  спускались  по  древней
дороге между полуразрушенными зданиями из белого известняка, окруженными
высокими  стенами  и  холмами,  опоясанными  искусственными   террасами,
которые предназначались для  выращивания  сельскохозяйственных  культур.
Этот своеобразный тип землепользования, широко распространенный в  эпоху
инков, в настоящее время почти перестал существовать.
   Каждое   из   древних   сооружении,    казалось,    возводилось    по
индивидуальному плану. Преобладали постройки овальной и округлой  формы,
хотя встречались и  прямоугольные.  К  полному  недоумению  Шеннон,  они
разительно отличались от всех других древних  конструкции,  которые  она
изучала в свое время. Была ли эта местность некогда частью  конфедерации
Чачапойана или территорией другого  царства,  а  может  быть,  и  совсем
другого общества? Когда же вымощенная каменными  плитами  дорога  начала
извиваться между циклопическими стенами, в этот час дня еще утопающими в
дымке тумана, спустившегося с заснеженных пиков, Шеннон  была  потрясена
тысячами каменных изваяний, украшенных орнаментом,  который  ей  еще  не
доводилось  видеть.  Огромные,   подобные   драконам,   птицы   и   рыбы
перемежались со стилизованными изображениями ягуаров и обезьян.  Рельефы
на  стенах  имели  сходство  с  египетскими  иероглифами,  только  более
абстрактными.  Само   по   себе   существование   неизвестного   народа,
населявшего в незапамятные времена плато и горные массивы Перуанских Анд
и построившего города столь невероятных  размеров,  было  сюрпризом  для
Шеннон. Она никак не  ожидала  обнаружить  здесь  высокую  культуру,  не
имеющую аналогов в истории Древнего  мира.  Придется  найти  средства  и
возможность тщательно изучить эти величественные  руины.  Размечтавшись,
она замедлила шаг и тут же получила сильный удар в спину...
   Солнце стояло уже довольно высоко, когда  перепачканные  грязью  люди
спустились  по  узкому  ущелью  в  небольшую  долину,  со  всех   сторон
окруженную горами. Хотя дождь прекратился, они напоминали  мокрых  крыс,
едва не утонувших во время обширного паводка. Первое, что им бросилось в
глаза, было  величественное  сооружение  из  массивных  каменных  блоков
высотой с двадцатиэтажное здание. В отличие от пирамид Юкатана и Мексики
конструкция имела  форму  усеченного  конуса.  Его  стены  были  покрыты
богатым орнаментом с изображениями голов животных  и  птиц.  Шеннон,  не
задумываясь, определила  сооружение  как  церемониальный  храм  мертвых.
Задняя часть гигантской конструкции упиралась в крутой утес из песчаника
с тысячами  древних  захоронений.  Украшенные  каменной  резьбой  фасады
мавзолеев были обращены в сторону долины. По бокам завершавшего все  это
сооружение здания были воздвигнуты две  гигантские  скульптуры  крылатых
ягуаров, покрытых перьями.
   Рядом  с  циклопической  конструкцией  городок  казался  небольшим  и
состоял не более чем из сотни аккуратных  зданий,  щедро  декорированных
каменной  резьбой  и  сравнительно  хорошо  сохранившихся.  Если  что  и
поражало  воображение,  так  это  разнообразие   архитектурных   стилей.
Некоторые из зданий были построены в виде высоких башен и со всех сторон
окружены затейливыми балконами.  Большинство  из  них  имели  правильные
округлые очертания,  и  лишь  немногие  были  возведены  на  фундаментах
прямоугольной формы.
   Шеннон была восхищена  и  потрясена.  Она  не  находила  слов,  чтобы
описать переполнявшее ее чувство. Идентифицировать  гигантский  комплекс
сооружений не составляло для нее особого труда. Если глаза не обманывали
ее, террористам удалось совершить  невозможное.  Они  нашли  легендарный
потерянный город. Тот  самый,  который  на  протяжении  многих  столетий
безуспешно искали  сначала  испанские  конкистадоры,  затем  европейские
охотники за сокровищами и наконец профессиональные археологи.  Город,  в
самом существовании которого сомневались многие известные специалисты, в
том числе  и  она  сама.  Потерянный  Город  мертвых,  чьи  баснословные
сокровища намного превосходили все известные историкам сказочно  богатые
захоронения Древнего мира, включая Долину фараонов в Древнем Египте.
   Не в силах больше сдерживать себя  она  схватила  за  руку  стоявшего
рядом с ней Роджерса.
   - Город мертвых, - прошептала она.
   - Что? - не поняв ее, переспросил кинооператор.
   - Молчать! - рявкнул один из конвоиров, подкрепив свои  слова  ударом
приклада по почкам Роджерса.
   Оператор охнул и, наверное, не удержался бы на ногах, если бы  Шеннон
вовремя не подхватила его.
   После короткого перехода по широкой мощеной улице путники  подошли  к
сооружению округлой формы, высившемуся над  церемониальными  строениями,
подобно готическому собору в  средневековом  европейском  городе.  Войдя
внутрь здания, они поднялись по парадной лестнице, украшенной мозаикой с
изображениями крылатых людей - ничего похожего Шеннон еще не  доводилось
видеть. Поднявшись на верхний этаж и миновав арку  главного  входа,  они
оказались в огромном зале с высоким потолком и геометрическим орнаментом
на каменных стенах. Центральную его  часть  занимало  множество  искусно
выполненных  каменных  скульптур  богов,  сказочных  животных  и   людей
всевозможных размеров. Керамические урны и сосуды разных форм и оттенков
размещались в камерах, примыкающих к центральному залу.  Одна  из  таких
камер была почти до  потолка  забита  рулонами  прекрасно  сохранившейся
ткани изысканной выработки и окраски.
   Археологи безмолвно замерли при виде такого  невероятного  количества
произведений древнего искусства. Но им не дали даже задержать взгляд  на
этих сокровищах. Террористы, не мешкая, отделили перуанских студентов от
группы и отвели их  по  внутренней  лестнице  в  подземелье  храма,  где
заперли в небольшой камере, подобии каменного мешка. Археологов вместе с
Джиордино  грубо  затолкали  в  боковую  комнату  и  оставили  там   под
присмотром двух  угрюмых  бандитов,  выражение  лиц  которых  не  сулило
заложникам ничего хорошего. Все они, кроме Джиордино, тут же  опустились
на  холодный  каменный  пол,  не  чувствуя  ничего,  кроме   бесконечной
усталости.
   Джиордино же не находил себе  места  от  отчаяния.  Чтобы  дать  хоть
какой-то выход эмоциям, он изо  всех  сил  ударил  кулаком  по  каменной
стене. Боль слегка отрезвила его, но не улучшила настроения. Всю  дорогу
он  надеялся,  обманув  конвоиров,  нырнуть  в  джунгли  и  вернуться  к
жертвенному колодцу. Но его надеждам не  суждено  было  сбыться.  Трудно
сказать, чем Джиордино заслужил особое внимание террористов, но  они  не
спускали с него глаз, чуть что напоминая о себе  прикладами  ружей.  Это
были тертые ребята, которым не первый раз приходилось брать  заложников,
и они хорошо знали свое дело. Не помогла и наивная попытка смирить  свою
гордость, чтобы не вызывать их раздражения. Если не  считать  эпизода  с
доктором Миллером, за всю дорогу он не сделал  ничего,  чтобы  заслужить
пулю в живот.
   Он твердил себе, что обязан выжить: погибнет он - погибнет Питт.
   Увы, все его усилия ни к чему не привели.
   И вот бежать так и не удалось, а уж выбраться отсюда и вовсе казалось
невозможным.
 
*** 
 
   Со всей осторожностью, чтобы остаться незамеченным террористами, Питт
шел по их следам, отчетливо  заметным  на  толстом  слое  мха,  шел  под
проливным дождем через сырую чашу, освещая путь карманным фонариком.  Он
шел, не обращая внимания  ни  на  дождь,  ни  на  темноту,  не  думая  о
возможной опасности, с решимостью  человека,  одержимого  одной  мыслью.
Когда стало светать, он положил фонарь в карман брюк и  продолжил  путь,
не думая об отдыхе.
   Вначале террористы имели перед  ним  значительную  фору  во  времени,
более трех часов. Но  ему  быстро  удалось  сократить  этот  разрыв.  На
затяжных подъемах он  двигался  упругой  размеренной  походкой  бывалого
следопыта, резко увеличивая скорость на коротких  спусках.  Ни  разу  не
замедлил шаг, ни разу не остановился, даже для короткой передышки. Когда
же вышел на древнюю, вымощенную каменными плитами дорогу  и  идти  стало
заметно легче, он уже не  уступал  в  скорости  лучшим  специалистам  по
спортивной ходьбе. Мысли о змеях, хищниках и других прелестях перуанских
джунглей, так тревожившие его, были забыты еще ночью, а  сейчас  и  сама
эта бесконечная ночь, казалось, ушла в прошлое.
   Его не  заинтересовали  циклопические  сооружения,  возвышавшиеся  по
обеим сторонам дороги, они словно бы не существовали для него.  Двигаясь
по открытой местности, при ярком свете дня, он уже не думал о маскировке
и только у входа в долину замедлил шаг, а  затем  и  вовсе  остановился,
чтобы осмотреть открывшееся перед ним пространство.
   Огромный храм, господствовавший над долиной,  возвышался  примерно  в
полукилометре  от  него.  Питт  обратил  внимание  на  маленькую  фигуру
человека, сидевшего на верхней площадке величественной лестницы, у входа
в широкую арку. Теперь он был уверен, что знает, где  могли  содержаться
заложники. В долину можно было попасть только через ущелье,  которое  он
миновал менее часа назад. Страх, что он  опоздает  и  найдет  лишь  тела
Джиордино и археологов, отпустил его. Спешить больше было некуда.  Охота
закончилась. Охотники и их жертвы поменялись местами. Оставалось  ждать,
пока на руках у бывших жертв не окажутся все козыри.
   Он подобрался поближе к храму, используя  руины  окружающих  строений
как естественное укрытие. На это ушло немало времени, но в конце  концов
ему  все  же  удалось  укрыться  в  тени  одного  из  больших   каменных
сооружений, увенчанного огромным фаллосом. Отсюда можно  было  наблюдать
за входом в храм. Длинная лестница, ведущая  наверх,  к  воротом  храма,
была  главным  препятствием.  Подняться  по  ней  незамеченным  казалось
совершенно невозможным. Любая такая попытка при  свете  дня  равносильна
самоубийству. Часовой пристрелит его прежде, чем он преодолеет  хотя  бы
четверть  пути.  Миновать  же  лестницу  не  удастся.  Каменные   стены,
окружавшие храм, сложены из идеально прилегающих друг к другу блоков,  в
зазоры между которыми не просунуть даже лезвия бритвы.
   Однако судьба по-прежнему благоволила к нему.  Террорист,  охранявший
вход в храм, заснул на посту. Не теряя времени, Питт стал подниматься по
лестнице.
 
4 
 
   Тупак Амару был довольно привлекательным, но опасным человеком, и его
внешность  соответствовала  его  репутации.  То,  что  он   принял   имя
последнего Верховного  инки,  убитого  испанцами,  свидетельствовало  не
столько о его уме, сколько о далеко идущих планах.  Это  был  невысокий,
узкоплечий человек со смуглым бесстрастным лицом, не выражавшим  ничего,
кроме  холодной  жестокости.  В  отличие   от   большинства   обитателей
высокогорья, чьи лица, как  правило,  лишены  растительности,  он  носил
пышные усы и бакенбарды. Когда его узкие бескровные  губы  изгибались  в
неком подобии улыбки -  что,  впрочем,  случалось  крайне  редко,  -  он
демонстрировал ряд великолепных белых зубов, чем разительно отличался от
своих соотечественников, для которых жевание листьев  коки  давно  стало
национальной традицией.
   Амару и его сподвижники фактически контролировали обширную область  в
верхнем течении Амазонки, на  северо-востоке  Перу,  одном  из  наиболее
удаленных и отсталых департаментов  страны,  наводя  ужас  на  власти  и
местное  население.  Банда  Амару  была  ответственна  за   исчезновение
нескольких старателей, археологов и  армейских  патрулей,  работавших  в
этом районе. Амару никогда не был революционером, каким он старался себя
представить. Ему не было никакого дела  до  нужд  нищих  индейцев,  едва
сводивших концы с концами, у него были совсем другие интересы, о которых
он не любил распространяться.
   Стоя на пороге камеры, он с любопытством разглядывал  трех  мужчин  и
женщину, словно видел их в первый раз. По его мнению, состояние  узников
как раз достигло нужной кондиции.
   - Приношу  извинения  за  возможные  неудобства,  -  произнес  он,  -
надеюсь, вы понимаете, что они были неизбежны. Весьма  разумно  с  вашей
стороны, что вы не оказали сопротивления. В этом случае жертвы  были  бы
неизбежны.
   - Вы слишком хорошо владеете английским для  обычного  террориста,  -
недоверчиво произнес Роджерс. - Мистер?..
   - Тупак Амару. В свое время я учился в  университете  города  Остина,
штат Техас.
   - Боже спаси и сохрани Америку, - проворчал Джиордино.
   - Зачем вы похитили нас? - прошептала Шеннон.
   - Ради выкупа, конечно, - рассмеялся Амару.  -  Думаю,  правительство
Перу не  поскупится,  защищая  безопасность  известных  ученых,  граждан
Соединенных Штатов, не  говоря  уж  о  собственных  студентах,  родители
которых обеспеченные люди. Их деньги помогут  нам  продолжать  борьбу  с
коррумпированным режимом.
   - Снова собираетесь доить дохлую корову, - пробормотал Джиордино.
   - Возможно, старые представления русских о коммунизме и  устарели,  -
терпеливо объяснил Амару, - но идеи Мао Цзэдуна бессмертны!
   - Еще бы,  -  комментировал  доктор  Миллер.  -  Экономический  ущерб
миллиарды долларов. Двадцать шесть тысяч убитых перуанских крестьян,  за
чьи права вы якобы  сражаетесь...  -  Его  фраза  была  прервана  ударом
приклада по почкам. Миллер застонал и рухнул  на  пол,  словно  мешок  с
картошкой. Его лицо исказилось от боли.
   - В вашем положении я  бы  поостерегся  обсуждать  мои  убеждения,  -
холодно заметил Амару.
   Джиордино опустился рядом со старым археологом и осторожно  приподнял
его голову,  после  чего  бросил  на  лидера  террористов  презрительный
взгляд.
   - Не любите критики в свой адрес, - комментировал он, -  не  так  ли,
амиго?
   Джиордино ожидал получить з