можности.
   - И она победит, если мы не найдем альтернативный источник питания.
   - Да. Но как это сделать?
   - Я иду  следом  за  "Счастливчиком  Логорном".  Он  на  подступах  к
Алмадену.
   - Думаешь, этот парень нам поможет?
   - Он  первый  предложил  сделку.  Во  всяком  случае,  выслушает  мое
предложение.
 
*** 
 
   Первый адмирал не посещал секретную  лабораторию  разведки  флота  со
времени инцидента в суде. Майнард Кханна был хорошим офицером и  к  тому
же красивым молодым человеком. Он сделал бы блестящую карьеру  во  флоте
Конфедерации, так Самуэль Александрович думал всегда. И обошелся бы  без
его патронажа. А теперь он мертв.
   Похоронная церемония в  трафальгарской  многоконфессиональной  церкви
была простой, недолгой,  но  в  то  же  время  достойной.  На  пьедестал
установили укрытый флагом гроб.  Рядом  выстроился  почетный  караул  из
морских офицеров. Самуэль подумал,  что  выглядело  это  не  как  отдача
чести, а скорее как жертвоприношение.
   Стоя в первом ряду  и  распевая  слова  церковного  гимна,  он  вдруг
спросил себя, не видит ли  их  сейчас  Кханна.  Из  информации,  которую
удалось получить у арестованных одержимых, стало  известно:  запертые  в
потусторонье души знали о том, что происходит в реальном  мире.  Адмирал
даже опустил книгу с псалмами и с  подозрением  посмотрел  на  гроб.  Не
потому ли похоронный ритуал сохранился с доисторических  времен?  Причем
делалось это повсеместно, все цивилизации устраивали церемонию прощания.
И друзья, и родственники усопшего приходят почтить  память  покойного  и
благословить на путешествие  в  иной  мир.  Наверное,  душе,  оставшейся
наедине с вечностью, легче оттого, что люди признали ее  жизненный  путь
достойным.
   Правда,  останки  Майнарда  Кханны  опровергали  понятие  о  достойно
прожитой жизни. Конец его не был ни быстрым, ни благородным.
   Самуэль Александрович снова поднес к глазам книгу  и  запел  с  такой
страстью,  что  удивил  других  офицеров.  Быть  может,  Кханна  заметит
уважение со стороны командующего, и душа его  немного  успокоится.  Если
это так, то тем более  надо  постараться.  Самуэлю  Александровичу  было
обидно: ведь Жаклин Кутер до сих пор владела украденным телом. И обычные
законы на убийцу-рецидивистку не действовали.
   Сопровождали адмирала Мэй Ортлиб и Джита Анвар,  члены  Ассамблеи,  и
адмирал Лалвани и  вставший  на  место  Кханны  капитан  Амр  аль-Сахаф.
Присутствие  двух  заместителей  его  слегка  раздражало:  выходит,  его
решения и прерогативы постепенно переходят под политический контроль. За
Олтоном Хаакером Самуэль признавал такое право, но по  мере  разрастания
кризиса контроль этот отличался все меньшей тонкостью.
   Впервые он почувствовал благодарность к мортонриджскому Освобождению.
Эта крупномасштабная  акция  отвлекла  внимание  как  Ассамблеи,  так  и
масс-медиа  от  деятельности  флота.  Политики,  мрачно  признавал   он,
вероятно, правы с точки  зрения  психологического  воздействия,  которое
производила  кампания.  Он  даже   посмотрел   несколько   видеозаписей,
полученных от репортеров, чтобы своими глазами увидеть, как идут дела  у
сержантов. Бог ты мой, ну и грязь!
   Доктор Гилмор и Эуру встретили маленькую высокопоставленную делегацию
внешне спокойно. Хороший знак, подумал Самуэль. Настроение его стало еще
лучше, когда Гилмор привел их в лабораторию.
   С виду биотехническая лаборатория 13 ничем  не  отличалась  от  любой
другой: длинная комната со  скамьями  вдоль  стен,  в  центре  -  столы,
похожие на  те,  что  стоят  в  морге.  В  торце  комнаты  -  помещение,
отделенное   стеклянной    стеной.    Повсюду    высокие    штабеля    с
экспериментальным  оборудованием,  похожие  на   современные   мегалиты;
сканеры с высокой степенью разрешения и мощные процессоры.
   - Что именно вы нам показываете? - спросила Джита Анвар.
   - Прототип антипамяти, - сказал Эуру.  -  Собрать  его  оказалось  на
удивление просто. У нас, разумеется, есть много средств,  воздействующих
на мыслительные процессы. Мы все  их  изучили.  И  механизмы  сохранения
памяти нам понятны.
   - Если и в самом деле все так просто, то почему же никто еще этого не
предложил?
   - Все дело в применении, - пояснил  Эуру.  -  Вот  и  Первый  адмирал
однажды заметил: чем сложнее оружие, тем оно  бесполезнее,  особенно  на
поле боя. Для того чтобы антипамять начала действовать, мозг должен быть
подвергнут длительной  серии  импульсов.  Наше  устройство  -  не  пуля,
выстрелить им нельзя. Одержимые должны смотреть прямо на луч,  и  резкое
движение или даже моргание может нарушить весь процесс. Чтобы  этого  не
произошло, следует запрограммировать импланты, и если  пленник  в  ваших
руках, сделать это чрезвычайно просто.
   Мэттокс поджидал их возле последней комнаты, глядя  сквозь  стекло  с
видом гордого родителя.
   - Самое главное - проверка, - сказал  он.  -  Обычные  биотехнические
процессоры совершенно  бесполезны  в  этом  случае.  Пришлось  изобрести
систему, полностью дублирующую типичную нервную структуру человека.
   - Вы что же, клонировали мозг? - спросила Мэй Ортлиб.
   В голосе ее звучало неодобрение.
   - Структура скопирована с мозга, - вступился за детище Мэттокс. -  Но
сама конструкция - биотехническое изделие. Клонирования не было.
   Он указал на стеклянную комнату.
   Делегация придвинулась поближе. Комнату можно было бы назвать пустой,
если бы не стоящий в ней стол с  полированным  металлическим  цилиндром.
Тонкие трубки с питательной жидкостью, извиваясь, выходили из  основания
и соединялись с невысоким механизмом. С одной стороны цилиндра выступала
на  половину  корпуса  маленькая  коробка,  сделанная   из   прозрачного
пластика. В коробочке -  темная  сфера  из  плотного  материала.  Первый
адмирал увеличил масштаб с помощью усиленной сетчатки.
   - Да это глаз, - сказал он.
   - Да, сэр, - подтвердил Мэттокс. - Мы пытаемся подойти  к  реальности
как можно ближе. Применяя антипамять, мы действуем на зрительный нерв.
   В нескольких сантиметрах от биотехнического глаза подвешен был черный
электронный модуль, удерживаемый на месте грубой металлической скрепкой.
От модуля тянулись оптико-волоконные кабели,  подключенные  к  комнатным
розеткам.
   - Чьи мыслительные процессы вы используете в конструкции? -  спросила
Мэй Ортлиб.
   - Мои, - ответил  Эуру.  -  Мы  подключили  кору  головного  мозга  к
процессору, и я загрузил в него свою личность и память.
   Она моргнула и перевела взгляд с эдениста на металлический цилиндр.
   - Это весьма необычно.
   - К данной ситуации это отношения не имеет,  -  улыбнулся  он.  -  Мы
делаем все, чтобы создать реальную обстановку. А  для  этого  нам  нужен
человеческий мозг. Если хотите, можете осуществить простой опыт  -  опыт
Тьюринга, - он прикоснулся к процессору, закрепленному на наружной стене
комнаты.
   - Кто вы? - спросила Май Ортлиб с чувством неловкости.
   - Полагаю, я должен назвать себя Эуру-2, - ответил  процессор.  -  Но
Эуру в процессе работы над  антипамятью  двенадцать  раз  загрузил  свою
личность в нейронное подобие.
   - Тогда вы уже Эуру-13.
   - Можете называть меня Младшим, так проще.
   - А вы сохранили ваши человеческие качества?
   - Я не обладаю сродственной связью, о чем жалею. Но мне не  уготована
долгая жизнь, поэтому отсутствие сродственной связи  можно  терпеть.  Во
всем остальном я человек.
   - Готовность к суициду не является  чертой  здорового  человека,  тем
более эдениста.
   - Тем не менее это то, к чему я готов.
   - Это решил ваш прототип. А вы, у вас нет независимости?
   -  Если  я  смогу  развиваться  в  течение  нескольких  месяцев,  то,
вероятно, сделаю это неохотно. В настоящий момент  я  являюсь  двойником
мозга Эуру Старшего и к данному эксперименту отношусь спокойно.
   Первый  адмирал  нахмурился:  его  беспокоило  то,   чему   он   стал
свидетелем.  Он  и  не  знал,  что  команда  Гилмора   достигла   такого
результата. Искоса посмотрел на Эуру.
   - Я так понимаю, что  душа  образуется  с  помощью  последовательного
внедрения  мыслей  в  энергию  потустороннего  типа,  присутствующую  во
Вселенной. Следовательно,  если  вы  чувствующее  существо,  то  создали
собственную душу.
   - Согласен, адмирал, - ответил Эуру Младший. - Это логично.
   - А  это  означает,  что  у  вас  появилась  способность  создать  по
собственному желанию бессмертное  существо.  И  этот  эксперимент  может
навсегда вас уничтожить. Для меня это тревожная  перспектива,  не  знаю,
как для вас. Я не уверен, что у нас есть моральное право продолжать.
   - Я понимаю, что вы имеете в виду, адмирал. Однако личность  моя  для
меня важнее, чем моя душа или души. Я знаю, что когда уничтожу созданную
мною конструкцию, мы с Эуру продолжим наше существование. И это знание -
источник оптимизма для всех эденистов на протяжении жизни.  И  сейчас  я
существую ради одного - продления  нашей  жизни.  Человеческие  существа
умирали, защищая свои дома и идеалы на  протяжении  всей  истории,  даже
когда не были уверены, есть  ли  у  них  душа.  И  я  ничем  от  них  не
отличаюсь. Я сделал выбор: применить антипамять с тем, чтобы  наша  раса
пережила этот кризис.
   - Вот тебе и тест Тьюринга, - съязвила  Мэй  Ортлиб.  -  Держу  пари:
старик и представить себе не мог разговор с машиной, пытающейся доказать
собственный разум.
   - Если не что-нибудь еще, -  быстро  сказал  Гилмор.  Первый  адмирал
смотрел на цилиндр,  обдумывая,  как  обосновать  отказ.  Он  знал,  что
президент его не поддержит. Только нового вмешательства во флотские дела
ему и не хватает.
   - Очень хорошо, - неохотно сказал он.
   Ученые обменялись виноватым взглядом,  и  Мэттокс  подал  команду  на
лабораторный процессор. Стекло потемнело.
   - Это чтобы защитить вас от возможного выброса, - пояснил он. -  Вот,
взгляните-ка  во  внутреннюю  камеру.   Увидите   весь   процесс.   Хотя
смотреть-то  там  особо  не  на  что:  спектр,  который  мы  используем,
заблокирован сенсором.
   И верно, изображение было бледным, цвет почти отсутствовал. Все,  что
они увидели, - это маленький диск. Он выскользнул из электронного модуля
и накрыл собою глаз. Мелькнули непонятные пиктограммы.
   - Ну, вот и все, - объявил Мэттокс.
   Первый адмирал отключил канал, и все заметили, что  диск  вернулся  в
электронный модуль. Стекло лаборатории снова стало прозрачным.
   Гилмор повернулся к монитору.
   - Младший, ты меня слышишь?
   Подрагивающее свечение экрана оставалось неизменным.  Мэттокс  принял
сообщение от программных щупов конструкции:
   - Функции мозга нарушены, - сказал  он.  -  А  синаптические  разряды
рандомизированы. <Случайны. (Примеч. пер.)>
   - А что с сохранностью памяти? - поинтересовался Гилмор.
   - Тридцать - тридцать пять процентов. Полный  анализ  будет  проведен
после стабилизации.
   Ученые улыбнулись друг другу.
   - Это хорошо, - сказал Гилмор. - Просто замечательно. Такого процента
у нас еще не было.
   - Что вы имеете в виду? - спросил Первый адмирал.
   -  Мыслительные  процессы   полностью   нарушены.   Младший   утратил
способность к размышлениям. Сейчас биотехническая конструкция  -  просто
хранилище фрагментов памяти.
   - Впечатляет, - задумалась Мэй Ортлиб. - Ваш следующий шаг?
   - Мы пока не уверены, - сказал Гилмор. - Должен признаться: потенциал
этого устройства устрашающий. Наша идея - использовать  его  в  качестве
угрозы. Тогда души забудут дорогу в наш мир.
   - Если они и в самом деле испугаются, - засомневалась Джита Анвар.
   - Тогда перед нами  встанут  новые  проблемы,  -  печально  признался
Гилмор.
   - Постойте, - вступил в разговор Самуэль. - Если  вы  примените  ваше
устройство к одержимому, то сотрете и память его хозяина, уничтожите его
душу.
   - Вполне возможно, - подтвердил  Эуру.  -  Нам  известно,  что  разум
хозяина заключен в мозгу одержателя, при этом душа одержателя  сохраняет
контроль над телом. И доказательством тому - ячейки ноль-тау.
   - Значит, антипамять не может действовать избирательно?
   - Нет, сэр, она убьет и душу хозяина.
   - Может ли данная версия работать в  потусторонье?  -  резко  спросил
Самуэль.
   - Вряд ли, -  сказал  Мэттокс.  -  Она  пока  слаба  и  неэффективна.
Мыслительные процессы Младшего она разрушила, но память до конца  так  и
не стерла.  Этот  отдел  мозга  изолирован,  и  антипамять  на  него  не
действует. Если вы мне позволите такую  аналогию,  это  все  равно,  что
уничтожить городские дороги, оставляя в неприкосновенности здания. Связь
одержателя с потустороньем весьма слаба, поэтому мы не даем  гарантии  в
том, что настоящая модель туда проникнет. Необходимо  разработать  более
мощную конструкцию.
   - Но вы пока не уверены?
   - Нет, сэр. Это пока теории и прикидки. Добились  ли  мы  успеха,  мы
узнаем, лишь применив устройство на практике.
   - Загвоздка в том, что в случае успеха антипамять уничтожит все  души
в потусторонье, - спокойно заметил Эуру.
   - Это правда?
   - Да, сэр, - ответил Гилмор. - В  этом-то  и  дилемма.  Мы  не  можем
проверить это в лабораторных условиях. Антипамять - глобальное оружие.
   - Души никогда в это не поверят, - сказала  Лалвани.  -  К  тому  же,
насколько мы наслышаны о потусторонье, они даже не станут прислушиваться
к предупреждению.
   - Я не могу разрешить использование оружия,  уничтожающего  миллиарды
человеческих жизней, - заявил Первый адмирал. -  Необходимо  разработать
альтернативный вариант.
   - Но, адмирал...
   - Нет.  Мне  очень  жаль,  доктор.  Знаю,  вы  много  работали,  и  я
благодарен вам и вашей команде. Я  больше,  чем  кто-нибудь,  знаю,  как
велика угроза одержания. Но даже она  не  может  служить  оправданием  к
применению такого оружия.
   - Адмирал! Мы изучили все, что было в нашем  распоряжении.  Привлекли
ученых из всех научных дисциплин. Приняли во внимание все идеи  и  дикие
теории, даже изгнание  духов  пробовали  после  того,  как  священник  с
Лалонда сказал, что это помогает. Ничто, ничто  не  выдержало  проверки.
Так что это - единственное наше достижение.
   - Доктор, я не принижаю вашу работу, но разве вы сами не видите?  Это
совершенно неприемлемо как с моральной, так и с этической стороны. Этого
не должно быть. То, что вы предлагаете, - геноцид. Я никогда  не  одобрю
такую чудовищную акцию. И надеюсь, что ни один  офицер  флота  этого  не
сделает. Ищите другое решение. А этот проект я отменяю.
 
*** 
 
   Штаб Первого адмирала сыграл в своеобразный тотализатор:  требовалось
угадать, через сколько  времени  президент  Хаакер  устроит  виртуальную
беседу. Победитель угадал - через девяносто  семь  минут.  Уселись  друг
против  друга  за  овальным  столом.  Оба  придали   виртуальным   лицам
нейтральное выражение, а голосам - спокойную размеренность.
   - Самуэль,  -  начал  президент,  -  вы  не  можете  отменить  проект
"Антипамять". Это все, что у нас есть.
   Сидя в своем офисе, Самуэль Александрович улыбнулся: то,  что  Хаакер
обращался к нему запросто, по имени, означало, что он занял непримиримую
позицию.
   - Кроме мортонриджского Освобождения, вы хотите  сказать?  -  и  живо
вообразил себе, как поджались тонкие губы его собеседника.
   - Да ведь вы и сами как-то  сказали,  что  Освобождение  не  является
решением проблемы. В отличие от антипамяти.
   - Без сомнения. Проблема будет снята окончательно. Послушайте,  я  не
знаю, все ли объяснили вам Мэй и Джита, но  ученые  считают:  антипамять
уничтожит все души в потусторонье. Не  может  быть,  чтобы  вы  серьезно
рассматривали этот вариант.
   - Самуэль, эти души, о которых вы так волнуетесь, собираются всех нас
тут поработить. Ваша позиция меня крайне удивляет. Вы  военный  человек,
вы знаете,  что  война  -  это  результат  всеобщей  иррациональности  и
конфликта интересов. И данный кризис - лучшее тому  подтверждение.  Души
стремятся вернуться, а мы им этого позволить не можем. Если  они  своего
добьются, человеческая раса погибнет.
   - Согласен, они разрушат почти все, что  мы  создали.  Но  жизнь  как
таковую уничтожить не смогут. Я даже не думаю, что они одержат нас всех.
Эденистов им одержать не удалось, да и вообще процесс  одержания  сейчас
почти остановился.
   - Да, благодаря вашему карантину. Это был удачный ход, не отрицаю. Но
ведь мы до сих пор не придумали, как  вернуть  утраченное.  А  население
Конфедерации именно этого  и  хочет.  Они  просто  настаивают  на  этом.
Процесс, быть может, и замедлился, но не остановился. Вам  это  известно
так же хорошо, как мне. К тому же не вечно нам жить в карантине.
   - Вы сами не понимаете, что  предлагаете.  Ведь  там  миллиарды  душ.
Миллиарды.
   - И они там мучаются. По  неизвестной  причине  уйти  оттуда  они  не
могут, хотя Латон и утверждал, что это возможно. Не приходит  ли  вам  в
голову, что они предпочли бы окончательную смерть?
   - Может быть, некоторые и предпочли. Но ни я, ни вы  не  имеем  права
решать за них.
   - Они поставили нас в такое положение. Ведь это они вторглись к нам.
   - Но это не дает нам права уничтожать  их.  Мы  должны  найти  способ
помочь им. Делая это, мы поможем себе. Разве вы не понимаете этого?
   Президент  отказался  от  имиджа  бесстрастного  человека  и  подался
вперед. И голос его зазвучал неравнодушно.
   - Ну, разумеется, понимаю. Не считайте меня непримиримым негодяем.  Я
поддержал вас, Самуэль, потому что считаю:  никто  лучше  вас  не  может
командовать флотом. И я в вас не ошибся. Пока  мы  держим  ситуацию  под
контролем и не даем  распоясаться  крикунам.  Но  все  это  до  поры  до
времени.  В   какой-то   момент   нам   придется   представить   решение
Конфедерации. И все, что у нас сейчас есть, - это антипамять. Я не  могу
разрешить вам, Самуэль, наложить на этот  проект  вето.  Сейчас  трудные
времена: мы должны принять  во  внимание  все,  как  бы  ужасно  это  ни
выглядело.
   - Я никогда не позволю применить это оружие. Пусть они другие, но это
же человеческие души. А перед Конфедерацией я поклялся защищать жизнь.
   - Приказ к применению будете подавать не вы. Оружие, подобное  этому,
не является прерогативой армии. Оно принадлежит нам, политикам,  которых
вы презираете.
   - Да нет, что вы. Не соглашаюсь. Иногда, -  Первый  адмирал  позволил
себе слегка улыбнуться.
   - Продолжайте изыскания, Самуэль. Заставьте  Гилмора  и  его  команду
найти достойное решение, гуманитарное. Я хочу этого так же  сильно,  как
вы. И все же, пусть они параллельно с этим занимаются антипамятыо.
   Наступила пауза. Самуэль знал,  что  если  откажется,  Хаакер  издаст
официальное распоряжение. А это означает: он уже не Первый адмирал. Надо
выбирать.
   - Хорошо, господин президент.
   Президент Хаакер улыбнулся одними губами и подал на процессор команду
о завершении встречи, полагая, что  их  дипломатический  спор  останется
тайной.
 
*** 
 
   Современная  техника  шифрования  обеспечивала   полную   секретность
информации.  Статистика,  на  которую  любили  ссылаться  шифровальщики,
утверждала, что если всем узлам AI, работавшим параллельно, дать задание
по расшифровке секретных данных, то такую задачу им удалось бы решить не
более пяти раз за все  время  существования  Вселенной.  Разведка  флота
(королевское разведывательное агентство и  Би7  в  том  числе)  были  бы
страшно расстроены, узнав, что точная копия  цветного  телевизора  "Сони
Тринитрон" 1980 года выпуска показывала в это самое время беседу Первого
адмирала с президентом Ассамблеи  аудитории,  состоявшей  из  пятнадцати
внимательных стариков и совершенно невнимательной десятилетней девочки.
   Картинка сузилась до крошечного пятна в центре экрана, и Трэйси Дин в
раздражении вздохнула.
   - Ну что ж... как говорится, пусти козла в огород.
   Джей болтала ногами, так как сидела на слишком  высоком  стуле.  Клуб
был главным  социальным  центром,  поэтому  все  здесь  было  к  услу