реступления,  которые
творились в Освенциме и Дахау.
   После второй мировой  войны  Ясукуми  стал  чем-то  большим,  чем  просто
военным мемориалом. Он превратился в знамя правоэкстремистских консерваторов
и милитаристов, все еще мечтавших об империи, власть которой  обосновывалась
бы превосходством японской культуры. Ежегодные визиты премьер-министра  Уеды
Дзансиро и лидеров его партии в этот храм в  годовщины  поражения  Японии  в
1945 г. широко освещались в  японской  прессе  и  телепрограммах.  За  этими
визитами обычно следовала буря горячих  протестов  со  стороны  политической
оппозиции, левых и  пацифистов,  несинтоистских  религиозных  объединений  и
соседних стран, пострадавших от японской оккупации в годы войны.
   Чтобы  избежать  открытой  критики  и  не  мозолить   глаза   оппонентам,
ультранационалисты,  стоявшие  за   возрожденной   мечтой   об   империи   и
прославлением японской расы,  были  вынуждены  тайно  справлять  религиозные
обряды у храма Ясукуни по ночам. Они появлялись там и исчезали, как тени, не
правдоподобно состоятельные,  важные  государственные  чиновники  и  теневые
дельцы, дергающие за ниточки управления страной, их  когти  мертвой  хваткой
вцепились во властные структуры, неподконтрольные и неприкасаемые  даже  для
официальных правителей страны.
   Самым таинственным и могущественным из них был Хидеки Сума.
   Слегка моросило, когда Сума прошел в ворота и по покрытой гравием дорожке
направился к храму Соконса. Было далеко за полночь, но он мог видеть  дорогу
в отраженном от низких облаков зареве огней над Токио.  Он  остановился  под
высоким деревом и осмотрелся кругом, но  на  площадке,  окруженной  высокими
стенами, не было никого. Единственным признаком жизни была колония  голубей,
гнездившихся под дисками, венчавшими изогнутую кровлю.
   Довольный тем, что его никто не видит, Хидеки Сума проделал ритуал  мытья
рук в каменном бассейне и ополаскивания рта небольшой пригоршней воды. Затем
он вошел во внешний зал храма и встретился с главным жрецом,  ожидавшим  его
прихода. Сума совершил жертвоприношение в молельне и  вынул  из  внутреннего
кармана своего плаща пачку бумаг, завернутых  в  тугой  свиток.  Он  дал  их
жрецу, который положил их на алтарь.
   Маленький колокольчик зазвенел, призывая особое божество Сумы, или  ками,
и затем они сложили свои ладони в молитве. После  краткого  обряда  очищения
Сума тихо поговорил со жрецом около минуты, получил назад свой свиток  бумаг
и покинул храм так же неприметно, как он появился там.
   Напряжение последних  трех  дней  спало  с  него,  как  падает  на  землю
сверкающий  дождь,  оросивший  сад.  Сума  почувствовал   себя   обновленным
мистической силой и руководством своего ками. Его священная  жажда  очистить
японскую  культуру  от  яда  западного  влияния  и   одновременно   защитить
завоевания финансовой империи направлялась божественной силой.
   Всякий случайно бросивший взгляд на Суму сквозь туман и  моросящий  дождь
быстро  бы  забыл  о  нем.  Он  выглядел  совершенно  неприметно  в  рабочем
комбинезоне и  дешевом  дождевике.  Он  шел  с  непокрытой  головой,  и  его
зачесанные назад волосы были белыми. Его шевелюра, некогда черная, как почти
у всех японских мужчин и женщин,  рано  поседела,  что  придавало  Суме  вид
человека значительно старше его сорока девяти лет. По западным меркам он был
невысок, но по японским представлениям  -  довольно  высоким,  достигая  170
сантиметров.
   И лишь  заглянув  ему  в  глаза,  можно  было  заметить  его  отличие  от
большинства его соплеменников. Его  радужки  были  волшебного  индиго-синего
цвета;  возможно,  это  было   наследие   какого-нибудь   давно   истлевшего
голландского  купца  или  английского  моряка.  В  юности  он  был  хрупкого
телосложения,  но  с  пятнадцати  лет  занимался  упражнениями  по  поднятию
тяжестей и тренировался с холодной целеустремленностью,  пока  не  превратил
свое тело в скульптуру из мышц. Его наибольшей гордостью была не развитая им
мышечная сила, а то, что он сумел переделать свою плоть, превратив ее в свое
собственное творение.
   Его шофер и телохранитель  поклонился  ему  и  закрыл  за  ним  массивные
бронзовые ворота.  Моро  Каматори,  старейший  друг  Сумы  и  его  ближайший
помощник, и его секретарша, Тоси  Кудо,  тихо  сидели  на  обращенных  назад
сиденьях  изготовленного  по  особому  заказу  черного   лимузина   Мурмото,
оснащенного шестисотсильным двенадцатицилиндровым двигателем.
   Тоси  была  заметно  выше  большинства   своих   соплеменниц.   Стройная,
длинноногая,  с  черными  как  смоль  волосами,  ниспадающими  до  пояса,  с
безупречной  кожей,  оттененной  магическими  кофейно-карими  глазами,  она,
казалось, материализовалась из какого-нибудь фильма о Джеймсе Бонде.  Но,  в
отличие  от  экзотических  красавиц,  вешающихся  на  шею  супершпиону  Тоси
обладала   незаурядными   умственными    способностями.    Ее    коэффициент
интеллектуальности  достигал  165,  и  она  в   полной   мере   использовала
возможности обоих полушарий своего мозга.
   Она не взглянула на Суму, когда тот садился в лимузин. Ее  внимание  было
сосредоточено на небольшом компьютере, который она держала на коленях.
   Каматори разговаривал по телефону. Его интеллект, возможно,  не  достигал
такого уровня, как у Тоси,  но  он  был  педантичен  и  дьявольски  хитер  в
осуществлении тайных проектов Сумы. Особенно ярко его таланты проявлялись  в
теневых  финансовых  махинациях,  лоббистских   интригах   и   представлении
интересов Сумы в различных влиятельных кругах, поскольку  сам  Сума  избегал
привлекать к себе внимание общественности.
   У Каматори было бесстрастное решительное лицо, уши его были  несоразмерно
велики. Из-под густых черных бровей, через толстые линзы  очков  без  оправы
мрачно смотрели его темные безжизненные глаза. Его туго сжатые губы  никогда
не улыбались. Он был человек без эмоций  и  убеждений.  Фанатично  преданный
Суме, он был профессиональным убийцей высокого класса. Это и был его главный
талант. Он любил охоту на людей.  Если  кто-либо,  неважно,  насколько  этот
человек был  богат  и  насколько  высокий  пост  занимал  в  бюрократической
иерархии, начинал представлять собой препятствие планам  Сумы,  то  Каматори
хитроумно убирал его, так что это казалось несчастным случаем  или  вина  за
покушение ложилась на кого-нибудь из противников Сумы.
   Каматори вел дневник своих убийств, куда он записывал подробности каждого
такого события. За двадцать пять лет счет его жертв дошел до 237.
   Он кончил разговор, положил трубку в специальное гнездо  на  подлокотнике
сиденья и повернулся к Суме.
   - Это звонил адмирал Итакура  из  нашего  посольства  в  Вашингтоне.  Его
источники подтверждают, что в Белом доме известно, что взрыв был  ядерным  и
произошел на "Божественной звезде".
   Сума стоически пожал плечами.
   - Заявил ли президент формальный протест премьер-министру Дзансиро?
   - Американское правительство хранит молчание, как ни  странно  -  ответил
Каматори. - Норвежцы и англичане, однако, подняли шум из-за гибели их судов.
   - Но от американцев ничего не слышно?
   - Только краткие сообщения в их прессе.
   Сума нагнулся  вперед  и  указательным  пальцем  постучал  по  обтянутому
нейлоновым чулком колену Тоси.
   - Пожалуйста, фото места взрыва.
   Тоси уважительно кивнула и ввела в компьютер соответствующий код.  Меньше
чем  через  тридцать  секунд   цветная   фотография   выкатилась   из   щели
принтера-телефакса,  вмонтированного  в  перегородку,   разделяющую   кабину
водителя и салон  лимузина.  Она  протянула  снимок  Суме,  который  включил
освещение салона и взял у Кама-тори увеличительное стекло.
   - Контрастированное инфракрасное изображение было получено  полтора  часа
назад во время пролета нашего разведывательного спутника Акаги, -  объяснила
Тоси.
   Сума несколько секунд молча рассматривал снимок с помощью лупы. Затем  он
вопросительно посмотрел на своих помощников.
   - Ядерная лодка-перехватчик и азиатская джонка? Американцы  действуют  не
так, как я  ожидал.  Странно,  что  они  не  послали  туда  половину  своего
Тихоокеанского флота.
   - Несколько военных кораблей спешат к месту взрыва, - сказал Каматори,  -
включая океанографическое судно НУМА.
   - Как насчет спутниковой разведки?
   -  Американская  разведка  уже  собрала  обширные  данные  с  помощью  их
спутников-шпионов системы "Пирамидер" и самолета SR-90.
   Сума показал пальцем на небольшой предмет, видный на снимке.
   - Между двумя судами на поверхности плавает  батискаф.  Откуда  он  здесь
взялся?
   Каматори взглянул, куда указывал пальцем Сума.
   - Точно не из джонки. Он, должно быть, спущен подводной лодкой.
   - Они не найдут никаких  затонувших  обломков  "Божественной  звезды",  -
пробормотал Сума. - Это судно должно было разлететься на атомы. -  Он  снова
вернул  снимок  Тоси.  -  Пожалуйста,  дайте   распечатку   автомобилевозов,
перевозящих нашу продукцию, их текущее состояние и порты назначения.
   Тоси посмотрела на него  поверх  своего  монитора,  словно  прочитав  его
мысли.
   - У меня имеются данные, которые вам нужны, мистер Сума.
   - Да?
   - "Божественная луна" закончила разгрузку  автомобилей  вчера  вечером  в
Бостоне, - сообщила она, прочитав японские иероглифы на экране  монитора.  -
"Божественная вода"... прибыла восемь часов назад в лос-анджелесский порт  и
сейчас разгружается.
   - Другие суда есть?
   - Два судна находятся в море, - продолжала Тоси.  -  "Божественное  небо"
должно  прибыть  в  порт  Нового  Орлеана  через   восемнадцать   часов,   а
"Божественное озеро" будет в Лос-Анджелесе через пять дней.
   - Может быть, послать приказ  находящимся  в  море  судам  направиться  в
другие порты, не в Соединенных Штатах, - предложил Каматори. -  Американские
таможенники будут предупреждены и будут искать признаки повышенной радиации.
   - Кто наш секретный агент в Лос-Анджелесе? - спросил Сума.
   - Джордж Фурукава руководит нашими секретными  проектами  в  юго-западных
штатах.
   Сума откинулся назад, явно почувствовав облегчение.
   -  Фурукава  надежный  человек.  Он  будет  начеку  в   отношении   любых
ужесточений американских таможенных процедур. - Он  повернулся  к  Каматори,
разговаривавшему по телефону. - Переадресуйте "Божественное небо" на Ямайку,
но "Божественное озеро" пусть идет в Лос-Анджелес, как и намечалось.
   Каматори поклоном дал знать, что он понял приказ, и потянулся к телефону.
   - Не рискуете ли вы, что бомбы могут быть обнаружены? - спросила Тоси.
   Сума плотнее сжал губы и отрицательно покачал головой.
   - Агенты американской разведки обыщут суда, но им никогда не найти бомбы.
   Наша технология проведет их.
   - Взрыв на борту "Божественной звезды" произошел в неподходящее время,  -
сказала Тоси. - Сомневаюсь, что  нам  когда-либо  удастся  узнать,  что  его
вызвало.
   - Меня это не интересует и не беспокоит, - холодно ответил Сума.  -  Этот
несчастный случай достоин сожаления, но он  не  задержит  завершения  нашего
Проекта Кайтен. - Сума помолчал, и его лицо искривилось в зловещей  гримасе.
- Достаточно изделий размещено в  запланированных  местах,  чтобы  сокрушить
любую нацию, угрожающую нашей новой империи.

Глава 19

   Вице-президент Джордж фурукава в своем роскошном  кабинете  в  престижной
Лаборатории им. Сэмюэля Дж. Винсента поднял  трубку  телефона.  Звонила  его
жена, напомнив, что он должен сегодня пойти к зубному врачу. Он поблагодарил
ее, сказал несколько нежных слов и повесил трубку.
   Звонившая ему женщина в действительности была не  его  жена,  а  одна  из
агенток Сумы, которая умела имитировать голос  миссис  Фурукавы.  История  с
назначенным визитом к зубному врачу была закодированным сообщением,  которое
он уже пять  раз  получал  ранее.  Оно  означало,  что  судно,  перевозившее
автомобили Мурмото, прибыло в порт и готовится к выгрузке.
   Известив свою секретаршу, что он должен отправиться  к  зубному  врачу  и
сегодня  больше  не  вернется,  Фурукава  вошел  в  лифт  и  нажал   кнопку,
отправившую лифт на подвальный этаж, где находилась  подземная  автостоянка.
Пройдя несколько шагов к своему персональному боксу, он открыл дверцу  своей
спортивной машины и уселся за руль.
   Фурукава сунул руку под сиденье. Конверт был на  месте,  положенный  туда
одним из агентов Сумы после того, как он пришел утром  на  работу.  Фурукава
проверил содержимое конверта. Там находились документы, нужные для получения
трех автомобилей с портового  склада.  Как  обычно,  бумаги  были  в  полном
комплекте и правильно оформлены. Удовлетворенный, он развернул  свой  мощный
автомобиль    с    четырехсотсильным    тридцатидвухклапанным     V-образным
восьмицилиндровым  двигателем  и  подъехал  к  толстому  стальному  барьеру,
поднявшемуся из бетонной подъездной  дорожки  и  угрожающе  выросшему  перед
радиатором его Мурмото.
   Улыбающийся охранник вышел из будки  рядом  с  барьером  и  наклонился  к
ветровому стеклу.
   - Рано вы сегодня уезжаете, мистер Фурукава.
   - У меня назначена встреча с дантистом.
   - Ваш дантист, наверно, уже купил себе яхту  на  те  деньги,  которые  вы
заплатили ему за ваши зубы.
   - Тут уже не яхтой пахнет,  а  виллой  во  Франции,  -  пошутил  в  ответ
Фурукава.
   Охранник засмеялся и задал стандартный вопрос:
   - Берете сегодня на дом какие-нибудь секретные документы?
   - Ничего. Свой кейс я оставил в кабинете.
   Охранник нажал на кнопку,  барьер  скользнул  вниз,  и  бдительный  страж
широким жестом махнул рукой в сторону дорожки, ведущей на улицу.
   - Прополощите себе рот джином, когда вернетесь домой. Это заглушит боль.
   - Неплохая идея,  -  ответил  Фурукава,  включив  первую  скорость  своей
шестиступенчатой коробки передач. - Спасибо.
   Расположенная в высоком здании со стеклянными  стенами,  отгороженном  от
улицы эвкалиптовой аллеей, Лаборатория  Винсента  была  исследовательским  и
проектным центром, принадлежащим консорциуму  авиакосмических  компаний.  Ее
разработки были глубоко  засекречены,  а  результаты  тщательно  охранялись,
поскольку  значительная  часть   финансирования   шла   по   государственным
контрактам в рамках военных программ. Новейшие достижения в  аэрокосмической
технологии задумывались и изучались здесь, проекты с наибольшим практическим
потенциалом передавались для дальнейшей разработки и внедрения, а  неудачные
замыслы откладывались в сторону для дальнейшего изучения.
   Фурукава относился к той категории шпионов,  которых  в  разведывательных
кругах называют "спящими агентами". Его родители вместе со многими  тысячами
японцев иммигрировали в Соединенные Штаты вскоре  после  войны.  Они  быстро
смешались с теми американскими гражданами японского  происхождения,  которые
собирали по кусочкам свои разрушенные судьбы после освобождения  из  лагерей
для интернированных. Но супруги Фурукава пересекли Тихий  океан  не  потому,
что утратили любовь к Японии. Ничуть не бывало. Они ненавидели Америку и  то
множество разнообразных культур, которые и составляли американскую нацию.
   Они приехали как  серьезные,  трудолюбивые  граждане,  поставившие  перед
собой главную цель: воспитать своего единственного сына так, чтобы  он  стал
одним из лидеров американского бизнеса. Им  совсем  не  приходилось  тратить
свои сбережения, чтобы дать ребенку самое лучшее образование, которое только
могла  предложить  Америка.  Деньги  таинственным  образом  поступали  через
японские банки на счета этого семейства. Невероятное терпение и долгие  годы
притворства окупились, когда их сын Джордж  получил  докторскую  степень  по
физической аэродинамике  и  наконец  занял  один  из  руководящих  постов  в
Лаборатории Винсента.
   Высоко  уважаемый  среди  инженеров-конструкторов,  Фурукава  теперь  мог
накапливать огромное количество информации о лучших достижениях американской
аэрокосмической технологии, которую  он  тайно  передавал  корпорации  "Сума
Индастриз".
   Секретные данные, украденные Фурукавой для страны, в которой  он  еще  ни
разу не был, сэкономили Японии миллиарды долларов затрат на  исследования  и
разработки.  Проводившаяся   почти   что   без   посторонней   помощи,   его
предательская деятельность на пять лет ускорила превращение Японии в  одного
из мировых лидеров на аэрокосмическом рынке.
   Фурукава, кроме того, был завербован для  участия  в  Проекте  Кайтен  во
время встречи с Хидеки Сумой на Гавайских островах. Он был польщен тем,  что
один из наиболее  влиятельных  лидеров  Японии  выбрал  его  для  выполнения
священной миссии.
   Сума  приказал  ему,  чтобы  он  осторожно  организовал  отбор  в   порту
специальным образом  окрашенных  автомобилей  и  их  транспортировку.  Место
назначения автомобилей Сума  ему  не  открыл.  Фурукава  не  задавал  лишних
вопросов. Незнание смысла и деталей операции не тревожило его. Он и  не  мог
быть глубоко втянут в  это  дело  из-за  опасения  поставить  под  удар  его
собственную миссию по краже американской технологии.
   Поток машин поредел в перерыве между часами пик,  когда  он  подъезжал  к
бульвару Санта-Моника.  Через  несколько  километров  он  свернул  на  юг  в
направлении шоссе, ведущего в Сан-Диего. Одно  нажатие  на  педаль  газа,  и
Мурмото промчался вперед сквозь более медленный  поток  машин.  Антирадарный
детектор в его кабине пискнул, и Фурукава  снизил  скорость  до  разрешенных
трехсот метров в минуту, прежде чем его  смог  засечь  радар  припаркованной
полицейской патрульной машины. Его рот скривился в улыбке,  когда  он  снова
разогнал машину.
   Фурукава перестроился в правый ряд и по наклонной  эстакаде  транспортной
развязки съехал вниз на шоссе, ведущее  в  гавань.  Через  десять  минут  он
доехал до грузового порта и свернул в  аллею,  где  проехал  мимо  огромного
грузовика  с  полуприцепом,  стоящего  за  пустым  складом.  Дверцы   кабины
грузовика и бока трейлера украшала марка известной компании  по  хранению  и
перевозкам грузов, фурукава дважды просигналил  гудком.  Водитель  грузовика
трижды просигналил в ответ и тронулся за спортивным автомобилем Фурукавы.
   Незаметно смешавшись с огромным скоплением грузовиков, въезжающих в  доки
и выезжающих из них, Фурукава наконец остановился у одного из многочисленных
въездов  на  площадку  хранения  автомобилей,   произведенных   иностранными
компаниями.  Другие  площадки  по  соседству  были   заполнены   "Тойотами",
"Хондами" и "Маздами" уже разгруженными  с  судов  и  ожидающими,  когда  их
погрузят  на  двухъярусные  полуприцепы,  которые  должны  доставить  их   в
демонстрационные залы автосалонов для продажи.
   Пока охранник проверял документы на получение груза, Фурукава  осматривал
бесконечные  шеренги  автомобилей  "Божественной  воды".  Около  трети  было
разгружено и стояло под калифорнийским солнцем. Он от  нечего  делать  начал
подсчитывать машины, которые целая армия водителей спускала вниз  по  рампам
через несколько зияющих разгрузочных люков.  По  его  подсчетам,  за  минуту
разгружалось около восемнадцати машин.
   Охранник вернул ему конверт.
   - Все в порядке, сэр, три спортивных седана SP-500. Пожалуйста, передайте
эти бумаги диспетчеру дальше по дороге. Он обслужит вас.
   Фурукава поблагодарил охранника и махнул рукой  водителю,  чтобы  тот  со
своим грузовиком следовал за ним.
   Курящий сигару краснолицый диспетчер узнал Фурукаву.
   - Снова за этими поносными коричневыми машинами? - весело спросил он.
   Фурукава пожал плечами.
   - У меня есть клиент,  который  покупает  их  для  своей  сети  розничной
торговли. Хотите верьте, хотите нет, но это фирменный цвет его компании.
   - Чем он торгует, всякой дрянью  из  кожи  ящериц,  которую  привозят  из
Киото?
   - Нет, импортным кофе.
   - Не называйте мне его марку. Я не хочу ее знать.
   Фурукава сунул диспетчеру стодолларовую к