Они  не  давали  людям  ни
минуты покоя. Очертания этих фигур не всегда напоминали людей. Семь  раз
им   пришлось    отступать,    используя    для    зачистки    местности
термо-индукционные карабины. Вырубив джунгли струями невидимой  энергии,
люди с трудом пробирались через тлеющие корни ползучих растений и завалы
пепла.
   Все четверо получили ранения той или иной степени тяжести.  Казалось,
ничто не могло погасить белый  огонь,  если  он  коснулся  плоти.  Мерфи
сильно хромал. На его правое колено был  наложен  пакет  с  медицинскими
нанопакетами. Его левая рука безжизненно повисла вдоль тела - он даже не
был уверен в том, что нанопакет сумеет спасти его пальцы.  Однако  более
всего Мерфи был обеспокоен состоянием Нильса Ригера. Огненный шар  попал
парню прямо в лицо. Он лишился глаз и носа. Лишь сенсоры  бронированного
костюма,   передавая   изображение   непосредственно    его    нейронным
процессорам, позволяли ему видеть дорогу. Но даже обезболивающие блоки и
постоянные вливания гормонов внутренней секреции не могли уберечь  парня
от приступов боли, в результате которых он  впадал  в  забытье  и  терял
ориентацию. Разговаривая сам с собой, он постоянно кричал, требуя, чтобы
они ушли и оставили его в покое. Иногда он даже читал молитвы.
   Мерфи поручил ему  сопровождать  захваченную  ими  пленницу.  С  этим
заданием он еще  мог  справиться.  Тучная  женщина  маленького  роста  с
седеющими волосами сказала, что ее  зовут  Жаклин  Кутер.  На  ней  были
джинсы и рубашка из толстой хлопчатой ткани. Удар ее кулака был сильнее,
чем у  любого  из  морских  пехотинцев,  обладавших  усиленной  мышечной
системой (об этом свидетельствовала, в частности, сломанная  рука  Луиса
Бейта). Обладая большей выносливостью, чем пехотинцы, она могла выводить
из строя электронные блоки, встроенные  в  их  защитные  костюмы.  Этому
могли помешать лишь  подталкивания  в  спину  стволами  крупнокалиберных
винтовок системы Брадфилда, заряженных химическими патронами.
   Они взяли ее в плен спустя двадцать минут после того, как в последний
раз вышли на связь с Дженни Харрис. Это случилось, когда  они  отпустили
своих лошадей. Животные обезумели, видя, как с неба падают  шары  белого
огня.
   Справа  от  Мерфи,  со  стороны  джунглей,   которые   он   видел   в
красно-черных тонах, раздался какой-то  негромкий  звук.  Гарретт  Туччи
выстрелил по зарослям  растительности  разрывными  пулями.  Мерфи  успел
заметить едва уловимое  движение  какой-то  светящейся  красной  фигуры,
мгновенно метнувшейся в сторону. Это был либо  человек  в  развевающемся
широком плаще, либо гигантская летучая мышь, вставшая на задние лапы.
   - Как разболелись эти  чертовы  импланты,  -  пробормотал  Мерфи.  Он
проверил резервы мощности  своего  термоиндукционного  карабина.  В  его
распоряжении  оставалась  последняя  силовая   батарея   с   оставшимися
двенадцатью процентами мощности.
   - Ни лье, Гарретт, ведите пленную на судно и запускайте мотор.  Луис,
мы с тобой проведем  огневую  зачистку,  с  помощью  которой,  возможно,
выиграем необходимое нам время.
   - Слушаюсь, сэр, - последовал ответ.
   Мерфи почувствовал огромную гордость за свой крошечный  отряд.  Никто
не смог бы лучше выполнить это задание. Они были лучшими  из  лучших.  И
это были его люди.
   Переведя дыхание, он вновь вскинул свой  термо-индукционный  карабин.
Тыча дулом своей винтовки в поясницу пленницы,  Нильс  заставлял  Жаклин
Кутер быстро двигаться в направлении судна. Внезапно  Мерфи  понял,  что
она не хуже их ориентируется в темноте. Впрочем, теперь это уже не имело
значения. Еще один маленький секрет, который он сегодня открыл.
   Его карабин,  точность  стрельбы  которого  контролировали  нейронные
процессоры, открыл огонь. Рванувшиеся вверх языки пламени перебегали  от
одного дерева  к  другому.  Они  моментально  сжигали  тонкие  прутья  и
охватывали  огнем  более  крупные  ветви.   Побеги   ползучих   растений
вспыхивали и искрились, как оплавленные электрические кабели. Изгибаясь,
они падали на землю и корчились, шипя и выплевывая искры огня.  Рядом  с
ним прокатился вал плотного  горячего  воздуха.  Рассеивающий  слой  его
защитного костюма отводил избыточное  тепло  в  землю.  От  его  ступней
поднимался дым. Медицинский  пакет,  обернутый  вокруг  колена,  передал
нейронным процессорам сигнал, предупреждающий о тепловой перегрузке.
   - Ну, давайте же, лейтенант! - закричал Гарретт.
   Сквозь  треск  огня  Мерфи  расслышал  знакомое  пыхтение   двигателя
"Исакора". С помощью оптических сенсоров заднего обзора он  увидел,  как
судно задним ходом выходит из-под прикрытия  вишневого  дерева.  За  его
кормой бурлила вода.
   - Пошли! - скомандовал Мерфи.
   Вместе с Луисом Бейтом он  повернул  назад  и  опрометью  бросился  к
"Исакору". Мерфи спиной почувствовал, как его берут на прицел.
   "Ничего не получится, от этого нам не уйти".
   Оставшиеся позади языки пламени высотой в тридцать метров поднимались
в ночное небо. "Исакор" уже  полностью  вышел  из-под  защиты  вишневого
дерева. Перегнувшись через планшир, Нильс протягивал  им  руку.  Зеленый
медицинский пакет, облепивший его лицо, был похож на  какую-то  огромную
странную бородавку.
   Ботинки уже зашлепали по воде.  Он  чуть  было  не  упал  в  грязь  и
запутался в корнях Снежных лилий. Но  затем,  уцепившись  за  деревянный
борт судна, подтянулся и выбрался на палубу.
   "Слава богу, мы сделали это! - он разразился безудержным  хохотом,  а
из глаз потоком хлынули слезы. - Черт возьми, мы и вправду это сделали".
Откинув назад шлем-раковину, он посмотрел на бушующий огонь.  Выбрасывая
высоко в ночное небо оранжевые искры, горела полоса  джунглей  длиной  в
четыре сотни метров.
   Темные воды Замджана  мерцали,  отражая  оранжевые  всполохи  пожара.
Гарретт разворачивал судно, направляя его нос в сторону нижнего  течения
реки.
   -  А  что  слышно  насчет  отряда  с  Кулу?  -  спросил  Луис,   сняв
шлем-раковину и открыв лоснящееся от  пота  лицо.  Он  все  еще  не  мог
отдышаться.
   - Я думаю, что источником шума, который мы слышали  сегодня  ближе  к
вечеру, был сверхзвуковой аппарат, - сказал Мерфи, повысив голос,  чтобы
перекрыть гул пламени. - Эти сволочи с  Кулу  всегда  на  шаг  опережают
других.
   - Просто они слабаки, вот и все, - крикнул  Гарретт,  высунувшись  из
рулевой рубки. - Не умеют держать  удар.  Вот  мы  умеем.  Мы,  паршивые
морские пехотинцы паршивого флота паршивой Конфедерации! - орал Гарретт.
   Улыбнувшись ему, Мерфи почувствовал слабость в конечностях. Почти все
время он использовал свои усиленные мышцы, а это означало, что он должен
был  все  время  питаться  высококалорийной   пищей,   необходимой   для
восстановления энергии. Он активировал нейронные процессоры.
   В   сознании   раздался    мелодичный    звонок,    переданный    его
коммуникационным блоком. Это был первый выход на связь за последние пять
часов. Открылся канал связи через спутник военного флота.
   - Вот, черт, - пробормотал Мерфи, - это вы, сэр?
   - Господи, Мерфи, - раздался в его сознании голос Келвина Соланки.  -
Что происходит?
   - Некоторые осложнения, сэр. Но ничего такого, с чем бы мы  не  могли
справиться. Сейчас мы снова на судне и двигаемся вниз по течению.
   Луис, тихонько рассмеявшись, лег на спину.
   - Отряд Кулу эвакуирован, - сообщил Келвин Соланки. - Сегодня вечером
все сотрудники их посольства покинули  планету  на  звездолете  "Экван".
Ральф Хилтч вызвал меня с орбиты и сообщил, что на космолете  не  хватит
места, чтобы забрать вас.
   За внешне  спокойным  тоном  капитан-лейтенанта,  Мерфи  почувствовал
бурлящую в нем ярость.
   - Это не имеет значения, сэр, мы везем вам пленного.
   - Фантастика! Одного из зомбированных?
   Мерфи оглянулся назад. Жаклин Кутер сидела на  палубе,  прислонившись
спиной к рулевой рубке. Она злобно посмотрела на него.
   - Думаю, да, сэр. При малейшей возможности она может нарушить  работу
нашей электроники. За ней нужно постоянно присматривать.
   - Отлично, когда вы сможете вернуться с ней в... - сигнал, исходивший
от  Келвина  Соланки,  исчез  в  помехах   статического   электричества.
Коммуникационный блок сообщил, что канал потерян.
   Подняв карабин, Мерфи навел его на Жаклин Кутер.
   - Это твоя работа?
   Она пожала плечами.
   - Нет.
   Мерфи посмотрел на пожар, бушевавший  на  берегу.  Они  проплыли  уже
полкилометра. Вдоль береговой линии, там, где стоял "Исакор", шли  люди.
Пожар до сих пор  не  тронул  большое  вишневое  дерево,  черный  силуэт
которой выделялся на фоне пламени.
   - Могут они оттуда воздействовать на нашу электронику?
   - Нам нет дела до вашей электроники, - сказала она, - ей нет места  в
нашем мире.
   - Ты с ними разговариваешь?
   - Нет.
   - Сэр! - завопил Гарретт.
   Мерфи обернулся. Люди на берегу, взявшись за  руки,  встали  в  круг.
Прямо в центре круга из земли поднялся большой шар белого огня и, описав
кривую над головами людей, понесся вдоль русла реки.
   - Ложись! - крикнул Мерфи.
   Шар вспыхнул над головой. На судне стало светло как  днем,  а  воздух
вокруг задрожал. В ожидании удара Мерфи стиснул зубы,  приготовившись  к
тому, что сейчас этот шар превратит в ничто его ноги или позвоночник. Со
стороны рулевой рубки раздался ужасный грохот. Судно сильно  качнуло,  и
снова стало темно.
   - Вот дерьмо, вот дерьмо, - причитал Гарретт.
   - Что случилось? - встав на ноги, спросил Мерфи.
   Квадратная деревянная надстройка,  находившаяся  за  рулевой  рубкой,
превратилась в дымящиеся руины. Сломанные  доски  с  обугленными  краями
бессмысленно смотрели в небо. Находившийся внутри  надстройки  генератор
микроплавления превратился в причудливую груду  оплавленного  металла  и
пластика.
   - Вы придете к нам вовремя,  -  холодно  сказала  Жаклин  Кутер.  Она
по-прежнему сидела на своем месте. - Нам некуда торопиться.
   "Исакор" дрейфовал, отдавшись  на  волю  течения  реки.  Вода  лениво
плескалась о корпус судна. Пожарище оставалось все дальше  и  дальше  за
кормой. Ночь и тишина опустились на судно, которое оказалось в  пустоте,
подобной космическому вакууму.
 
*** 
 
   На Ионе было платье, сшитое из красивой сине-зеленой шелковой  марли.
Кусок ткани, который прикрывал верхнюю  часть  ее  фигуры,  переливаясь,
спадал вниз, переходя в длинную юбку. Платье поддерживали две бретельки,
которые спускались с  плеч.  Изысканная  красная  брошь  в  виде  цветка
удерживала  собранные  на  затылке  влажные  на  вид  волосы.  Тончайшие
лепестки  броши  были  вырезаны  из  какого-то  редкого  камня.  Длинная
платиновая цепочка паутинкой охватывала ее шею.
   "Этот ее  элегантный  вид,  -  подумал  Джошуа,  -  с  одной  стороны
заставляет любоваться ею, но с другой,  вызывает  непреодолимое  желание
разорвать платье на  кусочки  и  добраться  до  прелестей,  которые  оно
скрывает". Выглядела она действительно великолепно.
   Он просунул палец  за  воротник  своего  черного  вечернего  костюма.
Слишком уж тесный крой, да и галстук-бабочка сидит как-то неровно.
   - Не трогай, - строго сказала Иона.
   - Но...
   - Не трогай. Все хорошо.
   Опустив руку, он с негодованием посмотрел на дверь  лифта.  Вместе  с
ними ехали два сержанта. Их присутствие создавало впечатление того,  что
лифт переполнен. Дверь открылась на  двадцать  пятом  этаже  орбитальной
башни Сент-Оуэн. За ней оказался вестибюль гораздо меньших размеров, чем
обычно.  Апартаменты  Парриса  Васильковского  занимали  пол-этажа.   На
остальном пространстве размещались его офисы и жилища его сотрудников.
   - Спасибо, что пошла  со  мной,  -  поблагодарил  Джошуа,  когда  они
подошли к двери апартаментов. Он почувствовал у себя  в  животе  нервный
холодок. "Сейчас все решится". Иона, выступая  на  его  стороне,  должна
была произвести впечатление на Парриса  Васильковского.  Это  будет  еще
одна маленькая, но бесценная услуга.
   - Я хочу быть с тобой, - шепнула Иона.
   Прильнув к Ионе, он поцеловал ее.
   Открылась мембрана-мышца двери. За ней стояла Доминика. На  ней  было
черное платье без рукавов с глубоким декольте и длинная юбка. Локоны  ее
слегка вьющихся льняных волос падали на плечи. Приоткрыв  полный  рот  с
алыми губами, она обняла гостей.
   Джошуа с виноватым видом высвободился из объятий, хотя формы Доминики
по-прежнему  приковывали  его  блуждающий  взгляд.  Поток  воспоминаний,
который был вызван отнюдь не нейронными  процессорами,  пронесся  в  его
сознании. Он вспомнил, что она была весьма впечатлительной девушкой.
   - Не обращайте на меня внимания, - хрипло сказала Доминика, -  просто
я обожаю юных влюбленных.
   Иона рассмеялась.
   - Добрый вечер, Доминика.
   Девушки обменялись поцелуями. Затем настала очередь Джошуа.
   - Прижми-ка его к стенке, - весело предложила  Иона,  -  может  быть,
тебе удастся выбить из него что-нибудь интересное. Один бог  знает,  чем
он занимался на Норфолке.
   - Ты думаешь, что он  там  плохо  себя  вел?  -  с  улыбкой  спросила
Доминика, пропуская их внутрь.
   - Ведь это Джошуа. Я знаю, что он плохо себя вел.
   - Эй! -  запротестовал  Джошуа,  -  это  была  исключительно  деловая
поездка.
   Обе девушки рассмеялись. Доминика повела их во внутренние  помещения.
Разрезы юбки, сшитой из длинных кусков, не скрывали ее бедер. Когда  она
шла, ткань развевалась, и Джошуа тайком посматривал на ее ноги и  тесные
белые трусики. Он едва сдержал сладострастный стон.  Но  это  безумство,
несомненно, должно было помочь Джошуа отвлечься, чтобы  затем  полностью
сосредоточиться на переговорах.
   Сквозь два  овальных  окна  гостиной  проглядывал  тусклый  полумесяц
Мирчуско. Южнее экватора схлестнулись два огромных белых смерча, которые
принесли циклон, продолжавшийся уже целую неделю.  Окрашенные  в  теплые
тона стеклянные панели, которые были вмонтированы в  стены  из  полипов,
занимали пространство от пола до потолка. На поверхности каждой  из  них
посредством нанесения тончайших бороздок были выгравированы  изображения
животных. В основном это были земные животные  -  львы,  газели,  слоны,
ястребы. Но имелось  и  несколько  весьма  экзотических  изображений  не
наделенных  разумом  ксенокских  видов.  Бороздки  двигались,   хотя   и
чрезвычайно медленно. Благодаря этим движениям птицы махали крыльями,  а
звери бежали. Каждый цикл продолжался несколько часов. Стол  был  сделан
из  халкетового  дерева,  произраставшего   на   Кулу.   На   золотистой
поверхности древесины ярко  выделялись  алые  волокна.  На  полированной
столешнице были расставлены три древних серебряных канделябра с  тонкими
белыми свечами, на концах которых горели крошечные огоньки.
   За столом было шесть человек. Во  главе  сидел  сам  Паррис,  который
выглядел весьма  неприступно  в  своем  парадном  черном  костюме.  Этот
официальный вечерний костюм шел ему  и  в  сочетании  с  серебром  седых
волос, придавал весьма  респектабельный  вид.  За  другим  концом  стола
сидела  его  постоянная  возлюбленная  Симона   -   двадцативосьмилетняя
красавица, обладавшая довольно смуглой кожей и  волосами,  которые  были
даже чуть  светлее,  чем  у  Доминики.  Такой  резкий  и  восхитительный
контраст был обусловлен ее генинженированными хромосомами. Она  была  на
восьмом месяце беременности, вынашивая третьего ребенка Парриса.
   Джошуа и Доминика сидели рядом. В течение всего  ужина  длинные  ноги
Доминики терлись о его брюки, то  поднимаясь  по  его  ногам  вверх,  то
опускаясь вниз. И хотя он изо всех  сил  старался  не  обращать  на  это
внимание, однако по выражению его лица Ионе и, как он подозревал, Симоне
было ясно, что происходит под столом.
   Напротив них сидели Иона и Клемент. Восемнадцатилетний сын Парриса не
был столь испорчен, как его старшая сестра. Юноша  обладал  спокойным  и
жизнерадостным характером. Иона считала, что  он  красив,  но  это  была
вовсе не грубоватая красота хищника, столь присущая Джошуа. Черты  юного
лица Клемента были мягче, а белокурые кудрявые волосы  подчеркивали  его
сходство с Паррисом. Он только что  возвратился  с  Кулу,  где  закончил
первый курс тамошнего университета.
   - Я еще не был на Кулу, - признался Джошуа, когда  официант  в  белой
куртке с помощью пары домашних мартышек убрал со стола десерт.
   - А тебя бы туда пустили? - язвительно поинтересовалась Доминика.
   - Все торговцы Кулу объединены в прочный картель, который  не  так-то
просто расколоть.
   - Расскажите-ка мне об этом, - несколько грубовато попросил Паррис. -
Мне потребовалось восемь лет на то,  чтобы  вломиться  туда  с  тканями,
закупленными на Ошанко. До этого мои корабли, которые  вывозили  с  Кулу
нейронные процессоры, все время ходили туда порожняком. Это было  весьма
накладно.
   - Я просто подожду, пока подвернется чартерный рейс, - сказал Джошуа.
- Я не намерен собственным лбом пробивать такую мощную  систему.  Просто
иногда мне хочется побывать там в качестве туриста.
   - Но ведь сумел же ты проникнуть на Норфолк, - заметила Доминика.  Ее
широко раскрытые глаза невинно  смотрели  на  него  поверх  хрустального
бокала с шампанским.
   - Эй, поаккуратнее с формулировками, - энергично возразил он.  -  Это
был лишь пробный шар, разве не так? Во всяком случае, я не назвал бы это
проникновением.
   Она прикусила язык.
   - Вы с легкостью ее осадили,  Джошуа,  -  сказал  Паррис,  -  мне  же
приходится целыми днями выслушивать ее колкости.
   - А я-то думал, что она уже достаточно взрослая, чтобы жить отдельно,
- заметил Джошуа.
   - Да кому она нужна?
   - Веский довод.
   Размахнувшись, Доминика запустила в отца небольшой гроздью винограда.
   Паррис со смехом поймал ее. Одна ягода упала на пол и  покатилась  по
мохнатому ковру.
   - Найдите мне для нее работенку, Джошуа, фьюзеодолларов на десять.
   В глазах Доминики загорелся опасный огонек.
   - Спасибо, но, боюсь, мне нечего ей предложить.
   - Трус, - надувшись, сказала Доминика.  Бросив  виноград  в  тарелку,
Паррис вытер руку салфеткой.
   - И все же как вам удалось это провернуть, Джошуа?  Мои  капитаны  не
привозят по три тысячи ящиков, а  ведь  корабли  "Линии  Васильковского"
совершают рейсы на Норфолк в течение вот уже пятидесяти лет.
   Джошуа активировал память нейронных процессоров.
   - Вы согласны не разглашать то,  что  сейчас  услышите?  -  он  обвел
взглядом стол, занося в память процессоров образ  каждого,  кто  ответил
согласием. Теперь все они взяли на  себя  юридические  обязательства  не
разглашать то, что услышат. Хотя  в  отношении  Ионы  все  эти  действия
носили   довольно   сомнительный   характер,   поскольку   ее   мышление
представляло собой юридическую систему Транквиллити. - Я привез то,  что
им было необходимо, - древесину,  -  он  рассказал  им  об  особенностях
майопы.
   - Весьма неглупо, - сказала Доминика, растягивая слова. В ее нарочито
утомленном тоне все же слышались нотки уважения. - Все у него на  месте,
и то, что в голове, и то, что между ног.
   - Мне это понравилось, - сказал  Паррис,  изучающе  разглядывая  свой
хрустальный бокал. - Что заставило вас рассказать нам все это?
   - Спрос и предложение, - ответил Джошуа. - Я  нашел  ценную  нишу  на
рынке и хочу ее заполнить.
   - Но одной "Леди Макбет"  это  не  под  силу,  -  продолжил  за  него
Клемент, - верно?
   Джошуа уже давно хотел выяснить, насколько сообразителен этот парень.
Ну вот, теперь, кажется, выяснил. Достойный потомок Васильковского.
   - Верно. Мне нужен партнер, крупный партнер.
   - А почему бы не пойти в банк? - спросила Доминика, - а потом  нанять
несколько кораблей.
   - Есть тут одна неувязочка.
   - Продолжайте, - попросил Паррис.  Явно  проявляя  интерес,  он  весь
подался вперед.
   - Чтобы сохранить на Норфолке огромный спрос  на  майопу,  необходима
монополия на торговлю этой древесиной. Только так мы сможем поддерживать
ее стоимость на высоком уровне.