н  повторял  на  каждой
вечерней  молитве.  Он  хотел,  чтобы  они  в   это   поверили.   Где-то
далеко-далеко  жил-был  мудрый  и  могучий  человек  по  имени   адмирал
Александрович.  Узнав,  какие  ужасные  вещи  творятся  на  Лалонде,  он
отправил туда эскадру звездолетов флота Конфедерации, приказав ей помочь
людям этой планеты прогнать демонов, овладевших ими. Огромные космопланы
доставили на поверхность планеты  солдат  и  экипажи  кораблей,  которые
спасли их, а потом и их родителей  и  наконец  восстановили  порядок  на
планете. Каждый вечер, когда тьма опускалась на  просторы  саванны,  он,
закрыв двери и окна хижины, за  стенами  которой  дул  ветер  и  хлестал
дождь, рассказывал им эту историю. Каждый вечер и он сам, и они верили в
нее, поскольку знали, что Господь не оставит их, если на то не будет Его
воли.
   - Они придут, - снова пообещал отец Хорст. Он поцеловал ее в  лоб.  -
Твоя мать будет гордиться тобой, когда возвратится к нам.
   - Правда?
   - Да, правда.
   Она задумалась.
   - Роберт снова обмочил свою постель, - сказала она.
   - Роберт замечательный  мальчик,  -  Хорст  притопнул  ногой,  одевая
второй ботинок. Они были на два размера больше, и ему приходилось носить
три пары носков, в результате чего от его ног ужасно несло потом.
   - Нам надо для него кое-что раздобыть, - сказала она.
   - Стоит ли этим сейчас заниматься? Что ты хочешь раздобыть?
   - Резиновый матрас. Возможно, он найдется на другой ферме. Я могла бы
посмотреть, - сказала она с невинным выражением лица.
   Хорст рассмеялся.
   - Нет, Джей, я не забыл. Сегодня утром я  возьму  тебя  на  охоту,  а
Дэнни на этот раз останется дома.
   С радостным воплем Джей подпрыгнула вверх.
   - Здорово! Благодарю вас, отец.
   Завязав шнурки, он встал.
   - Не рассказывай  о  звездолете,  Джей.  Конфедерация  направит  сюда
могучую флотилию. Выхлопы ее кораблей будут такими мощными и яркими, что
ночь превратится в день. Именно так все и будет. А  пока  мы  не  должны
лишать других надежды.
   - Понимаю, отец. Я не так глупа, как они.
   Он погладил ее по голове, а она, делая вид, что ей это  не  нравится,
отпрянула в сторону.
   - Теперь иди, - сказал он, - сначала позавтракаем, а  потом  подберем
других участников нашей экспедиции.
   - А можно, с нами пойдет Расс? - попросила она жалобным голосом.
   - Да, он пойдет. Но оставь свои неблагочестивые помыслы.
   Тем временем дети уже убрали  с  пола  большую  часть  постелей.  Два
мальчика подметали  сухую  траву,  высыпавшуюся  из  мешковины  матрасов
("Надо их заменить чем-нибудь получше", - подумал Хорст). Через открытую
дверь слышались громкие крики Юстайс,  которая  давала  указания  детям,
проветривавшим во дворе постельное белье.
   Хорст  помог  выдвинуть  большой  стол  в  центр  комнаты.  На  кухне
суетилась бригада  Андрии,  занимавшаяся  приготовлением  пищи.  Большой
чайник только что закипел, а в кастрюлях с водой, которые стояли на трех
других плитах, уже можно было варить яйца.
   Хорст в очередной раз возблагодарил Всевышнего за  то,  что  кухонное
оборудование, работавшее от солнечных батарей, исправно функционировало.
Дети достаточно легко управлялись  с  ним  без  всякого  риска  получить
травму. К тому же большинство  из  них  раньше  помогало  своим  матерям
готовить.  Так  что  оставалось  лишь  направить  их  энергию  в  нужное
направление, что он и  делал  всякий  раз,  когда  давал  им  какое-либо
задание. Он не любил задумываться о том, как бы он поступил, если бы эта
ферма не пустовала.
   Через  пятнадцать  минут  Андриа  и  ее  подручные  уже  готовы  были
накрывать на стол. Несколько яиц из тех, что принесла Шона, разбились, и
Хорст на незанятой плите приготовил  из  них  яичницу-болтунью,  которой
было гораздо проще накормить малыша Джилла.
   И вот наконец чай был готов, а яйца сварены. Выстроившись  в  ряд  со
своими кружками и столовыми принадлежностями в руках, дети  подходили  к
кухонной стойке, которая в данный момент использовалась как  раздаточный
стол. В течение нескольких благословенных минут в комнате стояла тишина.
Дети пили чай, очищали яйца от  скорлупы  и  с  серьезным  видом  жевали
овсяное печенье, которое предварительно макали в кружки,  чтобы  немного
его размягчить. Обведя взглядом всю свою обширную семью, Хорст попытался
отогнать мысли о той огромной  ответственности,  которая  легла  на  его
плечи. Он любил их так, как никогда не любил своих прихожан.
   После завтрака наступало время, отведенное для водных процедур. Чтобы
обеспечить  достаточное  количество  горячей  воды,   он   установил   в
межбалочном  пространстве  дома  два  дополнительных  резервуара.  Хорст
тщательно осматривал каждого ребенка, проверяя соблюдение правил гигиены
и заставляя полоскать рот. В это  время  он  обменивался  парой  слов  с
каждым из них, вселяя уверенность в том, что они востребованы и желанны.
Кроме того, это давало ему возможность увидеть признаки  заболеваний.  К
счастью, пока дети болели  очень  редко:  было  лишь  несколько  случаев
простуд и одна неприятная вспышка диареи, которая случилась  две  недели
назад. Причиной  этой  вспышки,  как  он  подозревал,  было  забродившее
варенье, взятое на одной из ферм.
   Во время его и Джей отсутствия утро должно было идти  своим  чередом.
Одежда должна быть выстирана в ручье и повешена сушиться. Коровы  должны
получить свое сено, а зерно должно быть разделено по кормушкам курятника
(с  этим  они  всегда  не  очень  хорошо  справлялись).  И  должен  быть
приготовлен обед. В  его  отсутствие  на  обед  всегда  было  содержимое
пакетов с белковой пищей, которые производились на  Земле,  -  от  детей
требовалось лишь подержать их полторы минуты  в  микроволновой  печи,  и
обед был готов. Иногда он разрешал группе детей собрать плоды эльвизии с
деревьев, которые росли на опушке джунглей. Но только не сегодня. Он уже
прочел Дэнни строгую нотацию, потребовав от него, чтобы никто не  уходил
от дома дальше чем на пятьдесят метров. И предупредил, чтобы  кто-нибудь
постоянно вел наблюдение за местностью на случай  появления  крокольвов.
Плотоядные хищники равнин нечасто досаждали фермерам, но  в  его  памяти
хранились сведения о том, какую угрозу могли представлять эти  животные.
Мальчик  кивнул  головой,  демонстрируя  полное  понимание  и  серьезное
отношение к этой опасности.
   Выведя лошадь из конюшни, Хорст все еще мучился  сомнениями.  Покидая
ферму, он оставлял вместо себя Джей, поскольку  она  вела  себя  намного
серьезнее, чем ее одногодки. Но ему нужно было добывать мясо, так как  в
близлежащем ручье едва ли водилась рыба. Если бы они пользовались только
запасами продуктов, хранившихся в его спальне, то через десять  дней  им
просто нечего было бы есть. Эти запасы использовались  лишь  в  качестве
дополнения к тому, что он  добывал  на  охоте  и  хранил  в  морозильной
камере. Они были резервом на  тот  случай,  если  бы  он  заболел.  Джей
заслужила право ненадолго отвлечься от повседневных забот, ведь  она  не
покидала дом с тех пор, как они в него въехали.
   Кроме нее он взял с собой еще двоих - восьмилетнего Миллса из Шустера
и  семилетнего  Расса,  который  всегда  сопровождал   Хорста.   В   тот
единственный раз, когда мальчика не взяли на охоту, он убежал из дома, и
им пришлось весь день искать его.
   Когда они отправились в путь,  Джей,  ухмыльнувшись,  помахала  рукой
своим друзьям, сгоравшим от зависти. Они и не заметили, как углубились в
саванну. Здесь трава была гораздо выше, чем в  окрестностях  фермы.  Еще
дома Хорст заставил Джей надеть брюки, а не  ее  обычные  шорты.  Солнце
приближалось к зениту, и пелена тяжелых испарений, повисшая  над  травой
становилась все гуще. Эта дымка  ухудшила  видимость,  и  на  расстоянии
километра уже нельзя было ничего различить.
   - Эта влажность еще хуже, чем  испарения  Джулиффа  в  Даррингеме,  -
воскликнула Джей, отчаянно  размахивая  прямо  перед  своим  лицом  едва
различимой рукой.
   - Не волнуйся, - ободряющим тоном сказал Хорст, - может  быть,  скоро
пойдет дождь.
   - Нет, не пойдет.
   Оглянувшись, он увидел как она идет по колее, которую он  проделал  в
густой траве. Он заметил, как в ее глазах,  скрытых  краями  широкополой
шляпы, загорелся упрямый огонек.
   - Откуда ты знаешь? - спросил он,  -  ведь  на  Лалонде  всегда  идет
дождь.
   - Нет, не всегда. Теперь не всегда. Днем он больше не идет.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Разве вы не заметили? Теперь дождь идет только по ночам.
   Хорст озадаченно посмотрел на нее. Он уж хотел было попросить  ее  не
говорить глупостей. Но теперь никак не мог вспомнить, когда в  последний
раз ему пришлось опрометью бежать в дом, чтобы укрыться там от  ужасного
лалондского ливня. Неделю назад или, быть может,  десять  дней?  У  него
возникло неприятное ощущение, что с  тех  пор  прошло  даже  еще  больше
времени.
   - Нет, я не замечал, - сказал он сдержанно.
   - Ну и ладно, в последнее время у вас и без того хватает забот.
   - Да уж, хватает, - но бодрое настроение уже было испорчено.
   "А следовало бы заметить, - подумал он.  -  Но  кто  же  относится  к
погоде как к чему-то подозрительному?" Он был  уверен  в  том,  что  это
имеет большое значение, хотя и  не  представлял  себе,  какое  именно  и
почему. Но погоду-то они не могли изменить!
   Хорст взял себе за правило не отлучаться более чем  на  четыре  часа.
Этого  времени  хватало,  чтобы  добраться  до  любого  из  семи  других
фермерских домов (или восьми, если считать развалины  фермы  Скиббоу)  и
успеть  подстрелить  дандерила  или  нескольких  венналов.  Однажды  ему
удалось подстрелить одичавшую свинью, и всю неделю  они  ели  ветчину  и
бекон.  Это  было  самое  восхитительное  мясо,  которое  он  когда-либо
пробовал. Мясо земных животных было настоящей пищей богов по сравнению с
грубым и малокалорийным мясом местных зверей.
   Едва ли на фермах еще осталось хоть что-нибудь ценное,  ведь  он  уже
давно их обчистил. Он поймал себя на мысли, что еще пара визитов туда, и
он уже не сможет вернуться назад.  Задумчивость  сменилась  меланхолией.
Ему не нужно будет возвращаться, когда сюда придет флот. И вообще думать
о чем-либо.
   Рядом,  стараясь  идти  с  ним  в  ногу,  шагала   счастливая   Джей.
Улыбнувшись ему, она снова сосредоточила внимание на лежавшей перед ними
местности.
   Хорст  почувствовал,  что  его  внутреннее   напряжение   мало-помалу
ослабевает. Она была рядом, точно так же как  той  ужасной  ночью.  Джей
кричала и сопротивлялась, когда он буквально вырвал ее из рук Джексона и
Рут Гейл. Он силой вывел ее из деревни и,  уходя  в  джунгли,  лишь  раз
оглянулся назад. Тогда он увидел все это в зареве огня, который  пожирал
эту некогда  зажиточную  и  спокойную  деревню.  Пожар  уничтожал  мечты
колонистов о прекрасном будущем с той же стремительностью, с какой дождь
разрушает песочные замки, возводимые детьми на  речном  берегу.  На  них
напало воинство Сатаны. Все новые и новые фигуры  выходили  из  тьмы  на
освещенное оранжевыми языками огня пространство. Эти твари не  могли  бы
возникнуть  даже  в  лихорадочном  воображении   самого   Данте.   Крики
оказавшихся в ловушке жителей деревни слились в единое крещендо.
   Даже войдя в джунгли, Хорст не позволил  Джей  обернуться  назад.  Он
знал, что ждать возвращения охотников было бы полным безумием.  Лазерные
винтовки не могли причинить вреда полчищам демонов, которых выпустил  на
землю разгневанный Люцифер.
   Они углублялись в джунгли до тех пор, пока оцепеневшая  Джей  наконец
не  рухнула  на  землю.  Рассвет  они  встретили  забившись  под   корни
кволтукового дерева. Ночной ливень вымочил их до нитки, и теперь оба  не
могли  унять  дрожь.  Соблюдая  осторожность,  они  снова  двинулись   в
направлении  Абердейла.  Укрывшись   в   зарослях   ползучих   растений,
окружавших деревню, они увидели, что ее  жители  находятся  в  состоянии
какой-то спячки.
   Несколько домов сгорели дотла.  Жители  деревни  проходили  мимо,  не
замечая их. Хорст знал этих людей, они были его прихожанами, и  огромный
ущерб обязательно вывел бы их из душевного равновесия. Но он  знал,  что
Сатана одержал здесь победу и его демоны вселились  в  жителей  деревни.
То, что он увидел на церемонии иветов, повторилось и здесь.
   - Где мама? - потерянным голосом спросила Джей.
   - Понятия не имею, - искренне ответил он. В деревне осталось  гораздо
меньше людей, чем раньше, вероятно, человек семьдесят  или  восемьдесят,
вместо прежних пятисот. Они вели себя так, как будто начисто были лишены
какой-либо цели: медленно бродили по  деревне,  удивленно  озирались  по
сторонам и хранили полное молчание.
   Дети вели себя совсем по-другому. Они бегали среди сонно  слонявшихся
по деревне взрослых, плакали и кричали. Но на них не  обращали  никакого
внимания, а иногда и колотили. Голоса обезумевших детей, доносившиеся из
святилища, усугубляли душевные мучения Хорста.  Он  видел,  как  девочка
(Тона, как он потом узнал), неотступно следуя за своей матерью,  умоляла
ее  хоть  что-нибудь  сказать.  Вцепившись  в  брюки,  она  пыталась  ее
остановить. В  какой-то  момент  ему  показалось,  что  ей  удалось  это
сделать. Ее мать обернулась.
   - Мамочка, - завизжала Шона. Но женщина подняла руку, и белый  огонь,
вытекавший из ее пальцев, ударил ребенку прямо в лицо.
   Хорст  съежился  и  инстинктивно  перекрестился,  когда  увидел,  что
девочка, не успев даже вскрикнуть, рухнула  на  землю  как  подкошенная.
Гнев заполнил все его существо. Забыв о своем малодушии, он поднялся  во
весь рост и вышел из своего укрытия.
   - Отец! - крикнула у него за спиной Джей. - Не надо, отец.
   Но он не обратил на нее внимания. В мире, который сошел  с  ума,  еще
одно безумие ничего не изменит. Очень давно он  дал  себе  клятву  стать
последователем Христа, но именно теперь эта  клятва  означала  для  него
больше, чем когда-либо прежде. Перед ним лежало страдающее дитя, и  отец
Хорст Эльвс не мог отступить.
   Несколько  взрослых  остановились  и  наблюдали  за   тем,   как   он
приближается к центру деревни. За ним едва поспевала Джейн. Хорсту  было
жаль этих людей, превратившихся в такую  шелуху.  Их  тела  были  лишены
присущего   человеку   изящества.   К   такому   выводу    он    пришел,
воспользовавшись дарованной ему тягой к познанию. Шесть или семь жителей
деревни, образовав неплотный кордон, встали между ним и Шоной. Ему  были
знакомы их лица, но не их души.
   Одна из женщин, Бриджит Херн, которая никогда не была его  постоянной
прихожанкой,  рассмеявшись  ему  в  лицо,  подняла  вверх   свою   руку.
Отделившись от ее растопыренных пальцев, к нему  устремился  шар  белого
огня. Джей закричала, но Хорст стоял  совершенно  неподвижно.  Его  лицо
выражало решимость. Метрах в двух от  него  шар  стал  раскалываться  на
части, которые тускнели и увеличивались в размерах. Коснувшись его, он с
треском разорвался. Крошечные молнии статического электричества  пробили
его грязную, пропитанную потом рубашку. Подобно шершням, они ужалили его
в живот, но он не подал виду, что ему больно. Он  не  хотел,  чтобы  это
увидели наблюдатели, окружившие его полукольцом.
   - Ты знаешь, что это такое? - громовым голосом спросил Хорст,  подняв
испачканное грязью серебряное распятие, которое висело у него на шее,  и
как оружием размахивая им перед лицом Бриджит Херн. - Я слуга Господа, а
ты слуга Дьявола. Я выполняю Его волю. Прочь с дороги.
   Судорога ужаса свела лицо Бриджит Херн, когда она увидела перед собой
серебряный крест.
   - Нет, - упавшим голосом сказала она, - я не слуга Дьявола.  И  никто
из нас им не является.
   - Тогда отойдите. Эта девочка серьезно ранена.
   Оглянувшись  назад,  Бриджит  Херн  сделала  пару  шагов  в  сторону,
освобождая дорогу. Остальные, с  опаской  посмотрев  на  него,  поспешно
расступились. Один или два человека вообще ушли. Жестом  пригласив  Джей
следовать за ним, Хорст подошел к  лежавшей  на  земле  девочке.  Увидев
почерневшую кожу ее лица, он содрогнулся  от  мучительного  сострадания.
Пульс девочки бешено колотился. Он решил, что скорее всего она находится
в болевом шоке. Взяв ее на руки, он направился к церкви.
   - Я должна была  вернуться,  -  сказала  Бриджит  Херн,  когда  Хорст
проходил мимо нее. В глазах женщины стояли слезы, а вся ее фигура как-то
сгорбилась. - Вы не представляете себе, что это  такое.  Я  должна  была
вернуться.
   - Это? - нетерпеливо спросил Хорст. - Что ты имеешь в виду?
   - Смерть.
   Хорст вздрогнул и чуть было не споткнулся. Джей испуганно  посмотрела
на женщину.
   - Четыреста лет, - воскликнула Бриджит Херн прерывистым голосом, -  я
умерла четыреста лет назад. Четыреста лет я была ничем.
   Войдя в маленький лазарет, приткнувшийся к задней части церкви, Хорст
положил девочку на деревянный стол, который помимо прочего служил местом
проведения медосмотров. Схватив с полки блок медицинского процессора, он
приложил сенсор к затылку Шоны. После того как он ввел в блок процессора
описание полученных ей  повреждений,  зажегся  экран  дисплея.  Прочитав
заключение, Хорст  дал  девочке  успокоительное  и  стал  распылять  над
местами ожогов смесь болеутоляющих и дезинфицирующих средств.
   - Джей, - негромко позвал он, - сходи в  мою  комнату  и  достань  из
шкафа рюкзак. Положи в него столько пакетов с  полуфабрикатами,  сколько
сможешь найти, палатку,  которой  я  пользовался,  когда  впервые  здесь
оказался, ну, в общем, все, что сочтешь полезным для  походной  жизни  в
джунглях.  Да,  захвати  маленькое  лезвие   молекулярного   деления   и
портативный обогреватель, но обязательно оставь место для  медикаментов.
Ах да, не забудь мои запасные ботинки, они мне понадобятся.
   - Мы уходим?
   - Да.
   - Мы пойдем в Даррингем?
   - Не знаю. Во всяком случае, не сейчас.
   - Можно мне взять Дразиллу?
   - Не думаю, что это  хорошая  идея.  Ей  лучше  остаться  здесь,  чем
пробираться с нами через джунгли.
   - Ладно.
   Обрабатывая ожоги, он слышал, как  Джей  вошла  в  его  комнату.  Нос
пострадавшей девочки обгорел почти до кости. Кроме того,  как  показывал
дисплей, у нее нормально функционировала сетчатка только  одного  глаза.
Уже в который раз он горько пожалел о  нехватке  медицинских  пакетов  с
нейронными процессорами. От расходов, связанных с нормальным медицинским
обеспечением, Церковь бы не обеднела.
   Как можно аккуратнее он удалил  с  ожогов  Шоны  омертвевшую  кожу  и
покрыл их тонким слоем кортикостероидной пены. Это должно было  ослабить
жжение. Он уже накладывал на голову девочки мембрану эпителия,  которая,
к счастью, имелась в его скудных запасах, когда в лазарет с  рюкзаком  в
руках вернулась Джей. Она очень умело уложила все вещи и даже не  забыла
скатать его спальный мешок.
   - Кое-что понесу я, - сказала  она,  подняв  раздувшийся  от  поклажи
заплечный мешок.
   - Умница. Но учти, что тебе долго придется его нести. Он  не  слишком
тяжелый?
   - Нет, отец.
   Кто-то негромко постучал в дверь. Джей забилась в угол лазарета.
   - Отец Хорст? - в дверном проеме показалась голова  Бриджит  Херн.  -
Отец, они не хотят, чтобы вы оставались здесь. Они  говорят,  что  убьют
вас и что от всех них вы не сможете защититься.
   - Я знаю. Мы уходим.
   - Вот как?
   - Они дадут нам уйти?
   Вздохнув, она обернулась назад.
   - Да. Думаю, что дадут. Они не хотят драки. Во всяком случае с  вами,
со священником.
   Открыв ящики шкафчика, стоявшего в дальнем углу лазарета, Хорст  стал
засовывать в свой рюкзак медикаменты и приборы.
   - Кто ты? - спросил он.
   - Я не знаю, - ответила она горестно.
   - Ведь ты говорила, что умерла?
   - Да.
   - Как тебя зовут?
   - Ингрид Винкамп. Я жила на Билефельде,  когда  он  был  колонией  на
ранней стадии освоения и  не  особенно  отличался  от  этой  планеты,  -
повернувшись к Джей, она улыбнул